Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2733]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Dracolis
Драко — один из солистов популярной рок-группы. После того как уходит из жизни дорогой ему человек, Малфой в течение нескольких месяцев не может прийти в себя. Остальные участники Dracolis, заботясь о товарище и будущем группы, пытаются что-то изменить. Гермиона Грейнджер появляется на горизонте неожиданно... никто из ребят не знает, насколько непростое прошлое связывает Драко и Гермиону.

Надежда для человечества
Души всегда были сильнее своих носителей. Именно поэтому мы оккупировали чужие миры, а не чужие миры – нас. И только здесь, на Земле, что-то пошло не так...
Фандом - Гостья

Перстень Зимы
Не бери чужого, счастья оно тебе не принесет.

Мы приглашаем Вас в нашу команду!
Вам нравится не только читать фанфики, но и слушать их?
И может вы хотели бы попробовать себя в этой интересной работе?
Тогда мы приглашаем Вас попробовать вступить в нашу дружную команду!

Я тебя простила
- Анна… - раздался то ли стон, то ли вздох за её спиной. Холод мгновенно сковал Анну в свои объятия, она боялась повернуться и столкнуться с призраком человека, которого любит всем сердцем.

Кристофф
Розали, без преувеличений, лучшая кандидатура эскорт-агентства. А Кристофф Койновски привык брать самое лучшее.

Английская терция
Там, где нет места именам, есть лишь тени и свет. Кто она, утомленная испанским многословием незнакомка? Кто он, таинственный тореро, сын Севильи? Может ли тот, кому имя «собственность», ощущать боль, страсть, смерть, испытывать любовь к своему обладателю? Ни одной лишней мысли. Ни одного лишнего чувства. Только три терции…

Мотылёк
Белла Свон устала чувствовать себя мертвой. Спустя десять лет она возвращается туда, где надеется почувствовать себя более живой…



А вы знаете?

... что победителей всех конкурсов по фанфикшену на TwilightRussia можно увидеть в ЭТОЙ теме?




...что в ЭТОЙ теме можете обсудить с единомышленниками неканоничные направления в сюжете, пейринге и пр.?



Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Ваша любимая сумеречная актриса? (за исключением Кристен Стюарт)
1. Эшли Грин
2. Никки Рид
3. Дакота Фаннинг
4. Маккензи Фой
5. Элизабет Ризер
Всего ответов: 524
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 201
Гостей: 195
Пользователей: 6
Мэри7860, lytarenkoe, CrazyNicky, Т@нюшка, 97sabino4ka, Ani
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Все люди

РУССКАЯ. Глава 2

2024-3-19
14
0
0
Capitolo 2


В одной песне Джаспера говорилось: «Твой день удался, если строительный кран на тебя не брякнулся». И в этом, наверное, есть своя правда. Потому что если падение все-таки произошло, день вряд ли назовешь удачным… или если проскочить на красный все-таки не удалось.

Но в данный момент самым, наверное, красноречивым доказательством того, что вечер провален, является не полупрозрачный дымок из-под нашего капота и даже не четко очерченная вмятина на крыле «ягуара», а его хозяин. Его хозяин, который с лицом разгневанного гладиатора (да и с телом тоже) идет к нам на встречу. Ждет с нетерпением, когда хоть кто-то выйдет из салона. Готовится к расправе…

- Мать твою! – Джаспер громко чертыхается, ударив рукой по рулю и в очередной раз оглянувшись назад. - Ты видишь? Видишь, что наделала?

Его бледность, его нерешительность – все пропало. Осталось волнение, склеившееся в пеструю массу с уже знакомой мне злостью.

- Там разве сильно?.. – прикусив губу, негромко бормочу. - Мы вроде только задели…

Мужчина быстро и с отвратительной усмешкой мне кивает. И язвительно отвечает:

- Так ему и передам.

Это походит на плохо поставленный, с отвратительным сюжетом, зато чудесно отрепетированный спектакль. Декорации и персонажи продуманы просто чудесно, а их действия – тем более.

И утешающего в такой информации, конечно, мало.

Хейл открывает свою дверь, впуская в салон холодный воздух и морось дождя, который никак не в состоянии сегодня прекратиться. Он готов выйти и начать разговор, которого не миновать, но заметив, что я нервно сжимаю пальцами ремень безопасности, останавливается.

- Не-а, Белла, - четко проговаривает, самостоятельно отстегивая его, - и ты выходи. Не смей заставлять меня разбираться с этим одному.

Я поворачиваюсь к нему, нерешительно кивнув. Вижу потемневшие глаза и не спорю. Боюсь спорить. Не хочу.

Послушно тянусь к дверной ручке, правда, стискиваю ее сильнее нужного. Выхожу.

- Что ты творишь? – это те первые слова, что долетают до слуха, когда каблуки касаются мокрого асфальта, а пальто принимает на себя удар дождя. Их произносит водитель покореженного нами авто, успев уже подойти достаточно близко. Его губы угрожающе растянулись в оскале.

Джаспер ничего не отвечает, пожав плечами и захлопнув свою дверь. Обходит нашу машину.

- «Молчанка», да? – «медвежонок» раззадоривается еще больше, наткнувшись на наплевательски-отсутствующее выражение лица у Хейла. - Ты видишь, что наделал, придурок?

В этот раз без ответа Джас его не оставляет.

Парирует, спрятав руки в карманы:

- Меня отвлекли.

Я машинально поправляю ворот пальто – не знаю зачем, ведь на улице не так уж и холодно. И повыше поднимаю подбородок. Я не опущу головы.

- На красный, черт бы тебя побрал, прешься! – несдержанно ревет «ухажер». Все его лицо вытянулось, заострилось от гнева.

- Меня отвлекли, - снова, будто бы повторяя с детства заученный стишок, с прежним спокойствием говорит Джаспер. Только теперь уже, чтобы наконец его услышали, кивая в мою сторону.

Мужчина поворачивает голову, делая вид, что видит меня в первый раз. Но смотрит так, что по спине бегут мурашки. Не впервые…

- Так вас еще тут и двое!.. – выплевывает он, чертыхнувшись.

- В данный момент – двое, - снисходительно улыбнувшись разгневанному здоровяку, говорит Хейл, - с математической точки зрения.

- МАТЕМАТИК! – «медвежонок» явно намерен что-то сделать. Его глаза наливаются кровью, а дыхание становится поверхностным, слишком громким. Рука дергается. В опасной близости от нас обоих дергается… а в особенности от Хейла.

- Эммет! – только вот его останавливают. Вот этим самым голосом. Вторым, так же мужским. Останавливают, не позволив и лишнего движения сделать. Спасают нас.

Джаспер первый, за ним мужчина, а потом и я – в последнюю очередь, кое-как оторвавшись от разглядывания багажника нашей машины, – обращаем внимание на стоящий чуть поодаль «ягуар». А вернее на человека, который его покинул. Тоже в пальто, как и у «ухажера». Только в сером. Только с перчатками.

- Молчи! – предупреждающе рычит на него «медвежонок», не удосужившись даже обернуться и посмотреть, правильный ли у приказа адресат.

- Эммет, - второй раз, уже тише, повторяет тот, не согласившись, - не стоит.

Не стоит?... Я удивленно изгибаю бровь, наблюдая то же выражение, пусть и более скрытое, на лице Джаспера. Нам обоим кажется, что ослышались.

- Там ущерба на две штуки! И это без компенсаций! – своим низким басом, грубым до невозможности, докладывает Эммет (точно, вот как его зовут – а я не могла вспомнить).

- Зеленый мигал…

- У него в голове мигало! – мужчина с такой ненавистью смотрит на Джаса, что мне хочется встать перед ним, чтобы хоть как-то помешать сквозящей во взгляде смертоносности добраться до Хейла. – Тут преимущество у нас! Ты видел знак?!

Незнакомец спокойно кивает – видел. А потом краем глаза почему-то указывает на меня. Незаметно, казалось бы, даже случайно. Но на ту единую секунду, что встречаюсь с ним взглядом, странный блеск в глазах (какого они цвета?..) каленым железом выжигается в памяти. Пугает, хоть и не должен. Ни капли.

Сам образ мужчины не внушает ужаса, он совершенно обыкновенный – начиная от симпатичных черт лица с недельной щетиной и широкими темными бровями и заканчивая одеждой. Пальто и пальто. Туфли и туфли. Даже перчатки – все объяснимо. К тому же, он ненамного старше своего Эммета, судя по виду. Только волосы у него длиннее. Только они светлее… с рыжеватым оттенком.

Единственное, что заставляет немного нахмуриться, так это что при всей, казалось бы, поверхностности образа на лице мужчины наблюдается некоторая асимметрия.

Возможно, у меня такой угол обзора, а возможно, свет фонаря падает неровно, но мне кажется, что морщинки, тенью проскользнувшие по его коже, только слева. А справа кожа нетронута. Справа она… бледнее, что ли?

- Ну уж нет, Эдвард, - приняв, как и прежде, воинственный вид, резко качает головой на просьбу мужчины «медвежонок», - только потому, что она здесь, я не стану закрывать на это глаза!

Джаспер, заслышав разговор, тут же смиряет незнакомца испепеляющим взглядом. Конечно, вряд ли он что-то ему сделает, но хорошего мало.

Впрочем, не похоже, чтобы человека в сером вообще заботило чье бы то ни было внимание. Кроме своего попутчика, конечно же. Его внимание бесценно.

Они все стоят как на сцене – знают свои реплики, свои движения, знают схему зала, и порядок разговора… а я не понимаю, что здесь происходит. Как пропустившая все репетиции актриска, выпущенная на сцену только из-за нехватки персонажей.

Один «за», другой «против»… и тот, что «против», приводит в аргумент мое присутствие! У него предубеждение – если в машине, устроившей аварию, была женщина, полицию не вызывать?

- Пусть оформляют штраф и выплачивают все компании, - сам с собой рассуждает Эммет, продолжая представление и дернув ворот своего пальто, - мы здесь ни при чем.

- Там ущерба на сорок баксов, - фыркает Джаспер, несогласный с таким поротом дел, - максимум дам пятьдесят.

- Молокосос!..

- Кашесосс, - безжалостно отзывается Хейл, - для молока кому-то уже поздновато…

- Хватит! - человек в серых перчатках обрывает их обоих, никому не давая дойти до конечной точки обвинений. - Эммет, я оплачу ремонт. А вы оба уезжайте.

Ну все, если до этого момента я еще сомневалась, что попутчик у Эммета необычный, то теперь сомнения и вовсе отпали. Необычный, да. Даже больше – странный. И не знаю, в хорошем ли смысле этого слова. У меня двоякое впечатление о нем.

Но слово «уезжайте» мне нравится. Хорошая идея.

- Ты из-за какой-то девки?.. – «ухажер» всплескивает руками, багровея.

- Каролина ждет в машине, - не отвечая на вопрос, докладывает тот, - нам надо ехать.

- Мы не можем ехать! – негодующе рявкает здоровяк. - Твои обколотые чуть нас не убили!

Смелое заявление – аж жуть берет, к тому же насколько правильное. Но откуда?..

- Эммет…

- Я звоню в полицию, пока они еще кого-нибудь не вдарили, - не слушая, отметает тот. И достает телефон.

- Сэр, - на мой голос, как чуть раньше и на появление незнакомца, оборачиваются все. И я бы тоже обернулась, потому что с удивлением встречаю его. Потому что сначала говорю, а потом думаю и понимаю, что именно. Молчать хотелось больше всего. - Я оплачу ремонт, сэр. Давайте мы выпишем чек, и потом…

Краешки губ незнакомца приподнимаются. Едва заметно, но все же – и это вводит меня в ступор.

Он смотрит в мою сторону как-то… несмело, но вместе с тем с интересом. Мамочки, ну ему-то какой до меня интерес? При всем уважении к серым перчаткам, между нами только на первый взгляд пролегла разница лет в двадцать.

Зато Джаспер времени не теряет, ему нет нужды рассматривать людей и обдумывать малейшие их эмоции. Он грубо меня затыкает:

- Замолчи! – велит, ударив по крыше «пежо». - Его вина, пусть и платит. С чего бы ты?

Мать твою!

- Джаспер…

Я оборачиваюсь к нему, умоляя промолчать. Горячность и упрямство вполне могут довести нас до полицейского участка. А если это случится, то Рональд сожрет меня живьем – ему не нужны проблемы и излишнее внимание к дочери. А штрафы предусматривают санкции. И не дай бог на следующем уикенде меня запрут в резиденции… И так повезло, что место немноголюдное – два магазина на всю улицу и отсутствие машин. Непрестижный район в престижном городе. Бог знает, чего забыл здесь этот «ягуар»…

На Джаса моя мольба производит не слишком сильное впечатление, а вот на попутчика Эммета, похоже, достаточное, потому что он-таки разруливает эту ситуацию по-своему. С большим рвением.

- Не порти девочке праздник. Поехали.

Смотрит на него серьезным взглядом. Мне не видно, с чем именно, но, похоже, с достаточными проблесками того, что вынуждает здоровяка спрятать мобильный обратно в карман.

Резко выдохнув, он снова скалится. С губ, вместе с ругательством, срывается и слово, которым меня только что увенчали: «Девочка».

- Я тебя запомнил, - не забывая про Джаспера, шипит ему мужчина, с отвращением пробежавшись глазами по его фигуре, - не дай бог ты где-то еще мне попадешься…

А потом разворачивается и вслед за обладателем серых перчаток идет к машине.

* * *


- Чета Адамсов, - широко улыбаясь, приветствует нас Деметрий, приветливо распахивая дверь, - добро пожаловать!

- Привет, Покоритель Света, - ответно улыбаюсь ему, заходя внутрь и буквально втягивая за собой Джаспера, так и не простившего мне мою выходку с готовностью заплатить за подбитое крыло «ягуара», - мы вовремя?

- Ну, Мартиша ведь пунктуальна, не так ли? – хитро подмигивает парень мне. И отходит назад, давая возможность раздеться.

Рост Деметрия – два с лишним метра, а потому потолки в своей Обители он специально создавал высокими «настолько, чтобы не чувствовать давление бетона». Так что неспроста сие место получило свое название – когда светило солнце, ночью заменяемое специальными светильниками – по хозяйскому дизайну, между прочим, – простор помещения ощущался каждой клеточкой тела. Небесное светило будто бы и вправду здесь жило…

Я снимаю куртку, и Деметрий галантно, чем вызывает прямое неодобрение Джаспера, забирает ее у меня, вешая в шкаф. От мужчины как и всегда пахнет сладковатым одеколоном и сигаретами – они здесь в избытке.

«В клубах дыма рождается прозрение», - как когда-то объяснял мне он. А потому к запаху легко привыкнуть – в Обители необходимо курить, делая перерывы лишь для приобщения ко второй заповеди Деметрия - алкоголю. У него очень красивые узорчатые рюмочки. Рюмки, вернее. Почти стаканы – больше равно лучше.

- Хорошо добрались? – осведомляется мужчина, ожидая, пока мы будем готовы пройти в гостиную. Нужно остаться босиком.

Вообще, негласных правил в Обители, которые нередко нарушают новички, получающие за это санкции в виде отмены угощения, всего два: свободная, но красивая одежда (для женщин брюки недопустимы) и готовность поставить роспись под документом «Ша», в котором прописана, что в случае нашей внезапной кончины от передоза никто и ни за что не отвечает. Страховка здесь необходима. Это не клуб и не дискотека. Никакой самодеятельности.

- Нормально, - пожимаю плечами я, с усмешкой оглянувшись на Джаса.

Он хмыкает:

- Дали в зад одному старикану…

- Вы из полиции? – Деметрий хмурится, недовольно взглянув на меня. Его зеленые глаза блестят не нужным мне, предупреждающим блеском.

- Не дождетесь, - закатывает глаза Хейл, обходя меня и принимая предложение Деметрия запалить сигарету, - хотя кому-то туда явно хотелось…

- Я просто предложила заплатить, - выставляю в свою защиту, поправляя немного свернувшееся платье. Как раз за это – нашу общую с Джаспером любовь к черному цвету – хозяин Обители и дал нам кличку небезызвестной телевизионной семейки.

Сегодня на мне, следуя убеждениям, наряд из тонкой материи с прошивкой из блесток по бокам, а на Джаспере – моем Гомесе (куда симпатичнее, чем оригинал, кстати) – рубашка с закатанными рукавами и потертые джинсы. И атрибут того, что сегодня его песни мы собрались слушать, конечно же, амулет с тремя зубами акулы на шее. Переходной приз.

- Девочка имеет право, - пожав плечами, отвечает Деметрий, подмигнув мне, - наследница Ронни многое может себе позволить… и даже нас с тобой сдать, мистер Бесподобный.

Теперь мой черед закатить глаза. Принимаю протянутую от Дема сигарету, свободной правой рукой переплетая пальцы с Джаспером.

- Еще чего!

Они оба улыбаются. Джас менее заметно, Деметрий более. И оба знают, что я буду последней, кто расскажет как о том, что происходит в Обители, так и о том, что делают в свободное время ее члены.

Мы проходим в зал – зал Песнопений, как он называется, – спрятанный за двойными, не пропускающими запахи дыма и алкоголя дверями. Это для полиции – если она явится, конечно. Кто-то говорил мне, что у Дема все договорено – за N-ую сумму давнего наследства.

Во всей обители, по плану помещения, может уместиться до тридцати человек. Но так как в зале Песнопений всего двадцать, то больше этого количества никогда не приглашается.

У нас равенство, братство и красота. Мы не намерены кого-то обделять…

Впрочем, время от времени число приглашенных меняется – от десяти до семнадцати, – потому что не всем под силу каждый месяц вносить требуемый взнос: на выпивку, освещение, «пыль» и концерты. Зато как только деньги уплачены, в смс-ке приходит сообщение с приглашением и кодом доступа в «Обитель Солнечного Света» – каждый месяц Деметрий неустанно его меняет, извращаясь с цифрами все больше и больше.

Сегодня, однако, как ни странно, набралось все двадцать слушателей. Сосредоточившись у столиков по углам, они развлекаются, ожидая начало выступления. У всех улыбка. У всех – по сигарете. Правила хозяина здесь свято чтятся.

- Мы начнем где-то через час, - докладывает Джасперу Дем, стряхнув пепел в пепельницу возле входа, - я зайду за тобой через полчаса для подготовки. А пока – веселитесь!

Проговорив свое напутствие, он наклоняется, чмокнув меня в щеку, а Джаса хлопает по плечу. Затем уходит – как умеет, неслышно, растворившись в толпе.

- Начнем с мартини? – предлагаю я, приобняв Хейла за талию.

Ничего не отвечая мне, мужчина отстраняется.

- Джаспер, - недовольная его реакцией, я хмурюсь, - эй, так нечестно! Мы ведь чета Адамсов, помнишь?

- Здорово, что ты об этом помнишь…

- Я что-то?..

- Ты опять его к себе привела. Уже двоих, - мрачно докладывает он. Мы стоим возле стены, в месте, где лампы светят не так ярко, а дыма побольше из-за близости дверей, концентрирующих его в комнате, так что опасности привлечь внимание нет. А вот поговорить не помешало бы…

- Кого привела?

- Этих двоих. Старика-ухажера и нового Старца.

- Джаспер, - я приподнимаюсь на цыпочки, крепко обняв его за шею, - что за глупости? Я ведь не искала их машину, чтобы врезаться!

- А что, были такие мысли?

Он меня смешит. Своей недоверчивостью, своей ревностью… в нем почти детское желание обладать полно и безраздельно. И я уважаю его, принимаю и понимаю – потому что однажды Джаспер рассказал мне, откуда оно взялось.

- Давай проведем этот вечер веселее, чем вчерашний? – предлагаю, аккуратно, дабы не быть замеченной прежде времени, проникая пальцами за пояс его джинсов, - нам помешали в пробке, но это не значит…

- Полчаса, помнишь? – хмурится он. Но лицо вместе с тем светлеет. Джаспера всегда можно отвлечь сексом. Можно им расплатиться, извиниться, помириться с его помощью… и к тому же самой получить достаточное удовольствие для того, чтобы до следующего раза по-дурацки продолжать улыбаться.

- Мы дважды успеем за эти полчаса, - шепчу ему, нежно прикусив мочку уха, - если начнем сейчас, конечно…

Мой Гомес тяжело вздыхает. Мой Гомес облизывает губы, с нарастающим желанием оглядев мою талию и бедра. А потом мой Гомес увлекает меня за собой в неизведанный и темный лабиринт Обители, где для нас двоих на полчаса точно найдется укромное место…

Здесь чудесная бетонная стена. Когда-то, кажется, она служила для хранения многочисленных изделий завода – консервного, насколько знаю, – но теперь полки сняли, гвозди выкрутили, а поверхность снова выровняли для «будущих целей». И эти цели – в данном случае наши – как никогда прекрасно соприкасаются с этой стеной.

Мне до жути приятно ощущать этот контраст: холодный бетон спиной в тонком платье, а всем остальным телом – жар, исходящий от Джаса и подпитанный его стараниями, его движениями…

Я стараюсь не задеть прическу, чтобы привести в порядок которую понадобится время, оставляя на его коже поцелуи. Никакой мягкости – здесь она неуместна. Страсть. Побольше страсти. И чувственности тоже – во всех смыслах.

Мое желание, погашенное в пробке и, казалось бы, в конец разбитое небольшим происшествием, которое так умело разрулил незнакомец в серых перчатках, разгорелось куда больше прежнего за время ожидания. Джаспер берет меня так, как ему хочется, с ему подвластным темпом, а я, еще не получив оргазма, уже почти полностью удовлетворена. Процесс важнее результата, хоть результат и приятен. Процесс – то, что я люблю в нашем сексе больше всего иного.

Мужчина дышит сбито, но все же не тяжело – а это не то, что нужно нам обоим. Я обожаю видеть его разозленное, распаленное желанием лицо. Когда он готов умолять меня ускориться или наоборот, приостановиться… когда он по-настоящему мой.

А потому, не дожидаясь приглашения, я опускаю руки с его плеч ниже талии, а губами атакую шею, немного выгнувшись назад. Я знаю, что так ему тяжелее держать меня на весу, но шепотом обещаю, что долго тяжесть не продлится. Не запомнится. Пройдет…

- Бесподобный, - мурлычу ему на ухо каждый раз, когда слышу скрежет зубов.

И каждый раз все с большей и большей силой музыкальные пальцы Хейла сдавливают мои бедра. Хотят взять все. Все, что они могут дать. Всю меня… без остатка.

…Через пять минут им это удается. Услышав его полувсхлип-полустон, с трудом сдержанный дабы не быть обнаруженным, я, вздрогнув, замираю. Мы вместе замираем, остановившись. И эта бесконечная секунда сама собой, без лишних дополнений, искупает весь негатив сегодняшнего вечера.

Джаспер громко втягивает воздух через нос, морщась. Утыкается лицом мне в шею, все еще подрагивая. Но больше не хмурится, больше не плюется обидной ревностью и уж точно не намерен ударить.

Конфликт исчерпан.

Конфликт рассеялся.

Конфликт растворился в оргазме…

* * *


- Подарим ушам удовольствие, дамы и господа, - левой рукой обвив микрофон, а правой удерживая на половину опустошенный бокал с водкой, объявляет со сцены Деметрий, - Бесподобный, как огненный лев, и Cмелый, как Акула, наш Солнечный раб Джаспер Хейл…

Публика, подтянувшаяся от столиков со спиртным и «пылью» ближе к сцене, сооруженной из трех широких столов, вытесанных еще дедом хозяина, и высоким желтым занавесом в виде декораций, встречает мужчину аплодисментами. Им нравятся его песни. Им нравится все в Обители.

Джаспер начинает выступление, совершив на своей гитаре первый перебор. В комнате воцаряется полная тишина, окрашенная, словно по чьей-то задумке, синеватым дымом. И через пару секунд из этой тишины, мягкой и мерцающей, появляется постепенно набирающий громкость голос Хейла – звучит красиво.

Первая песня на сегодня – моя любимая – «Восходы Ада». И ее, прикрыв глаза, я с упоением слушаю. Концерт можно считать официально открытым.

Джаспер говорил, что в детстве он не пел. Что эта любовь к музыке, это желание начать ею заниматься пришло позже, когда он стал подростком. Когда послал к черту мать и, скопив денег, купил свою первую гитару – вырвался из повседневности.

А сейчас он не представляет своей жизни без концертов и завороженной публики. А сейчас песни – его отдушина, его главная страсть. И вряд ли найдется тот, кто за столь короткое время сумел освоить все приемы игры на гитаре, так умело объединив их в своих песнях – в чем в чем, а в этом ему равных точно нет.

Я знаю, что мое мнение заинтересованное. Я знаю, что я, возможно, переоцениваю Джаса – Рональд любит так говорить. Но мне искренне кажется верной каждая мысль, каждое слово о его таланте. И как только минет срок, дающий возможность распоряжаться своим наследством – через полтора года, – я по полной использую весь свой капитал, дабы не дать мужчине зачахнуть и утратить смысл существования. Я обещала ему, что Бесподобный станет известным музыкантом.

Я сдержу свое слово. Это чудесно, когда есть ради кого стараться…

«Восходы…» сменяются «Дьявольскими кольцами». Я помню, что вдохновение на эту композицию пришло к нему на осенней ярмарке, что мы посещали в прошлом году. В лотерее мы выиграли два пластиковых колечка, выкрашенных в темно-серый, с печатью Дьявола, такого популярного на тот Хэллуин. И эти колечки есть у нас до сих пор – на мизинцах… правда, теперь они серебряные. По дизайну тех я заказала настоящие в одном ювелирном салоне. С точностью до мельчайших деталей, потому что эти кольца - наше объединение, наша приверженность друг другу. Они - преддверие золотых, на которые я все еще надеюсь…

- И заберу у тебя все то, за что церковь платье белое надеть разрешает… - неожиданно шепчет мне знакомый голос на ухо, в такт словам Джаспера со сцены. Даже в ритм попадает. А ореол запаха, окружающий словно кокон, дает лишнюю подсказку и без того уверенному сознанию.

- Уже поздно забирать, - таким же шепотом отвечаю я, усмехнувшись. Поднимаю голову на Деметрия, сожалеюще улыбнувшись.

Хозяин хмыкает, недовольно цокнув языком.

- Плохо-плохо, Изабелла…

- А кто сказал, что хорошо? – я играю с ним. Это детские шалости, забавы – мы оба понимаем. Между нами с Деметрием уже все расставлено над «i». Давным-давно.

И все же тем, что я стою чуть в отдалении от всех, возле стены, он пользуется. Становится сзади, незаметным в полумраке жестом приобнимая за талию.

- Знаешь, мне все равно, - как будто брал время на раздумья, отвечает мужчина. Легонькими движениями поглаживает обнаженный треугольник кожи на моей спине.

- Что же так?

- Ты слишком красивая, Белла.

Я вздыхаю, тем же легоньким движением, почти изящным, сбросив с себя его руки. Комплименты излишни, мистер Рамс.

- Это не аргумент.

- М-м-м, - он ведет носом по моим волосам, умудрившись нагнуться достаточно низко, чтобы сделать это, - а как насчет гонорара? Сколько стоит провести с вами время, миссис Адамс?

Да, эта песня романтичная, я знаю. И да, кажется, кто-то сегодня перебрал с водкой.

- Мое время бесценно, Хозяин.

- Любое время должно быть справедливо оценено, - не соглашается он. Пальцы, снова решившие попытать удачу, прикасаются к моей шее как раз там, где слышен пульс.

- Да?.. Ну что же…

- «Да»? – в его голосе энтузиазм и восторженность. - Назови-ка цену. Я тотчас заплачу.

Я прикусываю губу, усмехаясь. Я поворачиваю к нему голову, ангельски-невинно улыбнувшись.

- Миллион долларов, сэр. Для вас – со скидкой.

Зеленые глаза затягиваются пеленой недовольства. Неужели для него это не шутка?

- Это что же, на всю жизнь, миссис Адамс?

- Это на одну ночь, мистер Рамс.

Джаспер начинает новую композицию. Теперь уже о попытке спрыгнуть с «Золотого моста» Сан-Франциско: автобиографическую песню. На меня не смотрит, даже не ищет в толпе. Занят игрой. И Деметрий, который на его глазах подобных откровенных вольностей себе не позволяет, этим в наглую пользуется.

- Слишком-слишком, Белла, - я чувствую прикосновения к бедрам, смешанные с его недовольным голосом. И это раздражает.

- Цена безоговорочная.

Смешок. Только ехидный.

- А тому старику, что отпустил тебя сегодня, ты бы тоже отказала? Или отблагодарила? – неожиданно спрашивает Дем.

Я морщусь. Человек в серых перчатках мне никто, и видела я его явно в последний раз, но почему-то обсуждать его и шутить на эту тему не хочется. Виной, наверное, та странность и неразгаданность, что была в его взгляде. И то, что он за нас с Джаспером заступился.

- Он не предлагал, - пожимаю плечами, выпутываясь из рук хозяина Обители и отстраняясь от его настойчивых губ, - к тому же, Дем, я с Джаспером, помнишь? Это неизменно.

Деметрий щурится, поглядывая на меня с подозрительностью.

- Точно?

- Абсолютно, - делаю шаг вперед, увеличивая между нами расстояние и прекращая игру, зашедшую дальше нужного, - запомни это.

Пожав плечами, тот покорно мне кивает.

- Как пожелаешь, девочка.

А потом все же добавляет:

- Но не забывай, что у тебя есть варианты… мне денег за секс давать не нужно.

И прежде чем я успеваю негодующе залепить ему пощечину, исчезает.

Как чертов вампир.

* * *


Такси останавливается рядом с забором резиденции, и водитель, дважды проговорив мое имя – сначала обычным тоном, а потом более громким, чтобы разбудить, – называет сумму оплаты.

Получает. Снимает с дверей блокировку.

Я выхожу наружу, с трудом удерживая равновесие на каблуках, и, кое-как запахнув пальто, бреду к калитке черного входа. Замаскированная среди бережно выращенных Джозеппе – бессменным садовником Рональда – кипарисов, она не видна на первый взгляд и недоступна к проникновению. Однако если есть ключ и желание, войти можно – как делаю я, например. Главное – не забыть закрыть, а то в прошлый раз огонь пришлось брать на себя охраннику, прикрывшему мою полуобнаженную платьем спину.

Он и сейчас здесь – на своем посту, перед входом, – Гоул. Осматривает территорию, готовый предотвратить грабеж и нападения. У него рация для связи с другими (каждые двадцать пять метров) и охранным центром и заряженный пистолет, я знаю.

А он знает меня.

- Мисс, - опускает голову, обернувшись. К поясу рука даже не дергается.

- Привет, - поежившись, отвечаю ему, взглянув на давно затянувшееся ночными тучами небо.

Сейчас, наверное, часа два. А может и больше.

- Там открыто.

- Я знаю.

Прохожу мимо него, стараясь держаться подальше от каменной дорожки, оповещающей всех и вся, что я наконец-то соизволила явиться домой. Трава хоть и мягкая и идти по ней трудно, зато бесшумно. Зато отец не проснется.

В коридоре, в холле – везде темно. Дом погрузился во тьму, в доме все заняли спальни и заперли замки. По ночам эта огромная резиденция напоминает декорации к старым американским фильмам. Такая же роскошь эпохи гражданской войны. И такое же немое молчание темных стен.

Я разуваюсь, снимаю куртку. Кидаю все это в прихожей – сами потом как-нибудь разберут. Но мобильник забираю – он мне еще понадобится.

И, плохо ориентируясь в пространстве, мечтая лишь добраться до постели, насилу втягиваю тело наверх по широкой лестнице.

Слишком много пространства и слишком много украшений – картин, скульптур, даже фонтанчик посреди холла! Ронни мнит себя поклонником искусства, скупая все это на аукционах, хотя путает Рембрандта с Рубенсом, Моне и Мане, а картину «Дама с горностаем» приписывает Рафаэлю. Он безнадежен, хоть и не признает. И ему плевать.

Моя комната – вторая дверь слева. И на подходе к ней – как и на всем третьем этаже, впрочем, – лежит ковер. Из-за меня. Я создаю много шума.

Вваливаюсь внутрь, наскоро отперев свою толстую дубовую дверь, и, сбрасывая чертовы туфли, делаю глубокий вдох.

Всегда, когда я возвращаюсь сюда после выходных, в груди болит и тянет. Мне хочется обратно, к Джасперу. Не поцеловать его напоследок, накрыв одеялом, когда увижу в окне огни такси, а остаться рядом, лечь под боком и, проигнорировав пьяные бормотания, обнять так крепко, как возможно.

Я готова отдать все наследство отца за возможность быть рядом с этим мужчиной. Утром, днем и вечером. С выпивкой или без. С «травкой» или без нее. Как угодно. Как, черт подери, угодно…

Я чувствую себя с ним настоящей. Я с ним… живая. Это неизменно.

Повернув ключ в замке и оставив его там, шатаясь, я все же достигаю желанной кровати. Укладываюсь на самый ее краешек, сжав пальцами подушку и комочком скрутившись возле остальных двух. Дотягиваюсь до покрывала, наскоро укутываясь в него. Тусклый свет ночника пронзает ночное пространство.

Я лежу, полуприкрыв глаза, глядя на большую репродукцию Дали «Утекающее время» на стене напротив, заменяющее в комнате окно. В моей комнате нет окон. В моей комнате их никогда не будет – поэтому она выходит на заднюю часть дома, на лес, чтобы не портить общий вид фасада. Рональду пришлось сменить двух архитекторов, прежде чем они все додумались до этого. И вопрос окон, наверное, единственный, что он не стал со мной оспаривать. Единственный, который не стал навязывать, к которому не принуждал… он тоже помнит.

Я закрываю глаза, представляя, как пробегает понедельник, вторник, среда… вся неделя. И как в пятницу я, сияя улыбкой, снова сбегу отсюда к Джасперу. И мы снова пойдем в клуб. И он снова возьмет меня в «Обители Солнечного света», зля Деметрия… и я буду слушать, как он поет. Целых два часа песен…

Помогает. Успокаивает, утешает, как капризного ребенка.

Я засыпаю, с удовольствием отмечая все приятные моменты этого дня. Ни выпивка, ни «пыль», выветрившаяся и не дающая должного эффекта за все это время, не мешают. Всплывая одна за одной, картинки усыпляют. Медленно, ласково… как пальцы мамы по волосам.

Блаженство…

А потом вдруг раз – и я просыпаюсь. Просыпаюсь или думаю, что не сплю?..

Но, так или иначе, вздрагиваю, до боли сильно прикусив язык. Вижу перед собой чьи-то глаза. Чьи-то незнакомые, странные глаза… и они смотрят на меня, смотрят, тянут за собой, обещают «убрать подальше», что-то велят делать… я не знаю их цвета и иду только затем, чтобы узнать. Я хочу знать, какого они цвета. Я хочу знать, чьи они.

Мне это нужно. Мне это так нужно!..

- Я оплачу, - и серые перчатки. Вверх-вниз, вверх-вниз – как на горках. Мой сон бредовее некуда, как и то, что снится. Но впечатление производит достаточное – до чертиков пугает.

- Хватит! – и обрывают канитель, пропадая вместе с глазами. Жалятся.

Только отзвук в комнате… только их шорох еще здесь, я слышу…

А за окном гремит. А за окном, мерцая, светит молния. Как в субботу у Джаспера. И от этой молнии мне некуда прятаться, моего спасителя нет рядом…

Я ворочаюсь всю ночь, так и не успокоившись. Я то кричу, то плачу, то смеюсь, поражаясь своему из ниоткуда взявшемуся безумию. Я не понимаю себя, и мне страшно от этого. Впервые «пыль» возымела такой эффект. Впервые мне настолько нехорошо.

…Утром, часов в пять, едва успевшую добежать, меня рвет в туалете.

Потом еще раз, ближе к шести – желчью.

Я глотаю таблетки, но они нисколько не помогают – наверное, беру не те. Аптечка чересчур большая.

…В восемь просыпаюсь и больше не могу заснуть. Голова раскалывается, губы пересохли, а слева, прямо под ребрами, покалывает. Одеяло теплое, а я дрожу. Будто в комнате отключили отопление.

Но притом хочется пить. Очень, очень хочется… а сил сползти с кровати нет.

…К одиннадцати мне начинает казаться, что я умираю. Ничем не могу отвлечь себя от ужасных ощущений по всему телу. Ничем не могу их остановить.

А потому, крупно дрожа и закутавшись в одеяло, я заставляю себя подняться, держась за высокую спинку. Встаю. Иду вниз.

Мне нужна Розмари. Мне нужно, чтобы Розмари вызвала мне доктора... это слишком далеко зашло!

Едва не плачу, когда приходится спускаться с лестницы. Кусаю губы до крови, сжимаю до побелевших пальцев поручень, но иду. Представляю себе Джаспера. Не хочу умирать в понедельник – лучше в воскресенье, вечером. Хочу еще раз его увидеть… хочу еще раз почувствовать его.

- Девочка…

- Сладкая…

- Опять моя!..


Однако когда спускаюсь на первый этаж – к своей цели, – понимаю, что слишком поздно для мечтаний об избавлении. Реальность настигла, а бушующее вокруг пламя спалило – как изнутри.

Те глаза из видения, что обещали куда-то меня увести, что пугали меня и заставляли плакать, снова появляются в пространстве. И снова смотрят на меня своим блестящим взглядом – несмелым и заинтересованным, правда, теперь еще и с ужасом, не давая вздохнуть.

Теперь я знаю их цвет – аметистовый – и окончательно убеждаюсь, что последняя точка поставлена. Такого не бывает.

- Изабелла?..

С удовольствием прочту ваше мнение на нашем форуме! Не забудьте, что там же добавлены портреты-карточки героев, которые прольют свет на вторую главу.


Источник: http://twilightrussia.ru/forum/37-16600-1
Категория: Все люди | Добавил: AlshBetta (21.11.2015) | Автор: AlshBetta
Просмотров: 3113 | Комментарии: 34


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 341 2 3 »
0
34 VeLina   (17.03.2019 09:37) [Материал]
Вот это "мужской" поступок! Его поведение во время аварии говорит о многом. А Белла придумала себе образ Джаспера, держится за него, не замечая несоответствия с реальным.

1
33 ★Texas_City★   (24.02.2018 15:47) [Материал]
По моему Белла и Джаспер вместе лишь по одной простой причине: оба нашли друг друга на почве безнадёжности своего существовали. Белле почему-то кажется,что Джаспер ее спасение,хотя на деле он не способен помочь даже самому себе.
Прискорбно это осознавать,Джаспер всегда был моим любимчиком и бойцом по жизни sad

1
32 Svetlana♥Z   (28.05.2016 12:17) [Материал]
По поводу чувств Беллы к Джасперу - мне это понятно. Судя по всему, Беллу не устраивала её жизнь. Ей не хватило ласки, внимания, любви. И чтобы выразить свой протест отцу, она "влюбилась" в человека, чей образ жизни явно не вписывается в рамки "светского общества". Думаю эта влюблённость пройдёт, хотя принесёт ещё немало разочарований... dry

1
31 Frintezza   (25.02.2016 15:47) [Материал]
Спасибо за главу!
Что-то с окнами не очень поняла, вроде не было их в комнате.
Что там, Эдвард с утра пораньше решил навестить?)))
Белла словно Алиса в зазеркалье.

1
30 ♥Raschudesnaya♥   (08.02.2016 20:01) [Материал]
Белла слепо любит Джаспера... эххх... так он мне не нравится...
Белле помощь нужна... с ней происходят страшные вещи... спасать ее надо...
Спасибо)

1
29 Солнышко   (26.01.2016 21:01) [Материал]
Джаспер такое дерьмо, а она его любит. Так глупо.

1
28 Svetlana♥Z   (12.01.2016 21:36) [Материал]
Спасибо за продолжение)

1
27 Pest   (10.01.2016 00:44) [Материал]
Ужас, в выходные накачаться наркотой, чтобы потом целую неделю умирать.

1
26 Bella_Ysagi   (31.12.2015 00:36) [Материал]
Спасибо

2
25 Rara-avis   (10.12.2015 04:50) [Материал]
Сначала прочитала прозвище Джаспера как Преподобный. biggrin Проповеди ему бы удались, а вот дать нечто получше секса - вряд ли. cool

1-10 11-20 21-29


Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]