 Гильермо Наварро, член Американского общества кинематографистов и классик американского кино, знает все о сиквелах и Оскарах. Он снимал первые два фильма «Хеллбой» (Hellboy), но более типично для него сказать: «Я бывал в ситуации, когда я снимал первый фильм, и затем сиквел. Но я впервые работал над завершением Саги».
Наварро также получал премию Академии за Лучшую операторскую работу в 2007 году в фильме «Лабиринт Фавна» (Pan’s Labyrinth). Его разнообразные работы также включают фильмы «Стюарт Литтл» (Stuart Little), «Долгий поцелуй на ночь» (The Long Kiss Goodnight), «От заката до рассвета» (From Dusk Till Dawn), «Отчаянный» (Desperado).
Билл Кондон выбрал Наварро в качестве оператора обеих частей саммитовских фильмов «Сумерки. Сага: Рассвет» - двух заключительных фильмов сверх-популярной Сумеречной серии. «Получение предложения от Билла немедленно возбудило мой интерес», - рассказывает Наварро. «Он всегда нравился мне как режиссер. Это очень, очень интенсивное сотрудничество, и я наслаждался каждым его моментом».
Два фильма были «перемешаны», и снимались одновременно на территории от Ванкувера и Луизианы до Бразилии. «Одну неделю мы снимали один фильм, а в течение другой недели - кусок другого. Это было очень сложно».
Сложным было создание образа для «Рассвета». Это не было ситуацией, когда можно просто посмотреть предыдущие фильмы и постараться воссоздать работу их операторов. «Нет ничего, что бы определяло единый образ первых трех фильмов», - говорит он. «Первый фильм совершенно отличался от второго, и от третьего. У них у всех совершенно разная эстетика».
Концепция фильма, называемая «образом», как говорит Наварро, «есть что-то, что меня очень сильно волнует. Такая экспрессия отчасти подразумевает соответствие сцене и извлечение всякой аппаратуры, чтобы понять, какой из существующих вариантов нам нужно применить для решения проблемы. Если темно, свет должен быть обеспечен одним способом, если сцена битвы - другим. Это далеко не все вещи, с которыми я работаю».
По словам Наварро, после прочтения сценария «стало ясно, что история достаточно отличалась от предыдущих фильмов и была настолько обширной, что я мог подойти к ней с разных сторон. Я чувствовал, что сильные изменения в языке фильма могли бы помочь всей истории. Это мы и стали делать».
Наварро объясняет, что он и Кондон создали «драматический визуальный образ» для всего фильма. «Мы создали визуальные возвышения и низины, выбирали, куда их вписать, и затем находили очень хорошее визуальное повествование для определенных эпизодов, которые на самом деле только выигрывали от этого. Я очень доволен тем, как все получилось».
Фильмы снимались в напряженном графике. Наварро и Кондону приходилось продуманно прописывать их разнообразную эстетику до начала съемок. «Было ограничено время для того, чтобы осуществлять и переносить все трудности и несчастья, которые есть в фильме», - говорит он. «Мы прикидывали, как мы собираемся рассказать историю, объединив все эти элементы».
Применить свежий подход означает заново создать с самого начала параллельную реальность миров различных персонажей. «Мы делали много тестов, и пробовали, как могут выглядеть эти миры. Мы хотели быть в стороне оттого, что было разработано для других фильмов, как например, тяжелый белый грим Эдварда (Роберта Паттинсона), подчеркивающий его вампирский внешний вид, и хотели больше сфокусироваться на том, что происходит внутри персонажа».
«Фильм сильно сфокусирован на эмоциях главных персонажей, и на том, что с ними происходит», - поясняет оператор. «В этом фильме с ними происходят такие глубокие изменения, так что мы обеспечили пространство для исследований».
Наиболее важны изменения, через которые проходит Белла (Кристен Стюарт): её превращение в вампира, свадьба с Эдвардом, рождение ребенка. Мы воспользовались всеми преимуществами разнообразия эмоций, которые она испытывает во время превращения, привнеся в эпизод столько драматизма, сколько возможно», - говорит он.
«Например, сцена свадьбы очень романтична и проникновенна, после которой все немного успокаивается. Камера используется предметно, вы на самом деле там с ними, охваченные эмоциями».
Накануне реальной свадьбы Белле снится другая свадьба – на которой мы видим пару на вершине свадебного торта, но на самом деле торт сделан из пирамиды мертвых тел. «Это очень красивый кадр, как если бы они были фигурками на торте с огромной коллекцией кровавых трупов под ними», - описывает Наварро. «Мы сделали кадр с Кристен и Робертом на вершине небольшой платформы со всеми лежащими вокруг окровавленными актерами, которых вы видите, когда камера начинает показывать, что это. Так что, в итоге это в самом деле похоже на свадебный торт, но это свадебный кошмар Беллы. Это довольно выразительная сцена, с невероятно сильным образом».
Наварро упоминаает другую сцену в Бразилии, когда Белла осознает, что она беременна от Эдварда. «Это, наверное, одна из самых лучших сцен в фильме, потому что она понимает не только то, что она беременна, но и то, что она хочет сохранить ребенка. Мы использовали Steadicam, снимая её, пока она видит себя в зеркале и осознает это чувство. Эта сцена на самом деле вовлекает вас в то, что происходит с Беллой. Это действительно одна из моих любимых сцен всего фильма».
Самая впечатляющая сцена, по мнению Наварро, та, которую давно ждали фанаты фильмов и книг– сцена рождения ребенка Беллы и Эдварда. «Сцена родов экстремальная и странная», - говорит он. «Мы вовлекли зрителей настолько, что они на самом деле чувствовали себя частью событий».
Вопреки тому, как живописно сцена описана в книге, Кондон и Наварро решили снимать эпизод от лица Беллы. «Камера большей частью была расположена с её точки обзора, каждый взаимодействовал с объективом, учитывая, что происходит драма. И затем мы просто все монтировали».
Чтобы сделать сцену более зловещей, Наварро также освещал её в экстремальной манере. «Свет у нас был похож на тот, что светит в хирургическом кабинете. Я мог входить и выходить, и затем быстро передвигаться, чтобы не быть замеченным. Есть вещи, которые вы не видите, но представляете. Это повергает зрителя в крайне тревожное душевное состояние».
В менее напряженных сценах Наварро работал в другом ключе. «Это очень сложная в плане диалогов серия. Фильмы основаны на очень сильных и популярных книгах. Книге сложно стать хорошим фильмом. Ей приходится пройти через полную трансформацию её собственного повествования и языка».
Чтобы помочь удержать энергию, бьющую ключом во многих диалоговых сценах фильма, Наварро использовал некоторые из своих любимых приемов. «Я люблю много двигать камерой, так что я мог использовать Steadycam и время от времени вести съемку с рук. Это все часть того, как я следую языку фильма, особенно в сценах диалогов». Камеры, которые он выбирает – комбинация Moviecams и ARRICAMS, с объективами Optima zoom и Zeiss Ultra Prime.
Другая любимая часть в оборудовании - 27 футовая камера Scorpio Telescopic с дистанционной головкой. «Это весьма универсально, потому что вы можете приближать и отдалять, поднимать и опускать камеру. Нам много удалось сделать с её помощью». Наварро также использовал маленький 12-футовый кран-штатив Puchi с управляемой таким же образом головкой. «В какой-то степени это кран с человеческими способностями», - замечает он.
Наваро выбрал пленку KODAK VISION3 500T Color Negative Film 5219 и VISION3 250D Color Negative Film 5207, чтобы уловить эмоции и действия в обоих фильмах. «Это великолепная кинопленка - возможно, одна из лучших. Она невероятно хорошо реагирует. Она на самом деле «слушает», что ты делаешь, и очень терпима к выбору и решениям, которые ты принимаешь».
Оператор проверил в деле пленку 5219 в процессе съемок множества ночных сцен. «Сцены в ночное время очень опасны, и прорабатываются с точки зрения их масштаба», - объясняет Наварро. «Много схваток происходит в лесу, и если тебе требуется освещение в лесу, это прибавляет больше особенностей».
Наварро эксперементировал со съемкой ночных сюжетов при дневном освещении, и он успешно применял это в сценах в «Рассвете». «Я комбинировал, используя вольфрамовую пленку, которая поглощает цвет по определению. И затем я добавляю нейтральный светофильтр к этому, чтобы удержать уровень, как если бы это было в настоящей темноте».
Чтобы обеспечить соответствие в образах, созданных режиссерами во время записи, Наварро в сущности синхронизировал цвета в каждой сцене съемок, что довершал его сын Алваро. «Мы проводили синхронизацию цветов в программе (Adobe Photoshop) Lightroom, и затем распечатывали картинки, которые отсылали EFILM. Они использовали фото как образец для того, чтобы следовать линейке цветов, которые мы синхронизировали. Наш отснятый материал был очень ярким, потому что колорист не догадывался или не пытался интерпретировать что-либо сам. Когда я имею дело с темнотой и экстремальными ситуациями, мне нужно быть уверенным, что изображение останется таким, как я хочу. Единственный способ, который я нашел, это уделять процессу немного больше времени, и делать коррекцию света, как только что-то меняется».
На съемочной площадке синхронизация цвета также велась стараниями колориста EFILM DI Ивэна Лукаша. Также сохраняют разнообразные спецэффекты, которые объединяют в соответствии с планом. «Те сцены, которые сопровождаются звуковыми эффектами, вмещают целый мир. Они совершенно не связаны с образом фильма. Так что все, о чем я говорил, помогает связать и соединить все точки».
Вдохнуть глоток свежего воздуха в серию могла только очень сильная команда. «Я понимал, что это могло произойти только при помощи креатива», - делает вывод Наварро. «В дополнении к Биллу и ко мне у нас были очень сильные спецэффекты и хорошее технологическое сопровождение. Я доверял им».
Перевод выполнен Yulla специально для сайта www.twilightrussia.ru. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт и автора перевода
|
...что в 
что в 
0
