Он всегда позволял мне насытиться первой. Но в тот раз он опустился на колени со стороны жертвы, подальше от меня, и впился в меня взглядом своих бездонно-черных глаз - они всегда темнели, когда он наблюдал, как я охочусь, и мне так это нравилось. Затем обхватил руками толстую шею животного и погрузил свои зубы в мягкую теплую плоть. Его глаза вспыхнули, реагируя на мой горячий пристальный взгляд. Медленно я поползла к нему на четвереньках. У меня потекли слюнки в ответ на его действия. Он не спускал с меня глаз, фиксируя каждое движение моего тела, и тут голод снова вспыхнул во мне.
Он отпрянул от жертвы и подвинул животное ко мне. Я подползла к нему еще ближе, пока наши колени не соприкоснулись, и вонзила свои зубы в сонную артерию. Я схватила Эдварда за руку, которой он поддерживал тушу, и сильно сжала, притягивая к себе, пытаясь дать ему понять, что я приглашаю присоединиться. Наконец, он понял и, склонившись, снова припал к еде. Я слегка повернулась к нему. Теперь мы были лицом к лицу, глаза в глаза. Пряди моих волос щекотали его щеки. Близость момента - наша первая по-настоящему общая трапеза - захватила меня, и я застонала. Вместе мы быстро справились с этим большим животным, осушив его.