 Стефани Майер была мормонской домохозяйкой, когда ее роман про вампиров заработал миллиарды долларов. Но слава пугает ее, как она говорит.
Если Вы верите ей, то критики – а их сложно игнорировать – литературной карьеры Стефани Майер являются случайностью из четверки выигрышных чисел.
Многое из этого основано на чистой снисходительности, конечно. До дебюта подросткового вампирского романа «Сумерки» в 2005, Майер была религиозно образованной матерью-домохозяйкой трех маленьких мальчиков в консервативном пригороде Феникса, Аризона. Когда она впервые попробовала себя в фантастике, то случилось это за кухонным столом, в перерыве между сменой подгузников и воскресной церковной службой (она мормонка), без всякого формального обучения или даже знаний мужа-бухгалтера. Предыстория, другими словами, вряд ли предназначена для того, чтобы высмеять издательские элиты Лондона и Нью-Йорка.
И они высмеяли – но безрезультатно.
После того как от Майер отвернулись все агенты, с которыми она связывалась в поисках контракта на публикацию, кроме одного, романы были проданы ста двадцатью миллионами копий. Имена персонажей книг стали самыми популярными среди детских имен в Америке. Фильмы правили кассами кинотеатров на протяжении половины десятилетия. Даже процветающий рынок «фанфиков», основанный на ее работе, произвел сорока миллионный спин-офф с рейтингом Х (прим.: запрещается для чтения лицам, не достигшим 17-ти лет), который так же будет превращен в фильм.
В то время как Майер в настоящее время широко рекламируется как Джоан Роулинг Америки, ее клеветники утверждают, что это подобно тому, как если бы люди бессмысленно считали, что «Monkees» когда-то были «Битлз Америки». В качестве доказательства они указывают на то, что книги Майер были почти полностью омрачены фурором таблоидов над реальным романом между Робертом Паттинсоном и Кристен Стюарт, которые сыграли в «Сумерках» надутых, дрожащих и «касающихся предплечьями» героев на экране. Тем временем другие просто отказываются дать ей скидку, исходя из качества ее прозы. «[Она] не может написать страшилку», - объявил в 2009 Темный Лорд Бестселлеров Стивен Кинг.
Все это привело меня к пасмурному, несколько холодному февральскому дню в Беверли-Хиллс, где у меня запланирована встреча со Стефани Майер во время одной из ее частых дневных поездок в Калифорнию. «Сумеречные» фильмы сейчас завершены – последний, «Рассвет: Часть 2», вышел в прокате в прошлом ноябре и заработал почти один миллиард долларов (приближая личные богатства Майер к сотням миллионов), - и автор готовится к запуску своего первого поствампирского фильма, адаптации романа об инопланетном вторжении «Гостья». Это увлекательный проект по нескольким причинам. Во-первых, режиссером выступил Эндрю Никкол, известный благодаря «Гаттаке», любимом научно-фантастическом культе. Во-вторых, в ролях 18-летняя ирландская актриса Сирша Ронан, которая блестяще сыграла роль девочки-убийцы в «Ханне». Однако более важно то, что если «Гостья» хит, то фильм, вне сомнения, принесет гораздо больше, чем удача, ответственная за успех Майер. В такой же мере, конечно, даже малейшее дуновение разочарования вызовет самодовольный хор «мы-же-говорили-вам» и вполне может оказаться ударом, от которого невозможного восстановиться – особенно здесь, в Голливуде, где большая часть репутации умирает в унылый уик-энд.
«Я чувствую, что мне, в любом случае, нужно сказать вселяющую уверенность речь актерскому составу, - рассказывает мне Майер, прагматически пожимая плечами, когда она прибывает в наше место встречи, отель «SLS», известный за свою очень не мормонскую вечеринку у бассейна, - потому что, знаете, что если похожая вещь не случится снова? От фильма многого ожидают, что очень тяжело для актеров. Люди продолжают спрашивать Джека [Эйбела, играющего главную мужскую роль]: «Ты будешь следующим Робертом Паттинсоном?». Или они спрашивают у Сирши: «Ты следующая Кристен?». Я имею в виду, как нечестно это? Ничего не происходит одинаково дважды».
Майер, конечно, также легко может говорить о давлении на себя, но чувствуется ненужным указывать на это. После всего 39-летняя писательница – которая признается, как «всегда самая неловкая» всякий раз, когда она уходит от клавиатуры, чтобы продвигать книгу или фильм – явно изо всех сил пытается скрыть свой дискомфорт при мысли о длительности интервью для «Times Magazine». Это больше похоже не уязвимость, чем на антагонизм, однако складывается ощущение, что это преувеличило ее рост. Она крошечная. Не больше 5 футов и 4 дюймов (прим.: примерно 162 см), как я полагаю. Она также удивительно милая («валлийского и датского происхождения», - расскажет она далее), с бледной кожей, широкими пухлыми губами, темными, слегка вьющимися волосами. На официальных фотографиях ее вес, казалось, широко колебался на протяжении многих лет – профессиональная опасность для любого плодовитого писателя, - но она хорошо выглядит в черном пиджаке и коротком бирюзовом ожерелье.
Я спрашиваю, боится ли она критического восприятия «Гостьи», учитывая то, что, похоже, отзывы о ее работе становятся все более жесткими с каждым новым коммерческим успехом?
«Большую часть времени я думаю: «Ах, ты права, я ужасна: мне следует просто бросить все это сейчас», - смеется она, возможно, ссылаясь на фразу Стивена Кинга. – Но в течение длительного времени, я знаю, я слышу только положительное. В самом начале, по сути, именно моя сестра в значительной степени издевалась надо мной, отправляющей письма агентам, и его поиски заняли, может, два месяца – потом, спустя месяц, был заключен контракт. Так что это не обычная вещь типа оплачиваю-ваши-налоги. Позже я столкнулась и с негативом. И, может, это даже лучше, потому что я обескуражена. Для меня сложно верить комплиментам, оскорблениям – просто. Я не знаю, только ли я это, или же все женщины по природе более критичны по отношению к себе»
Это чувство о том, чтобы судить издалека, конечно, не было новым опытом для Майер. Рожденная в канун Рождества в мормонской семье в Хартфорде, Коннектикут – у нее пять братьев и сестер, - они переехали, когда ей было четыре, в выжженную пустыню Аризоны, где ее отец получил должность главного финансового директора частной фирмы. Что касается ее религии, плохого цвета лица, пристрастию к чтению и нетрадиционных взглядов, то это был непростой период. Опять же Майер говорит: «Не так много времени нужно, чтобы заставить вас чувствовать себя неловким аутсайдером-подростком. Среднюю школу нужно пережить. Ты проходишь через это и становишься сильнее. С людьми, которые любят среднюю школу, что-то не так».
Майер вспоминает, как однажды ее спросил журналист, была ли семья Беллы Свон создана как подобие ее собственной. «Я засмеялась, - говорит она. – Белла единственный ребенок, выходец из неблагополучной семьи, а у меня огромная, очень сплоченная семья, и мои родители были вместе, кажется, сто десять лет. Но потом я поняла… Это Каллены похожи на мою семью». Каллены являются «сумеречными» вампирами, они, конечно, большой, яростно защищающий семью клан разных личностей, которые воздерживаются от крови людей, в связи с… ну, этическими проблемами.
Они мормонские вампиры, если хотите.
Если дар Майер не в идеально спокойных предложениях (на это, как представляется, есть некоторые соглашения даже среди ее поклонников), то в ее способности брать такую фантастическую концепцию и объединять ее с легкостью со всеобщими тоской и неуверенностью в молодом возрасте, усиливая эффект такими нудными деталями, как «сумеречный» проливной дождь на северо-западе Тихого океана. Неохотно некоторые критики пришли к понимаю ее таланта. У особо шумных из них, однако, по-прежнему есть проблемы с работой Майер. Наиболее часто цитируется предполагаемый «антифеминизм» Беллы Свон, чье целомудрие и покорность к страстному Эдварду Каллену, – он хочет выпить ее кровь со всеми запрещенными похотями отчаянного парня-подростка, чтобы потерять девственность – кажется, из другой эпохи. Майер не спорит, что ее религиозная вера, по крайней мере, частично ответственна за такие темы («Кто я, говорит о том, что я пишу, поэтому это опускается»), но она намекает, что влияние Джейн Остин, пожалуй, более важный и незамеченный факт. Действительно, Майер провела так много времени с книгами Остин, будучи ребенком, что ее родители беспокоились о способности дочери строить отношения с реальными людьми.
К счастью, Майер стала более социальным созданием, когда покинула дом в пользу мормонского Университета Бригама Янга в Солт-Лэйк-Сити, штат Утта. Именно там она познакомилась с Кристианом, известным как Пончо, за которого вышла замуж в возрасте двадцати одного года. Работа в приемной компании последовала далее, но она бросила ее, чтобы растить детей.
«Я никогда не планировала быть писателем, - настаивает она. – Чтение книг было просто моей удивительной вещью, которую я любила». Все изменилось в ночь на 1 июня 2003 год, когда ей приснился сон о девушке из средней школы, разговаривающей с «прекрасным, сверкающим мужчиной» на солнечном лугу. Мужчиной был Эдвард Каллен, и он объяснял молодой девушке, как трудно для него не убить ее. Образ был настолько ярким, что Майер пришлось записать свой сон.
«Я даже не знала о вампирах, - говорит она. – Это была просто странная, переменчивая вещь, где история действительно овладела мной. Кроме того, было облегчением сделать что-то с моим мозгом. У меня были маленькие дети, и я больше не разговаривала с людьми – я просто физически заботилась о людях, весь день». Поначалу она не говорила никому, кроме сестры, о том, что произошло. Даже ее муж не знал. «Это было неловко, - протестует она. – Но потом выяснилось, что на самом деле все не так».
Сказать, что динамика замужества Майер интересная, было бы недостаточным. Поначалу очень традиционное соглашение, со временем оно оказалось перевернутым с ног на голову, и Кристиан теперь тот, кто сидит дома и заботится о детях. «Это было нелегкой дорогой для него, - подтверждает Майер. – Это было… - она вздыхает. – Каждый раз мы вроде разбирались во всем, снова что-то меняли, а потом заключили еще одно соглашение. Так что для нас обоих это просто постоянный путь обучения».
Как и большинство писателей, Майер иногда может быть ужасной компанией. «Когда я действительно вовлечена в книгу, - говорит она, - то я даже не в комнате, в которой нахожусь. Я где-то далеко. Уверена, это сводит [Кристиана] с ума».
Кроме того, он может мучать ее в ответ. «Он скажет: «Ты видела эту новость на «Yahoo»? И я думаю: «Черт! Я на середине предложения, а теперь потеряла мысль». Мой бедный муж – это грубо. Но он сильный парень, и, в целом, ему удается делать это очень изящно. Тебе нужно быть жестким со своей сумасшедшей женой, которая пишет безумную вампирскую историю, и уметь с ней справляться».
Когда «сумеречная» сага закончилась, одно появление Майер в книжном магазине могло бы привлечь пять тысяч истеричных фанатов-твайхардов. (Она не любит это прозвище, предпочитая «Robster» для тех, кому нравится Роберт Паттинсон.) Это было одновременно и волнующе, и страшно. Ненавистные сообщения циркулировали в Интернете по поводу решений Майер насчет сюжета. Каждый раз, когда знаменитость – вроде Стивена Кинга – заводила разговор о «Сумерках», она подвергалась угрозам и насилию. Самое худшее из этого то, что, как говорит Майер, изолированность ее брака и семейной жизни была источником «мира и комфорта».
«Я переезжала дважды с этого времени из-за проблем с вторжением в частную жизнь, а также чтобы быть в безопасности, - рассказывает она, не уточняя, что именно настолько напугало ее. – Сейчас я живу на вершине горы. Это так круто – нужна машина с шестью цилиндрами, чтобы двигатель не умер». Изоляция не беспокоит ее ни в малейшей степени. «На самом деле, я не очень люблю быть вокруг людей».
Фильмы, снятые по книгам, в этом отношении стали большим подспорьем для Майер, потому что внезапно она перестала рассматриваться как главное действующее лицо в номере «сумеречного» цирка вампиров. Вместо этого вся честь была передана Паттинсону и Стюарт – тем более, когда появились слухи о том, что они стали парой и вне экрана. (Это было подтверждено официально, только когда Стюарт была поймана на романе с женатым британским режиссером Рупертом Сандерсом. Сейчас же КСтю и РПатц снова вместе.)
Я начинаю спрашивать у Майер, чувствует ли она ответственность за едва представляемый уровень контроля, который пришлось пережить актерам, но я успеваю лишь начать словами «Вы чувствуете…».
«… вину? – перебивает она меня. – Совершенно верно. Вот в чем дело: есть некоторые актеры, которые хотят стать всемирно известными, хотят быть именем нарицательным, и хотя они могли бы обнаружить, что существует и негативная сторона этого, это то, чего они желают. Но это не относится к Робу и Кристен. Вот что делает все отчасти ироническим и трагическим»
Заметив, что я опешил от выбора ее слов, Майер уточняет: «Я просто не думаю, что они получают удовольствие от этих частей [славы], как делали бы другие. И я понимаю это, потому что я бы тоже так не смогла. В то же время – и отсюда начинается вина – это создало хорошее, спокойное место для меня. Они забрали весь накал, из-за которого я чувствую себя плохо. Если бы у ребят был выбор, то даже не представляю, согласились бы они на «Сумерки» снова. Я просто не знаю. Думаю, все это пришло за высокую цену».
Майер добавляет, что она не видела никого из актерского состава с последней премьеры «Рассвета», и очень скучала по их компании на съемках «Гостьи». Тем не менее, она до сих пор не чувствует себя готовой выискать что-то из того, что сам написал Паттинсон, включая сценарий адаптации романа Мартина Эмиса «Деньги», примерно настолько далекой от «Сумерек», насколько это возможно. «Нет, я не читала его сценарий, - подтверждает она застенчиво, удивляясь тому, что я знаю о его существовании. – Я была бы заинтересована… и немного напугана».
«Гостья» не единственный проект Майер со временем окончания «сумеречной» саги. Благодаря своей производственной компании «Fickle Fish» она адаптировала роман Шэннон Хейл «Остинлэнд» (Майер жила в Хенли-он-Темз на протяжении двух месяцев, пока шли съемки), а также она рассматривает как вариант классический роман «Вниз по темному коридору» Лоис Данкан. Очевидно, она делает свои ставки.
Что касается феномена «Пятидесяти оттенков», Майер настаивает – сквозь стиснутые зубы, - что она считает это лестью. Но нет, она не читала это («Не мой жанр»). Также она не получила гонорар, хотя книга имеет «сумеречное» происхождение.
Безусловно, вся эта диверсификация снизила сосредоточенность Майер на работе – ее «отшельническом времени», как она выражается. Так, есть требования у подрастающих трех мальчиков, старшему из них пятнадцать, и он учится водить машину. «Версия-мечта моей жизни? – говорит она. – Я бы заморозила своих детей и мужа в криогенной камере, нашла бы место, где нет ни телефонов, ни Интернета – только я и компьютер, зерновые и обезжиренное молоко, - и жила бы там в течение девяти месяцев, пока не будет готова моя следующая книга, а потом я бы вернулась к своей незамерзшей, обычной семье, не потеряв ничего».
Увы, реальность не так любезна.
Для всех романистов, конечно, поддержание сосредоточенности – самый большой ежедневный вызов - как однажды выразился Кингсли Эмис, «искусство письма – искусство применения сиденья брюк в кресле», - и Майер имеет свои собственные способы вхождения в нужное настроение. Она заставляет себя бегать, даже несмотря на то что ненавидит это. Она отказалась от диетической «Колы». («Это был грустный день, когда я осознала, что не могу больше пить соду».) И, конечно, она не притрагивается к алкоголю, хотя это не такая уж большая жертва. «Он ужасно пахнет, если вы не пьете, - вздрагивает она. – Пиво имеет особенный протухший запах. Я была однажды в самолете, и парень рядом со мной пролил пиво на меня, и запах... – ее почти тошнит. – Я была больна в течение нескольких дней, просто вспоминая это. Когда ты видишь пьяного человека, это тоже сдерживающий фактор. Позвольте мне вам сказать, что это интересно – быть единственным трезвым человеком на вечеринке, что случается со мной довольно часто. Для бизнеса это может быть полезным инструментом, на самом деле. Вы слышите то, о чем действительно думают люди».
Однако она балует себя одним недостатком: автомобилями. «У меня женский «Порше», - улыбается она. – «Ламборджини» слишком мужские и угловатые. Я люблю «Феррари» - они самые красивые автомобили в мире, - но с «Порше» ты можешь поехать за молоком, и даже не думать об этом». Хотя она не разгоняет свой «911 Турбо Эс» до предела, ей нравится быстрая езда. «Я люблю ехать туда, куда собираюсь, и не люблю ездить позади людей».
Если что-то и будет сохранять манеру письма Майер, так это прямая связь, которую она поддерживает со своей бывшей подростковой личностью, чьи неврозы и навязчивые идеи никогда не были на поверхности. Например, Стефани рассказала мне, что, когда она писала «Гостью» - история рассказывает о инопланетном захватчике тела, который испытывает человеческие чувства впервые, - была поражена совершенно незнакомым чувством благодарности за свое собственное тело. «Обычно я не вижу ничего хорошего в себе, - с легкостью признается писательница. – Я очень придирчива. Но когда я писала роман, со временем я начала думать по-другому и ценить все замечательные подарки, которые у меня есть».
Таким образом, ей как-то удалось заполнить свой научно-фантастический роман темой, которая будет очень знакома тем, кто читает женские журналы.
Перед окончанием нашего интервью – ассистент держит строгое время – Майер высказывает последнюю мысль по этому вопросу. «Разве не удивительно быть красивой? – спрашивает она меня внезапно. – Просто знать, что это так на самом деле? Но понимаете… Когда ты останавливаешься и думаешь об этом, то понимаешь, что есть некоторые преимущества в том, чтобы быть несовершенной. Нужно научиться усердно работать для достижения целей. Нужно развивать в себе чувство юмора. И нужно учиться быть хорошим с людьми, потому что они не собираются мириться с этим, если ты не такой».
Конечно, она права – особенно по поводу любезности.
Если только ее критики ответят взаимностью.
«Гостья» выходит на экраны 29 марта.
Перевод выполнен Nato4ka специально для сайта www.twilightrussia.ru и группы http://vk.com/twilightrussiavk. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт, группу и автора перевода.
Интервью Стефани Майер с «The Times UK»
|
