Дядя Эд сегодня повар.
Я улыбаюсь, не скрывая своего очарования им.
Наверное, все дело в том, что мы вместе. Сейчас – втроем, а вчера ночью – вдвоем. Близость, позволяющая сбросить напряжение и вкусить тот запретный плод, что так сладок, имеет чудодейственное свойство. Я забываю о Деметрии, будто это было не вчера, а сто лет назад. И не боюсь спускаться в гостиную, залитую солнцем, словно ничего и не было.
Мы в безопасности. Теперь да.
И ничего больше нас не потревожит.
- Эдди! – радостно восклицает Каролина, немного тише, чем обычно, но с не меньшими эмоциями. Она широко улыбается, тряхнув своей косой, и широко распахнутыми глазами, где нет слез, смотрит на дядю.
Я тоже смотрю.
Алексайо, в окружении кухонной техники и гранитных тумб, стоит возле плиты в синем фартуке Рады, колдуя над сковородкой. Рядом с ней, слева от него, красуется большая тарелка с оладушками.
Картина настолько домашняя… меня пронзает теплая дрожь. Дома. Мы все дома. Наконец-то!
- Принцесса, - откладывая лопатку, Ксай подмигивает мне, распахивая объятья для племянницы.
И ловит ее, отойдя от плиты, так же ловко, как обычно. С удовольствием.
- Какая ты красивая, - восхищенно произносит мужчина, ласково погладив ее косу, - ты сегодня за Рапунцель, малыш?
- Это Белла заплела, - чуть смущенная, докладывает девочка, - мне больше нравится Ариэль, ты же знаешь…
- Да-да, - Ксай с обожанием трется своим носом о ее, чмокнув юную гречанку в щеку, - но тогда Ариэль не стоит терять своего Флаундэра. Кое-кто ждет тебя в гостиной, солнце.
Карли изумленно отстраняется от дяди, оглянувшись за спину. Пока ничего не видит.
- Можно?..
Эдвард, посмеиваясь, ставит ее на ноги. И не перестает улыбаться, видя, как наш зайчонок бежит куда следует.
Он, отдохнувший, веселый и такой домашний, настоящий, очень мне нравится.
Алексайо капельку краснеет, когда, не тая ничего во взгляде, подхожу к нему поближе.
- Бельчонок, - я получаю два поцелуя в лоб и один, очень короткий, целомудренный, в губы, - привет…
- Здравствуйте, шеф-повар…
Очаровательная улыбка Ксая устраивается на его губах. Я с любованием встречаю то, как до максимальной отметки приподнимается левый уголок губ.
- Ты выглядишь выспавшейся.
- А я и выспалась, - хихикаю, погладив его щеку, - а еще, ночью у меня был чудесный сон…
- Сон? – он загадочно изгибает бровь, обхватывая пальцами один из моих отросших локонов.
- Надеюсь, нет. Потому что я мечтаю о повторении, а сны редко повторяются.
Эдвард по-мальчишечьи хихикает, признательно чмокнув мою макушку.
Он намерен что-то сказать в ответ, однако возглас Каролины прерывает его.
Ошарашенный и очень, очень счастливый, он унимает мое беспокойство за мгновенье. Готовая бежать к девочке, я просто выглядываю из-за плеча Ксая, вслушиваясь в пространство без учета скворчащей сковородки.
- ДЯДЯ ЭД!
Каролина не держит интригу долго. Ей в принципе это не по вкусу.
В кофте с волшебной палочкой и синих джинсах, она возвращается на кухню, таща под мышкой что-то серо-полосатое и, судя по мяуканью, живое.
- КОГТЯУЗЭР! – восхищенная, сразу же растерявшая все огоньки боли со вчерашней ночи, вернувшаяся в свой прежний вид маленькой счастливой девочки, Карли сует мне кота буквально под нос, - ОН ТУТ! А ГОЛДИ ОСТАВИЛА ЕГО!
Я с прищуром гляжу на Эдварда.
- Когда ты успел?
- Пока вы спали, - Алексайо с ухмылкой гладит островитянина по голове, задержавшись под ушком, - ему тоже было одиноко дома одному.
- Я хотела его взять, но Голди не дала, - обиженно бормочет Карли, как ребенка баюкая кота в своих объятьях, - мой Тяуззи… никуда без тебя больше не уеду!
А потом она поднимает глаза на Эдди, полыхнув такой признательностью, что даже Серые Перчатки немного теряется.
- Спасибо, Эдди, - дождавшись, пока наклонится к ней, она целует его в обе щеки, - ты такой хороший…
Когтяузэр согласно мяукает в такт.
Он, сидя на руках Каролины, не производит впечатление мученика. Наоборот, коту, похоже, очень нравится у девочки. Откормленный и обогретый любовью, с лоснящейся шерстью, он признает в ней свою хозяйку и отказывается слезать. Пушистые умеют так скучать?
- Ты можешь поиграть с ним в зале, а я позову, когда будем завтракать, - предлагает Эдвард, глядя на сцену любви, развернувшуюся перед нами, - как тебе?
Каролина, удовлетворенная предложением, отрывисто кивает.
И убегает в гостиную, напоследок снова чмокнув любимого дядю. На сей раз – в нос.
Мотнув головой, Алексайо с не спадающей с губ улыбкой снимает со сковороды прозрачную крышку, переворачивая блинчики. Они идеальны.
Я становлюсь рядом, спиной облокотившись на гранитную тумбочку.
- Не терпится попробовать?
- Мне нравится смотреть, как ты готовишь. Далеко не у каждой женщины есть такая возможность.
- Это просто блинчики, золото.
- Замечательные блинчики, - урчу, по примеру Когтяузэра, потянувшись вперед и оставив на плече Эдварда поцелуй, - у меня идеальный муж.
- Ты меня захвалишь и блины сгорят…
- Вряд ли ты это допустишь, - я щурюсь, - хотя рядом с тобой хочется гореть, это да…
Ксай и смущенно, и восторженно фыркает моей недвусмысленной фразе, отводя руку в сторону. Сжимает мои пальцы.
- Рядом с тобой куда больше, - доверительно докладывает он.
Я выключаю электрическую конфорку, повернув датчик в нужную сторону. Собственноручно. А потом притягиваю Аметистового к себе, стремясь налюбоваться вдоволь в это утро. Мое настроение поднимается семимильными шагами и это окрыляет. Мне кажется, как никогда, что все преодолимо. Нет и не было слез. Ничьих. Не будет.
- Я тебя вчера не поблагодарила за эту феерию, - ласково проводя пальцами по его щекам, гладковыбритым, каюсь я, - но сегодня… спасибо… это было восхитительно.
Алексайо, чуть давящий на меня, стоящий спереди и закрывающий от всех и всего, излучает только любовь. Такую чистую, насыщенную, что кружится голова. От его восхитительного цвета глаз, выражения лица, просто от его присутствия я пьянею. Я уже успела соскучиться по этому чувству.
- Ты учила меня, что за такое не благодарят…
- Так я нарушаю свои же правила?
Эдвард любовно приникает к моей щеке своей.
Я помню, как он делал это вчера. Взъерошенный, вспотевший, с лучащимися солнцем глазами, задыхаясь, смотрел на меня. И я смотрела. В своем экстазе.
- Получается, да… но это неважно. Спасибо тебе. Мне очень радостно, если все так, как ты говоришь.
- Нам всем радостно, - я глажу его грудь в сером пуловере с узором из оленей, что так напоминает пижаму Карли, - ты привез кота… теперь одна маленькая девочка стала во сто раз счастливее.

Кто-то начинает меня раскусывать

Миссис Голди - странный предмет
Вроде рядом как мама, но любви нет.