 Ричард Армитедж претендует на лавры Камбербатча, Орландо Блум показывает чудеса акробатики, а Мартин Фриман щеголяет в модной кольчуге — в самой воинственной части фэнтезийной киноэпопеи.
Джон Рональд Руэл Толкин вряд ли остался бы доволен тем, во что превратил его романы Питер Джексон. Но мощный объединяющий эффект, который произвела на зрителей многолетняя и кропотливая работа режиссера, наверняка приятно удивил бы английского писателя. Гики и тусовщики, жены и любовницы, ученые и дети, толкинисты и джойсоведы — оценить волшебные просторы Средиземья успел, наверное, каждый. Разве не в этой поразительной сплоченности и заключается вся прелесть джексоновских кинотрилогий?
Бильбо Бэггинс (Фриман) и отважные гномы во главе с Торином Дубощитом (Армитедж) прогнали Смауга (Камбербатч) из Эребора и вернули принадлежащие им богатства. Однако радость одних оборачивается несчастием для других. Обездоленный дракон, решив не улетать далеко от насиженного гнезда, обрушивает праздный гнев на Озерный город, разрушая дома и сжигая толпы жителей. Бесчинства продолжаются недолго. Вступив в бой со злодеем, Бард Лучник (Эванс) развеивает эйфорию от головокружительных полетов со Смаугом одним эффектным выстрелом. Но, как оно обычно и бывает, большое зло порождает несколько маленьких. Почувствовав, что опасность миновала, опьяненные жаждой богатства гномы, эльфы и люди желают завладеть сокровищами Эребора, не подозревая, что в это время из тумана войны готовятся выйти беспощадные орки.
«Спасайте золото, к черту книги!» — кричит в начале фильма бургомистр, чья увесистая туша в скором времени послужит ключом к освобождению из темницы Барда Лучника. Этот мягкий, ярко-желтый металл, светится в «Хоббите» багровым оттенком — под стать полыхающему на заднем плане огненному дыханию Смауга, символизирующего в кинотрилогии первобытное зло. На этом морально-этическая линия отходит в экранизации на второй план, уступая место долгой и жесткой, словно гномья щетина, зарубе, в которую окунаешься на несколько часов и выныриваешь, успев только войти во вкус.
Изящные клинки, скользящие по мягкой плоти, крошащиеся, будто песочное печенье, камни, врезающиеся в стену орки, глухие звуки молота и пронзительные визги кинжалов. И это не говоря о резных доспехах, в которых не то что в бой, а за порог дома было бы жалко выйти. Мало ли, вдруг испачкаются?
Война у Джексона похожа на хмельной дионисийский праздник, за которым интересно наблюдать, но боязно участвовать. Стой за штурвалом другой режиссер, непрекращающаяся битва могла бы превратиться в пресную, томную кашу. Джексон же с тонким расчетом и родительской заботой преподносит зрителям гулливерские порции визуальных угощений. Тут вам и многоэтапные дуэли, разворачивающиеся на фоне непохожих друг на друга локаций, и ледовые побоища с бенефисом Орландо Блума, и мимикрирующий под дракона Армитедж, и безжизненные пустыри, и тесные улицы, и полуразрушенные мосты. Заскучать, одним словом, не придется.
Намеренно или нет, Джексон превратил детское фэнтези в жесткую, поучительную сказку. Зло в Средиземье — вовсе не недостаток добра, а самодостаточная сила, от которой негде спрятаться. А хоббиты, следующие жизненным принципам помудревшего Кандида (возделывай сад — тогда порок, скука и нужда обойдут тебя стороной), своим примером доказывают, что благие свершения подвластны не только воинам и философам. В иных декорациях, из уст других актеров, разгуливающих в других одеждах, вдохновенный пафос, словно бы материализующийся на экране позолоченным блюром, мог бы показаться почти что вульгарным. Вещизм Джексона и трепетное отношение к деталям помогли «Хоббиту» удержаться на грани и не впасть в неистовство дешевого эпоса. Один из тех редких случаев, когда форма чуть ли не полностью определяет содержание, и стократ повторенные слова вызывают не унылые гримасы, а понимающие кивки и одобрение.
Перед Джексоном не ставили глобальных задач: от него не требовали новаторских экспериментов или изощренных фокусов с повествованием. Нужно было лишь на мажорной ноте закончить историю, которую он резво начал и лихо поддерживал на протяжении долгих лет. Вторгаться в грандиозную и прекрасно отлаженную систему Толкина, подвергая ее радикальным изменениям, Питера никто не просил, и сам он делать этого, за редкими исключениями, не решался. Оно и к лучшему, ведь в заключительной части трилогии ничто не мешало Джексону проявить качества блестящего мастера-визуализатора. А честолюбивые амбиции творца он еще успеет удовлетворить в каком-нибудь другом, полностью авторском проекте.
Автор: Рубен Седракян
За информацию спасибо сайту http://thr.ru.
|
... что можете оставить заявку 
... что победителей всех конкурсов по фанфикшену на TwilightRussia можно увидеть в 
0
Красиво, как в сказке!
