 Карьера Шейлин Вудли, как и у многих других сегодняшних звезд кино, началась рано. Первая роль ей досталась в семь лет, а первый крупный успех пришел через десять лет: Шейлин сыграла Эми Юргенс в сериале «Втайне от родителей». Следующая заметная роль — Алекс Скотт в фильме «Потомки», где в ее экранного отца перевоплотился Джордж Клуни: за этот фильм Вудли получила свою первую номинацию на «Золотой глобус» в 2012 году. Беатрис Прайор из «Дивергента», Линдси Миллс из «Сноудена» и, наконец, Джейн Чапмен из «Большой маленькой лжи»: сегодня, в свои 27, Шейлин Вудли — одна из самых перспективных молодых актрис Голливуда. Мы поговорили с ней о том, как жить с психическими особенностями, красивых людях из инстаграма и о том, что мы можем сделать для спасения планеты.
Когда нам прислали первую серию, я все время пересматривала момент, где ты танцевала на пляже.
Я еще не видела его, поэтому не знаю, о чем ты. Что это, что за песня?
Это классная песня, она из...
Так, сейчас будет спойлер!
Кажется, это была песня из «Зови меня своим именем». Но в любом случае ты феноменально танцуешь! Как ты отреагировала на то, какой стала Джейн после всех событий первого сезона?
Ну, я думаю, второй сезон был немного тяжелее, потому что у всех нас было свое видение героинь — у сценаристов, у студии, у режиссера. Поэтому результат — это некое слияние творческих концепций. В первом сезоне вы часто могли видеть, какой Джейн представляла свою жизнь, какой она могла бы быть, если кое-кто был бы жив, — и теперь она действительно узнает, как выглядит жизнь без этого человека. Во втором сезоне было важно понять, как она собирается двигаться вперед — и не только после того болезненного события, которое произошло с ней много лет назад, но и после трагедии, разразившейся в ту самую ночь в конце первого сезона.
Я говорила об этом с твоими коллегами. Мне интересно понять мнение каждой о том, как мы справляемся с психологическими травмами, как мы миримся с нашими секретами, как живем с ложью, кому говорим правду.
Я думаю, травмы — это личные испытания. Наша главная проблема заключаются в том, что о них не принято говорить. Секреты считаются каким-то частным опытом, и его принято переживать индивидуально, а не на групповой терапии. Получается так, что наш опыт, который мы получили в прошлом, заставляет нас страдать сегодня. И возраст тут не так важен: важно то, как мы выражаем эмоции, позволяем ли им выходить наружу. Моя мама всегда говорила мне, что правда без сострадания — это жестокость. Если кто-то просит вас хранить тайну или лгать, вы совсем не обязаны делать это. Но важно осознавать, что вы действительно можете ранить человека, если скажете правду.
А чему еще ты у нее научилась?
Моя мама — удивительный человек. Она работает с детьми, развивает в них лидерские навыки для борьбы с издевательствами и самоубийствами — двумя огромными детскими проблемами. Раньше она работала классным руководителем, а папа — школьным психологом. Мне и моему брату очень повезло: у нас есть родители, которые любят нас. Конечно, они были неидеальны, они тоже совершали ошибки. Думаю, главные уроки — сдержанности, смирения и сочувствия — я получила от родителей.
В первой серии второго сезона есть сцена, в которой парень подходит к тебе на пляже и спрашивает, здорова ли ты психически. Я считаю, что это очень актуальный вопрос, потому что никогда не думала, что кто-то может напрямую спрашивать о психическом здоровье. Что ты думаешь об этом?
Об этом трудно говорить, потому что психическое здоровье вообще запретная тема в нашей стране, верно? (смеется) Мне понравилось в этой сцене то, что парень задает вопрос как бы в шутку, реплика похожа на флирт. Скорее всего, это и была просто шутка. Но тот факт, что он может открыто спросить о психическом здоровье, показывает, что молодое поколение не стесняется своих психических особенностей. И у них нет предрассудков на этот счет. Если вам поставили какой-то диагноз, если вы психически нестабильны — или если вам сказали, что это так, — то это еще не значит, что вы хуже или лучше. Просто на вас повесили еще один ярлык. И, возможно, этот ярлык приведет к более продуктивной и лучшей жизни. Говорить о психическом здоровье нормально, не нужно бояться или стесняться.
Можешь рассказать больше о Джейн? Не только про первый, но и про второй сезон. Как думаешь, через что ей придется пройти?
Могу сказать, что этот сезон стал для Джейн исцелением, началом движения вперед. Джейн теперь совсем не та, что была в прошлом, даже когда у нее появился Зигги. Она движется вперед не без испытаний, но у нее есть цель, и она к ней идет. Во втором сезоне Джейн еще не бесстрашная, но она укрощает свой страх и больше не боится встретиться с ним лицом к лицу. Это очень достойно!
А как ты «исцеляешь» саму себя? Что делаешь для физического и психического здоровья? Ходишь в спа, медитируешь?
Да, мы с друзьями называем это «спа-жизнью». Но «спа-жизнь» может выглядеть как угодно — это могут быть и ночные танцы дома под любимую музыку. Я исцеляюсь в одиночестве. Я интроверт. Конечно, я одеваюсь, делаю макияж и иду на работу, но мой способ перезарядки и восстановления связи с собой — тишина. Каждый день я выделяю время на то, чтобы просто сосредоточиться и собраться. Это не значит, что я читаю мантры круглые сутки: музыка, телефонный звонок другу, книга, медитация, прогулка или упражнения — это моя необходимость, мое лекарство.
Был ли у тебя момент просветления?
Это просто взросление. Просветление — это то, что происходит, когда вы становитесь старше. И это приятно, потому что вам больше не нужно иметь дело с дерьмом, с которым вы сталкиваетесь в свои 20 лет. Но свой голос я обрела действительно рано. Когда случились теракты 11 сентября, я была в пятом классе. Я помню, что тогда постоянно думала обо всех тех детях, которые потеряли своих родственников — мам и пап, бабушек и дедушек. Это разбило мое 9-летнее сердце, и тогда я придумала план, как можно собрать плюшевых мишек и открытки, чтобы отправить их детям в Нью-Йорк. Тогда я поняла, что мы можем менять мир — и неважно, сколько нам лет. Когда все говорят, что вы не сможете, — вы все еще можете попробовать. Один из моих любимых девизов в жизни, начиная с раннего возраста: «Скажи мне, что это невозможно, и я докажу тебе, что это не так».
Как ты реагировала на общественное мнение? Взросление — сложный процесс, но взрослеть, выслушивая мнение о себе...
Нужно быть безразличной. Мне не всегда было легко. Будучи моложе, я часто притворялась, что это намного проще, чем было на самом деле. Но я не хочу мириться с чем-то, что не кажется мне правильным. Думаю, самое трудное в нашей индустрии — быть признанным, знаменитым или успешным, потому что те, кому вы не нравитесь, сразу вешают на вас ярлыки. Это расстраивает: внезапно появляется огромное количество людей, у которых уже сложилось определенное мнение о вас — это при том, что вы для этого ничего не сделали. Это самое трудное, с чем приходится иметь дело и мириться. Но опять же, вы просто не можете уделять этому слишком много внимания. Я давно научилась не читать комментарии, не гуглить новости о себе. Это действительно не мое дело, что люди думают обо мне.
Если бы я была ребенком и могла выбрать маму-героиню из сериала, я выбрала бы тебя, потому что ты самая веселая: танцуешь с детьми, знаешь, чем их занять. В этом шоу ты настоящая подруга своему сыну. Каково было примерить образ матери?
Я считаю, что Джейн росла вместе с Зигги. Думаю, у многих в детстве было точно так же: так было и в нашей семье, семьях наших друзей. Джейн развивается почти с той же скоростью, что и ее сын, но иначе. Она воспринимает его как равного себе. Очевидно, что для Зигги быть взрослее и старше — некое превосходство, а Джейн уважает его мнение и эмоции. У других родителей в этом сериале нет таких отношений с детьми. Что касается роли матери, то это весело. С Яном (Ян Эрмитейдж, исполнитель роли Зигги. — прим.) очень весело и работать, и просто играть. Самое прекрасное в работе с детьми — то, как тонко они чувствуют происходящее вокруг них. Во время съемок мы как будто заряжаемся оптимизмом, а сами съемки напоминают веселую игру-импровизацию. Часто это чувство пропадает, если мы на площадке с другими, профессиональными, актерами. В них нет спонтанности и способности удвиляться всему вокруг.
Часто в твоей жизни бывает, что ты хочешь получить что-то, но не можешь?
Постоянно. Я хочу знать, что находится на дне океана, но не думаю, что смогу туда добраться. (Смеется.) Стремиться к чему-то нормально, это в нашей природе. Но вместе с этим мы постоянно сравниваем себя со словами, поступками, образом жизни других людей. Медиа не помогают исправить эту проблему, особенно молодому поколению. Ты заходишь в Сеть и видишь эти картинки из чьей-то прекрасной жизни, а потом возвращаешься к своей, смотришь в зеркало и живешь дальше, четко осознавая, что ты не такой, как они. Конечно, все эти люди из инстаграма красивы, но ведь их внешность часто исправлена фотошопом. Кто из нас задумывается об этом, когда смотрит их фотографии? Вместо этого мы думаем, что недостаточно хороши и никогда не будем такими, как они. Это по умолчанию вредит уверенности в собственных силах. Так было и со мной, но с возрастом это чувство исчезло. Я не забочусь о том, что думают обо мне другие люди, потому что я лучше всех знаю, кто я. Думаю, это знание приходит с возрастом.
Жан-Марк Валле (режиссер первого сезона «Большой маленькой лжи», — прим.) сделал сериал запоминающимся. В этом сезоне кресло режиссера досталось Андреа Арнольд. Ты видела ее работы раньше? Какие у тебя были впечатления?
Я видела «Аквариум», но,кроме него, ничего, и я была очень взволнована. Одно из главных достижений Жан-Марка Валле — в том, что он действительно смог представить этот сериал как независимое кино. Когда я услышала, что Андреа станет новым режиссером, я была очень воодушевлена, потому что у нее похожий стиль в работе. Еще она очень любит импровизировать: вы никогда не узнаете, снимает она или нет. Она никогда не говорила: «Снято!», она никогда не говорила: «Начали», она говорила: «Поехали!» или «Спасибо» в конце съемки. Мне это нравится. С ней было комфортно, а это важно — ведь «Большая маленькая ложь» целиком о том, что людям должно быть комфортно друг с другом.
С кем ты обычно общаешься по работе, кроме сценариста или режиссера? Кто еще помогает тебе в работе над образом?
Для меня каждый на съемочной площадке создает персонажа, потому что если хотя бы один человек не придет на смену, то вся система может легко развалиться, мы не сможем работать. И в этом магия фильмов или телепередач: над одним проектом работают сотни людей. Что касается создания персонажа, то, может быть, осветитель не помогает мне показать внутренний мир Джейн, но этот человек может помочь мне решить, как Джейн видит мир, просто настроив свет.
Как Монтеррей изменился с началом съемок? Эту жемчужину теперь не спрятать!
Монтеррей навсегда останется уютным маленьким тихим пляжным городком. Когда мы вернулись на съемки, весь город заговорил: «Большая маленькая ложь» вернулась, «Большая маленькая ложь» вернулась. Тогда приехало много людей только для того, чтобы посмотреть на нас: об этом говорили по радио. Моя семья живет в районе залива — и они узнали, что я снимаюсь неподалеку, из новостей в утреннем эфире по радио в машине. Но Монтеррей не превратился ни в какой... Что это был за фильм? После фильмов «Сумерки», мне кажется, все начали ездить в Орегон. Кажется, это не про Монтеррей, но я могу ошибаться.
В сериале ты часто смотришь на океан. Как ты думаешь, что с ним происходит? Климат меняется, но до настоящей катастрофы, кажется, нам пока далеко. Как ты думаешь, что будет с экологией?
Думаю, никто не знает, что с нами произойдет. Я считаю, что главная проблема меняющегося климата — всеобщее незнание. Это великая загадка. И поэтому максимум, которого мы можем достичь, — просто продолжать обсуждать проблему. Обсуждать каждый день с любой точки зрения: экологической, экономической. Это пересекается с гендерным неравенством, это пересекается с расизмом, это пересекается с классовой дискриминацией: есть так много разных способов уничтожать планету, частью которой мы все являемся. Но я оптимистка. Я думаю, что многое может измениться, потому что миллионы людей по всему миру посвящают каждый свой день тому, чтобы менять ситуацию к лучшему.
Тебя арестовали за участие в протесте против строительства трубопровода в Дакоте. Многие говорят, что поддерживают активизм, но на самом деле их утверждения не соответствуют действительности по разным причинам. Ты одна из немногих, кто относится к этой теме серьезно с детства. Насколько трудно исповедовать эти принципы, отражать эти идеи в своей жизни?
Я не считаю себя активисткой — я просто думаю о себе как о человеке, который видит несправедливость и не может спать по ночам, ничего не делая. Если бы в моей комнате было холодно, я бы не могла спать до тех пор, пока не включила бы отопление: это то же самое. Но я не идеальна — никто из нас не идеален, но мы можем улучшить нашу жизнь.
Когда мы с тобой виделись в прошлый раз, я сфотографировала тебя — и у меня получился потрясающий снимок! У тебя волшебный стиль! Скажи, а какую роль в твой жизни играет одежда и внешний вид?
Для меня это просто способ самовыражения, так я получаю удовольствие. В средней школе я сама шила одежду: ходила в благотворительные и винтажные магазины, находила вещи, переделывала их, подгоняла под себя. Я действительно разбиралась в моде и стиле, мне нравилось подходить к вопросу творчески. Когда я стала известной, появились стилисты, которые стали говорить мне, как мне нужно выглядеть и одеваться. Тогда же я начала носить больше дизайнерской одежды, но внезапно почувствовала себя вешалкой или манекеном, перестала чувствовать себя собой. Мне это не понравилось, и долгое время я не обращала особого внимания на то, как одеваюсь: меня тогда все устраивало. Теперь же я смотрю на ситуацию по-другому, потому что чувствую себя независимой. Я встречалась с некоторыми дизайнерами, чтобы узнать их как художников — эти встречи изменили мои взгляды. Думаю, мода — это способ сказать кому-то, как вы хотите, чтобы о вас думали. Мода — это подсознательный обмен мыслями. Она выражает ваше настроение или отношение к внешнему миру. Есть так много идей, которые наряд может выразить. Вот что мне действительно интересно.
Ты согласилась на съемки в «Мизантропе» (триллер, в котором Вудли сыграет полицейскую. — Прим.). Расскажешь что-нибудь о нем?
Да, я очень волнуюсь! Я не могу много рассказать. Как мне кажется, уже давно не было хорошего психологического триллера, который мог бы взволновать, заставить осознать какие-то проблемы. И я верю в режиссера Дамиана Сифрона, автора «Диких историй», он потрясающий и очень талантливый. Я не могу вспомнить, когда в последний раз была так взволнована перед работой, потому что он написал прекрасный сценарий.
Поговорим о фильме Дрейка Доримуса «Любовь на троих», над которым ты только что закончила работать. Это большой подарок для тебя — еще и два прекрасных актера-коллеги.
Это было потрясающе. Я буквально запрыгнула в последний вагон — создатели сериала спросили: «Эй, ты сможешь сняться за неделю?» Я, конечно же, согласилась. (Смеется.) Мне очень повезло поучаствовать в этом проекте. Джейми Дорнан и Себастьян Стэн невероятно талантливы и так хороши в этом фильме! Не могу дождаться выхода картины! Работа с Дрейком — чистая импровизация, поэтому в сценарии не было диалогов, в основном это была просто сценическая инструкция. Он говорил: «Шейлин, в комнате с тобой эти ребята, а ты задаешь им вопрос, вроде этого». И потом он начинал снимать, а мы просто импровизировали. И каждый дубль был особенным. Это изменило мое видение актерства в целом. После этого фильма я пока нигде не снималась, и мне любопытно будет понять, как я использую навыки и опыт, полученные в работе над этой лентой.
А кого именно ты играешь?
Я играю женщину, которая пытается сделать все правильно. Это довольно простая история. Сложным был только человеческий опыт — его важность в действительности недооценивается во многих фильмах, больше ценятся внешние проявления эмоций. Больше всего в фильмах Дрейка я люблю то, что он всегда готов задержать камеру на лице персонажа на пять секунд дольше, чем большинство режиссеров. Так он позволяет актеру пообщаться и подышать одним воздухом с персонажем, узнать, что он или она на самом деле испытывает. Каждый человек бывает одинок — иногда больше, иногда меньше. И наша история действительно отражает то, как выглядит петля одиночества и какими ценностями мы наполняем себя.
Ты снималась в «Дивергенте», который для тебя закончился на третьем эпизоде. Тебе жаль, что этот проект в твоей жизни подошел к концу?
И да и нет. Было трудно работать с одной и той же командой столько лет, с одним и тем же актерским составом — а потом уйти, прощаясь до следующего лета, и больше никогда не увидеться.
Я слышала, будет четвертый фильм.
Да, я тоже. Может быть, они до сих пор им занимаются, я не знаю.
За информацию благодарим сайт buro
Шейлин Вудли: «Самое трудное в кино — быть признанным, знаменитым или успешным»
|
...что на сайте есть восемь тем оформления на любой вкус?
