Babelsberg (Бабельсберг, Potsdam-Babelsberg) — район города Потсдама, в котором расположены одноименный парк, Киноуниверситет Бабельсберг, корпуса Потсдамского университета. Впервые упоминается как отдельное поселение в 1375 году при императоре Карле IV. Через Бабельсберг проходила условная граница между Западным Берлином (район Штеглиц-Целендорф) и ГДР.

Tatlım (тур.) – ласковое обращение к лююбимому человеку, дословно: моя сладость, мой мед

Саундтрек: Selami Şahin - Ben Bir Tek Kadın Sevdim

Все знают, что Сибель странная.
Во-первых, ее дом у самой резервации – нормальные люди давно оттуда переехали, а если и остались, то сплошь алкоголики или наркозависимые – доза всегда рядом.
Во-вторых, она в семье одна, живет с матерью и при отца никто и ничего никогда не слышал. В их консервативном пригороде, где находится школа, такой расклад сразу бросается в глаза.
А в-третьих, Сибель странная сама по себе. Она всегда держится отстраненно, старается не пересекаться ни с кем взглядом, дружит лишь с двумя девчонками и то они, вероятно, общаются с ней из жалости, да и имя у Сибель слишком необычное. Полноценная белая ворона. Еще и застенчивая до жути.
Фабиан начинает подмечать Сибель после своей злополучной вечеринки. Событие года, скандируют парни, самое веселое party в штате, поддерживают девчонки. И самая фатальная его ошибка, с мертвой полуулыбкой подмечает Фабиан. Но вслух ничего не говорит.
Сибель была единственной, кто видел его позор воочию и так близко, так ясно. Когда Кристен коленом дала ему в промежность (она никогда не сознается, образу примерной супер-девочки такого не прощают), Сибель даже не пыталась скрыть своей реакции. Но пока ничего не просила за «сотрудничество». И Фабиан наблюдал за ней. Ждал.
Сибель пришла к нему. Правда, в самый неожиданный момент.
Магнус, новенький по программе обмена из Швеции, ни с того ни с сего вдруг открыл свой шкафчик прямо в Фабиана. Он как раз потянулся за книжками, что бросил на верхней полки, и острый угол металлического шкафа прошелся ровно на сантиметров семь выше виска, по скальпу, по линии роста волос.
Магнус замер. Он был хлипким, невысоким парнем с большими планами по покорению США и высоким средним баллом. Заучкой, сказали бы. И так нелепо вмазал Фабиану, который в школьной среде был не последним человеком и слыл тусовщиком, крутым парнем и завидной парой для королевы выпускного бала.
Фабиан оглянулся на Магнуса, обмеревшего от ужаса и нелепо пытающегося извиниться. Почувствовал острую боль от саднящей кожи, пару капелек крови на бровях и скуле. Увидел парней, что кровожадно ожидали, что Фабиан будет делать дальше. Девчонки перешептывались у класса литературы. Они тоже стали зрителями.
Впрочем, Фаб сделал то, что и можно было ожидать от будущего короля выпускного бала: проявил снисхождение. Пронзительно посмотрел на Магнуса пару секунд. Рассмеялся. Хлопнул его по плечу. «В Стокгольме принято так здороваться по утрам?». Опешивший Магнус пробормотал сотню извинений за секунду. Попятился к своему классу, путаясь в собственных вещах. Парни захохотали, девчонки заулыбались. Ситуация была исчерпана.
Фабиан, кусая губы, забрал первую попавшуюся книжку из шкафчика. Пошел по коридору в сторону улицы. До урока оставалось десять минут, ему хотелось подышать воздухом и успокоиться. Может, зайти в туалет, смыть кровь. Фабиану было больно, и боль эта была злой, обидной, саднящей. Никто из друзей не спросил его, как он. Даже не попытался.
Кроме Сибель.
Она неожиданно оказалась на крыльце – вышла из другой двери. Как будто наблюдала за ним – или шла следом?
- Фабиан.
Он изумленно обернулся, до последнего себе не поверив. Мало слышал голос Сибель раньше и не мог понять, кто именно пришел. Не смог скрыть удивления. Сибель стояла у входа, вся в черном, такая же зажатая, как и раньше. Но голову держала высоко и смотрела прямо. Прямо на него. Оказалось, у нее огромные карие глаза и черные ресницы, ясные скулы, волнистые волосы. Сибель не была той красавицей из чирлидеров, которой подражают все девочки и по которой сходят с ума парни, но в ней определенно что-то было. Что-то светлое?..
От неожиданности Фабиан опешил. Не отозвался сразу.
Сибель медленно, то ли себя уговаривая, то ли его не желая спугнуть, подошла ближе. В руках у нее был маленький флакончик с зеленой надписью.
- Тебе больно? – тихо спросила она.
Фабиан замер, как совсем недавно застывал и Магнус. Он никак не ожидал от Сибель таких слов. Если вообще хоть в какой-то реальности мог предвидеть ее появление. Вся ситуация граничила с безумием. Наверное, Сиб хочет поглумиться над ним.
- Нормально, - высокомерно отрезал он.
Уже хотел уйти. Но Сибель снова опередила.
- У меня есть лейкоцидный клей. Давай обработаем ранку.
- Чего тебе надо?
Она опустила голову чуть ниже, посмотрела на него из-под ресниц. Оробела. Но не сдалась.
- Если будет инфекция, станет болеть сильнее и придется в клинику...
Это правда. Мать Сибель – медсестра. Она явно знает больше него. Фабиан среди этого коридора оказался между двух огней. Если идти в медпункт, придется пояснять, откуда ранка – не поверят, будет разбирательство, скажут, драка. Еще и обсуждать станут по всей школе. А в коридоре вроде бы никого уже и нет, скоро урок... Сибель стоит тут. Хуже она не сделает. Не посмеет? У него мало времени. Мама начнет спрашивать, что за драка, что за раны, еще vati позвонит... от этого мурашки по коже. Последние дни Фабиан изо всех сил старался гнать подальше мысли о папе. Невыносимые после того, что он сделал с... с ней.
Фабиан оценивающим взглядом окинул всю фигуру Сибель. Как мог старался удержать лицо. По сути, выбора у него и не было.
- Ты знаешь, что надо делать?
- Да.
- Это долго?
- Нет.
Односложно. Сибель вздохнула, набравшись смелости по всем закоулкам души. Но при этом, похоже, правда хотела ему помочь. Фабиан не доверял, еще держался. Но что-то в ее взгляде его задело.
- Пойдем.
Она повела его в женский туалет в глубине коридора.
- Тут чище, - пояснила.
И как только Фаб ступил внутрь, уверенно и быстро закрыла дверь на щеколду. Повернулась к умывальнику. Плеск воды. Пачка ватных дисков из ее кармана. Маленький флакон. Узкая крышечка. Сибель, не слишком высокая, смотрела на Фабиана осторожно, но довольно решительно.
- Присядь, пожалуйста.
Черт знает почему, но он ее послушался. Наверное, все дело было в коэффициенте изумления. Сибель аккуратно прикоснулась к его волосам, чуть отведя их в сторону. Сперва промыла ранку ватным диском, добравшись до нее. Кровь уже запеклась, потребовалось немного усилий. Фабиан вздрогнул и Сибель стала касаться его нежнее. У нее были мягкие пальцы, теплое дыхание и она знала, что делает. Волнистые волосы подрагивали от каждого движения. Фаб не слышал никакого парфюма от нее, никакого порошка от одежды и того характерного запаха старых домов, плесени, неустроенности. Только мыло. Оливковое мыло? Какой-то почти детский, неожиданной приятный, нежный аромат. Боже.
- Там большая?..
- Нет. И узкая, - Сиб вздохнула, отложив ватный диск. Потянулась за флакончиком с лейкоцидным клеем. – Сейчас пощиплет и будет немного больно.
Едва ли. Фабиан даже не поморщился и Сибель прикоснулась к нему чуть увереннее. Прикусила нижнюю губу, сосредоточившись на своем на деле. Свела вместе края ранки. Она очень старалась не причинить боли.
- Вот так.
Подержала, считая про себя, пять секунд. Медленно отпустила. Тогда Фаб и поморщился – саднит.
- Извини.
- Да ладно.
Она вздохнула, немного опьяненная своей смелостью – или его податливостью. Бережно прикоснулась ватным тампоном крови на его скулах и у бровей. Вытерла – быстро, профессионально. Фаб вздрогнул, когда в голове всплыл образ Кэтт, что не так давно целовала его в эти скулы... но сдержал себя. Не захотел напугать Сиб, не захотел хватать ее за руку, как мечтал сделать. Ему было слишком жарко с ней, слишком... странно. Сбивается дыхание.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
Поняла что ли?.. Он насупился, вздернув голову. Сам отступил на шаг назад, отдаляясь от ее руки.
- Нормально.
Сибель медленно опустила вниз пальцы с ватным тампоном. На нем были красные разводы.
- Спасибо, что помогла.
Она легко-легко, совсем несмело, улыбнулась ему. Почему-то от этой ее улыбки у Фабиана засаднило в груди. Он вдруг задумался, так ли все просто.
- Не за что.
Он сжал правую руку в кулак, глянув на Сиб с высоты своего роста. Улыбка пропала с ее лица.
- Это останется между нами.
- Конечно.
- Как и то, что было на моей вечеринке.
Сиб изумленно моргала, сразу же нахмурившись. У нее была не бледная кожа, а будто бы чуть бронзовая, матовая, загоревшая. Сибель никогда не выезжала из Портленда, где ей загорать. И все же. Фаб изучал девочку как впервые, хотя заочно знал уже долго. Все знали странную Сибель.
Она молчала. Вроде бы и испугалась, а вроде бы и нет.
Фабиан резво подступил к девушке обратно. Она инстинктивно дернулась назад. Ударилась о стену, тут же к ней прижавшись. Но не опустила головы.
На долю секунды Фабиан стал зол на себя, что в ответ на добро причинил ей боль и испугал. Но потом он трезво подумал, что может стоять за этим добром. И решил идти до конца, дабы выяснить.
- Кристен ударила меня, помнишь? Ты смотрела. Ты никому не скажешь.
- Я и не собиралась, Фабиан...
- Если соберешься, в школе для тебя начнется кошмар. Я позабочусь.
Сибель сглотнула, бессильно проведя рукой по плитке стены. До сих пор держала в ладони ватные шарики.
- Я никому не скажу.
- А про это? Зачем помогала мне сейчас?
- Тебе было больно.
- И что дальше?
Фаб наступал, говорил вкрадчиво, но жестко. Сжал ладонь в кулак у ее плеча.
- Хочет шантажировать за это? Чего собираешься попросить?
- Я всегда помогаю тем, кому больно, - довольно ровно, но хрипло пояснила Сибель. Еще больше вжалась в стену. Больше на него не смотрела. Острее для Фабиана стал запах ее мыла. Сибель задыхалась.
Наверное, он перегнул палку.
Фаб отошел на безопасное расстояние. Демонстрируя, что отступает, поднял вверх обе руки. Внимательно наблюдал за Сиб и его самого от себя воротило. Он реально напугал ее. Не припугнул, не ошарашил, как другие. Напугал. В глубине взгляда Сибель расцвел пышный темный ужас. Она сжалась в тихом пространстве туалета. Как будто он что-то... как будто сейчас он бы сделал что-то еще.
- Мы договорились, - сдержав себя от ненужных умозаключений, кивнул Фабиан. Отвернулся к умывальникам, дабы сполоснуть руки. – Спасибо, Сибель.
Она не ответила. Стала цепляться пальцами за щеколду, из-за всех сил стараясь сдвинуть ее. Сжала в ладони мокрые ватные шарики и лейкоцидный клей.
- Черт, черт, черт!
Она дергала замок изо всех сил, а он не поддавался. Фаб наблюдал за этим действом в зеркало пару секунд.
- Дай я открою.
Сиб отодвинулась от двери. Фабиан вывернул щеколду, проследив, чтобы старый механизм попал точно в выемку. Дверь открылась без особых усилий. Сибель, странно, мелко подрагивая, нетерпеливо дожидалась, пока он уберет руки. Выскользнула из уборной, буквально сбегая от него. Ничего не сказала. Но задела его плечом и пышными, густыми волосами.
Фаб изумленно взглянул ее в след.
Девочка быстрым шагом скрылась в другом конце коридора. Фабиан презирал такой подход, но не решился себе признаться, что можно было поступить иначе.
Сибель в коридоре уже не было. В центре его висели часы.
Твою мать. Он уже на три минуты опоздал на урок.

Следующие две недели запускают в жизни Фабиана часовой механизм ада. Медленно, но верно. Уверенно, но беспощадно. Тихо. Очень тихо.
Все случившееся на дне рождении будто бы оживает, заиграв новыми красками. Отойдя от шока, от адреналинового всплеска, будто имел женщину втрое старше себя, еще и спавшую до этого с отцом, еще и назвавшую его имя во время экстаза, Фабиан очутился в собственном чистилище. Ни одной живой душе он не мог поведать, что произошло. Никто не знал. Никто и представления не имел. Кроме Сибель. Она стала живым свидетелем его удара от Кристен и, Фабиан безумно опасался, что могла видеть и их с Кэтт на балконе. И как Кэтт увела его. И, быть может, даже...
Это выбивало почву из под ног. Фабиан изо всех сил пытался вспомнить, что знает о Сибель достаточно важного, дабы отбить у нее желание поделиться правдой с другими. Но ничего не приходило в голову. Не Сиб пришла в их школу, он пришел. Чуть больше года назад.
Впервые увидел ее в столовой на обеде. Не заметил бы, если бы не яблочный сок в пачках. Сиб вертела его в руках, раздумывая, забрать последний пакетик или нет, когда заприметила его взгляд. Он стоял следующим в очереди. Он обожал яблочный сок, в скором времени всегда стал брать его с собой в школу сам, Хорасс покупал оптово пару пачек, но в тот день такой роскоши у Фабиана еще не было. Он думал о соке с круассаном большую часть биологии. И вот теперь черноволосая девочка впереди, миловидная, но немного странная, была готова лишить его удовольствия. Сибель заметила его взгляд. Потом он понял, как много она замечает и как мало говорит. Вдруг легко улыбнулась, обернувшись к нему от своего подноса. И протянула пачку.
- Привет. Ты новенький, да? Меня зовут Сибель.
Фабина принял сок. Потому что страстно мечтал о нем и потому, что немного опешил от такой щедрости. Она видела его впервые в жизни и явно старалась сделать приятно. Просто так? Это был первый день в школе, он стрессовал и изо всех сил старался удержать лицо. А тут какая-то Сибель.
- Фабиан, - нехотя ответил он. Бросил пачку на свой поднос, как можно более небрежно. – Спасибо, Сибель. Будешь проходить дальше?
Она немного сникла, сразу же опустив глаза. Быстро кивнула. И первая покинула линию раздачи.
Потом они встречались пару раз. Расписание не совпадало и частых встреч не предвиделось. Фабиан чувствовал нечто странное по отношению к этой девочке, буквально желая ее сторониться. Она была себе на уме и довольно закрытая. Фаб сам был таким. И девочки ему нравились яркие, энергичные, общительные. Они будили в нем что-то живое.
До той вечеринки, куда одна из подруг привела ее «хвостом», Фаб практически не видел Сиб в школе. И опешил, когда она оказалась на диване их домашней гостиной. А потом этот случай со шкафчиком. А потом, вдвовесок всего, у них стало общим расписание уроков.
В один прекрасный день зайдя в класс биологии, Фабиан увидел за своей партой Сибель. Она неспешно доставала тетрадки из темно-бордового рюкзака, уже несколько поношенного. Убрала волосы за ухо, пробежавшись пальцами по прядям. Посмотрела в окно, поправив ровно лежащие на парте карандаши. И оглянулась на дверь. Вздрогнула, увидев его.
- Чего ты, Фаб? – весело захохотал Джонни Линдс, один из лидеров их компании. – Смотри, какой тебе старый Ходжинкс подарок приготовил.
В «верхнюю» касту Фабиана приняли почти сразу. Все парни знали, где он учился раньше, кто его отец и что у дедушки преуспевающий мебельный бизнес в Мэне. Джонни происходил из старейшей семьи города. В самописном ранге их школы он единственный, кто мог обогнать Фабиана по иерархической лестнице. Потому он и был главным.
- Наш Ходжинкс – биолог, вот и сводит всех по сходным признакам, - подхватил Оуэн, самый младший в классе, подмигнув Фабу, как и Сибель, черноволосому. – Говорят, она не кусается. Правда, Сиб? Не укусишь?
Новый взрыв хохота окончательно подорвал веру Фаба в успешность дня. У него и так болела голова с утра, спать он стал куда меньше, кофе пил больше, и все чаще стягивал у матери по одной-две сигареты.
Сибель поежилась от комментария Оуэна. Сразу же подвинулась, забившись в угол парты, и освободив Фабиану куда больше места, чем ему было нужно.
- Дайте поучить биологию, парни.
Он минул Джонни и у Оуэна. И сел все же за парту с Сиб. Их учитель, старый Ходжинкс, уже заходил в класс, на ходу переговариваясь о чем-то с другим преподавателем.
Фаб бросил рюкзак на пол, достав одну тетрадь для всех своих предметов. И остро заточенный черный карандаш. Сиб засмотрелась на острие.
- У тебя тоже биология по средам теперь?
Она кивнула.
- И по пятницам. Я не знала, что это твое место. Мне поменяться?
- Сиди уже, - вздохнул Фабиан, горько признавая, что времени на смену позиций нет. – Я потом сам пересяду к парням.
На этом уроке биологии Фабиан не понял и не запомнил ничего. С удивлением к своей собственной реакции, прислушивался к Сибель и присматривался к ней, не рискуя повернуть голову, но подмечая каждое движение боковым зрением. Она опасалась его. Старалась быть тихой, внимательно слушала преподавателя, иногда писала что-то в тетради. У нее были красивые длинные пальцы с аккуратным маникюром и волосы, что то и дело падали на лист. Сибель пахла тем самым мылом... и Фабиану казалось, он начинает сходить с ума. Этот запах пробуждал в нем что-то... очень темное. Почти болью отдавался под ребрами. Он одновременно вспоминал Кэтрин и невольно, а сравнивал ее с Сибель. Какое-то алогичное, абсолютно сумасшедшее сравнение. Но оно не шло у него из головы.
Только урок был окончен, он слетел со своего места как никогда в жизни. Закурил потом на заднем дворе школы. Кровь пульсировала в висках. Голова болела сильнее.

В пятницу Фабиан пришел в класс раньше всех. Предложил Гэрри Стайлсу пятьдесят баксов за его место. Но Гэрри ни за какие деньги не хотел сидеть с Сибель. Он резюмировал: она слишком чудная. Другие парни были с ним солидарны.
Сибель молча заняла свое место за партой Фабиана. Он даже не поднял на нее глаза.
- Привет.
- Привет, Сиб.
Мистер Ходжинкс раздавал всем материалы для работы. Сибель дернулась, когда он поставил перед ним баночку с живыми дождевыми червями.
- Будем изучать строение Lumbricina.
Объяснение учителя не слишком-то успокоило Сибель. Она отодвинулась к краю стола, притянув поближе свою тетрадь.
- Боишься червей? – мрачно поинтересовался Фабиан.
- Я всех их боюсь, - поморщилась Сибель, признавая свою слабость, - всех насекомых.
Фаб пожал плечами, нарочито безразлично глянув в ее сторону. О каком странном запахе от Сиб говорили ему парни прежде? О мыле?.. Фаб начинал чувствовать себя безумцем, будто аромат оливок преследует его повсюду. Ночью ему снились стоны Кэтт. Он просыпался с эрекцией, вспоминая ее движения и их позы, а потом ощущал подкатывающий к горлу тошнотворный ком при одной мысли о запахе ее смазки, тела. Оливковая роща Сибель стала его маленьким спасением в такие минуты, хоть он и изо всех сил отметал эту мысль.
В тот день он сделал всю лабораторную. Сибель просто наблюдала и записывала. Под конец урока лицо у нее было бледным, а пальцы чуть подрагивали.
- Они же тебя не съедят, - нахмурился Фабиан.
Сиб поморщилась.
- У нас когда-то были у дома... и тараканы тоже, и... они ужасны. Извини.
Сама смутилась своего откровения. Под взглядом Фабиана быстро собрала вещи, не глядя бросив их в рюкзак. Вышла первой.
Джонни подошел из-за спины, наклонившись к его парте.
- Что такое ты ей сказал, Фаб? Что так убежала?
- Она боится червей, - кивнув на склянку, оставшуюся у микроскопа, пожал плечами Фабиан. – Вот и все.

В следующую среду Фабиан снова был в классе раньше. Он стал ловить себя на мысли, что ждет урока биологии. Этого тихого противостояния с самим собой, захватывающего интереса, которого пока стеснялся, но который делал его живым. И аромата оливок. И блеска волос Сибель, густых и длинных. И ее несмелого, тихого взгляда из-под ресниц.
Фабиан утешал себя, что наблюдает и изучает ее из-за случая с Кристен (та, к слову, намеренно игнорировала его и больше они не заговаривали), а на деле, Фаба начала интересовать не месть Сиб, а сама она. Он со странным, тревожащим чувством в груди осознавал, что иногда вместо Кэтт видит ее локоны... и кожа у Сиб такая матовая, красивая... наверное, она очень мягкая. Теплая.
Сибель опоздала на урок на семь минут. Ей пришлось брать разрешительную записку у директора и Фабиан все это время тревожно ждал, войдет она в класс или нет. Среды и пятницы становились для него любимыми днями. Тот аромат, которого все сторонились, будил в нем неопознанные чувства. Ему хотелось побыть живым подольше. Ощущать больше.
Она пришла. Проскользнула к своему месту, пока старый Ходжинкс объяснял строение животных клеток в своей презентации. Сибель бежала и дыхание у нее сбилось, было частым. Небольшая грудь вздымалась под темной блузкой. От Сибель острее пахло ее незабвенным естественным парфюмом... и она то и дело кусала губы, делая их чуть более влажными. Румянец горел на ее щеках, а ресницы так дрожали... Фаб вдруг заметил, что с силой сжимает край парты правой рукой. Поспешно опустил ее на колени. И чертыхнулся. У него была эрекция.
- Фабиан.
Она тихонько его позвала, но слова будто бы эхом ударили в виски.
- Что? – зло пробормотал он. Пришлось сжать ноги крепче, лишь бы не... и только бы она не касалась. Он с ужасом подумал, что если коснется...
Но Сибель опасалась его. Никогда не стала бы.
- Какая это страница? Тема?
Черт бы знал, что за страница. Фабиан и темы-то не уловил. Его так и подкидывало на этом стуле. На свою голову дождался прихода Сибель... досмотрелся. А она еще так говорит, тихо и хрипловато, не до конца отдышавшись. Госпо-о-оди.
- Не знаю.
Сибель подозрительно покосилась на него, откинув с лица волосы. Оливковое мыло. Фабиана обдало жаром.
- Ты в порядке?.. – еще тише, одними губами спросила. И посмотрела так пронзительно... прямо в глаза. Черные, яркие, тревожные... какие же большие у нее глаза.
Фабиан подорвался со своего места, больно ударившись коленом о парту. Ходжинкс прекратил объяснение. Все посмотрели в их сторону. Волна стыда затопила Фабиана с головой.
- Мне нужно выйти, мистер Ходжинкс. Простите.
- Идите, мистер Каллен. Но не обязательно разносить кабинет.
Фабиан не ретировался с поле боя, он бежал. Как проигравший и как нуждающийся. Обогнув Сибель, растерявшуюся окончательно, опустившую голову, бежал прочь. Парни глядели ему вслед. Другие девчонки, куда более интересные, куда более красивые, чем Сибель. Они многому могли его научить, если бы позволил. А он...
Добежав до мужского туалета, закрывшись в кабинке, Фабиан приник щекой к холодной стене. Лицо горело. Руки тряслись. Его разрывало и сжимало, и крошило, и... Фабиан задыхался, вжавшись в эту стену. Не мог ничего с собой сделать. Ее волосы, руки, ее взгляд, приоткрытые губы... и аромат. Как она оглянулась, когда он побежал к Кэтт в ту ночь. Как она оглянулась!
Середина урока. Тишина. Полумрак пасмурного дня. Пустая уборная.
Фабиан, презирая себя за слабость и опьяненный странным, выворачивающим душу возбуждением, распустил брюки. Едва ли сдернул ниже, только бы не запачкать. Прямо нижним бельем, не церемонясь, повел ладонь вверх и вниз... вжался в стену, вторую руку прикусив зубами. Раз. Два. Три. И три. Два. Раз. И раз. Черт...
Кончая, двигался в собственную ладонь. Изнывал от стыда и невероятного облегчения.
Все. Кончил. Все. Легче. Все.
Он вернулся в класс через десять минут. Как ни в чем не бывало, слегка опьяненный внезапными приключениями. Устало опустился на стул, пространно глянув на Сибель. Она не могла взять в толк, что происходит. Между бровями появилась складочка. Взгляд был настороженным. Красивая. По-настоящему красивая. Фаб даже легко улыбнулся.
- Мистер Каллен, вероятно, хочет рассказать нам о строении эукариотической клетки? – сдвинув брови, позвал его Ходжинкс.
Фабиан хмыкнул. Отодвинулся от Сибель.
И безукоризненно-точно дал ответ на вопрос учителя, хоть и едва ли слышал, о чем говорили. Остаточные знания, так и запишем. Остаточные.
Сибель потрясенно смотрела на него весь остаток урока. Но так ничего и не поняла.

В пятницу он увидел ее раньше, чем на биологии. В столовой. У них теперь совпадало больше уроков и, хоть Фаб обычно обедал с друзьями на улице, сегодня заглянул в школьный кафетерий. Приметил ее почти сразу. Сибель одна сидела за большим белым столом, никто не подсаживался к ней. Две подружки, с которыми она общалась, Кортни и Лив, были на экскурсии в Квебеке. Звали всех из класса Сиб и почти все поехали, но она отказалась. Теперь в полном одиночестве тихонько ела свою пасту, покручивая пальцем язычок у банки с колой. Солнце падало на край ее стола. Кожа у Сибель казалась бронзовой, нереальной какой-то. И красиво были убраны в греческую прическу ее густые волосы. Сибель в принципе была сегодня красивее, чем когда-либо. У Фабиана засосало под ложечкой.
Он взял себе первое, что увидел, не слишком-то заботясь, что есть. Набирался смелости подойти к Сибель и сесть рядом. Отчасти это означало всколыхнуть волну интереса, ведь к отверженным, по типу Сиб, никто не садится. С другой стороны, ему уже было все равно. Он хотел понять, чем эта девочка так запала ему в сердце... вернее, ниже сердца. Помогала справляться с кошмарами сама того не зная. И всплывала среди темных похотливых фантазий. Со своими оленьими глазами и смиренным взглядом... раз за разом. Раз за разом.
Джонни подошел к нему еще до кассы. Фабиан только достал карту.
- Ты вовремя, Фаб. Не пропустишь представление, - доверительно сообщил ему.
Фабиан хмуро глянув на Джонни сверху-вниз.
- Что еще за представление?
Джонни так и светился задором. Его белобрысые волосы особенно щедро были покрыты гелем сегодня, а голубые глаза горели огнем. Отнюдь не добрым.
- Гляди-ка.
В десяти столах от них, ближе к окнами и выходу, у столика Сибель материализовался Оуэн. Он принес ей картонную коробку с эмблемой пекарни. Наклонился к девушке, приобняв спинку ее стула.
Сибель вздрогнула и Фабиан тоже вздрогнул, ощутив, что прямо сейчас готов оттащить этого Оуэна куда подальше и пояснить ему, что так просто подходить к Сибель не стоит. Но он замер, опешив, когда Оуэн отрыл перед Сибель коробочку. Там был маленький бенто-торт, желтый, с одной крохотной свечкой. По краям торт изрезал красный узор из крема. Сибель ошарашенно поглядела на Оуэна, а тот, заулыбавшись, стал говорить ей заготовленный набор слов.
Они оба так улыбались... у Фабиана сперло дыхание. Ему Сибель так никогда не улыбалась, как этому Оуэну.
- У нее день рождения что ли?
- Ага. И подарок крутой.
Фабиану стало тревожно от взгляда Джонни, что буквально не отпускал из поле зрения Сибель и ее торт. Оуэн уже протянул девушке заготовленную заранее пластиковую вилку.
- Что вы сделали?
- Да ерунда, Фаб. Ты смотри, не отвлекайся. Сейчас самое будет...
Сибель оказалась польщенной вниманием Оуэна. И видом тортика, который, судя по всему, ожидала увидеть в последнюю очередь. И тем, что ее одиночество потревожили, дабы поздравить. Она немного смутилась от интереса других девочек, приметивших происходящее в кафетерии. Будто спрашивала: «для меня? Вы помните»? Помним, уверил Оэун. Она заулыбалась. Задула свечку, что Оуэн ей зажег. И надрезала торт той самой пластиковой вилкой.
Остальное было как в двадцать пятом кадре. Фабиан был далеко, но видел. Все видели.
Из красивого тортика Оуэна, из-под надреза вилки Сиб показались... черви. Те самые дождевые черви, которых они разбирали на биологии на прошлой неделе. Они буквально начинили торт изнутри. И, потревоженные, стали судорожно высвобождаться от сладкого плена. Расползаться по торту, крему, бумажной упаковке и самому столу.
Сибель закричала, резко дернувшись в сторону. Напоролась на Оуэна, что держал червячка наготове прямо у ее лица. Заметалась, в надежде найти выход. Подняла глаза, стараясь понять, как выбраться – безумные, совсем безумные глаза, загнанные в ловушку. И наткнулась на Фабиана. На то, как он стоял с подносом рядом с Джонни, наблюдая за всей картиной. Зная, что Фаб постоянно тусуется с Джонни и Оуэном, что он в их компании. Она так на него посмотрела... У Фабиана словно бы провалилось вглубь грудины сердце. Неделю назад Сиб призналась ему, что боится червей.
Она выбежала из столовой под хохот парней и крики девочек. Черви заполонили белый стол. Фабиан бросил свой поднос прямо на линии раздачи. Вырвавшись из-под руки Джонни на своем плече, побежал следом за Сибель. Ни о чем не думая. Не замечая изумленных окриков друзей. И проигнорировав остатки злосчастного торта.
- Сибель!
Он видел ее спину в темно-синей кофте, ее взметывающиеся волосы, ее узкие худые плечи. Он бежал по коридору, нагоняя ее, расталкивая школьников у их шкафчиков.
- Сибель!
Он окликнул громче и она сбилась с пути, налетела на распахнутый шкафчик. Посыпались книги младшей школьницы. Сибель, прижав ладонь к щеке, заспешила к выходу. Из последних сил толкнула злосчастную дверь на задний двор.
Она бежала до самого края парковки. Не сбавляя темпа, не откликаясь. Фаб перестал звать. Он просто бежал следом. Боялся упустить ее из вида.
Зря. Сибель затормозила у подножья леса, в дальнем краю парковки. Рухнула коленями на поребрик, задыхаясь от слез. Ее стошнило. Для опоры Сибель ухватилась ладонями за грязную землю. Спина ее содрогалась от рыданий и рвотных позывов. Темные локоны прятали от Фабиана ее заплаканное лицо.
Он остановился в паре шагов.
- Сибель.
- Уходи отсюда.
Она зарыдала сильнее, лишь услышав его голос. На коленях приникла к поребрику, закашлявшись от рвоты. В совершенно жалкой, добитой позе. У Фабиана морскими канатами стянуло сердце.
- Сиб, я в этом не участвовал.
- Как же...
- Правда.
- Да. Правда.
Она кое-как поднялась на ноги, обогнув пострадавший участок. Приникла к большой березе у самой кромки леса, обняв дерево правой рукой. Ее острые лопатки выступали из-под кофты.
- Я хочу тебе помочь.
- Уходи, Фабиан. Я умоляю тебя, просто уходи.
- Тот торт...
Он одно лишь это слово произнес. Даже до конца не успел договорить. Сибель, вздрогнув, снова дернулась к земле. С трудом удержалась на ногах.
Фабиан не понял, как, но уже стоял рядом. Она слабо отбивалась от него, но он и уверенно, и мягко держал ее плечи. Не дал оказаться у корней деревьев. И сбежать во второй раз – тоже. Хотя вряд ли бы у Сибель на это хватило сил.
Когда кончились рвотные позывы, он аккуратно помог ей подняться. Устроил в своих руках, стараясь дать опору, но при этом оценить всю степень бедствия. Сибель слабо дрожала, часто сглатывая горькую слюну. У ее скулы красовалась ярко-красная ссадина. В крови был и уголок губ. Ранку жгло от желчи.
- Ну, Сибель, - как мог утешительно, как мог спокойно позвал ее Фабиан. Ему не было противно и секунды. Наоборот, такая щемящая, пугающая нежность залила все его тело!.. Просто потрошащее душу сострадание. Сибель была совершенно беззащитна в эту секунду и смотрела на него пронзительно, ясно, глубоко. Ее черные глаза блестели от слез. Совсем мокрыми были ресницы.
- Зачем ты так?..
- Я не участвовал в этом.
- Я же ничего тебе не сделала...
- Я не стал бы, Сибель. Я тебе клянусь. Давай мы сядем.
Она заплакала тихо, как ребенок. Дрожащей рукой постаралась вытереть кровь из уголка рта. Или слезы? Фаб хотел помочь. Но стоило ему поднять руку – и Сибель сжалась, словно ожидая боли. Господи.
Он посадил ее на бордюр, аккуратно опустившись рядом. Придерживал за плечи, так пока и не отпуская. Сибель начала дрожать сильнее. Кровь и слезы, смешавшись на ее выбеленном лице, делали картину совсем печальной. Но она не сопротивлялась Фабиану. Боялась, но не сопротивлялась. Не могла уже.
- Я принесу воды и салфетки, Сибель, ладно? Подожди меня тут.
Она подняла на него глаза, совсем замученные.
- Что же я тебе сделала?..
- Сиб, - он присел перед ней на колени, став ниже. Она отпрянула. – Послушай меня еще раз: я принесу воду. Подожди меня. Можешь меня подождать? И мы поговорим.
Она растерянно смотрела на него сверху-вниз. Сама не до конца верила, что он правда здесь и все случившееся на самом деле имело место. Взгляд ее стал пространным. Уставшим. Выжженным. Сибель нехотя кивнула.
Фабиан пожал ее дрожащую ладошку в своей. Холодную, как лед. Чертыхнулся.
Его ящик был близко. Все ящики были близко к парковке, но его – в наилучшем доступе. Он растолкал малолеток, стараясь все сделать поскорее. Достал рюкзак. Не стал распаковывать его, взял весь, целиком. И бегом вернулся на парковку. Ему казалось, Сибель пропадет, как мираж, сбежит от него, растает в пространстве.
Но она была на том же месте, на том же поребрике. Ждала его, обвив себя руками и низко наклонив голову. На ее лице стала проступать гематома, и безз того опухшая от слез кожа покраснела. Сиб все еще тихо плакала.
Она не поверила, что он вернулся. Фабиан бы и сам не поверил. Достал из рюкзака влажные салфетки и бутылку воды. Протянул ее Сибель.
- Я не хочу.
- Попей, Сибель. Станет легче.
- Что там будет? Пауки?
Она очень хотела спросить с издевкой, с насмешкой. Но получилось – с отчаяньем. Фабиан демонстративно открутил крышку бутылки, сделав маленький глоток.
- Просто вода. Я обещаю.
Сибель наблюдала за ним пристальным, мрачным взглядом. Слез на ее лице стало больше.
- Клянешься?
- Клянусь, Сибель. Смотри, я же тоже пил.
Она сдалась. Доверилась, хотя, подумав, Фабиан был убежден, что доверия не заслуживает. Сделала пару маленьких глотков, стараясь не касаться горлышка губами. Закашлялась.
- Молодец. Теперь – салфетки.
Фабиан так методично, так спокойно руководил процессом, что Сибель перестала сопротивляться. Слишком уставшая, смирилась или сдалась... но она позволила ему коснуться себя через тонкую ткань влажной салфетки. Поморщилась, когда вытер кровь из уголка ее рта. Перехватила его пальцы – и электрический разряд пронзил Фабиана насквозь. Он замер. Сибель взяла салфетку сама, вытерла лицо, скулу. И вторую. И еще одну. Кожа у нее была бледной по контуру лица, но красной – у глаз, губ и носа. Сибель прижала ладонь к губам, второй рукой обхватив себя за плечи. Она медленно покачивалась из стороны в сторону. На улице было свежо.
- Как ты?
Фаб накинул на нее свою куртку. Сел рядом на поребрик.
- Нормально.
- Хочешь еще воды?
- Нет.
Кратко. Емко и кратко, но он не настаивал. Сибель тревожно посмотрела на его куртку, как впервые почувствовала ее на себе. Неглубоко вздохнула.
В ее взгляде, обращенном на Фабиана, читалось чистое страдание. Это грех, причинять такие страдания смертным людям. Еще и столь слабым, как Сибель.
- Почему вы это сделали?.. Почему сегодня?..
- Я не знал об их долбанном розыгрыше. Это правда.
- Просто помог выбрать торт?..
- Нет, Сибель. Я никогда не стал бы.
Он говорит как на духу, серьезно и тихо. Доверительно. И она прислушивается. Смотрит на него еще с секунду, молча, внимательно. А потом ее темные глаза заново затягиваются слезами.
- Я их так боюсь... я так их боюсь, Фабиан!
Это не причитание. Это не стенание даже. Это отчаянье, облеченное в слова.
Фабиан не долго думает – он вообще не думает. Привлекает Сибель поближе к себе, касаясь строго поверх собственной куртки. И впервые в жизни ощущает пальцами ее волосы. Чувствует их аромат изблизи, нетронутый ни рвотой, ни слезами, ни сырой землей Портленда. Ее мимолетный, теплый запах... ее сладкий запах. Ее саму.
Сибель дрожит в его руках и тихонько плачет. Она горячая, живая, трепетная. Она на долю секунды становится эпицентром его Вселенной и каким-то глубоким, пронзительным прорывом в глубине груди. Вся она целиком. Вот такая. Вот тут.
- Все кончилось, Сибель. Все кончилось, я тебе обещаю. Я здесь.
Она держится. Долго держится, целых несколько минут. А потом утыкается ему в плечо, зарыдав в голос. Задыхаясь, прижимает руки к груди, к шее. Как же горько плачет.
- Тебе больно?
- Мне страшно.
- Ну что ты. Я с тобой. Я тут, Сиб. Я тут.
Он гладит ее волосы, как делал папа с Гийомом. Бережно, медленно, успокаивающе. Он гладит ее, не отстраняя, не торопя. Он правда рядом. И Сибель, доверившись, пригревается в его руках. Медленно, но верно унимаются ее слезы. Нет больше рыданий, угасают всхлипы. Сибель тихонько приникает к его плечу, изредка касаясь кончиками пальцев его куртки. Сердце Фабиана так и трепещет. Но это теплый, нежный трепет. Исцеляющий. Спасающий. Живой.
Впервые за очень долгое время Фабиан чувствует себя живым. Стоящим. Настоящим.
Двадцать минут спустя Сибель медленно, совсем неспешно отстраняется. Правой рукой вытирает свою скулу. Фабиан протягивает ей салфетку.
- Я хочу домой.
- Позвонишь маме?
Сибель мнется, взгляд ее кажется Фабиану немного потерянным, уставшим.
- Она не приедет. Остановка недалеко, так что я...
- Остался один урок. Школьный автобус привозит тебя? Он будет здесь через час.
- Я не вернусь туда сегодня, - глянув на него полубезумным, полуотчаянным взглядом, шепчет Сибель. Упрямо сжимает губы.
- А твои вещи?
- Бог с ними. Телефон со мной, и ключи... книжки я потом найду.
Фабиан смотрит на нее сверху-вниз, очень мягко. Сибель боится этой его мягкости, поджимает плечи. Сама отсаживается подальше, кое-как стянув с себя куртку.
- Спасибо, что... спасибо, что помог, Фабиан.
- Я провожу тебя домой.
- Это далеко.
- Неважно.
- Правда, Фабиан. Очень далеко. Я просто сяду в автобус и все. Только дойду до остановки, и...
- Мне по пути. Да и все равно лабораторную по биологии без партнера мне не сделать.
Он натужно улыбнулся, но Сибель погрустнела. Смущенно убирает с лица волосы. Она совсем,
совсем бледная, тревожно думает Фабиан. И изумляется, впервые приметив, что такая худая. Совсем легкая. Легче любой из девчонок, выступавших на школьных конкурсах красоты.
- У тебя будут проблемы за прогул.
- Плевать мне на эти проблемы.
Он поднимается на ноги первым, протягивает ей руку. Сибель нерешительно, а берется за нее. Фабиан помогает ей подняться. Бросает вещи в рюкзак. Возвращает свою куртку Сиб на плечи.
Он идет с ней на остановку и не может поверить, что все это происходит на самом деле. Чувствует живую, теплую Сибель рядом, смятенную, расстроенную, но доверившуюся ему. Ее аромат. Ее частый пульс. Ее свежие ссадины на лице. Ее тревогу.
Автобус приходит быстро. Фаб платит оба билета. Они садятся назад, на двойные сидения. Ехать долго, говорит Сибель. До самого въезда в резервацию, это предпоследняя остановка. Она сидит у окна. Фабиан пододвигается поближе к проходу, чтобы не смущать ее. Пасмурный Портленд медленно, но верно проступает за окнами.
- Я не знал, что у тебя сегодня день рождение. Мне очень жаль, что так вышло.
- Такое себе празднество, этот день рождения...
- Еще чего. С днем рождения, Сибель.
Она слабо, но по-доброму ему улыбается. По-настоящему, как за секунду до того, как разрезала торт. Черт, да он убьет Джонни и Оуэна.
В автобусе мало пассажиров. Их никто не тревожит. Сибель, спустя остановки три, несмело смотрит на Фабиана из-под ресниц. Честно.
- Ты хороший.
- Что?..
- Я думала, ты такой себе, Фабиан. Уж прости. Но ты хороший. Ты добрый.
Знала бы ты, кто я, думает Фабиан. Жмурится. И в ответ легонько гладит ее ладонь. Без лишних слов.
Сибель вздыхает. Улыбается краешком губ и несмело, а отвечает на его рукопожатие. Легко-легко сжимает пальцы.
Ближе к середине поездки она кладет голову ему на плечо. Дремлет, расслабившись. Фабиан бережно, оберегая ее сон, подтягивает уголки куртки поближе. И не двигается до самой резервации.
Она просыпается за минуту до нужной остановки. Как чувствует. Смятенно смотрит на Фабиана, убрав волосы с плеч. Вздыхает.
- Извини, пожалуйста.
- Не за что.
Они выходят вместе. Она неловко протягивает Фабиану его же куртку. Он берет ее. Касается пальцев Сиб снова. Электрический разряд бьет прямо в сердце.
Небольшой дом стоит впереди, у самой границы леса. Над ним шумят вековые сосны. Небо черное. На лужайке перед крыльцом подгнивает трава.
- Спасибо, что проводил меня.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
- Нормально. Посплю и все... все будет нормально.
Фабиан мнется на месте, не желая так просто ее отпускать. Ему вдруг физически важно побыть с ней еще немного. Хоть чуть-чуть. И чтобы все было хорошо. Не просто сносно, не просто допустимо, а хорошо. Сибель так давно имела для него ценность... а он лишь теперь заметил.
- Завтра я увижу тебя в школе?
- Я очень... постараюсь.
- Больше такого никогда не случится, - чувствуя, что может дать такое обещание, говорит он.
Сибель смотрит на него и робко, и пронзительно. Верит.
- Спасибо.
Он провожает ее до крыльца. Сибель притормаживает у порога.
- Пожалуйста, не иди за мной.
Фабиан останавливается. Сразу же.
- Не буду. Но можно посмотрю, как ты поднимешься? И сразу уйду.
- Ладно.
Она поднимается по высокой лестнице. Неспешно, но поднимается. Опасливо.
Фаб оправдывает доверие. Уходит.

На следующее утро в школу Сиб не пришла. Она появилась в школе уже лишь после выходных, в среду. И почти сразу угодила под прицел Джонни Линдса. Они с Оуэном были на сборах спортивной команды и тоже вернулись в школу этим утром. Джонни завидел Сиб еще в раздевалке, улыбнувшись горячо и с предвкушением, как ястреб, приметивший добычу. Через минуту уже был рядом со шкафчиком Сибель.
- Сиб, ну привет! Давно тебя не было видно. Хорошо отпраздновала день рождение?
Сибель в первое мгновенье дрогнула, но взяла себя в руки. Методично продолжила разбирать вещи, складывая их в рюкзак. Даже не повернулась в сторону Джонни.
Ему такое не понравилось.
Он ухмыльнулся, навалившись плечом на ее шкафчик. А потом несильно, но очень точно уколол девочку пальцами под ребра. Красиво сложил ладонь, выставив вперед пальцы, дабы углубить удар. Сибель, никак такого не ожидая, сдавленно вскрикнула. И уронила книги. Девчонки рядом засмеялись. Братия Джонни начала подтягиваться из-за его спины. Уже несколько зрителей наблюдали за всем действом.
- Что-то ты растерянная по возвращению.
Сибель ему не ответила. Молча наклонилась за книжками.
Джонни опередил ее. Забрал учебник по биологии себе, демонстративно листая его и вытряхивая листы с заметками.
- Ты, никак, решила стать ученым, Сиб?
- Дай сюда.
Фабиан загородил ее от Джонни за долю секунды. Сибель не сразу поняла, откуда именно он появился. Девочек у шкафа Сиб стало больше. Появление Фабиана обещало более интересный финал.
Джонни опешил.
- Ты что это, Фаб?
- Дай сюда книгу, - тоном, не терпящим возвражений, процедил Фабиан.
Джонни повиновался. Но с ухмылкой, словно бы присматриваясь к выражению лица Фабиана. Стараясь угадать.
- Ты у нас в Красном кресте? Помогаешь бедным и убогим?
- Она со мной, - отчеканил Фабиан, сложив учебник к стопке книг, что уже держал в руках. – И со мной будет иметь дело тот, кто ее тронет.
Сибель завороженно наблюдала за Фабианом. За вспыхнувшим взглядом Джонни. За гоготом мальчишек за его спиной и перешептываниями девочкой позади нее самой. Противостояние Джонни и Фабиана искрило, обжигая всполохами. Казалось, они вот-вот схватятся посреди коридора.
- Это все, что тебе доступно? Вот такое?
Джонни презрительно глянул на Сибель. Лицо Фабиана стало непроницаемым.
- Извинись перед ней.
- Ты в своем уме? – Джонни покраснел, налившись горькой злостью. Сжал зубы.
Фабиан схватил его за плечо. Быстро, легко, как играючи. Джонни не ожидал. Поддался. Фаб в захвате загнул назад его руку. Это больно.
- Фаб, ты рехнулся!
- Извинись перед ней за ваш тупой розыгрыш, Джонни. И за твои слова.
Сибель, опешив, приникла к своему шкафчику. Могла бы, растворилась в пространстве, скрылась в нем. Часто стучало ее сердце и кровь била по вискам. Фабиан Каллен только что заломал руку Джонни Линдсу... за нее. Бывает ли такое в природе?
Джонни трезво оценил свои возможности. Ситуацию. Взгляды наблюдателей.
Выплюнул, сжав зубы: «извини, Сиб». Вырвался из хватки Фабиана. Отпрянул от него к своим парням.
- Мы с тобой еще поговорим, Фаб. На парковке после уроков.
- Договорились.
Джонни одернул байку, резво отвернувшись от Фабиана и Сибель. Жестом велел молчать Оуэну, тот недоумевал всему действу. Девочки за спиной Сиб стали расходиться, перешептываясь. Фаб подал Сибель учебник по биологии и книги, забытые в пятницу.
- Держи-ка.
- Фабиан, ты зря так... я боюсь, что...
- Розыгрыш и правда был отвратный. Они это знают.
- Они это так не оставят.
- Неважно, Сибель. Это неважно. С тобой все нормально?
Он так посмотрел на нее. Сибель осеклась. Фабиан все предыдущие недели оглядывал ее с ног до головы не иначе как с презрением. В пятницу оказался на удивление понимающим, помог ей, будто бы даже безвозмездно. Довел до дома. Вступился сейчас. Что она сделала, чтобы заслужить его расположение? С чего бы?
- Да. А с тобой?..
Фаб улыбнулся. Пожал плечами. Знал бы он сам ответ на этот вопрос. Но конкретно теперь, конкретно рядом с Сибель сейчас – да, он в порядке. В полном.
- Я в норме. Пойдем на биологию. Уже скоро начнется.
Он пропустил ее вперед. Пошел за ее спиной, на полшага позади. Предложил донести книжки. И за партой, уже на лабораторной, был очень внимателен. Делал большую часть работы, оставив за ней записи. Червей видно не было, иных насекомых – тоже. Они изучали луковицы тюльпанов. За обедом, вполне себе повседневно сев за ее столик, Фаб рассказывал ей о целых тюльпановых полях в Амстердаме. Он ездил с отцом и видел их воочию. Сибель слушала с упоением.
Фабиан все-таки оказался замешан в школьной драке. Их с Джонни разнял учитель естествознания. Фабиану дали выговор, его мать вызывали в школу и синяк, что поставил ему Джонни, не сходил пару недель. Впрочем, самому Джонни потребовались швы.

Дружба Сибель с Фабианом началась внезапно, но стала неожиданно крепкой. Все в школе только и переглядывались, когда речь заходила о них. Сначала Сибель смущалась. Потом перестала. Фабиан был очень хорошим другом. Он единственный, кажется, интересовался ей всерьез. Он умел слушать, сам был отличным рассказчиком, частенько провожал ее до самого дома и на выходных, если выдавалась возможность, приглашал в кино и на какие-то выставки современного искусства. У Сибель никогда не было возможности бывать в даунтауне так часто, еще и для развлечений. Фабиан всегда платил за нее.
Сибель казалось, он тратил все карманные на эти походы и ей было стыдно. Но Фабиан и слушать не хотел. В кои-то веки у него появился хороший друг, говорил. Наконец-то.
Сиб была мудрой и очень теплой, как солнце. Перед ней не страшно было откровенничать, она всегда слушала его и никогда не осуждала. Все, что не мог сказать маме, vati, парням из школы... Фабиан говорил ей. Сиб быстро стала его доверенным лицом. Связь, что он почувствовал еще на том самом первом уроке, лишь крепла. Она делала его сильнее.
Мысли о Сибель, о вечере, что у них будет, о целой субботе в даунтауне, помогали Фабиану в минуту страшных кошмаров. Или когда мир рушился, как карточный домик, при одной мысли, что папа узнает о Кэтт... или когда ее образ всплывал в памяти, ночь повторялась, снилась, возвращалась... и мама говорила с ней по телефону, и тетя Роз что-то рассказывала, и Аннелиз трещала без умолку о подарках тети Кэтрин. На его шее крепли железные оковы. Они спирали дыхание и бывали воздух из груди по ночам. Мигрени. Бессонница. Тревога. Сигареты. Он не курил при Сибель, но она слышала запах. Хмурилась, когда слышала. Робко гладила его по руке.
- Что случилось, Фабиан?
Он не жаловался ей. Он откровенничал. Не так часто, дозировано, мягко. Но ему было с кем поговорить. И она не предала его доверие ни разу. Над Сибель тоже шутили и глумились, что она мнит, будто могла заинтересовать Фабиана Каллена. Сибель не слушала. Ее мягкая, нежная уверенность в себе расцветала наедине с Фабианом. Они были нужны друг другу.
Фабиан впервые поцеловал ее в пиццерии «У Джузи». Вернее, после пиццерии, на яром портлендском ветру. Они спрятались в арке, невдалеке от парковки и входа.
- Сиб...
Сибель пахла оливковой рощей, домашней моцареллой и имбирным чаем. Смотрела на него своими огромными блестящими глазами, черными и глубокими, как вся его жизнь. Фабиан долго потом помнил этот взгляд. Тот самый, что дал ему смелости и сил. Он медленно, просительно наклонился к ней... Сиб затрепетала. Ее щеки горели огнем, алые губы были приоткрыты, дыхание сбивалось, и... он решился. Мягко, так мягко, как только мог, коснулся ее губ. Мир вокруг озарился столпом искр. Сибель улыбнулась. Сладкое, медовое спокойствие, такое трепетное, такое живое, залило Фабиана изнутри. Ему казалось, он расплачется.
- Сибель...
С того дня – с того поцелуя – они больше не расставались. Фабиан понял, откуда это тревожащее тепло в груди. Самое простое, самое сложное и самое яркое чувство на свете.
В Сибель он влюбился.
Второе «впервые» случилось четыре месяца спустя. Тогда Сибель доверяла ему уже достаточно, чтобы пригласить в дом, чтобы провести вместе вечер в закрытой комнате и чтобы...
Ее мама часто работала в ночные смены, за это куда лучше платили. Но Фаб, оказавшись гостем в их доме самый первый раз, искренне недоумевал: как она решается оставить Сибель одну в таком месте. Сибель, приникнув к косяку двери на кухоньку, неловко пожала плечами.
- Я люблю лес. Я его не боюсь.
Фабиан смотрел на нее новыми глазами. Стоя в крошечной прихожей со своим рюкзаком и пакетом продуктов из Maine Mall, всматривался в каждую ее эмоцию, в каждое выражение глаз. Сиб одновременно казалась покорной ланью, как любили описывать классики литературы, но в то же время в ней был яркий, прочный стержень. Она не сдавалась. И всегда старалась изо всех сил.
- Ты такая красивая, Сиб.
Заулыбалась, покраснела. Ее черные глаза блестели.
- Спасибо, Тревви. Приготовим что-нибудь?
Она уже знала о его втором имени. Фаб редко его использовал, но от Сибель имя зазвучало по-новому – и ему понравилось. В будущем это станет его «кодовым» именем для тех, кому доверяет, даже папа постепенно перестроится на него в моменты откровений. Но пока была лишь Сиб. И ее внимание к каждой минуте, когда они что-то делали вместе.
В тот вечер они готовили лазанью. Сиб включила какую-то песню в Spotify, она казалась совсем несовременной, но на удивление трогательной. Фабиан тщетно вслушивался в слова - язык был ему незнаком.
- Это арабский?..
- Турецкий, - улыбнулась Сиб, - Ben Bir Tek Kadın sevdim.
- Ты знаешь турецкий?
- Меня назвали турецким именем, Тревви, мама немного говорит на этом языке.
- И что это значит?
- "Мне понравилась одна женщина". Это старая песня.
- М-м. Мне тоже понравилась одна женщина, - он мягко посмотрел на нее, пока открывала этот томатный соус, - песня о любви?
- Все мои песни о любви, - скромно призналась Сибель. Вернулась к готовке.
Фаб впервые готовил что-то вместе с ней. Красиво трепетали ее ресницы, когда он подходил ближе, руки были аккуратными, ласковыми. Он целовал ее щеку, когда пришла пора выливать соус на макаронные листы – и Сиб смеялась, шутливо отбиваясь от него, и мужчина пронзительно пел на заднем фоне свою песню, и играла скрипка, и шумели сосны за окном.
Соус они немного разлили. Но лазанья вышла божественной.
После ужина они ели сладости, что вместе выбирали, и смотрели фильм. Фаб потом тщетно пытался вспомнить, что за фильм, но все было как в тумане. Близость Сибель в этой небольшой комнате – ее комнате – сводила его с ума. Заливала огнем, нещадно жгла. Но он так боялся испугать ее... все думал, как лучше, все думал... легко целовал, когда она сама к нему льнула, обнимал, касался...
В один момент Сибель просто подняла на него глаза – совсем покорные, но очень темные.
- У тебя... Фаб...
Правда. Он уже давно чувствовал все остро и то, что Сиб заметила эрекцию лишь теперь, немного его рассмешило. Сибель улыбнулась в ответ. Она была прекрасней всех женщин на свете, что он видел раньше, вместе взятых. Она доверяла ему. И Фабиан решился.
- Иди ко мне, Сибель.
Он целовал ее. Гладил. Не шел дальше, пока не убеждался, что Сибель нравится. Возвращался. Целовал снова. Она начала отвечать ему, расслабляясь. Не держала себя больше, доверялась... Фаб чувствовал ее доверие кончиками пальцами и это поднимало его на новую высоту.
В комнате горела оранжевая лампа с медведем на абажуре. Окно было наполовину закрыто шторами – ветер шумел, плутая в верхушках вековых сосен. Сибель уже лежала на своей постели, хоть и еще одетая, и Фабиан боялся ненароком раздавить ее, причинив боль.
- Какая же ты красивая, - недоверчиво бормотал он, привыкая к их новой позе. Где-то на заднем плане так и шел на ноутбуке фильм. Пачки с желатинками и конфетами уже покоились на полу перед постелью. Сибель перехватила его ладонь, когда попытался помочь ей снять домашнее платье.
- Фаб, я не такая красивая... там.
Он часто моргал, изо всех сил пытаясь понять, о чем она. Сиб была произведением искусства в своей старой детской комнате. Он все боялся, что из-за вечера с Кэтт не сможет... но Сибель была ее полной противоположностью, он любил ее и все шло просто отлично. Эти две ночи были разными в его памяти. И конкретно эта должна была стать одной из лучших.
- Что?..
Она как-то грустно опустила голову, немного стесняясь.
- Я очень... худая. Давай в одежде?
Эта мысль пронеслась очень быстро: давай. Давай как угодно, только теперь, сейчас. Но Фаб затормозил себя, трезво оценил – это ее страх. Нельзя сделать вид, что он с этим страхом солидарен. Он хочет Сибель живой, настоящей и такой же довольной – это и про ее удовольствие.
- Ты прекрасно выглядишь, - тихо сказал он. Остановил себя. Прилег рядом, оказавшись близко, чтобы не отвела глаза. Гладил. Медленно, тепло гладил. Сиб затрепетала. Посмотрела с неверием.
- Девочки в раздевалке говорили, что об меня можно порезаться.
- Какие глупые девочки, - нахмурился Фабиан. Погладил ее по щеке. Сибель повернула голову к его ладони. – Я хочу тебя, Сиб. Я хочу тебя такой, какая ты есть.
Она зажмурилась. Сжала его ладонь.
- Фабиан, я не девственна.
Эти слова не задели бы его, если бы не реакция Сиб. Она сжалась, произнося их. Прикусила губу, опустив голову. И лишь пару секунд спустя решилась посмотреть ему в глаза. Они блестели... влагой.
Он медленно, медленно покачал головой. В своих накатывающих волнах жара не до конца разбираясь, почему ее это тревожит. И сказал только:
- Я тоже.
Сибель погладила ворот его футболки, слишком сосредоточенная на своем деле.
- Я все равно не уверена... как правильно. Я не девственница, но я ничего не знаю, Тревви.
Это было чистым откровением. Теплым, доверительным, таким наивным. Полным. Фабиан только в ту секунду понял, насколько она ему верит. И что он никак не может это доверие не оправдать.
- Сибель, все в порядке, - он поцеловал ее правую щеку, а затем левую, задержавшись у уголка губ, - я тут. Ты же знаешь меня. Просто... будь со мной. Как же я хочу, чтобы ты со мной была...
Его голос задрожал на последней фразе, почти сорвался. Сибель поцеловала его в ответ.
- Я тоже... я тоже.
Это было немного смазанно, немного сбито. Фаб старался предусмотреть все и даже тренировался с подушкой, зная... но в моменте все равно немного растерялся. Тогда, с Кэтрин... она все делала сама. Он лишь шел на поводу животных инстинктов и сам себе был готов отгрызть руку, если бы его остановили. С Сибель он думал о Сибель. Все было несколько иначе. Ей тоже должно было понравиться и она тоже должна была быть довольна.
- ФАБИАН.
Фаб потом думал, что где-то был резок, когда она потрясенно вздохнула, зажмурившись, едва он вошел... а где-то мог быть и настойчивее, смелее. Но все эти мысли разлетелись вдаль чайками Мэна, когда они наконец нашли баланс. Сиб тоже помогла ему. Она его чувствовала.
- Фабиан...
Фаб не знал в тот момент, хочет он больше смотреть на свою девочку, столь восторженную, столь прекрасную, или чувствовать себя самого, закрыв глаза. Ему было... хорошо. Иначе, чем прежние «хорошо». Сегодня балом правило оливковое мыло... и все время после, целуя каждый сантиметр кожи Сиб, он все улыбался этому аромату. Своему самому любимому на свете.
Сибель кончила первой. Вдруг начала отвечать ему активнее, вдруг впилась пальцами в его плечи, задрожали ее губы. Сиб откинула голову, обнажив свою красивую шейку, мягкую грудь, выпирающие ключицы. Фабиана накрыло волной жара, несравнимой с предыдущими. Ее тело сокращалось и его собственное, включенное в этот процесс, тоже...
Он вскрикнул, не дав ей насладиться оргазмом, делая почти больно – назойливо, настырно, грубо вбиваясь. Пока и сам... пока сам.
- Тревор!
Она стонала у его плеча, она просила дать ей немного времени... но нет. Не вышло. Тревор задрожал, прижав Сибель к постели всем весом своего тела. Приглушенный свет комнаты стал ярче. Дыхание сбилось. Сердце барабанной дробью отбило по ребрам. Он тоже кончил.
Не решался посмотреть на Сиб какое-то время. Она ожила через минуту, может, чуть больше. Гладила его спину, лопатки. Фаб боялся почувствовать что-то похожее, что было с Кэтрин... но оно было иначе. В ее касаниях не было похоти и она была нежной. Кэтт никогда не была нежной. Сибель он был дорог.
- Тревви, - тихонько, влюбленно позвала Сибель. Голос ее будто стал ниже.
Он зажмурился, но переборол себя. Поднял голову. Сибель лежала чуть выше него, на подушке. Волосы ее темными волнами улеглись на грудь, на талию. Кожа матово переливалась от их физических усилий и неяркого света. Нереальным, безупречным казалось ее лицо – каждая черта его. Сибель, дождавшись внимания, бережно, так расслабленно улыбаясь погладила его по щеке – от виска до подбородка. Он едва не расплакался от эмоций и нежности, как ребенок. Никто из его...партнерш никогда не был с ним так нежен.
- Спасибо, - прошептала Сибель. На щеках ее появились ямочки.
Потом еще многое будет. Потом он множество раз станет причиной ее слез, попытается бросить одной смс-кой в надежде защитить, будет целовать ее ладошки в постели их старого дома в Портленде накануне переезда в Берлин. Они будут качаться на качелях в детском парке. Она будет смеяться, когда он приноровится покупать клубничный попкорн вместо сырного и делать вид, что клубничный – ее любимый – и сам любит больше. Она познакомит его с матерью. Миссис Коэн однажды днем попросит его о помощи... и Кэтт появится в зале ресторана. Папа приедет. Белла. Белла увидит Сибель. Сиб скажет: у тебя будет хорошая мачеха, Тревор. Пройдут дни. Недели. Он начнет ценить ее больше чего бы то не было, любить беззаветно, глубоко, преданно. Он не думает, что еще какую-то девушку в своей жизни сможет так любить. Он узнает ее. Будет с ней. Она станет его спасением.
И тот поцелуй в арке, та пятница на парковке, лабораторные по биологии за одной партой и даже тот чертов торт... все станет их историей. Все это приведет его к Сибель.
Любовь, Фабиан знает это слово. Die Liebe.

Один-единственный раз Фабиан предаст Сибель – плевать, что во спасение, плевать, по какой причине. Он напишет смс в туалете медицинского центра и, не перечитывая, отправит ее.

«Сибель, нам надо расстаться. Вини в этом меня. Мы больше никогда не увидимся, но если встретимся случайно, не смотри в мою сторону. Прости меня, пожалуйста. Тревор».

Она тогда ждала его звонка, хотела рассказать о чем-то из школы. Или о пряниках?.. Фабиан, приникнув щекой к плитке кабинки, тогда не мог ничего вспомнить. Эмоции, чувства – все пропало. Осталась только боль. От боли он уже не прятался, просто хотел все сделать верно – чтобы Сиб не пострадала. Отец обещал ее защитить и свое слово он сдержит – но лишь при условии, что Фаб сдержит свое. Потом он не смог бы. Выйдя из этого туалете, из этого центра, не смог бы... а ее надо было спасти.
Тогда он не умер. Тогда Сибель простила его. Момент отчаянья, момент безумия прошел. Сиб была с ним в одной постели, дома у папы... Сибель ни разу не упрекнула его за тот день. Она не умела держать зла – но Фаб научился ненавидеть себя сам, он преуспел в этом. И пока не разучился – да и поводов не было. Раз за разом просчет, раз за разом.
Он спрашивал у Сиб, когда все немного улеглось, спрашивал, как это было... для нее. Думал, что с честью выдержит – сам ведь ее мучил. А в итоге снова оказался на пороге слез.
Сибель была доброй. Она лишь грустно улыбнулась, погладив его по щеке. Они были в доме у vati, снова, на той же постели. Сибель казалась на ней призрачным чудом.
- Я сначала хотела тебе позвонить, - тихо признала она, посмотрев ему в глаза, - но потом передумала. Мне показалось, ты уже все сказал.
Фабиан мучительно нахмурился, прильнув к ее ладони. Обвил ее своей, поцеловал с внутренней стороны.
- Я говорил тысячу раз, Сиб, как люблю тебя. Но одно сообщение и ты...
- Это было более вероятным развитием событий. Всегда.
- Но как же?
- Мы были разными и мы остаемся разными, Фабиан. Твой папа пока дал добро, вот и все.
- Папа не определяет, кого мне любить. Я вообще никого до тебя не любил, Сибель. Вряд ли буду после.
Она мудро, тепло ему улыбнулась. Наклонилась и поцеловала в лоб. Те дни после его голодовки и последовавших проблем всегда относилась к нему бережнее, чем было нужно. Чем он заслуживал.
- Сейчас все хорошо, Тревор. Мы вместе.
- Я больше так никогда не сделаю, но если вдруг кто-то за меня... или я буду не в своем уме... прошу, Сибель, позвони мне. Я услышу тебя и пробужусь из любого бреда.
Она убрала прядь волос с его лба, подтянув их одеяло повыше. Поцеловала снова. Сибель была теплой, взгляд ее был теплым, касания согревали.
- Хорошо, Тревви. А теперь поспи.
- Мне этот сон уже...
- Я рядом, - тихонько напомнила, коснувшись щекой его виска. – Все. Остальное мы обсудим позже.
Их комната на закате запечатлелась в его памяти. Нежная Сибель. Ее сила, сокрытая в ласке. Ее взгляд, запах, ее касания. Их простыни. Книжки на полке. Медвежонок Брецель из Берлина. Все это вместе, все это сразу... водоворот. Как ностальгия, после которой ничего не будет.
Картинка гаснет, тонет в черноте... тонет... и он тоже – тонет.
Нет больше Сибель.