С широко закрытыми глазами
Я вижу мир совсем иным.
Ты там со мною днями и ночами,
С горячим сердцем, не пустым

Я касаюсь его колена всей шириной ладони. Тревор складывает руки на груди, зажимаясь. Черты его выражает упрямство, но в глазах ничем неразбавленный страх.
- Тебе страшно?
- Издеваешься? По мне не видно?
Смотрит на меня исподлобья и жестче, чем прежде. Хочет сохранить лицо.
- Мне тоже, Тревор.

- Ты дома.
- Я не уезжал, - Эдвард с тревогой оглядывает Фабиана с ног до головы и почти сразу же идет в его сторону. – Почему ты не в школе? Кто привез тебя?
- Я сам приехал.
Эдвард осекается.
- Как это: сам?
- На S-bahn.
- S-bahn?!
- S-Bahn S7 ходит до самого Potsdam Hauptbahnhof. Я сел на ближайшей станции.

Оба младших Каллена с удивлением встречают пустующее место Эдварда.
- А папа?..
- Папа сегодня побудет дома.
Я ставлю перед ними тарелку с панкейками. Фабиан видит меня насквозь.

Каллен натянуто, мимолетно улыбается. А потом обнимает меня обеими руками, развернув к себе.
- Я допускаю, что нам стоит отложить помолвку, Schönheit.

Твоя сила духа – наша звезда в темноте...

Ален вновь рядом с Элькой. С Мораввеном заключен мирный договор. Казалось бы, можно жить и радоваться тихому семейному счастью… Но где-то на юге растет и крепнет Зло. Пророчество все-таки надо реализовывать...

Глава 4. Вечер четвертый, переходящий в утро

Алеющее марево заката медленно гасло в небе и отражении на поверхности моря. Я опустошила банку коктейля и сейчас отстранённо размышляла: выкинуть ли её здесь или забрать с собой. Засорять природу не хотелось, тащиться к мусорному контейнеру было лень.
Ещё пять минут назад я рыдала, не заботясь о том, что меня кто-то может услышать. Впрочем, здесь, на пустынном участке пляжа вероятность встретить кого-либо стремилась к нулю, а потому я, упав на песок, позволила себе полностью отдаться чувствам, которые раздирали меня на части. В итоге мозг решил, что хозяйке грозит помутнение рассудка, а потому решил её отвлечь и занять серьезными размышлениями о судьбе банки.

Глава 3. Вечер третий

Я сидела в шезлонге на пляже и хмуро взирала на чересчур приветливый мир. Вот куда этот засранец делся? Я послезавтра уеду, у меня осталось так мало времени, а он неизвестно куда пропал!
Сначала я думала, что он где-нибудь вдалеке катается на своей доске и рано или поздно вернется на берег. Но солнце двигалось по небу, а незнакомец не появлялся. Не может же быть, что он покинул отель! Какой смысл приезжать на пару дней? Возможно, он отправился в город или на морскую прогулку, или куда угодно еще. Хорошо проводит время и обо мне не вспоминает.

Глава 2. Вечер второй

Весь день я старательно избегала появления на пляже. Понимала, что это глупо, смешно, что незнакомец уже наверняка забыл про меня, но ничего не могла с собой поделать. Едва перед мысленным взором вставал его пристальный взгляд, как от стыда хотелось залезть в какую-нибудь нору и спрятаться. Одно утешение – через пару дней я уеду и больше никогда его не встречу. Хотя и жаль. В моем сне его улыбка была такой… нежной.

Глава 1. Вечер первый

Честно говоря, до сих пор я никогда не интересовалась азиатами, но молодой человек, сидящий недалеко от меня и задумчиво глядящий вдаль, имел настолько безупречные черты, что невольно внушал кощунственные мысли о том, что бог, видимо, был азиатского происхождения, раз создал этот образец мужской красоты по своему образу и подобию.
Розоватые лучи закатного солнца мягко скользили по волосам незнакомца. Погруженный в свои думы, он не замечал ничего: ни ласки уходящего дня, ни повышенного внимания к себе со стороны женской части отдыхающих. Скорей всего, с его-то внешностью, он привык к нескромным взглядам и воспринимал их как обязательный фон. В этой атмосфере всеобщего восхищения я даже не пыталась скрывать свой интерес. Сидела в шезлонге и свободно разглядывала парня. Не думаю, что ему было хоть какое-то дело до моих разглядываний. Вряд ли он вообще знал о моем существовании.

Ален вновь рядом с Элькой. С Мораввеном заключен мирный договор. Казалось бы, можно жить и радоваться тихому семейному счастью… Но где-то на юге растет и крепнет Зло. Пророчество все-таки надо реализовывать...

Айрин Я медленно ступала по освещенной лунным светом лесной поляне, покрытой переливающимися серебром цветами и травами. Все вокруг казалось сказочно прекрасным.

Айрин Ночью я долго предавалась невеселым раздумьям. Моя дальнейшая жизнь казалась мне каким-то безумным, сюрреалистичным сном.

- Я хочу, чтобы у нас были дети.
Его пальцы замедляются на моих прядях. Взгляд становится внимательным и осмысленным, немного мерцает в темноте. Эдвард как будто бы застывает, прислушиваясь.
- Правда?
- Да. Я хочу, чтобы дети у меня были только от тебя.

- Итак, мальчики, расскажите мне, только честно: рады скорой свадьбе?
- Мама.
- Изз, ну ради бога, дети тоже ужинают с нами, пусть поговорят, - останавливает меня она, - всегда учит вас жизни, мальчики, м-м? В стиле моей Иззы.
- Белла совсем не учит нас, - хмурится Гийом, вздернув подбородок, - она – добрая.
- Детскую любовь можно купить. А вот подростковую заслужить не так просто, да, Фабиан? – не сдается мама, - что ты скажешь? У нас круглый стол – буквально. Любое мнение приветствуется.
- С Беллой нам всем повезло, - кратко говорит Тревор.

- Дети – здесь?..
- Мы живем вместе.
Рене изгибает бровь, но старается не показать слишком сильного удивления. А потом понимающе, с сочувствием выдыхает.
- Ты крепче, чем я думала, Белла. Чужие дети.
Они мне роднее многих близких людей, мама, думаю я. Но вслух говорю другое.
- Мы хорошо ладим.
- До свадьбы вам бы точно стоило. Потом отправишь их в Boarding School. Лондон? Белфаст? В Европе такое любят.

Почему поехала? Решила же не рисковать

Я смотрела в зеркало. Что-то искала в своих карих глазах

Джаспер В то же мгновение мы кинулись к кровати. Распростертая на ней с широко открытыми испуганными глазами Эсми скользила по нам непонимающим и растерянным взглядом.

Ален вновь рядом с Элькой. С Мораввеном заключен мирный договор. Казалось бы, можно жить и радоваться тихому семейному счастью… Но где-то на юге растет и крепнет Зло. Пророчество все-таки надо реализовывать...

- О чем ты думаешь?
- О том, что завтра – шестнадцатое февраля.
Он хмыкает, нехотя улыбнувшись моему запалу.
- Сорок третий по счету вторник?
- Не говори мне, что возраст тебя тревожит, Эдвард.
- Скорее, твой энтузиазм на этот счет, - вздыхает он. – Вот настанет день и перестану я тебе нравится, Schönheit. Что будем делать?

- Я никогда не спрашивала... что ты подумал обо мне, когда впервые увидел?
- Что ты не отсюда. Особенная.
- Я так выделялась рядом с твоим «Порше»?
- Искрилась жизнью, свободой, интересом... тебе было интересно, Schönheit, тебе было любопытно. Да и мое самолюбие не осталось в стороне – ты ведь выбрала мой автомобиль!
- Уже тогда была готова только твое и выбирать, Эдвард. Только тебя.
Он целует мои волосы.
- Я надеюсь, ты поступишь так еще один раз.
И отпускает, чего никак не ожидаю, отступив на полшага назад.

- Скажи мне сам, если у тебя кто-то появится.
Хочу, чтобы это было озвучено. Эдвард изумленно моргает, отвернувшись от стола.
- Что, Schönheit?
- Если у тебя кто-то появится – или когда. Скажи мне сам. Я хочу узнать это от тебя, Эдвард. Не из светских хроник.

Калеб находит Розали на диване в гостиной. Она с отстутсвующим выражением лица раскладывает по маленьким кучкам одежду Лиззи. Платьица – к платьицам, белье – к белью, а кофточки, что уже малы их принцессе, откладывает к подушкам. Методичные действия ее успокаивают, Калеб знает. Если Роз самозабвенно занимается домашними делами, что-то тут нечисто. Это ее обезболивающее. Это значит, что Роз безумно больно.

Джаспер Незнакомцы смотрели на нас с непонятным беспокойством. Я улавливал исходящую от мужчины волну тревоги. С девушкой все было немного сложнее. Ее эмоции я мог читать лишь по ее лицу, и оно было сейчас весьма выразительным.

Ален вновь рядом с Элькой. С Мораввеном заключен мирный договор. Казалось бы, можно жить и радоваться тихому семейному счастью… Но где-то на юге растет и крепнет Зло. Пророчество все-таки надо реализовывать...

Ещё несколько секунд Белла лежала неподвижно, а потом осторожно приподняла голову и открыла зажмуренные от страха глаза. Но всё равно ничего не увидела — мир вокруг расплывался и дрожал, как будто она была пьяной или под наркозом.