4. Единственный выход

Ссора. Карлайл и Эсми ссорились. Я и раньше видел их разногласия, но ничего подобного до сих пор не было. Рычание Карлайла привлекло мое внимание, я знал, что дома были только мы трое, и я забеспокоился, что, возможно, у нас появился незваный гость. Я и представить себе не мог, что найду Карлайла готовящимся напасть на Эсми. Он, конечно, опомнился со своей обычной скоростью, но это не меняло факта – он собирался это сделать.

Как я мог довести до этого своего отца? И, что гораздо важнее, как я мог сделать это со своей матерью? Слишком потерянный в своем собственном страдании, я не услышал, что было причиной ссоры, которую застал. Но, основываясь на последующем разговоре, я сделал вывод, что дикая реакция Карлайла последовала на предложение Эсми о моем отъезде.

Эсми ничего не хотела так сильно, как сохранить нашу семью в целости — даже путешествия Эммета и Розали были допустимы для нее только потому, что это был необходимый элемент маскировки – взрослеющие дети покидали семью. Я знал, я слышал в ее мыслях, насколько мой уход из семьи причинит ей боль. Но я однозначно недооценил ее степень.

Я не получил бы награду «сын года», это уж точно.

Я замедлил темп бега. Солнечный свет прорывался сквозь листву деревьев мили на две вперед - в лесу было открытое пространство, где неистово отражались слабые лучи солнца. Мне потребовалось время, чтобы понять – зеркалом была большая водная поверхность. Я почти добежал до берега озера Каюга. Остановившись, соблюдал полное безмолвие в темноте. На озере и в такую рань могли быть люди – рыбаки или туристы. Лучше не рисковать быть замеченным на солнце. Последнее, что я хотел, это заставить мою семью переехать снова, я не сомневался, что если предоставить им такую возможность, Эсми вернется обратно в Вашингтон.

Прислонившись к дереву, я вернулся к мыслям о своих дальнейших планах. Мое присутствие причиняло боль всем, кто меня окружал, не было никаких сомнений в этом. Даже Карлайл этим утром застал меня врасплох — сила его эмоций была такой неожиданной, что я даже не понял сначала, что это был он. Боль моего отца, переплетавшаяся с любовью и беспокойством… Я был поражен, как отец переживает за меня.

Это было тем, на что я был обречен? Причинять боль Белле, Карлайлу и Эсми, Джасперу?

Рев разочарования слетел с моих губ, и я, вырвав с корнем одной рукой маленькую ель, бросил ее как копье через лес. Звук отразился эхом - ель задела еще несколько деревьев, свалив два из них.

- Это было действительно необходимо, Эдвард? - подобный колокольчику голос позвал меня сверху.

Я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как с высоты тридцати футов с ветки спрыгнула явно поджидавшая меня Элис. Я был полностью поглощен своими собственными мыслями, чтобы заметить ее присутствие раньше. Она изящно приземлилась передо мной, слабая улыбка играла на ее губах.

- Как давно ты здесь? - проворчал я.

- С тех пор, как я сказала Эсми, что Карлайл собирается позвонить, - она осторожно обошла меня. «Ты ужасно выглядишь».

Я закатил глаза:
– Спасибо.

Элис наклонила голову: «То, что сказала Эсми, ранило тебя. Я видела, что такая возможность есть».

Ранило меня?
- Я даже не слышал ее просьбу, - признался я. - Только понял это из остальной части их… разговора.

Она заметила слово, на котором я запнулся. «Ты видел их ссору». Ее заинтересованный взгляд устремился на меня.

Я покачал головой. Если бы они были посторонними людьми, то, чему я был свидетелем, вряд ли можно было бы назвать этим словом. Карлайл ни разу не повысил голос, Эсми едва сделала это. Но я никогда прежде не видел таких противоречий между ними. Даже если у каждого из них были собственные аргументы, это никогда их не разделяло. Это было так странно - как бы горячо они не спорили раньше, они всегда держались за руки, проникновенно глядя друг другу в глаза. Именно это было нормой в нашем доме, это было то, к чему я привык. Поэтому найти их в боевой стойке друг против друга в гостиной, куда я спустился по лестнице, было серьезной причиной для беспокойства.

- Все, что я действительно застал, - ответил я, - было то, как Карлайл говорил Эсми, что он не будет просить меня уехать.

Элис подняла голову. «Карлайл может быть таким глупым, когда дело касается тебя».

- Значит, ты заодно с Эсми, - я закатил глаза и повернулся, чтобы уйти, но ее рука поймала меня.

- Нет, Эдвард. Я имею в виду, что иногда он принимает решения о том, что лучше для тебя, исходя из того, что будет лучше для него. Ты знаешь это. Он не сможет спокойно смотреть, как ты уходишь.

- Но ты думаешь, что я должен уехать.

«Я думаю, что ты должен сделать то, что лучше для Беллы». В ее мыслях мелькало то же самое видение, что она показывала мне на протяжении большей части года, где они с Беллой обнимали друг друга, обе мертвенно белые и твердые как гранит. Глаза Беллы были темно-темно-красными…

- Нет! - я закричал, отталкивая Элис. - Это не то, чего я хочу.

«Успокойся».
- Я знаю, это не то, что ты хочешь. Но я думаю, это то, что ты должен сделать.
«Это видение не изменилось. Все, что ты делал до сих пор, не имеет никакого эффекта», - глаза моей сестры были полны беспокойства за меня.

- Таким образом, это все еще собирается произойти?

- По состоянию на сегодняшний день, да, - Элис положила руку мне на плечо. - Если ты хочешь это изменить, тебе придется работать упорнее. «То, что ты находишься здесь, не делает того, чего ты хочешь добиться».

Я опустился на траву, положив голову на руки. Что я упустил? Я не мог себе представить превращение Беллы в монстра. Сама мысль заставляла меня хотеть разорвать себя на части. Так кто же это сделает? Еще один разочарованный рык сорвался с моих губ, Элис даже не вздрогнула.

- Как мне остановить это? - спросил ее я.

Она покачала головой: «Понятия не имею». Метнувшись на землю рядом со мной, она обняла меня за плечи.
- Я тоже скучаю по ней.

- Но ты хочешь… ты хочешь, чтобы она была…

«Счастливой», - моя сестра ответила решительно. - Я хочу, чтобы вы оба были счастливы.
«Она - твой Джаспер. Только ты ждал ее еще дольше. Меня не волнует, вампир она или нет. Но, Эдвард, прямо сейчас она не счастлива. И она не собирается быть счастливой». Видение о Белле, свернувшейся в клубок на кровати, где мы оба лежали в течение многих ночей. Она спала, но ее сон был беспокойным. И она не бормотала во сне, нет, она кричала...

- Ради Бога, ХВАТИТ! - ее видение сделало мою рану в груди еще больше, и я невольно обхватил рукой живот.

«Прости!» Элис обняла меня. «Я не могу ничего с собой поделать... я не хотела причинять тебе боль».

Я ответил сквозь зубы:
- Тогда не смотри за ней. Я говорил тебе не делать этого!

«Я не стремлюсь видеть ее. Но ты заставлял меня смотреть за ней так пристально и так долго… я просто не могу с собой ничего поделать».

- Она справится с этим.

«Ага. Так же, как и ты справляешься с этим?»

Ох.
- Сарказм тебе не идет, ты знаешь.

Элис закатила глаза и переложила руки на мои плечи.
- Слушай. Я не собираюсь говорить тебе, что делать. Хотя, на самом деле, я уже сказала тебе это, но ты не будешь меня слушать, так что я просто хочу быть здесь и поддержать тебя, что бы ты не решил. Но если бы я была на твоем месте…

- Ты не на моем, - я зарычал, и она предостерегающе подняла руку.

- Если бы я была на твоем месте, то я бы сделала все, что могла, лишь бы убедиться, что Джаспер в безопасности и счастлив. Вот что я бы сделала. Я все сказала, Эдвард.
«Я сейчас за тебя, что бы ты ни делал», - она встала и глубоко вздохнула. «Карлайл приблизительно на расстоянии одной мили. Я оставлю вас наедине».

- Что?!

Она закатила глаза.
- Честно, Эдвард, ты думал, что он просто будет сидеть дома сложа руки?

Я тоже сделал вдох. Она была права, аромат моего отца становился все более отчетливым. По запаху и звуку, который я теперь мог слышать, он двигался на максимальной скорости. Однако, я мог легко от него убежать, имея преимущество.

Элис нахмурилась, увидев мое решение, мелькнувшее в ее сознании. «Нет. Карлайл просто хочет поговорить с тобой. Он не собирается заставлять тебя остаться».

Она, конечно, была права. Карлайл никогда не заставлял меня что-либо делать, и я знал, что он не собирается и пытаться. В этот момент мысли Карлайла ворвались в мою голову, повторяясь снова и снова: «Эдвард. Пожалуйста, не убегай от меня. Не сейчас».

Я вздохнул и кивнул Элис. Она сжала мое плечо и прошептала:
- Я с тобой, Эдвард. Что бы ты ни решил делать, - затем она бросилась обратно к деревьям и исчезла.

Вернувшись на тропинку, я сел на корточки и сказал:
- Я здесь, Карлайл. И никуда не денусь.

«Слава Богу». Секунду спустя мой отец был со мной.

Он выглядел взъерошенным, не таким сдержанным, как обычно. Он был все еще одет в свою голубую медицинскую форму, но был босым. В чертах его невероятно молодого лица запечатлелось неуместное глубокое беспокойство. Он отступил от меня на мгновение, оценивая, как будто бы боялся подойти и прикоснуться ко мне.

- Мне очень жаль, - прошептал я. - Я не хотел волновать тебя. - Понял ли он, что эти слова распространяются на весь последний месяц, а не только на это утро?

Карлайл резко и громко выдохнул. Его глаза впились в мои, но он принял решение начать с легкой темы. «Где Элис?»

- Она только что ушла, - я жестом показал на деревья. - Обратно к Джасперу, я полагаю.

Он кивнул и повернул голову по ветру. «Мы должны поохотиться, прежде чем ты уйдешь».

Я сделал вдох. Небольшое стадо оленей примерно в двух милях от нас. Я кивнул, и мы побежали.

Была одна особенность, которую я всегда ценил в Карлайле, он никогда не настаивал на разговоре. Это была его натура – быть спокойным, терпеливым и внимательным. Я никогда не ценил самообладание своего отца больше, чем сейчас. Мы молча бежали нога в ногу. Его мысли были в беспорядке. Беспокойство за Эсми, вернувшуюся в дом и обвиняющую себя за то, что я вспылил. Переживания, что я собрался уходить, не говоря им, куда отправлюсь. Какие-то странные мужчина и женщина в слезах в больнице, голос Карлайла, говорящий им, что он сделал все, что мог...
Ох. Неудивительно, что он был настолько обезумевшим.

- Мне очень жаль, - прошептал я. - Тебе не нужно было все это.

Хотя мы бежали очень быстро, я поймал задумчивое выражение на его лице. «Возможно, нужно было», - был его ответ. В его мыслях мелькали воспоминания: подготовка к атаке на Эсми сменилась картинкой, где он держал меня в моей спальне на руках. В тот момент он чувствовал себя... счастливым? Как странно. Все, что я чувствовал от него сейчас, было боль и беспокойство. Но прежде чем я успел спросить его об этом, мы напали на оленей.

Стиль охоты Карлайла всегда ставил меня в тупик. Охота на самом деле была не тем словом, чтобы описать это — он появлялся, и его добыча мгновенно умирала. Не было никакого преследования, не было никакой борьбы и не было, конечно, ничего из тех долгих шутливых сражений, которые предпочитал Эммет. Для Карлайла охота вовсе не была приятной. Она заставляла его почувствовать себя оторванным от своей человечности, поэтому он любил действовать максимально быстро. Так что после трех с половиной столетий практики он убивал с ужасающей скоростью.

Это было очень хорошо, что мой отец не охотился на людей.

Он методично свалил всех, кроме большого самца, еще до того, как я успел понять, что он уже начал. Я с самцом отошел от Карлайла подальше, когда тот начал пить. Это было попадание в яблочко, у человеческого охотника была бы трофейная голова. Пожалуй, стоит оставить труп, вдруг кто-то захочет заполучить ее, воспользовавшись купленной лицензией на охоту.

Закончив с оленем, я вернулся к Карлайлу. Он выпил только две туши, оставив остальные три для меня. Это сразу же напомнило мне его недавнее беспокойство, что у меня не будет достаточно сил для охоты.

Забавно. Карлайл пытался кормить меня.

Потакая ему, я выпил второго и третьего оленя, а затем подозвал его, чтобы помочь закончить с последним. Оба насытившиеся, мы сидели в траве на фоне кровавой бойни, когда вдали над озером поднялось солнце. Карлайл казался полным решимости не начинать разговор, пока я не сделаю это первым, но его мысли невозможно было проигнорировать.

«Я хочу того, что будет лучшим для тебя, - отчаянно думал он. - Но я также не хочу, чтобы ты снова ушел». Его мысли, наполнившись тоской, вернулись к годам, когда я оставил его и Эсми. Я вздохнул. Не было правильного решения. Неважно, что я делал, кто-то, кого я любил, все равно будет в конечном итоге испытывать ужасную боль.

Карлайл поймал мое выражение лица и сразу же понял, что оно значит. «Я выживу, - заверил он меня. - Но я никогда не перестану скучать по тебе». Он поднял руку, проводя по моим волосам снова, как он делал несколько часов назад. Ощущение его пальцев на моей голове было приятным, и я невольно наклонился к нему, что вызвало довольный вздох у Карлайла, обнявшего меня за плечи. «Я люблю тебя больше, чем ты думаешь, Эдвард».

Моя память вернулась к моему первому воспоминанию о нем, когда я еще был в тисках огня яда вампира. Насколько его тогда терзали мысли — он говорил мне вслух о своей жизни, о времени, проведенном в Италии, Франции, Соединенных Штатах, но за всем этим было мучительное одиночество, о котором он умолчал. Когда я проснулся и позволил ему обнять и утешить меня, наша связь была запечатлена. Его радость была неподдельной, я был его спасением от двух столетий тоски. Его любовь ко мне, родившаяся из этой боли, не имела границ, и я был убежден, что, понимая его лучше, чем кто-либо, никогда не постигну до конца, откуда эта боль в нем взялась.

Но благодаря невероятной близости с Беллой я начал понимать своего отца гораздо больше. Она изменила мой мир полностью и безвозвратно. Рядом с ней я снова чувствовал себя человеком, и я был цельным. Я перестал быть тем Эдвардом, которым был прежде. Она была светом и жизнью в моем существовании. Конечно, наши отношения с Карлайлом строились на ином типе любви, и я не изменил его таким образом, но теперь я лучше понимал, каким был мой отец.

- Ты знаешь, куда поедешь? - голос моего отца встревожил меня.

Я покачал головой. Я полагал, что смогу обзавестись своим имуществом, создать свою усадьбу. Возможно, я мог бы вернуться в Чикаго.

«Как насчет Денали?» Это, конечно, было предпочтительней для Карлайла. Быть с Таней и ее сестрами было бы почти тем же самым, как если бы я был с ним. Но я знал, что не смогу справиться с Танинами тоскливыми мыслями о том, чтобы стать моей возлюбленной, прямо сейчас. Плюс, Лоран переехал к ним, когда оставил клан Джеймса. А последнее, что мне нужно было в этот момент, это напоминание о Джеймсе.

Осознание было таким сильным, что я вскочил на ноги. Карлайл был рядом мгновенно, его поза сразу приняла оборонительную позицию.
«Что такое, Эдвард?»

- Виктория, - прошипел я мрачным голосом. «Если бы я была на твоем месте, то сделала бы все, что могла, лишь бы убедиться, что Джаспер в безопасности и счастлив», - сказала Элис. Разве это не было ключом? Белла не будет оставаться в безопасности, пока возлюбленная Джеймса свободно передвигается. Именно это я должен был сделать.

Карлайл был, по понятным причинам, в замешательстве. «Виктория? Возлюбленная Джеймса? Здесь?»

- Нет, - я ответил. - Она не здесь. И она не появится. И не будет находиться рядом с Беллой.

Понимание отразилось на лице моего отца, и он расслабился. «Ты пойдешь за ней».

Я кивнул, мой мозг начал усиленно работать. Я почти ничего не знал о выслеживании, очевидно, я мог бы следовать за ее запахом, но что делать дальше, я не знал. Она и Джеймс последовали за Беллой в Финикс, основываясь на информации из ее школьных документов, но никаких сведений о Виктории не существовало. Возможно, записи о перелетах? Она, несомненно, будет путешествовать под чужим именем...

Но она должна была охотиться. Это было началом. Если бы она была неосторожна, то ее жертвы помогли бы мне напасть на след. Вот что мне следует сделать.

- Я собираюсь ее выследить, - тихо сказал я Карлайлу.

А потом уничтожу ее.



Когда мы с Карлайлом вернулись, в доме было тихо, но я услышал испуганные мысли Эсми за полмили. Она ругала себя за свое предложение, обвиняла себя за мой побег, беспокоилась, что Карлайл все еще рассержен на нее и опять начнется ссора.

Я был ужасным человеком. Как я смогу извиниться за то, что заставил пройти через все это кого-то столь невинного и нежного, как Эсми?

Карлайл бросил на меня вопросительный взгляд, когда мы вошли в дом, и я сразу его понял.

- Она в смятении, - прошептал я. - Иди к ней. - Он исчез прежде, чем я закончил говорить.

Я смотрел глазами Эсми, как Карлайл вошел в их спальню. Она сидела на том самом месте, где я лежал незадолго до этого, и рассеянно водила пальцами по постельному белью. Карлайл обнял ее и поцеловал. Она не ответила на ласку.

- Эдвард сердится? - спросила она. «Я не должна была ничего говорить. Я - его мать. Как у матери могут быть такие мысли? Непростительно».

Ответ Карлайла был мягким и ласковым.
- Он не сердит. Ему просто нужно было подумать. «Мы оказываем так много давления на него, хотя и видим, что он не может подстроиться под наши мысли...»

Наступила долгая пауза. «Должна ли я спросить… - думала Эсми. - Я не уверена, что хочу знать ответ...»

Ее голос, когда она набралась храбрости спросить, был слишком тих для меня, чтобы услышать, но в ее мыслях он звучал отчетливо. «Он уезжает?»

Лицо Карлайла исказилось.
– Да.

Она вырвалась из объятий мужа и начала ругать себя снова. «Какая мать выгоняет своего ребенка? Какая жена причиняет своему мужу такую боль? Когда я превратились в такого монстра?»

- Карлайл, я не хотела…

Он прижал палец к ее губам и снова поцеловал ее, когда она затихла.

- Это - его решение. Он пришел к нему самостоятельно. Ты не заставляла его уезжать. «И я думаю… я надеюсь, что побыть какое-то время вдали от нас будет полезно для него».

Он положил подбородок на голову Эсми. Наблюдая за ними и видя ту невероятную любовь, которая была между ними, я понял, как могу утешить мою мать.

Как только я поднял крышку совершенно нового рояля, я был поражен сходством его запаха с моим старым инструментом. Несмотря на новизну, тот же самый аромат витал передо мной: медные струны, облицовка клавиш, полированная древесина корпуса. Знакомые запахи успокаивали, и я глубоко вздохнул, прежде чем начал играть. Положив руки на клавиши, я погрузился в любимую музыкальную тему Эсми, подарок, который я написал для нее и Карлайла.

Первые же такты мелодии в один миг заставили их спуститься вниз. Сначала они стояли в стороне от меня, и я мог видеть их глазами, как я играл. Спустя мгновение я почувствовал руку каждого из них на своих плечах. Эсми нежно гладила меня по голове.

«Спасибо, Эдвард», - подумала она, и я улыбнулся. Она поняла.

Я почувствовал, что рука Карлайла на моем плече начала сильно дрожать, заставляя мою левую руку запинаться. Он убрал руку, но я все равно перестал играть и, развернувшись на стуле, посмотрел на него. Дрожала не просто его рука — все тело Карлайла тряслось, а другая рука была сжата в кулак около рта. Эсми перевела взгляд с него на меня, ее глаза наполнились печалью. Я встал, мои руки соединились с руками Эсми, и мы оба заключили его в объятия.

Вместе с Эсми мы обнимали Карлайла, пока он рыдал.



Три часа спустя все мы впятером были на вокзале в Сиракузах. Мы решили, что будет лучше, если я, как можно дольше, стану путешествовать по-человечески, так что, когда Виктория поймет, что кто-то следит за ней, она не сразу определит личность ее преследователя. Поезд доставит меня в Нью-Йорк, а затем я вылечу первым самолетом в Вашингтон, где и начну свою охоту. Мои родители, Элис и Джаспер стояли, обнимая друг друга, две идеально подходящие пары. Я стиснул зубы. Стоять вот так, с моей любовью, теперь было для меня невозможно. Но я мог и хотел убедиться, что Белла была в безопасности.

Часы на стене показывали, что у меня было чуть больше пятнадцати минут, чтобы сесть на поезд. Я решил, что мне лучше начать с Элис и Джаспера, возможно, я смогу уберечь Эсми и Карлайла от печали, если не буду прощаться с ними сразу, без подготовки.

С Джаспером было легче всего, поэтому в первую очередь я подошел к нему.

- Эй, послушай, Джаспер. Я сожалею, что это было так тяжело, - заговорил я, но он невозмутимо поднял голову.

«Ты ничего не мог сделать, Эдвард».

- Тем не менее. Я ценю, что ты терпел меня.

Он кивнул. «Береги себя. У тебя есть моя поддержка».

Затем я повернулся к своей сестре.

- Элис, - сказал я тихо, беря ее за руки. - Спасибо за сегодняшний разговор. Я не знаю, что бы делал без тебя.

Она сжала мои руки. «Конечно, Эдвард. Береги себя. И береги Беллу».

- Именно это я и собираюсь сделать, - я внимательно изучал ее лицо, понижая голос, чтобы люди вокруг нас не могли подслушать. – Что-нибудь изменилось? - Я не хотел спрашивать о видении, которое я так ненавидел, но я должен был знать.

Элис закусила губу, а потом покачала головой.

Холодный гнев вспыхнул во мне, но мне удалось подавить его, припрятав до будущих времен.

- Хорошо, - ответил я спокойно. Это просто означало, что предстоит много работы. Я хотел изменить это видение. Сделав глубокий вдох, я обратился еще с одной просьбой к своей сестре. - Я могу попросить тебя не смотреть за мной?

Она кивнула, ожидая этого. «Я приложу все усилия». В ее мыслях мелькнула Белла, но ее образ появился только на мгновение. «А если Белла… пострадает?»

Осознавая, что она спрашивала, я чувствовал, как мои челюсти сжимаются. «Не делай ничего опрометчивого или глупого», - просил я Беллу. Мое единственное условие. Она любила меня достаточно для этого, верно? Она любила Чарли достаточно для этого. Я мог доверять ей.

- Белла обещала, - прошипел я. - Не смотри ее будущее тоже. - Последнее, что ей было нужно, это снова вмешательство нашей семьи. Белле нужна была ее жизнь, ее великолепная, имеющая душу человеческая жизнь. Ей не придется снова отрывать себя от меня и моей сестры.

- Мы нанесли достаточно ущерба, - добавил я, и Элис кивнула.

После минутного неловкого молчания она вдруг обняла меня, целуя в щеку. Если бы я был человеком, я бы покраснел.

- Береги себя, Эдвард, - сказала она, ее голос вторил беспокойству, услышанному мной в ее мыслях. «Я буду скучать по тебе».

Позади меня зазвучал сигнал, и громкоговоритель объявил, что поезд с Центрального вокзала отправляется через десять минут.

Карлайл оставил Эсми и подозвал меня. Вместе мы на минуту отошли в сторону от остальных.

«Я должен тебе дать кое-что, - сказал он мне. - У тебя есть бумажник?»

Я послал ему самый испепеляющий взгляд, какой только смог, и он даже улыбнулся.

«Извини. Конечно, он у тебя есть. Можно мне твой бумажник?» Я передал его ему, и он забрал мои водительские права и мою кредитную карту.

- Эй… - я запротестовал, но он приложил палец к губам. Из своего бумажника он извлек черную карту и вручил ее мне. Это была карта «Американ Экспресс Центурион». Ее черная как смоль поверхность замерцала, когда я повернул ее в руке. На ней было написано имя Эдвард К. Каллен. Я поднял брови. С каких это пор мой средний инициал не «Э»? (прим.пер. второе имя Эдварда - Энтони)

В ответ на мой невысказанный вопрос отец вручил мне второй документ. Это были водительские права штата Нью-Йорк, указывающие наш адрес в Итаке и мое имя – Эдвард Карлайл Каллен. Я мгновение озадачено смотрел на них. Карлайл никогда раньше не брал на себя смелость изменять мои имена, создавая для меня документы.

- Я знаю, ты не хочешь брать с собой ничего, связанного с нами, - пробормотал Карлайл, в то время как я продолжал смотреть на водительские права, - но мне нужно, чтобы у тебя было осязаемое напоминание, что за спиной у тебя есть я. Я всегда буду там, где ты нуждаешься во мне, и приду, как только ты попросишь. «Когда ты в целости и сохранности вернешься ко мне, я изменю имя обратно на Энтони», - добавил он в мыслях.

Я перевернул карту в руке. Вернусь ли я в целости и сохранности? Эдвард Карлайл не так уж и плохо.

- Мне отчасти даже нравится это, - признался я. - По имени от каждого из моих отцов.
Карлайл громко сглотнул и вытащил последнюю вещь из своего заднего кармана. Это был темно-синий паспорт США, также идентифицирующий меня как Эдварда Карлайла.
«Если у тебя возникнет необходимость использовать это, - решительно подумал он, - пожалуйста, позвони и скажи нам, куда ты направляешься».

Я рассеянно кивнул, взглянув на внутреннюю сторону обложки паспорта. Я знал о подделке документов, это была задача, в которой мы все были довольно квалифицированы. Не мог же он сделать все это в считанные часы, после того как мы пришли из леса, на одну только кредитную карту, должно быть, нужно нескольких недель.

- Когда ты подготовил все это? - прошептал я.

Он посмотрел вниз. «Когда мы переехали сюда». Встретившись со мной глазами, он добавил: «Я не был уверен, что ты останешься».

- Ты знаешь меня слишком хорошо.

«Безусловно».

Я пролистал паспорт в моей руке. Что бы он сделал, если бы я действительно ушел этим утром?

- А если бы я сбежал?

С этими словами его лицо вновь озарилось слабой улыбкой. «Они были в твоей сумке, - он кивнул на рюкзак у меня на плече. - Элис никогда не видела тебя уходящим без него, поэтому я полагал, что ты возьмешь его, а затем найдешь документы».

Я рассмеялся. Я его недооценивал, он все время был на шаг впереди меня.

- Спасибо, Карлайл, - тихо сказал я. Он кивнул, и мы вместе вернулись к остальным.

Еще один гудок. Пять минут.

Эсми обняла меня дрожащими руками, целуя меня в щеку. «Эдвард, пожалуйста, не уезжай, - подумала она быстро. - Я так сожалею о том, что сказала. Останься с нами. Давайте вернемся к Белле. Мы сможем заботиться о ней вместе».

Я улыбнулся. Она была невыносимо искренней, но она не понимала. Это не было из-за меня, это было из-за Беллы. Я не был безопасен для нее.

- Так будет лучше, мама, - прошептал я в ответ. - Я буду скучать по тебе. Я люблю тебя.

«Мы тоже любим тебя, Эдвард». Она печально посмотрела на меня, неохотно выпустив из своих объятий.

Карлайл положил руку мне на плечо и сжал его. Его мысли буквально кричали: «Я очень люблю тебя. Я не могу видеть, как ты уходишь». Но вслух он лишь сказал:
- Мы должны посадить тебя на этот поезд.

Я кивнул, поправил мой рюкзак на плече и, взглянув на них последний раз, направился к двери поезда.

«Эдвард». Это был Карлайл. Я повернулся к нему. Он наблюдал, как я ухожу, его глаза были полны печали, а в чертах его лица отражалось невыносимое горе.

Я поднял брови.

«Когда?» Было всего лишь одно его слово, но отразившаяся боль была свидетелем столетий одиночества. На долю секунды я снова все переосмыслил. Может быть, мы могли бы остаться вместе. Мы должны. Какой я сын, если делаю это с Карлайлом? Но лицо Джеймса всплыло передо мной, и моя решимость вернулась. Я должен был обеспечить безопасность Беллы … от Виктории, и от себя.

С тревогой качая головой, я пожал плечами в ответ на вопрос Карлайла. Он прекрасно знал, что я понятия не имел, когда снова увижу его. И он знал, что я делаю то, что должен.

Он кивнул, волнение на его лице усилилось. «Я люблю тебя, сын».

- Я тоже люблю тебя, папа, - прошептал я, когда раздался свисток.

Моя фраза, адресованная ему, вызвала бурю эмоций в его сознании, и я слышал, что ему потребовались все силы, чтобы физически не помешать мне сесть в поезд. Его челюсть сжалась, когда он стиснул зубы. Я помахал им всем еще раз и зашел в вагон.

Я выбрал место рядом с окном, за которым на платформе стояла моя семья, чтобы Эсми в последний раз могла убедиться, что со мной все порядке. Она стояла в объятиях Карлайла, который повернулся так, чтобы она могла легко меня видеть. Они оба махали мне. Я помахал в ответ.

Поезд качнуло, и моя мать замахала еще сильнее. Я заставил себя улыбнуться, чтобы она держалась. Как только поезд начал двигаться, я на краткий миг оторвал взгляд от моей семьи, и этого оказалось достаточно, чтобы услышать мысли других людей на платформе.

«Я должен был сказать ей, чтобы она взяла витамины».
«Два миллиона долларов. В самом деле? Я буду рад увидеть окончание переговоров с этими шутниками».
«Пока, пока, бабушка!»

А последний голос я узнал сразу: «Я просто хочу знать, что он вернется».

Когда поезд набрал скорость и миновал платформу, я, прижавшись лбом к прохладному оконному стеклу, в последний раз взглянул на моего отца.

Я тоже этого хотел.