 На FX и More TV начался четвертый сезон «Фарго». На этот раз вместо аккуратной полуабстрактной зарисовки, вдохновленной братьями Коэн, зрителей ждет сатирическая карикатура на американский капитализм, словно срисованная из журнала «Крокодил».
Канзас-Сити, начало XX века. Банды сменяют одна другую в соответствии с волнами эмиграции. Сначала ирландцы, за ними евреи, за ними итальянцы, и вот уже наступили 1950-е, и за итальянцами пришли местные, черные. Мало того, внутри итальянского клана тоже все неладно — стареющий патриарх теряет контроль и за власть борются два его сына: невротичный, не обладающий лидерскими качествами Джосто (Джейсон Шварцман) и только что приехавший из Италии и слишком самоуверенный Гаэтано (Сальваторе Эспозито). Их противники — Лой Кэннон (Крис Рок) и Доктор Сенатор (Глинн Терман), более организованные афроамериканцы, поднявшиеся на ростовщическом бизнесе. А посреди этой битвы оказались два полюса: добро — простая семья Сматни и зло — медсестра с маниакальными склонностями Оретта Мейфлауэр (Джесси Бакли).
В «Фарго» всегда любили запутанные сюжеты — и тут переплюнули себя: абзац выше даже не полностью пересказывает завязку, а представление всех персонажей и расстановка всех фигур на поле игры у сериала занимает почти всю первую серию целиком — и все равно не до конца еще понятно где кто, а персонажи продолжат появляться и дальше. «Фарго» вообще на этот раз берет на себя слишком много — и ломается под собственным грузом. Это все еще первоклассное телевидение, и мало что еще в этом скудном году сможет с ним сравниться, но волшебство на четвертый раз все-таки начало выветриваться.
Как и братья Коэн (авторы фильма, по мотивам которого снят сериал), создатель многосерийного «Фарго» Ноа Хоули преуспел в тонкой и прозрачной подаче материала. То, что у него вообще получилось выйти на один уровень с Коэнами, — уже феноменально, ведь их мастерство совершенно невозможно скопировать по каким-то четким критериям. Если скормить нейросети фильм Тарантино, то она сможет вам родить похожий, сможет то же самое проделать с Тарковским, но не с Коэнами, чья особенность прячется куда глубже любых конкретных данных. Хоули три раза удавалось уловить эту невидимую эссенцию, но в четвертой инсталляции «Фарго» выглядит уже сделанным нейросетью — той, которой скормили не Коэнов, а три предыдущих сезона.
Сказалось и то, что новый сезон выходит спустя три года после предыдущего. Уже не в почете те тонкость, аккуратность, интеллигентность, с которыми «Фарго» пересказывал печальную историю американского капитализма (и так, что зрителям даже необязательно было считывать эти идеи). «Фарго» пытается поймать цайтгайст и работать широкими мазками — и это ему абсолютно ни к чему. Уже в первые полчаса сериала становятся очевидны темы, которые будут исследоваться следующие несколько часов, и для пущей плакатности разве что не хватает полупрозрачной надписи This Is America на весь экран.
Хоули в очередной раз напоминает, что американская мечта построена на крови. Он делает реверанс Black Lives Matter и обличает системный расизм. Когда черные и итальянские банды начинают в 1950-х борьбу, ни тех ни других за «белых людей» еще в американском обществе не считали. Но мы заранее знаем, что уже через пару десятков лет итальянцы заработают свою «белость», а афроамериканцы, пусть они и в момент начала этой истории уже больше сотни лет как живут на этой земле, и по сей день вынуждены бороться с расизмом. Собственно, нынешний сезон «Фарго» — как раз о том, как зарабатывается «белость», как разные нации складывались кирпичиками в американскую и почему не всем это удалось. Ну и плюс, как обычно, про капитализм: для него тут отдельная линия про историю кредитных карт.
Немного подводит Хоули на этот раз чутье к подбору актеров — он всегда любил риск, когда-то этот риск должен был не оправдаться, и произошло это с комиком Крисом Роком, которому Хоули дал одну из главных драматических ролей. Но Року не хватает мимики и диапазона: его персонаж подает текст так, будто выступает со стендапом. К счастью, по правую руку от Рока всегда находится куда более выразительный Глинн Терман, и они хорошо срабатывает в тандеме.
Среди других удач: Джейсон Шварцман, немного выбивающийся из регулярного амплуа и по уровню истеричности порою догоняющий своего дальнего родственника Николаса Кейджа. Певец Эндрю Берд дебютирует тут в роли главы семейства Сматни, и сразу можно сказать, что его актерская карьера будет успешной. Выписанный из сериала «Гоморра» Сальваторе Эспозито потрясающе корчит рожи и пучит глаза, напоминая очень, очень злую версию Джека Блэка. Тимоти Олифант спустя почти пять лет после финала «Правосудия» вновь возвращается в роли судебного маршала — и форма на нем сидит все так же хорошо. Артист Бен Уишоу играет ирландца, живущего в итальянской семье: как главный герой мультфильма «Жил-был пес», он ободран, потрепан, трогателен, лоялен к своим хозяевам и невероятно трагичен.
Отдельно стоит отметить Джесси Бакли, которая выступает в обязательной для каждого сезона «Фарго» роли хаотичного зла. Ее медсестра Мейфлауэр непредсказуема, в ее действиях то нет логики вовсе, то, напротив, что-то на вид бессмысленное оказывается частью коварного плана. Она регулярно развешивает по сюжету те ружья, которые позже выстрелят, — но опять же чувствуется усталость материала, и героиня Бакли уже не внушает такого ужаса, как Билли Боб Торнтон в первом сезоне или Дэвид Тьюлис в третьем. Ее образ опять же написан слишком широкими мазками, и если раньше мистические злодеи в «Фарго» были похожи на Воланда, то Мейфлауэр уже куда ближе к Джокеру или Харли Квинн.
И есть еще одна, очень странная особенность, которую даже непонятно куда записывать — в плюсы или минусы. «Фарго» здесь впервые забирается настолько далеко в прошлое, и на полномасштабную историческую реконструкцию его бюджета не очень хватает. И вот с этими фанерными декорациями и непривычно громкой моралью, обличающей американский капитализм, «Фарго» внезапно начинает напоминать перестроечные комедии про США. И глава итальянского семейства (заслуженный итальянский же актер Томмасо Раньо) внезапно похож на артиста Юрия Стоянова, и роль Бакли легко бы могла исполнить молодая Гурченко, и в целом вся шапитошность происходящего вызывает такое дежавю, что кажется: вот-вот на экране появится герой Николая Караченцова из фильма «Дежавю». Это все, с одной стороны, подчеркивает нелепость сезона, а с другой — делает эту нелепость такой родной и понятной, что все недостатки сразу становятся не очень важны.
За информацию спасибо сайту Esquire
|
...что в 
...что вы можете заказать в нашей Студии Звукозаписи в 
