 В российский прокат выходит «Чудо-женщина: 1984» — первый большой супергеройский релиз почти за год. Алексей Филиппов размышляет, как постановщица Пэтти Дженкинс продолжила историю Чудо-женщины и почему фильм ближе к «1984» Оруэлла, чем, вероятно, хотели создатели.
1984 год. Диана Принс (Галь Гадот), носящая под роскошным белым пальто доспехи Чудо-женщины, работает в Смитсоновском институте в отделе антропологии, попутно спасая вашингтонских потребителей от грабежей и из-под колес машин. Ни величие небоскребов, ни консьюмеристский рай ТЦ, ни восхищенные взгляды всех вокруг не вызывают в ней ощущение жизни: бесконечными одинокими вечерами Диана в просторном лофте тоскует по погибшему в 1918-м английскому летчику Стиву Тревору (Крис Пайн), первой и последней любви бессмертной амазонки.
Все изменит один взмах руки, точнее — загаданное желание: среди конфискованных у контрабандистов археологических древностей оказывается камень, который способен исполнить одну самую заветную просьбу. Диана и новая сотрудница института Барбара Минерва (Кристен Уиг) сначала относятся к находке скептически, но обе на всякий случай желают: первая — новой встречи со Стивом, вторая — стать такой, как Диана (скромную и нескладную умницу с пачкой дипломов окружающие не видят в упор). Вскоре, впрочем, весь мир узнает, почему своих желаний нужно опасаться как конца света.
В отдаленно похожий по настроению момент добралась до российского и цифрового (на Disney+) проката и вторая часть «Чудо-женщины», метившая явно в другой дух времени. Вынесенный в заглавие 1984 год обещал не столько очередной отжим маскультурного наследия пестрых, но тревожных 80-х, которые уже уступили место ностальгии по 90-м (см. «Капитан Марвел»), сколько каких-то оруэлловских кошмаров. Однако год-мем, как выясняется, апеллирует не к актуальной в эпоху постправды триаде «Война — это мир», «Свобода — это рабство», «Незнание — сила», а к атмосфере Холодной войны, которая за годы правления Дональда Трампа снова вернулась на калифорнийское побережье. Термин впервые употребил именно автор «1984» — и кому-то показалось остроумным напомнить об этом в два клика, вместо привычного одного.
Усложнились за полгода и отношения фильма с политической реальностью США: если первая «Чудо-женщина» неожиданно для студии выстрелила на фоне нарастающей консервативной и сексистской в частности риторики Трампа, то вторая, запланированная на лето 2020-го, вышла аккурат после его поражения на выборах, когда, казалось бы, страница истории перевернута, а характерная прическа антагониста Макса Лорда (Педро Паскаль) превратилась в дань уходящей моде. Но тут случился штурм Капитолия альтернативными правыми сторонниками экс-президента, среди которых сильнее всего выделялся мужчина в костюме викинга. Таких сюжетных выкидонов ни один супергероический фильм себе не позволял.
Однако и без запутанных отношений с моментом «Чудо-женщина: 1984» выступает, говоря аккуратно, спорно: под видом сопротивления мороку американской мечты, чьим воплощением оказывается авантюрист и звезда телерекламы Лорд, обретший при помощи камня желаемое могущество, фильм Дженкинс посвящен восстановлению статуса кво и посланию, что люди равны, но некоторые ровнее. Историческая, в общем, проблема супергеройских сюжетов, но в XXI веке изнанку подвигов привыкли как-то подсвечивать: разговорами о разрушениях, которые приносят спасители человечества; гуманизацией злодеев, которые зачастую оказываются либо жертвами экономических и социальных условий (Стервятник в «Человеке-пауке»), либо двойниками протагонистов, которые не нашли в себе силы простить миру его жестокость (Киллмонгер в «Черной пантере»). Наконец, стиранием границы между сверх- и человеком, наделяя героев паническими атаками, подростковыми комплексами или просто неподъемным грузом вины, как снайдеровского Бэтмена.
Киновселенной Marvel понадобилось несколько (десятков) фильмов, чтобы прийти к этой сравнительно гармоничной формуле, а вектор киновселенной DC и «Чудо-женщины» в частности пока, кажется, так и не определен. Прорывной фильм о супергероине — тут Warner bros. обскакали Disney на два года — соседствует с картинами вроде «Аквамена» и «Шазама!», которые, наоборот, тянут общую логику мира в сторону 80-х и нулевых. Конечно, и первой «Чудо-женщине» было свойственно какое-то опасное для будущей франшизы легкомыслие, но оно слишком уж быстро дало плоды во второй части.
Проблемы «1984» подсвечивают недостатки заложенного три года назад фундамента: идеальная во всех отношениях амазонка Диана Принс, с детской непосредственностью входившая в суровый к женщинам мир Великобритании времен Первой мировой, интенсивно переворачивала гендерные клише, как будто в комиксах этот путь еще не был пройден. И хотя в супергеройских вселенных 2010-х, как и в 1940-е, Супермену и другим героическим мужчинам требовался феминистский противовес, ее лишенное драматизма совершенство привело к ожидаемому результату. Линия Чудо-женщине в ее сольном фильме — самое слабое звено на фоне трагедии Лорда и драмы Минервы, которые не только написаны, но и сыграны с большим количеством оттенков, чем радеющая за глянцевую правду в последней инстанции Диана.
Перфоманс Кристен Уиг — ее сюжетная и мимическая эволюция — со всей очевидностью заслуживают отдельного фильма: даже будучи густой тенью идеала, Минерва легко затмевает Гадот в своей понятной человеческой слабости. Даже чуть не уничтоживший цивилизацию Лорд — всего лишь парнишка, однажды неистово поверивший, что можно получить все, если очень захотеть (в комиксах он был наследником фамильного богатства, что подчеркивает странные акценты фильма). В логике «1984» оба — жертвы желаний, люди, променявшие собственную судьбу на фантазм, фото с обложки. Диана же решает судьбу мира благодаря тому, что отказывается от единственной своей человеческой черты — случайной и долговременной влюбленности, которая грызла ее 66 лет, — и буквально сообщает каждому жителю планеты: «Откажитесь от своих желаний».
В этой интонации «Чудо-женщина» оказывается куда ближе к Оруэллу, чем, вероятно, хотела бы. Даже удивительно, что Дженкинс, дебютировавшая в большом кино драмой о серийной убийце «Монстр» (2003) с Шарлиз Терон, и надолго застрявшая потом на телевидении, по сути, воспроизводит фальшивую и даже лицемерную систему, из-за которой на самом деле страдала Эйлин Уорнос. Возможно, дело в пересъемках и студийном вмешательстве. Если в первом фильме реальное историческое событие находило мифологическое объяснение (за всем стоит бог войны Арес), то второй — удобно перескочив тему Второй мировой — масштабирует притчевую историю про обезьянью лапку, исполняющую желания, до гротескной картины мира, где все получают, что хотят (правда, один раз). И если у Лорда это мировое господство (на самом деле желание лучшей жизни для себя и сына), то у Минервы — умение ходить на каблуках, носить себя словно нож и не теряться в толпе. Действительно, главный бич общества XX века.
Вдвойне удивительно такой кунштюк смотрится в соседстве с последним фильмом DC — «Хищными птицами», где Харли Квинн и ее боевые подруги восставали против институтов, мешавших их самореализации — личностной или рабочей. Как бы «Чудо-женщина» ни заигрывала с темой двойничества и фантомов — линия Дианы и Стива, по сути, зеркалит ее путешествие в цивилизацию, — дилогия только укрепляет в мысли, что вера в непогрешимость и знание абсолютной истины не столько панацея от опасных иллюзий, сколько ее источник.
«Чудо-женщина: 1984» в прокате с 14 января.
За информацию спасибо сайту Кино-Театр.РУ
Рецензия на фильм «Чудо-женщина: 1984». Либо тиару сними, либо доспех надень
|
... что можете оставить заявку 
