Д.Б.: Я ожидаю гребанного Чарли Роуза (оба смеются)

Р.П.: Давай не будем говорить ни о каких твоих работах. Давай будем говорить только о твоей личной жизни. Твоих наилучших традициях. Кто ты, черт возьми? Хорошо? Твои ранние воспоминания? 

Д.Б.: Это хороший вопрос. У меня таких нет. Мои воспоминания чертовски расплывчаты о том времени, когда я был ребенком. Я помню, что у меня был Бэтмобиль. Копия из фильмов Тима Бартона, и он выстреливал этими желтыми ракетами. Я помню, что на северо-востоке Англии было немного солнца. Так что был один день в истории, когда, по-видимому, было солнечно и моя мама лежала на улице в шезлонге. Я помню, как выстрелил ракетой, и она попала ей в ногу. Это самое раннее мое воспоминание. Я даже не знаю, сколько мне тогда было лет. После этого я практически все время проводил у балетного станка; как и все остальные, одетый в лосины. Я помню, как играл в доме бабушки. Моя сестра всегда посещала танцевальные кружки, так что я оставался часто с бабушкой, собирал овощи. Мой дедушка делал вино, и я пробовал его иногда, когда никто не видел.

Р.П.: Где ты выступал? Ты был ребенком драматической школы? 

Д.Б.: Как только я начал танцевать, мне было 6 тогда, все это открылось само для меня. Я получил роли во многих школьных пьесах. Я делал пантомимы в Биллингэме и в Мидлсбро. Для меня это было потрясающе. После я отправился в «National Youth Music Theatre». Есть песня в «Пиноккио» (1940): «Актер живет во мне». Я понятия не имел, что значит эта песня; я просто помнил мелодию этой песни и думал: «Ох, это чертовски крутая песня. Я не знаю, что такое актер». Затем я понял, что такое актер. Я был такой: «Ох, подождите! Вы можете быть кем-то другим, постоянно». Интригующе. Но, да, я был театральным ребенком. Я знал все слова из «Отверженных» и подобное дерьмо.

Р.П.: «Билли Элиот» чувствовался как большой фильм, когда ты снимался в нем. 

Д.Б.: Да, для меня, поскольку это была моя первая роль. Я понятия не имел. Это был цирк, который приехал в город, сотня членов команды выстроились на улице, ожидая, пока вы что-то сделаете. Но я думаю, что для всех других, от продюсеров и до команды, это был мини-фильм, и они не ожидали ничего экстра. Теперь, когда я возвращаюсь назад, понимаю, что это был действительно маленький фильм – маленькая команда, очень сдержанная. Но все, что случилось после, было просто безумием. Это изменило все.

Р.П.: Когда ты переехал в Америку? 

Д.Б.: Впервые я приехал сюда, когда мне было 17-18. Я снялся в «Билли Эллиоте», а затем окончил школу, и все закрутилось так быстро к тому времени, как я приехал, что все совершенно забыли, в чем я снимался и кем я был. Очевидно, я сильно изменился. Я уже больше не был 13-летним. Я был подростком, прыщавым ребенком, сидящим в кабинетах продюсеров. Это было так: «Кто, черт возьми, этот ребенок?». (Смеется) «Почему он в моем кабинете?».

Р.П.: Ты был ребенком-актером тогда, но похоже у тебя была невероятно конкретная идея тех ролей, которые ты хотел играть. Если посмотреть на хронологию твоих фильмов, то это все очень интересные роли. Среди твоих работ фильмы, которые я бы с удовольствием посмотрел, как например «Дорогая Венди» (2005). Что было самым сложным для тебя в выборе ролей, после «Билли Эллиота»?

Д.Б.: Не было ничего сложного. У меня просто были люди, мудрые, у которых был вкус лучше, чем у меня. (Смеется) У меня один и тот же менеджер вот уже 16 лет. У меня один и тот же агент уже 15 лет. У них всегда был хороший вкус, немного левее основных тенденций, немного меньше мейнстрима, настоящее кино. Я был ребенком. Я в действительности не знал, кто такой Томас Винтерберг. Я не знал, кто такой Ларс фон Триер. Я не знал ничего о движении «Догма 95». Все эти люди, с которыми я знакомился, открывали все более широкую версию того, чем же на самом деле является кино. В мои подростковые годы, когда я окончил школу, я начал смотреть все эти фильмы и такой: «О вау». Я погрузился в Терренса Малика и режиссеров, которые снимали, может и немного медленней, но концентрировались на самых разнообразных темах. Я думаю, что больше ценю режиссуру и дух самого фильма, нежели исполнение и актеров. Их работа намного интересней. Тяжело определить кого-то по одному фильму. Я имею в виду, к несчастью, вся моя жизнь практически была сделана «Билли Эллиотом». Он создал для меня тот самый единственный каталитический момент.

Р.П.: Ты в мире с собой, когда оглядываешься назад на фильмы, в которых снялся? 

Д.Б.: Не совсем. Кто-то описал мою кинокарьеру как пинбол. (Оба смеются) Они такие: «Ох, ты снялся в «Тинтине». Что ты сделал после него? Ты отправился в «Нимфоманку». Это логично! Ты работал над экранизацией романа Ирвина Уэлша и трахал девушек». Пытаясь найти следующий проект, что продолжает эти, будет сложно. Еще один актер указал мне на это несколько лет назад. Он сказал: «Ты всегда играешь сирот. Я не думаю, что когда-либо видел, как ты играл персонажа, где у тебя были оба родителя». Это, отчасти, правда. Я всегда читаю сценарии и такой: «Персонаж смотрит на снимок своей умершей матери». На что я: «Ох, умершая мать – поехали!». Я всегда удивлялся, что мне удается работать так много. Но это странно. Странная коллекция ролей, не правда ли?

Р.П.: Я не знаю, сказал бы я про сирот, но если бы я решил описать тебя с помощью животного, это был бы очень возбужденный барашек. (Оба смеются) Или маленький козленок. Тебя сильно бьет фермер, но ты продолжаешь прибегать обратно. Что касается «Фантастической четверки», что замечательного в Существе – тебе не нужно запоминать имя своего персонажа или название фильма.

 
Д.Б.: Это да. Но, знаешь, у него на самом деле есть имя, Роб. Его зовут Бен Гримм. Другое преимущество в том, что ты совсем не увидишь моего лица.

Р.П.: Я не увижу тебя? 

Д.Б.: О нет, увидишь. Он был человеком, прежде чем превратился в Существо. Но есть что-то в этой анонимности персонажа, что интригует. Мне это нравится. Я думаю, твоя анонимность была поставлена под угрозу. (Оба смеются)

Р.П.: А как насчет сиквелов, никакого шанса вновь увидеть твое лицо? 

Д.Б.: Потенциал есть. Дела в комиксе обстоят так, что персонаж Майлза Теллера, Рид Ричардсон, разрабатывает технологию, с помощью которой он может изменить прошлое. Мой вопрос к создателям фильма и зрителям по всему миру, хотели бы они этого? Вряд ли. Но это возможно.

Р.П.: Ты превращался в Существо на съемках? Или все полностью анимировано? 

Д.Б.: О нет. Мне приходилось делать это на площадке. Мы использовали систему захвата кадра, та же самая технология, что и у Энди Серкиса, который был первопроходцем в этой отрасли, создав таких персонажей как Голлум, или Цезаря из «Планеты обезьян», или Кинг-Конга. Я работал с Энди, когда мы снимали вместе «Тинтина», так что я видел, как он на самом деле заряжал эту технологию и использовал ее, чтобы улучшить своих персонажей. Я имею в виду, Голлум - часть кинематографической истории в современной культуре, как и персонажи «Звездных воин». После моего опыта, когда я увидел его работающим над «Тинтинем» и «Кинг-Конгом», я действительно видел, как он погружается в этих персонажей. Мне очень понравилась идея использовать ту же технологию и создать персонажа, который бы оставил неизгладимое впечатление, с которым зрители почувствовали бы связь. Я также думаю, что мысль о том, чтобы я сыграл эту роль, шести-футового каменного персонажа, была довольно странной. Как ты знаешь, во мне всего лишь пять футов и семь дюймов, типичный англичанин. Все это в сочетании очень интересно.

Р.П.: У тебя есть работа, которой ты больше всего гордишься? 

Д.Б.: Нет. Я на самом деле не наслаждаюсь, смотря свои работы. Это полезно, поскольку ты можешь увидеть ошибки, которые, по-твоему, совершил и решения, которые не совсем сработали так, как ты хотел. Но в то же время, это такой мучительный опыт, ведь все закончено. Ты не можешь ничего сделать. Поэтому процесс пересмотра становится бессмысленным. Чтобы заставить меня высидеть показ, нужно буквально пришпилить меня к полу. Я просто никогда не хочу смотреть ничего из своих работ. Я горжусь, что все еще работаю. Но нет ни одного проекта, на который я мог бы указать и сказать: «Это мое самое большое достижение. Вот момент моей самой большой гордости». Это сложно для меня.

Р.П.: Съемки в каком из проектов принесли больше всего удовольствия? 

Д.Б.: Я наслаждался временем, когда работал с Дэвидом Гордоном Грином [над «Подводным течением», 2004]. Оно принесло удовольствие. Поскольку его подход к режиссуре и работе с актерами так сильно отличался от того, к чему я привык. Этот процесс был таким веселым и очень экспериментальным. И это был первый раз, когда я играл американца. Я должен был делать акцент, мой персонаж был южанином. Это было весело. Вот почему этот опыт кажется таким полноценным и удовлетворяющим. Но, знаешь, это было гребанных десять лет назад.

Р.П.: А с тех пор – пшик. 

Д.Б.: (Смеется) Я всегда наслаждаюсь собой! Я действительно работаю охренительно тяжело. Всякий раз, когда я на площадке, всегда пытаюсь выдать лучшее. Я всегда выкладываюсь по полной. Я действительно наслаждаюсь процессом. Но когда фильм выходит, я всегда такой: «О Господи». Я очень скептически отношусь ко всему.

Р.П.: Какой самый лучший совет тебе дали? 

Д.Б.: Вероятно, всегда будь собой. Я совершенно не стыжусь Джейми, никогда. Я думаю, что это определенно помогает сохранить здравомыслие – не в плане карьеры, просто сохранять голову на плечах, особенно когда ты начинаешь в таком возрасте. Меня спрашивают во многих интервью, знаешь: «Как это ты не…».

Р.П.: Сошел с ума? 

Д.Б.: «…в реабилитационном центре или чем-то таком?». Я вероятно должен был быть. Ловушка для детей-актеров… В меня вбили это, когда я был ребенком: «Ты должен быть собой, и ты должен быть лучшей версией себя». Я думаю, это та мантра, которую я всегда говорил себе. «Не важно, сколько раз кто-то будет бросать тебе мяч, если каждый раз ты будешь делать передачу, в конечном счете, кто-то его примет». Быть собой и быть настойчивым – вот две составляющие моей каждодневной мантры, как я полагаю.

Р.П.: Почему, как думаешь, ты не сошел с ума? (Оба смеются) Я имею в виду, ты сошел, немного. Это странная черта, но большинство актеров не обладают смирением. Я считаю тебя одним из самых скромных людей, которых я встречал. Это необычно. 

Д.Б.: Я не знаю. Думаю, мои демоны - это мои демоны и мы застряли с ними, мы работаем с ними вместе. Но меня всегда впечатляли люди. Меня всегда впечатляло, что другие люди не такие безумные, какими я представлял их или более приземленные или более человечные, нежели я ожидал. Меня постоянно удивляют люди. Когда смотрю на людей, которые могут так легко быть мудаками или полностью сосредоточенными на себе, своем времени, или работе, или чем-то другом, я всегда напоминаю себе быть скромным и смиренным. Поскольку это отличная черта. Это напоминает мне, что мне нужно делать то же самое.

Р.П.: Потерянный смиренный сиротка-барашек: Джейми Белл.

Перевод выполнен Тео специально для сайта www.twilightrussia.ru и группы http://vk.com/twilightrussiavk. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт, группу и автора перевода.