 Режиссерский дебют Брэйди Корбета является чрезвычайно амбициозным и окончательно сводящим с ума, но благоприятным безрассудством.
«Которого?» – вот очевидный вопрос, подсказанный названием «Детство лидера», самоуверенным, сводящим с ума, но не малозначимым режиссерским дебютом актера Брэйди Корбета, который сыграл с самым серьезным видом пародию на хорошо воссозданный исторический биографический фильм. У тех, кто ломится вслепую, не займет много времени понять, что это завораживающий лидер является продуктом вдохновения Корбета Жаном-Полем Сартром: нездоровый заложник изнурительной притчи о плохом воспитании, который достигает всего, с неизбежной кульминацией в финальных кадрах. Отличается некоторой виртуозностью ремесла (в том числе неблагозвучной оркестровкой Скотта Уокера, который заставит некоторых зрителей ломануться к выходу с первых минут фильма), но значительно более неуверенный в плане написания и презентации, этот «Лидер» вряд ли найдет много желающих выступить дистрибьюторами. Все-таки это довольно агрессивное заявление о намерениях от режиссера, который только-только начинает свой путь.
Чувствуется, что преданные поклонники несокрушимого культа «Сумерек» придут смотреть на обещанного Роберта Паттинсона, который засветился в этом проекте в более чем одной роли. Они обнаружат его широко расправленное выступление спустя два часа замечательного психоанализа будущего провидца, который, несмотря на ангельское обличье ребенка, человек неприятный, как половина окружающих его людей. Фильм присваивает себе название (хотя и не является прямой адаптацией) новеллы Жана-Поля Сартра, написанной в 1939 году, в которой прослеживается эволюция юного мальчика с раннего детства оказавшегося во взрослых объятьях фрейдистской терапии антисемитской фашистской идеологии. (Нетрудно догадаться о наличии политический аллюзий.)
Влияние истории на сценарий Корбета – соавтором выступила его коллега актриса-ставшая-режиссером Мона Фастволд – очевидно, хотя «Детство лидера», в некоторой степени, отполированная версия «Что-то не так с Кевином», менее заботящаяся об интеллектуальном развитии мировоззрения своего юного главного героя, чем о родительской халатности, с которой и начинается его усугубляющееся мятежное поведение. Здесь нет особых нюансов дискуссии на тему «Природа или воспитание», лишь в части, необходимой в сказке для взрослых с политическим контекстом. И мать, и отец отчетливо холодны по сравнению с тепличными условиями безжалостного отвратительного авторитаризма. Учитывая сочетание их генов, это приводит к тому, что природа и воспитание объединяются, создавая потенциального монстра.
После «увертюры» из колючих архивных кадров хроник Первой Мировой войны, поставленных на повтор, хотя есть масса других средств, первая из трех глав Корбета (каждая из них упоминается как «истерика», которых в фильме несколько) начинает свой пусть, озаглавленная как «Знамение грядущих перемен». Скрытность, даже не стоящая на повестке дня, даже если фильм странно умалчивает имя юного главного героя, будто бы дразнит зрителей возможностью раскрыть образ реально существующего гиганта.
Историческая среда кинокартины стремительно следует правилу этого понятия. Год 1918, семилетний Прескотт, как выясняется в последствии, переехал во Францию из Америки вместе с отцом-дипломатом (Лиам Каннингэм) и матерью-немкой (Беренис Бежо). В прошлом помощник государственного секретаря при Президенте Вильсоне, он является сильным игроком, готовящим Парижскую мирную конференцию, которая должна положить конец Первой Мировой войне. Многое из этого объясняет скучные вступительные прения между персонажем Каннингэма и местным политиканом Чарльзом Маркером (Паттинсон, бородатый и отстраненный), бегло представленные академической аналогией в бренди-сигарных тонах.
Таким образом понятна скука в арендованном семьей загородном доме, где лишенный друзей Прескотт (с просто поразительной выдержкой и жестокостью сыгранный британским дебютантом Томом Свитом, для которого это фактически превосходная кинокартина, чтобы вписаться в ансамбль взрослых актеров) проводит время в равнодушном антагонизме, отталкивая от себя окружающих, то швыряя камни в прихожан в Рождество возле церкви, в которую ходит сам, то хватая за грудь прелестную учительницу французского языка Аду (Стэйси Мартин). Совершенно без какого-либо подобия угрызений совести или даже садистского наслаждения, его поступки обычно являются результатом совершенно неконструктивных словесных баталий между мальчиком и его не менее упрямыми родителями, чьи отлынивания от актов наказания вскоре столкнутся с презрением со стороны ребенка. Только любезная домработница Мона (Иоланда Моро), кажется иногда способна вмешаться в происходящее.
Во время третьей театрализованной «истерики» Прескотта, едва ли далее можно опознать или исследовать что-либо, кроме неприятного тупика – остаток фильма, несмотря на все его высокоинтеллектуальное обрамление и серьезность темы, разочаровывающе скуден на стимулирующие идеи. Кошмарный эпилог, предполагаемая Вторая Мировая война подбирается все ближе и подзаголовок «Новая эра» едва ли намекают на то, что в конце нас ждет удар по голове. Последовательность изложения потрясающа сама по себе в своей официальной растворенности, лишь предполагающей, что психологическое развитие (или распад) произошло на пути к взрослой жизни, хотя неудивительно, что конечный результат вряд ли оправдывает трудное путешествие. Между тем, сценарий получает немало подтекста от актеров. Особенно убедителен Свит, несмотря на то, что фильм подается по европейской моде – на двух языках, но с единым мотивом.
Корбет, возможно, хотел сказать намного больше, чем у него получилось в очень отличающемся анатомическом исследовании социопатии «Саймон-убийца», которого он задумал с режиссером Антонио Кампосом, но он разработал привлекающий внимание стиль выражения. Недавно американские актеры околдовали несколько крупных французских авторских проектов, что оставило заметный след в его методе: одни подозревают Бертрана Бонелло, который, в частности, одобрил бы его грандиозные, чванливые мизансцены, хотя это в равной степени в плену охватываемого века могли оказаться мастера прошлого от Орсона Уэллса до Рауля Руиса.
Не говоря уже о том, что Корбет контролирует свои амбициозные визуализации и звуковые импульсы. Красавчик Лу Кроули, текстурированная целлулоидная фокусировка старой школы (эстетическая работа словно с другой планеты, как у Эндрю Хэйя в «45 лет») исходит от милосердной, бросающей вызов силе притяжения панораме в одной последовательности, чтобы эффектно показать сильную вибрацию следующего. И хотя ветеран и поп-икона авангарда Уокер был вдохновленным выбором композитора, кинолента не полностью сочувствует уникальному расстройству строк, рогов и кухонных моек, настроенных под него. Корбету следовало оставить усилия этого изматывающе благоприятного новичка с большим количеством нот. С некой долей интриги, каждый подозревает, что он вернется к нам с чем-то большим.
Перевод выполнен Deruddy специально для сайта www.twilightrussia.ru и группы Twilight Russia™ Оfficial community Vk. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт, группу и автора перевода.
Variety: Венецианский обзор фильма «Детство лидера» (Роберт Паттинсон)
|
что в 
0
