 Это начало конца для Беллы Свон, но для актрисы, играющей ее, это конец ее первой большой вехи в карьере. Ей всего 21 год, но Кристен Стюарт уже провела последние три года своей жизни в роли одного из самых известных лиц в Голливуде. Сумеречную Сагу нельзя не брать в расчет, выпуская по фильму в год, начиная с 2008, она сделала из Стюарт, Роберта Паттинсона и Тэйлора Лотнера любимчиков таблоидов. Для юной актрисы, у которой всегда на первом месте стоит работа, а не слава, это было непростым испытанием. Но Кристен Стюарт, как она сказала БоксОфису, буквально срослась с ролью Беллы Свон, она изобрела целые страницы истории Беллы и готова была поклясться, что все это есть в книгах, пока не посмотрела и не убедилась, что она сама выдумала эти воспоминания. И, так как она знает Беллу лучше чем кто-либо другой – как бы не лучше самой Стефани Майер – мы спросили ее, действительно ли, по ее мнению, Белла готова к браку? И после стольких лет на площадке, каково было покидать ее, понимая, что она больше никогда уже не сыграет Беллу?
Каково это работать над фильмом, к деталям которого люди относятся с таким вниманием? Как бы ты и твой стилист не решили уложить твои волосы на свадьбу, тысячи девушек скопируют твою прическу на их собственных свадьбах или, по крайней мере, на выпускных.
Забавно. Такие моменты надо выкидывать из своей головы, когда ты работаешь или когда ты что-то обдумываешь, они оказывают на тебя невероятное давление. Ты хочешь сделать что-то так, чтобы это понравилось тебе, но в то же время ты с замиранием сердца думаешь: «Хоть бы им тоже понравилось!». Я и сама где-то на том же уровне, мне тоже очень важно, как будут выглядеть мои волосы. Для всех остальных людей будет ненормальным уделять чему-то так много внимания, сколько тому же самому уделяется при съемках фильма. Обычно люди не обращают внимания, это не имеет значения. В этом смысле этот проект уникален, абсолютно. Я никогда раньше на других съемках не сталкивалась с подобным.
То обстоятельство, что другие люди воспринимают твою роль так же серьезно, как и ты, можно посчитать великим слиянием актера и зрителей.
Ага. Это так здорово и ни с чем несравнимо. У меня было похожее в парочке других фильмов, но этот случай круче всех. Когда играешь реальных людей, получается то же самое. С Джоан Джетт (в «Ранэвэйс» («Беглянках») и потом в «На дороге», где я играю женщину абсолютно чертовски невероятную, ЛуЭнн Хендерсон (прототип персонажа Мэрилу в книге и в фильме). Это было так важно для всех вокруг, и дело было вовсе не во мне. Так что здесь опыт схожий. Обычно такие моменты принадлежат только мне, режиссеру и автору, но в этом случае все находится на другом уровне, все в прямой связи с реальным миром.
Так и есть. Особенно, это относится к «На дороге», помимо того, что персонаж Мэрилу основан на реально существующем человеке, она так же на протяжении шестидесяти лет существовала в мыслях читателей книги. И тебе пришлось пережить давление их видения персонажа, когда ты вязалась за эту роль. Во время съемок Сумеречной Саги ты задумывалась, как многое позволено тебе привнести в персонаж от себя?
Читать книги и обсуждать их со всеми, кто вовлечен в съемки, так забавно. Никому не нравятся те моменты, которые ты любишь больше всего. А некоторые моменты из тех, что я помню, вообще не существовали. Это было странно. Словно между фильмами с Белой произошло то-то и то-то, и я готова была головой поклясться, что это было в книге, но этого там не было. Я все это придумала. То время, что проходит от книги до книги, я просто придумала. Это ощущение ни с чем не сравнить, особенно, когда ты начинаешь спорить с режиссером, а потом перечитываешь эту 23-ю главу, а там ничего подобного нет. Это было так странно. Но все люди разные, и для всех имеют значении разные моменты, так что приходится выбирать. И в этом вся прелесть работы, в том, что таким образом кино становится нашим. Если так посмотреть, то оно принадлежит всем нам, каждому своей отдельной частичкой, ведь у него такой большой фундамент, и над ним работала так много режиссеров. Я, наверное, совсем коряво говорю, но он любим нереальным количеством совершенно разношерстных людей.
Мы отобрали фотографии фанатов Саги, где они изображены со своими любимыми вещами, ассоциирующимися у них с Сагой (меморабилии), или с рисунками, которые они сами нарисовали – иногда это были целые стены, увешанные картинками. Мне нравится их энтузиазм.
Мне тоже. Я всегда с особым трепетом отношусь к тому, над чем работаю, но когда ты поднимаешь голову и замечаешь, что другие люди относятся к твоей роли так же, это очень приятно, по-другому и не скажешь. На энергетическом уровне такое отношение может тебя воспламенить. Это здорово.
Ты упомянула количество режиссеров, с которыми пришлось работать. Вы с Робертом Паттинсоном и Тэйлором Лотнером были старой гвардией – вы отлично знали и персонажей и весь этот мир в целом. Что вы говорили режиссерам, когда они принимались за работу?
Они все такие разные, и каждый раз это был как глоток свежего воздуха. Когда мы возвращались к работе с Робом, Тэйлором, остальными актерами и всеми теми, кто работал с нами над всеми фильмами, это было так, словно ты по кусочкам вновь собираешь уже знакомую тебе мозаику, но в то же время мы были готовы к тому, что на каждый новый фильм будет приходить новый режиссер. Надо следовать за режиссером. Он задает тон на 100%. Мне это нравится. Растерянность на площадке совсем ни к чему, и я во всем полагаюсь на режиссеров. Это естественно для нашей работы – не я руковожу, а он. У каждого из них были свои идеи, нет, неверно, не то, что свои идеи, а у каждого из них была своя мотивация. То, что вело их через фильм, всегда было очень-очень разным. Интересно было работать с этим.
Как вписался Билл Кондон в проект? В чем его особенность?
У него есть такая очень подкупающая мягкость. Он невероятно милый. Забавно, я описываю его, как будто он персонаж, но он очень любит простые вещи, и я чувствую то же самое. Отчего-то в этом фильме в любовь, в романтику поверить гораздо проще. Все стало опять чувствоваться искренним, словно это эпизоды из настоящей жизни, и все потому, что он в них настолько верит. А с учетом, какую роль играют эти фильмы во всей Саге, это невероятный результат. Я думаю, Билл просто удивительный, он мастер на все руки, я думаю, что ему удалось сделать Беллу и Эдварда единым целым, и они стали чувствовать, - по крайней мере, мне так кажется, - или у них стало получаться становиться взрослыми, что бы там, черт его подери, это ни означало. И очень радует, что они не бродят кругами как пара слепых котят, не зная, что, черт возьми, со всем этим делать. Они невероятно уверенны в этой своей новой роли, и я думаю, что все это, в основном, заслуга Билла. Уж не знаю почему, но эти фильмы даются нелегко, и мне нравится, каким получился в итоге этот фильм, мне действительно нравится.
В этой книге действительно сказка превращается в реальные обстоятельства: им приходится принимать судьбоносные решения. Как ты думаешь, понимает ли Белла, что означает брак в 18 лет?
Для каждого брак означает что-то свое. Я думаю, для нее это просто следующий шаг. Я думаю, что это довольно необычно, что брак для нее – это своего рода одолжение, потому что она соглашается на это ради него. Меня постоянно спрашивают, считаю ли я Беллу сильным человеком, или, по моему мнению, она абсолютно подчинена этому человеку и бездумно следует за ним. Я думаю, что надо быть очень напористым человеком, – и очень хорошо знать самого себя – чтобы бросить все остальное, решиться на это и верить, что человек, ради которого ты на это соглашаешься, стоит того, и относится к тебе так же. Я совершенно не понимаю, почему люди рассматривают эту ситуацию, как давление. Если бы они были оба девочками или оба мальчиками, Эдварду досталось бы не меньше. Они оба в начале растеряны, безрассудны и ведут себя иногда глупо, но в конце, черт побери, они абсолютно уверены друг в друге. Они оба что-то оставляют позади, что-то теряют. И я никак не могу понять, что тут критиковать. Может потому, что я ее так долго играла, и продумала все это неоднократно, я такого и не понимаю.
Люди судят по истории Ромео и Джульетты, чье безрассудное решение привело к такой трагедии, но может, если бы им удалось пожить подольше, они смогли бы оправдать свой выбор.
Вот именно. Все зависит от обстоятельств. Ты оглядываешься и думаешь: «Нет! Как, черт подери, такое могло случиться?» К счастью, Эдварду и Белле повезло куда больше.
Конечно, я проецирую на это свои собственные страхи, но идея сыграть персонажа, которая беременна чем-то, в буквальном смысле, происходящим из другого мира и подавляющим ее, звучит ужасающе. Особенно, если понятия не имеешь, что такое быть беременной в реальности.
Удивительно, но все мои попытки сыграть эти сцены обрывались тут же на первых репетициях. Но в итоге это стало моей любимой частью в роли: будучи беременной, словно дикая кошка шипеть на всех из угла: «Держитесь от меня подальше, черт возьми!». Самое главное находится внутри тебя, все остальное неважно. Но тут надо было в это поверить, отнестись как к реально происходящему. Ты смотришь вниз, и вроде как могла бы содрогнуться от отвращения, но ты этого не можешь сделать. Он причиняет тебе боль, но ты эту боль приветствуешь. И это, черт подери, странно. Как будто это беременность инопланетным детенышем. А уж как было странно обсуждать всю процедуру родов, и говорить со Стефани Майер о совсем уж невероятном дерьме. О плаценте, и о том, как ее правильно разорвать – просто море разговоров о ходе беременности человека вампиром и все такое.
Ты так хорошо знаешь персонаж, каково было провести ее через эту глобальную перемену, когда она стала вампиром?
Отлично. И странно. Процесс съемок был очень долгим, потому что мы снимали два фильма, как один. И сцены снимаются не в хронологическом порядке, поэтому ты скачешь туда-сюда из беременности в человека, потом в вампира и обратно. Количество версий Беллы в этом фильме сводит с ума. Неуютно было заходить на площадку в образе вампира впервые, когда все остальные играют постоянно именно их. Я ужасно объясняю, но Белла-вампир – моя любимая ипостась персонажа – она такая настоящая мама. У нее невероятная интуиция, почти что как шестое чувство, а никто на это внимания не обращает, что удивительно. Может это что-то говорит о Стефании, почему Белла не воспринимает всерьез все свои чертовски поразительные качества. И меня это тоже задевает, не в плохом смысле - мне это нравится в ней. И, мне кажется, что здорово видеть, как она, наконец, получает то, что хотела. Пусть критикуют, что все это так примитивно, но это лучшее, что с ней случилось. Приятно видеть людей счастливыми. А она – если я все правильно сыграла – была рождена, чтобы стать той, кем стала.
Расскажи мне об утре следующего дня после последнего дня съемок, когда ты проснулась и поняла, что больше никогда не вернешься на эту съемочную площадку.
Ты, буквально, проходишь через весь спектр эмоций. Сначала тебе и дела нет, первые десять минут, а под конец ты только об этом и думаешь. Для каждого фильма все по-разному, но с этими фильмами все реакции обострены. К счастью, мне ни с кем не придется прощаться. Тут по-другому. Обычно, через пять недель съемок ты не намереваешься поддерживать те отношения, что сложились за это время, я много раз через это проходила. Но с Сагой все по-другому. Все было совсем не так, словно ты прощаешься со всеми и поэтому грустишь. Скорее было чувство завершенности. Чувство, что ты закончил свою работу. Все это длилось очень долго, поэтому я не могу просто вот так сказать: «Ага! Я абсолютно счастлива!». Определенно какое-то время это меня мучило. Не могу дождаться, когда выйдут эти два фильма. Я думаю, что действительно сделали все, что могли.
Ты начала сниматься в девять, и к «Сумеркам» у тебя уже была своя карьера. А между фильмами Саги ты отважилась сняться в таких фильмах, как «Ранэвэйс» (в роли Джоан Джетт) и «Добро пожаловать к Райли» (в роли бездомной проститутки-подростка). Теперь, работая с Маккензи Фой (играет дочку-вампира Беллы), которой столько же лет, сколько тебе было тогда, какой совет можешь ты ей дать по поводу создания ее карьеры?
Трудно сказать. Я сделала то, что сделала, и кажется, что это много. Но в то же время я чувствую себя еще такой молодой, что мне как-то странно рассуждать на такую тему и давать советы. Мне как-то даже не по себе немного. Но если говорить о себе лично, то я думаю, что очень важно не браться за то, что тебе самому не нравится. В этом бизнесе люди часто делают то, во что сами не верят, и это огромная ошибка. Даже если я снимусь в паршивом фильме, я обернусь и скажу, что, да, в итоге все получилось не так, как хотелось бы, и могло бы быть гораздо лучше, но мне нравится полученный опыт, и в этом все-таки было что-то стоящее. В целом – как бы глупо это ни звучало – если ты будешь идти за своим сердцем, ты никогда не будешь отторгать результат, даже если все получится хуже некуда. Когда бы я ни слышала, как кто-то кому-то дает совет, он всегда очень пространный и обобщенный, вроде «Следуй за мечтой» - о чем, собственно, я и говорю, либо это какая-то несусветная дерьмовая чушь, которую несут агенты, и о которой я понятия не имею.
Корявый ответ, потому и корявый, что в действительности так оно и есть.
Точно. В большинстве случаев.
Сейчас ты снимаешься в «Белоснежке и Охотнике», где Белоснежка предстает эдакой принцессой-воином. Какой у нее боевой стиль?
Не хотелось бы все это упростить, но в целом, очень тяжело играть героя-бойца, когда этот боец к тому же еще и самый сострадательный человек на земле. Ты не можешь ненавидеть. Ты являешь собой воплощение сострадающего сердца, и как, черт подери, можно при этом лезть в битву? Она своего рода последняя надежда для своей родины. У нее какая-то невидимая, духовная связь с ее людьми – она действительно все чувствует – но речь не идет о сочувствии. В этом фильме у меня на некоторые моменты открылись глаза. Я думаю, что если ты действительно заботишься о ком-то, то вовсе недостаточно поставить себя на их место и патетично восклицать: «О Боже, как я им сочувствую». Ты перестаешь думать о себе вообще. Ты дерешься так, словно ты готов на все, что угодно, лишь бы твои люди перестали страдать. В общем-то я сражаюсь со злом – сражаюсь с самыми злыми ублюдками на всей земле, и это здорово, когда удается их убить. Это месть. Это, мать ее побери, месть. Она вовсе не получает удовольствия от того, что причиняет столько боли. Я истощена и думаю, что скоро предстоит сниматься в драках, может будет не так тяжело, а потом я понимаю, что это будут, вероятно, мои самые эмоциональные сцены, потому что я убиваю людей будучи Белоснежкой. Это чертовски крутой способ преподнести такой фильм, где умирает куча людей. Нет, я не критикую другие фильмы, содержащие насилие – я их, вообще-то, люблю – но здорово, что можно все это сделать и так.
Такой боец, который с готовностью примет пулю на себя.
Да, и она очень импульсивна. Она не училась драться, просто она умна и быстра. Если ты умнее, если ты не боишься, и знаешь, что ты все это делаешь ради блага, неважно насколько ты силен, ты сможешь надрать им задницы. Она удивительно устроена. Она умеет отключать свой разум. Она может все чувствовать, а может отключить любые эмоции и просто крошить людей в капусту. Это ужасно, конечно, но они из плохих парней, так что все в порядке.
Перевод выполнен Ийка специально для сайта www.twilightrussia.ru. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт и автора перевода.
Интервью Кристен стюарт для журнала "Box Office": "Белла-вампир – моя любимая ипостась персонажа"
|
... что можете заказать комплект в профиль для себя или своего друга в 
0
