«Люди думают, я сумасшедшая, но, простите, это не так. Это их восприятие моей способности встретиться с ними лицом к лицу, однако я спокойна на этот счет. Может быть, потому, что я уже долгое время не заинтересована в понимании других людей. Как это возможно, когда те, кто ко мне приходит, прочитали обо мне, по большей части, неправду? Я не сумасшедшая, я одинокая. Такова уж реальность этой работы».

По обыкновению в этот момент, жалуясь, актрисы начинают вести себя, как типичные королевы драмы, обязательно выдерживая гнетущее молчание. Она так не поступила. Она еще не закончила. Она попросила, чтобы мы записали конец ее рассуждений. «Люди говорят со мной, словно с вещью, которую я холю и лелею, которой управляю. Это все из-за работы – из-за чертовой работы, которая никогда не прекращается. Кто-то уходит на работу и потом возвращается домой. Мы – нет. Не существует никаких границ: они просто стираются. Не существует личной жизни. У меня ее нет, я ей пожертвовала».

Мы смотрим на ее руки, на исцарапанные бедра. Две минуты назад она казалась неуязвимой. Теперь уже нет. «Всё на публике, все всё знают. Не могу сказать, что меня совсем это не беспокоит. Я решила, что эта слава не будет портить мне жизнь. Иначе я сойду с ума. При запросе «сумасшедший» Google выдает мое имя, которое присутствует везде: в миллионах записей, в моих любовных историях, в переломных моментах, в моих ошибках. Другого выбора, кроме выживания, у меня нет».

Шесть лет назад воин Кристен отпраздновала свое 18-летие и с нетерпением ждала выхода первой части «Сумерек», сыграв одну из главных ролей вместе с тем, кто медленно становился ее бойфрендом – актером Робертом Паттинсоном. Пять фильмов «Сумеречной саги» сделали из Кристен и Паттинсона людей более известных, чем Папа и Битлз вместе взятые. И все эти годы мы постоянно получали новую порцию слухов об их истории, пока в итоге все не закончилось в 2012 году.

Каждый раз, когда Кристен целовала парня (или девушку), это в мгновение ока становилось более обсуждаемой новостью, чем Сирия или уровень безработицы. «Мне кажется, Роберт, я или Джастин Бибер стали первыми жертвами чрезмерно пристального внимания нового типа. Может быть, до нас это и не принимало таких масштабов. Скорость, с которой распространяются слухи… Невероятна. Поэтому я просто ненавижу все эти технологии».

Быть созданием этого механизма и не любить его. Зажечь лампочку, которая и освещает путь, и обжигает тебя. Выкармливать монстра, который вас же и убивает. «Мы просто хотели быть актерами, но успех приходит в тот момент истории, где слава рассматривается больше как сексуальная и вожделенная вещь, а не как счастье. Все вокруг превращается во что-то странное. Никто даже не думает, что слава может угнетать: «Эй, мы привели тебя сюда, мы сделали тебя знаменитым, так давай нам то, что мы хотим». Слишком долго мысли о том, что все это благодаря им и что я жертвую собой ради них, занимали мой разум».

Все, что мы прочитали за последние четыре десятилетия о паранойе, от Филипа К. Дика до Брета Истона Эллиса, ничто в сравнении с тем, что испытала эта девушка.

На съемочной площадке она удивлялась, что режиссер наконец предложил ей исполнить свою героиню. «Мне, девушке, которая пришла из школы, где актерам не нужно быть креативными!». Неудивительно, что она проявила острый ум. Впечатлив всех. «Вы будете думать, что «Зильс-Мария» - это толчок. Я могу двигаться, могу говорить! Главные международные новости». Она никогда не сдается. Это хорошо.