Наш разговор с Эдвардом оказался короче, чем я надеялся. Он повесил трубку, обвинив меня в том, что я повернулся к нему спиной. Он думал, что я перезвоню и попытаюсь извиниться, но все, что хотел, я изложил в письме. Эдвард был прав, по-своему, но я должен был сделать это ради остальной части семьи.

Эсми ужасно волновалась, что какое-то время мы будем без связи с детьми. И должен признать, что не ожидал приглашения так скоро. Прошло всего две недели. Белла сказала, что им нужно что-то с мной обсудить, и я боялся, что речь снова зайдет об Эдварде.

Я не стал портить радость Эсми, отказываясь идти, да и, честно говоря, очень хотел увидеть Кэт, посмотреть на прогресс, которого та достигла. Больше всего меня волновали ее легкие, но Джаспер и Белла пристально наблюдали за ее здоровьем. Теперь, когда Кэт стала более подвижной, опасность была уже не такой высокой.

Мы отправились в их новый дом, машина была набита вещами, которые Эсми им купила. Конечно же, дети первыми выбежали нам навстречу. Облегчение и счастье накрыли Эсми с головой.

Мы устроили пикник для детей и Скипа, который, безусловно, нашел свое место в новом доме. Он сидел между Кэт и Натаниэлем и внимательно наблюдал за ними, ожидая получить свою изрядную долю сосисок и курицы. Было забавно, когда Скип выплюнул морковные палочки и сельдерей. Очевидно, он не большой любитель овощей.

Наевшись, дети ушли с Эсми и Скипом, чтобы найти подарки, которые Белла и Роуз спрятали вокруг дома. Конечно, все было сделано для того, чтобы дать нам возможность поговорить наедине.

— Так о чем же вы хотели поговорить?

— О молодой женщине по имени Джудит, которая пришла к тебе около четырех лет назад по наводке твоего старого друга.

Я сразу понял, о ком говорила Белла. Но откуда она узнала? Если только не Маркус ей рассказал…

— Что ты хочешь о ней узнать?

Джаспер протянул мне свой рисунок.

— Это Джудит?

Я посмотрел на листок. Должен признать, он изобразил ее очень точно, хотя вряд ли когда-либо видел.

— Да, похоже. Почему ты спрашиваешь?

— Ты знаешь, что с ней случилось? Или с ее ребенком?

— Как ты узнала о ней?

— Маркус рассказал. Он хочет выяснить, с ней случилось. Маркус подозревает, что Аро ее убил, и хочет знать, где она похоронена.

Я вспомнил испуганную женщину, которая однажды появилась в моей клинике и сказала, что ее прислал Мартелло Силко. Я уже собирался сказать, что не знаю никого с таким именем, но потом меня осенило: Мартелло — молоток на языке эсперанто, Маркус по-гречески молоток, а Силко… Фамилия Маркуса была Метаксас, чтобы означало шелк. Ее послал Маркус Вольтури, но зачем?

Потом она рассказала мне все. Я пообещал помочь ей с беременностью, но мы должны были держать это в секрете. Если бы Аро узнал, он бы убил нас всех. Возможно, и мою семью тоже. Я снял для Джудит квартиру под вымышленным именем, и когда пришло время, помог с родами мальчика. Он оказался обычным человеком, хотя если ее история — правда, то где-то в нем были вампирские гены.

Однажды я пришел навестить ее, но она ушла, оставив лишь записку. Джудит боялась, что Аро найдет ее или мальчика. Поскольку ребенок оказался человеком, она решила найти безопасное место и спрятать его. После этого я больше никогда о ней не слышал и даже не знал, смогла ли она обезопасить мальчика, или Аро все же нашел ее и убил.

— Я не знаю, что случилось с Джудит. Она убежала, когда мальчику исполнилось два месяца, надеясь его уберечь. Мне жаль.

— Уверен, что это Джудит? У нее точно был сын?

Было в тоне Джаспера что-то, что заставляло меня отвечать.

— Да, уверен. На твоем рисунке изображена фотография Джудит, которую прислал мне Маркус. У нее был мальчик. Почему вы спрашиваете?

Джаспер посмотрел на деревья, за которыми бегали дети.

— Потому что Натаниэль показал мне через касание фотографию своей настоящей матери. Это была Джудит.

Он указал на рисунок.

— Однажды я видел ее, выходящей из твоей клиники, и запомнил лицо.

— Хочешь сказать, Натаниэль — сын Джудит? Родственник Маркуса Вольтури? Это вообще возможно?

— Не знаю, ты мне скажи. Ты его осматривал?

— Только когда вы первый раз привезли его домой и попросили проверить, здоров ли он.

— Можешь сделать анализ крови, Карлайл? Возможно, он гибрид.

— Если Роуз позволит. Но было бы лучше, если бы мы никогда об это не узнали. Безопаснее для Натаниэля. Если Аро узнает, его жизнь будет в опасности.

— Мы обязаны выяснить это ради Маркуса. Он столько сделал, чтобы помочь Белле.

— Хорошо. У меня с собой сумка, взял по привычке. Я могу попросить немного времени в местной клинике, чтобы провести исследование.

Мы решили пока не говорить Натаниэлю, и даже не были уверены, что говорить Маркусу. Сказать, что мы нашли ребенка Джудит? Был ли хоть какой-нибудь способ найти могилу Джудит, или Аро избавился от тела? Белла и Эсми приняли решение за нас.

— Если бы у меня был родственник, я бы хотела знать об этом, Карлайл. Даже если бы никогда не смогла его увидеть.

Я понимал чувства Эсми, да и Белла поддержала ее. Они решили поискать место последнего упокоения Джудит, пока я буду делать анализ крови. Когда у нас будет больше информации, Белла свяжется с Маркусом Вольтури и все расскажет ему.

— Думаешь, он серьезно говорил? Насчет убийства Аро? В конце концов, Маркус все еще под влиянием Челси.

— В какой-то степени да, Карлайл, но он уже гораздо свободнее, чем думает Аро. Если Маркус узнает, где похоронена Джудит, он найдет способ доставить туда Аро и убить его. Последняя месть человеку, отнявшему счастье и подвергшему его вечным страданиям и сердечной боли.

— Мы должны помочь ему.

Все пришли к согласию. Если Маркус не сможет, мы сами могли бы заманить туда Аро.



Пока Карлайл и Роуз организовывали анализ крови, мы с Эмметом подключились к компьютеру, чтобы попробовать отследить Джудит. Не зная ее истории, сделать это было трудно. Эммет, гораздо более подкованный в компьютерах, нашел первую зацепку. Он нашел ее заявление на доступ к архивам Вольтури и колледж, в котором училась Джудит.

У нас был адрес, но он ничего не дал. Оказалось, что ее родители погибли в результате взрыва газа через несколько месяцев после ее исчезновения. Неделю спустя сестра и ее семья погибли в автокатастрофе на федеральной трассе. Обычные происшествия, не вызвавшие подозрений.

Затем, месяц спустя, был снят репортаж, который мы тоже нашли. В нем говорилось, что последняя выжившая из семьи Пикеринг была найдена мертвой в своей квартире, она совершила самоубийство, порезала вены и истекла во ванной кровью. В газетном сообщение о смерти подчеркнули, что к тому времени, как было найдено тело, в нем почти не осталось крови. Предположительно, она вытекла в канализацию. Или попала в рот вампира, что более вероятно, но люди этого не знали.

Мы не смогли выяснить связь между парой из трейлерного парка и Джудит, хотя сделали все, что могли. К счастью, нам все-таки удалось найти могилу Джудит. А об этом Маркус и просил.



Почему они так уверены, что это последняя наша встреча? Изгнали из семьи, настроили отца против меня… Я пробовал смиренно покаяться, и куда это меня привело? В никуда. Теперь у них появился мстительный враг, посмотрим, как им это понравится.

Уверен, Аро будет счастлив узнать, чем занимаются Каллены. Особенно Карлайл, который ставит эксперименты на человеческом ребенке. Введение яда в маленького человеческого ребенка точно посчитают попыткой создания бессмертного ребенка. Мы все помним, к чему это привело в последний раз!

Неужели Каллены думают, что я буду хорошим мальчиком и уеду в Вену, чтобы играть на пианино и зализывать раны? Ждать прощения? Меня оскорбляло то, что они так мало думали о моих чувствах и чувствах Карлайла. Телефонный разговор снова и снова прокручивался у меня в голову, сводя с ума.

— Прости, Эдвард, но твои действия причинили слишком много вреда, много боли нашей семье, и я не могу больше оправдывать тебя. Отчасти это моя вина, но тебе необходимо повзрослеть и понять, что мир не вращается вокруг тебя, семья Калленов не вращается вокруг твоих желаний и потребностей. Поступок в отношении дочери Беллы был непростительным. Ты напугал девочку, оставил ее одну в номере мотеля. Ты оставил там маленького ребенка, неспособного позаботиться о себе. О чем ты только думал? Как вообще посмел ее похитить? Знаю, у тебя свои представления о сексе, но даже ты не настолько глуп, чтобы поверить в то, что можешь быть отцом Кэтрин. Должен сказать, сынок, я постарался сделать все, чтобы помешать Джасперу преследовать тебя, но не не уверен, что его друзья оставят это дело.

— И это все? Меня вышвырнули из семьи, отрезали от людей, которых я люблю. И все из-за одной лишь ошибки? Кэтрин даже не пострадала! Это несправедливо. Как и отношение Эсми, женщины, которую я считал матерью.

— Вот в чем беда, Эдвард, она и есть мать. Она думает как мать. И похищение маленького ребенка, неспособного защитить себя или хотя бы попросить тебя о чем-нибудь, было единственной вещью, которая гарантировала разрушение вашей связи.

— И ты останешься с ней? Останешься на вражеской стороне? Ты прав, Карлайл, это твоя вина. Ты никогда не говорил, чего делать нельзя, кроме убийства людей ради еды и того, что семья держится вместе. И сейчас я не вижу многого из сказанного тобой. Или, может, это относилось ко всем, кроме меня? Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, на чьей ты стороне, Карлайл.

Я больше не мог с ним разговаривать, слишком зол, и поэтому отключился.

Мне потребовалось время, чтобы набраться храбрости и позвонить в Вольтерру. Братьям будет любопытно узнать причину моего звонка. Конечно, меня соединили, но не с Аро, как я надеялся, а с Маркусом.

— Эдвард? Я был удивлен, услышав, что ты хочешь поговорить с нами. Думал, ты не доверяешь Вольтури. Или передумал и теперь хочешь присоединиться к нам? Понимаю, Каллены не очень довольны твоими действиями в отношении Изабеллы и ее дочери.

Конечно, он знал. Но сейчас это было неважно.

— У меня есть информация, которую, думаю, вам следует знать.

— Действительно? Интересно, продолжай.

— Знаю, вы с Аро высоко цените Карлайла, и эта информация может вас ошарашить. Но он пытается создать бессмертных детей.

Последовало долгое молчание. Как я и думал, Маркус был шокирован.

— Это правда? Мне трудно поверить, ведь Карлайл знает, какое наказание полагается за такие деяния. Зачем ему совершать преступление?

— Думаю, он надеется создать новую семью для Эсми, которая, вероятно, и является движущей силой этих попыток. Карлайл сделал бы все для своей жены, чтобы та была счастлива. Она больше всех виновата.

Пусть эта сука попробует теперь выкрутиться!

— Не тебе быть судьей в таком серьезном деле, Эдвард. У тебя есть доказательства?

— Не совсем. Но у ребенка, вовлеченного в это, теперь есть яд в организме. У меня есть основания полагать, что в эксперименте участвует еще один ребенок.

Пусть Розали и Эммет знают, как перечить мне.

— Если это правда, то тебе нужно рассказать подробности, чтобы мы с Аро могли обсудить вопрос и решить, как бороться с преступлением Карлайла. Ты готов это сделать?

— Да, с тяжелым сердцем.

Думаю, в голосе прозвучало достаточно сожаления.

— Ты поступаешь правильно, Эдвард, как бы ни было тяжело. Дай мне несколько минут, и я договорюсь, чтобы твои показания приняли. Я перезвоню. Лучше пока не обсуждать этого вопрос ни с кем и не звонить в Вольтерру. Телефонные линии не так безопасны, как нам хотелось бы. Понимаешь?

— Да, конечно. Буду ждать вестей, Маркус.

Я откинулся на спинку стула, ожидая обещанного звонка.

Я чувствовал себя немного виноватым перед Карлайлом, хоть он и бросил меня. Зато я смогу отомстить остальным. Вольтури заберут детей в Вольтерру, осмотрят их и, может, даже сохранят в живых как диковинку. Что касается Карлайла и Роуз, которая помогала ему, думаю, их тоже заберут в Италию. Вряд ли Аро допустит смерть Карлайла, он слишком хороший ученый. А вот что касается остальных, то наказанием будет потеря драгоценных детей, даже если их не казнят за укрывательство.

Мне придется бежать и прятаться… Или я мог бы присоединиться к Вольтури, с ними безопасно. Каллены увидят, насколько сильно я могу разрушить их жизни в отместку на то, что они разрушили мою. Это стоит любых рисков.

Телефон зазвонил, но это был не Маркус, а Феликс.

— Маркус договорился. Два сотрудника охраны, которые в настоящее время находятся в Соединенных Штатах, встретятся с тобой и примут показания из первых рук. Они будут ждать тебя у частного терминала в О`Харе завтра в шесть утра. После подписания заявление, Маркус сказал, ты захочешь скрыться. Тебе, конечно, будут рады в Италии, здесь ты будешь под нашей защитой, но выбор за тобой. Я говорю Маркусу, что ты будешь там?

— Да, буду, но в Италию я не собираюсь. Мне нужна гарантия, что меня не заставят сесть в самолет.

— Заставят? Конечно, нет. Если Вольтури захотят видеть тебя в Италии, мы не будут заключать с тобой никаких соглашений. Помни, что ты связался с нами, а не наоборот.

Конечно, он был прав, но я был на взводе. Я забронировал себе билет на рейс, вылетающий из О`Хары около полудня, этого должно хватить, чтобы я успел все рассказать охранникам и подписать заявление. Нужно лишь решить, куда я поеду. И лучше использовать чужое имя, чтобы меня не отследили. Просто на всякий случай.

Я потратил час, записывая факты, который и так знал. Некоторые пришлось выдумать, но Вольтури все равно этого никогда не узнают. Я написал все, что прочитал в мыслях Карлайла. Это должно доказать его вину.

Я просмотрел рейсы. Гонконг и Мехико привлекли мое внимания, и я купил два билета на разные имена. Еще я заказал билет с автовокзала Грейхаунд и с железнодорожного вокзала. Пусть те, кто меня ищет, сами разбираются.

Я приехал пораньше, чтобы понаблюдать на случай, если меня все же планировали отвезти в Италию. Однако черного самолета Вольтури нигде не было видно, да и подозрительных мыслей я не слышал. У терминала ждали двое охранников Вольтури, чтобы взять у меня показания, а потом продолжить главную задачу — поимку кочевника, создающего проблемы в городе.