- Тогда возьми то, что тебе нужно, - прошептала она.
И в то же мгновение желание стало невыносимым.
Я нуждался в ее прикосновении. И от этого меня пробивало током.
Я нуждался в ее тепле. И это поглощало меня.
Я нуждался в ее понимании. И это я получил.
Я нуждался оказаться внутри нее.
Я встал, поднял ее и понес на пушистый круглый ковер, покрывавший пол моей спальни.
- Возьми то, что тебе нужно, - снова произнесла она, расстегивая пуговицу на джинсах и спуская их. - Возьми все, что тебе нужно.
Боже, если бы она знала, что предлагает мне. Как сильно она мне нужна. Как хотел я поглотить ее, пока бы она вся не оказалась внутри меня.
Вскоре и я стоял обнаженный. Я стоял на коленях, перекинув через плечо ее ногу, и через мгновение мои губы терзали ее нежные разбухшие складочки. Я стонал "спасибо", пока вибрация от моего голоса и мой яростный язык не заставили ее впустить меня.
И ее вкус свел меня с ума, как это было всегда.
Потом она оказалась подо мной. Она слегка приподнялась, чтобы достать языком до моего лица, и я застонал. Она знала, как я среагирую на то, что она пробует на вкус меня, и я больше ничего не мог сделать, кроме как проскользнуть глубоко внутрь нее, домой.
И я был дома. Во всех смыслах.
Она закинула назад голову, и я стал целовать каждый дюйм ее тела, куда мог дотянуться. Я задрожал, когда ее бедра напряглись, и она обвила меня ногами, поднимая корпус и позволяя мне войти еще глубже. И было... просто...
- О боже, Белла... Ты... Боже... Ты так...
- Возьми то... что тебе... нужно, - задыхалась она. - Я хочу... чтобы у тебя... было все... мммм...
Ее слова прервал стон, который вырвался в тот момент, когда я приподнялся на руках, чтобы мои движения стали резче.
Больше. Как я хотел большего. Мне никогда не будет достаточно.
Я стиснул зубы, первобытное желание кусать с новой силой охватило меня.
Белла подняла руку и погладила меня по напряженной челюсти, а потом положила ладонь мне на затылок и притянула к себе.
- Не сдерживайся... Эдвард...
И тут моя жажда вернулась. Она повернула голову на бок, все еще держа ладонь на моем затылке, и притянула меня к мягкой коже своей шеи. Я двигался быстрее, жестче, и когда все взорвалось внутри меня, я выпустил внутреннего зверя, которого контролировал, которым управлял, и впился зубами в мягкий участок за ухом моей Беллы. Сдавленный стон перерос в отчаянный рев, когда чувство моих клыков на ее коже привели Беллу к оргазму, и ее напряженные мышцы начали сокращаться снова, снова и снова, а я продолжал двигаться внутри нее, растягивая ее удовольствие.
Я покрывал место укуса поцелуями, и немного отстранившись, вышел из нее.
- С годовщиной, - прошептала она, снова принимаясь теребить мои волосы.
Я сжал ее в ответ, не чувствуя в себе сил разговаривать.
Из всех комнат я лежал именно в этой, и мог бы уснуть, потому что, наконец, ощутил полное спокойствие, но, естественно, я не мог. Однако, это не мешало нам лежать там, крепко обнявшись, в тишине разделяя неподвижную чикагскую ночь, как будто мы были любовниками, которые готовы уснуть, полностью истощившись после занятий любовью.

Когда солнце осветило голубые стены комнаты, я шептал слова благодарности, восхищения и любви на ухо Белле, снова выражая мой восторг своим телом. Когда мы закончили и опять отдыхали на полу, Белла спросила:
- Итак, все хорошо? Ты в порядке?
Я поднял на нее взгляд.
- Я более чем в порядке, Белла. Это... Я и не думал, что вернусь сюда, - и опустил глаза, рисуя пальцами узоры на ее плоском животе. - Я боялся возвращаться. Я думал..., - и снова взглянул на нее, - я думал, что здесь слишком сильно будет ощущаться боль от потерянной человечности.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, а в глазах читалась настоящая паника. Я мгновенно поцеловал ее, стирая тревогу.
- Мои волнения были необоснованны, - тихо произнес я. - Приезд сюда, в этот дом, так похожий на то, каким он был раньше, и ты рядом... Я вспомнил то, что казалось навечно забытым, казалось потерянным навсегда. Для меня очень много значит то, что ты сделала, Белла. Ты вернула мне воспоминания. Мои человеческие воспоминания. И пусть они вызывают грусть, но теперь я не забуду любовь моей мамы и гордость отца, и...
- Что? - мягко спросила она, пробежавшись пальцами по моему лбу, разглаживая морщины, которые появились, пока я все это говорил.
- Белла, я не так сильно отличаюсь от того, кем я был раньше.
Она пристально смотрела в мои глаза, пытаясь осознать важность моих слов. А потом ее лицо расплылось в блаженной улыбке. Она приподнялась и поцеловала меня.
- Конечно, не отличаешься. Ты все еще Эдвард. И я рада, что теперь и ты это видишь, как все мы.

Наконец, мы поднялись с пола, собрали вещи и навели порядок. Мы еще раз прошлись по дому, солнечные зайчики на стенах вызывали во мне все новые воспоминания. И с каждым из них я ощущал новый прилив благодарности Белле. Она действительно проделала огромную работу, восстанавливая мое прошлое.
Когда мы вернулись на первый этаж, Белла потянула меня в кабинет отца, где стоял большой письменный стол. В верхних ящиках он хранил все письма и бумаги. Раньше здесь был еще один стол, но, очевидно, испытание временем он не выдержал.
- Я оставила это для тебя лично, - сказала она. - Бумаги казались хрупкими, и я не хотела повредить их, пока ты все не посмотришь.
Открывая крышку, я ощущал себя археологом, который вот-вот прикоснется к сокровищам, никем не виданным со времен античности. Мы с Беллой подтащили стулья, и она села рядом, пока ящик за ящиком я исследовал содержимое стола. Большинство бумаг касались дома и бизнеса, но я все равно смотрел на них с благоговейным трепетом, ведь от них пахло отцовским табаком. Я улыбнулся, заметив в углу стола маленькую фотографию мамы, говорившую о чувствах отца к ней.
Один ящик был заперт, и мне, к сожалению, пришлось его взломать, раз ключ потерялся. Внутри оказалась железная коробка, которую я аккуратно выставил на стол. Я сморщился, увидев, что и ее придется ломать ради содержимого.
Я втянул воздух, когда понял, что предстало перед моими глазами: свидетельства о рождении, мое и родителей. Запись о крещении. Свидетельство о браке родителей и копия свадебного приглашения.
Белла погладила меня по спине, осознавая всю важность произошедшего. Знак того, что и раньше я существовал в этом мире. Могли пройти недели, месяцы, и никто не знал бы о том, что я существовал. Когда мы впервые побывали здесь с Карлайлом, я чувствовал себя привидением. Не представляю, как он смог провести столько времени в одиночестве.
Я прищелкнул языком.
Белла улыбнулась, и с теплотой в голосе спросила:
- Что такое?
- Просто я думал... это глупо, но эти бумаги заставили меня вспомнить сказу про плюшевого кролика. Ты читала?
Она кивнула.
- Всегда любила эту книгу.
- Ее опубликовали незадолго до моего обращения, и прочитал я ее много позже. А потом больше никогда не перечитывал, такую грусть она во мне вызвала.
- Почему?
- Потому что кролик стал настоящим благодаря любви мальчика. А я чувствовал, что у меня нет такой любви. Вампирская сущность делает тебя практически невидимым.
- А эти бумаги заставляют чувствовать себя настоящим?
Это была моя первая мысль, первая реакция на документальное подтверждение моей жизни.
Но я покачал головой.
- Нет, Белла, настоящим меня делаешь ты. Ты вернула меня в этом дом. Ты дала мне эти бумаги. Без тебя я бы никогда не вернулся. Никогда этого не нашел.
- Ты реален, Эдвард. Для меня вся реальность - это ты. И так будет всегда.

Она отдала мне весь день на обследование дома. Слишком солнечно было выходить на улицу, хотя мне и хотелось проверить, что я вспомню из района. После целого дня, проведенного вместе, она, наконец, рассказала всю историю с домом. И я был совершенно ею восхищен, как, впрочем, и всегда.
Когда вечером летнее небо затянуло облаками, Белла, казалось, вздохнула с облегчением.
- Что такое, любимая? - она стояла у окна, и я обнял ее со спины.
Она обернулась с улыбкой на губах.
- У нас на сегодня планы, Эдвард.
Я приподнял брови.
- Еще сюрпризы?
Она кивнула, еще шире улыбаясь.
- Ты понимаешь, что теперь не сможешь жаловаться на сюрпризы от меня?
Ее улыбка исчезла, и я громко расхохотался, закинув голову. Потом снова посмотрел на нее и поцеловал в лоб.
- Да уж. Похоже, я сама напросилась.
- Точно, - ответил я, не переставая посмеиваться. - Ладно тогда. Почему бы нам не сходить принять душ, - я хитро заиграл бровями, и она рассмеялась.
Она первой побежала в ванную, пока я принес сумки из машины.
Белла уже заканчивала, когда я присоединился.
Она вышла из душа, пока я мыл голову, и крикнула откуда-то:
- Я оставлю для тебя одежду в твоей спальне. Мы должны быть готовы через час. Я вскинул голову:
- Одежду?
Она бросила на меня мимолетный взгляд, но все же достаточно долгий, чтобы я понял - она "покраснела". Я обожал, когда мне удавалось прочитать ее.
- Все по порядку, - нараспев произнесла она, заворачиваясь в полотенце и выходя из комнаты.
Что еще она задумала?
Вскоре я узнал.