 Вторая картина талантливого австралийского режиссера Дэвида Мишо – амбициозное, разрушительное путешествие в мрачное ближайшее будущее. «Empire» отправился в глубинку, чтобы открыть для себя «Ровер».
Мы начали с конца всего. Это буквально конец дороги. В семи часах пути по дороге к северу от Аделаиды лежит Марри, город с населением в 90 душ и миллионом мух, находящийся на пересечении трасс Ооднадатта и Бёрдсвилль. Это место с красной пылью и голубым небом - дом для старейшей мечети вежливости страны, афганских погонщиков, которые поселились здесь в середине 19 века и чьи потомки, смешавшиеся с аборигенами и европейским населением, заправляют вне пределов отеля Марри сегодня. Как сказал ветеран-актер Дэвид Филд, «это точка начала никогда-никогда».
Это также и конец производства. Сегодня последний день, когда 96 людей работают над созданием второго после «По волчьим законам» художественного фильма сценариста-режиссера Дэвида Мишо, «Ровер», борясь с нашествием мух, жарой, коварной пылью и усталостью, работая шесть дней в неделю (включая две недели ночных съемок). Все выглядят соответствующе, но сияют, поскольку чувствуют, что смогли сделать то, что должны были. Все разговоры об отснятом материале, – который каждую ночь отправляли на обработку в Аделаиду из аэропорта Олимпик-Дэм, находящийся в двух часах езды – это удовлетворение жгучей грубой красоты, собранной здесь. Среди всех съемок, которые проходили в Южной Австралии и в пустыне на протяжении 2012-2013 года («Зона 51». «Волчья яма 2», «The Infinite Man» и многие другие), «Ровер» чувствуется совершенно другим.
Вчера вечером три кинозвезды Филд, Скут МакНэйри и новичок Таванда Маниймо посетили бар в отеле вместе со съемочной командой и местными жителями, чтобы поблагодарить их, но производство еще не совсем окончено. На фоне жары и истощения, дрожь предвкушения пробегает по съемочной команде, так как во второй половине дня груженный грузовик отвезет их на огромной скорости в то, что выглядит как караоке-бар на краю мира. Мир «Ровера» - ужасающее место: конец цивилизации, на широком экране и в реальном времени.
Где-то через 20 лет, начиная с сегодня, события этого фильм развиваются десять лет спустя после «коллапса», экономической катастрофы, которая превратила Австралию в то, что Дэвид Мишо описал как «ресурсо-богатая страна Западной Африки. Такое себе место, где люди все еще зарабатывают деньги, но большая часть инфраструктуры общества пришла в упадок, и вы постоянно чувствуете насилие. Здесь все еще функционирует культура, вот только она совсем незаметна».
Лиз Уоттс рисует картину дальше. «Западный мир переживает экономический коллапс, но шахты в Австралии все еще работают, питая Китай. Все эти люди пытаются заработать деньги, так что у вас возникает чувство золотой лихорадки: и здесь слышно множество акцентов. Это не научная фантастика или апокалипсис».
Именно поэтому посреди австралийской глубинки расположился камбоджийский караоке-бар, созданный из подручных материалов: древесины, кирпича и рифленого железа. Внутри гремит электронная музыка, отдавая аж у вас в груди, двое потных, татуированных азиата бездельничают здесь, сидя на диване. Выжженный солнцем и пропитанный грязью, с коротко остриженными волосами, Эрик потягивает воду из надбитого стакана, пример нищеты этого мира. Без какого-либо предупреждения пикап проносится мимо окна закусочной, перевернутый вверх дном, заполненный тремя мужчинами – Генри МакНэйри, Арчи Филдом и Калебом Маниймо, которые убегают после ограбления, оставив четвертого мужчину, младшего брата Генри, Рэя, которого они считают мертвым. Благодаря громкой музыке, Эрик остается равнодушен, он не видит и не слышит аварии. С широко распахнутыми глазами камбоджийцы поднимаются, чтобы разобраться. Не в силах сдвинуть пикап, трое отчаянных воров нацеливаются на машину Эрика. А она очень важна для него. Он хочет вернуть ее. Вот с этого и начинается «Ровер».
Вернемся в нашу вселенную, Мишо должно быть говорит «снято», потому что люди помогают выбраться каскадеру Марку Дункану из мятого грузовика. «Это было немного воображаемо, не правда?» - смеется Пирс с продюсером Уоттс, которая всегда считала трюковую работу «очень нервной». С пылью, поднятой в воздух, после первого падения Дункана, разбитый пикап буксируют обратно к отелю, а второй, того же года выпуска, готовят, чтобы начать снимать второй дубль.
«Empire» сидит в беседке, обеспечивающей хоть какую-то передышку от вопиющей 35-градусной жары. На забитой в красную землю вышке находятся мониторы. Мишо и постановщик трюков Нэш Эдгертон обсуждают плюсы и минусы первого дубля, перематывают и воспроизводят, разглядывая траекторию. «Хронология действительно хорошая. Количество пыли именно то, что нужно», - размышляет Эдгертон. В дюжине метров от нас что-то взрывается . Будучи обеспокоенной, съемочная команда спешит туда, а затем расслабляется. Это просто шины взорвались на жаре, обычный случай. Это ведь жизнь в пустыне.
Когда пикап заменили и «новый» был готов, Мишо и Пирс снимают дубль изнутри закусочной. Это единственная площадка, которая была построена, производство использовало природные локации вдоль дорог из Аделаиды. «Мы искали что-то, что казалось бы правильным для этого здания, но ничего не нашли и близко подходящего к тому изображению, что было у меня в голове», - говорит Мишо. – «Обычно я легко нахожу компромиссы с фоном. Но я хотел, чтобы этот фильм начался с места, такого же странного, как и история этого мира. И в этом случае это означало строительство подобного места».
Концепция «Ровера» зародилась еще в 2007, когда Мишо и Джоэль Эдгертон оказались свободными от работы в доме коллеги из студии «Blue-ongue Films» - коллектив режиссер/актеры/сценаристы, которые помогают друг другу на разных стадиях производства таких фильмов, как «Квадрат», «Хешер», «Не говори ничего», «По волчьим законам» и выходящий фильм Джоэля Эдгертона «Фелони» - друга и режиссера «Хешера» Спенсера Сассера в ЛА. «Мы начали писать фильм, который, как задумывался, снять должен был Нэш [Эдгертон; «Квадрат»]: о машинах в пустыни» - говорит Мишо «Empire», год спустя после окончания производства, по телефону из Нью-Йорка. – «Где-то десять дней мы разрабатывали эту историю. Затем я сел и написал черновик сценария и как всегда случается, вы эмоционально привязались. Я захотел сделать это сам. К счастью, когда я показал его Нэшу, он не почувствовал что это то, что он хотел сделать в то время. Когда я вернулся после «По волчьим законам», после долгих поисков и попыток понять, почему я хочу сделать это, мне просто показалось правильным, что я сниму картину, в которую уже и так был влюблен».
Неудивительно, что он стал защищать свой проект; это тематически знакомый материал для маэстро «Хешера» - который он написал – и «По волчьим законам», обе картины рассказывают нам о подростках, взятых под крыло сомнительными наставниками, в то время как «Карликовый нидерландский кролик» и «Арбалет» также изучают неблагоприятное детство. В «Ровере» Рэю Роберта Паттинсона где-то двадцать, но он эмоционально незрелый. Будучи разделенным со своим братом Генри, он связывается с принципиально опасным Эриком, который использует его, чтобы найти мужчин, укравших его машину. Все это создания подсознания Мишо.
«Да, одна из определяющих черт моей эмоциональной жизни – ощущение, как у испуганного ребенка, который не знает, что происходит», - сказал он нам во время обеда в последний день съемок. – «Это не так уж и плохо, но я помню, что это ощущение было действительно очень плохим, когда я был моложе. Меня совсем не удивляет, что меня тянет писать о молодых, уязвимых людях, которые пытаются справиться со своей жизнью. Я помню, когда написал «По волчьим законам», мне повезло получить невероятно хорошие отзывы, и поэтому я смог снять фильм, но если что-то и критиковали чаще всего, так это пассивность центрального персонажа, который плыл по течению, а не был генератором действий. Насколько я понимаю, откуда тогда пошла эта критика, я никогда не знал, что еще сделать, потому что таким был мой опыт этого мира, когда я был моложе. Любая моя попытка написать персонажа, более активного и более контролирующего ситуацию, казалась недостоверной для меня, особенно когда вы говорите о парне-подростке. Здесь, например, история вертится вокруг двух главных персонажей Гая и Роба, но персонаж Гая Пирса ведет эту историю, и он определенно мотивирует ее так, как никакой другой центральный персонаж, которого я когда-либо создавал».
Двум его звездам потребовалось некоторое время, чтобы влиться. Сидя в баре отеля Марри, который оккупировала съемочная команда, 26-летняя Сумеречная звезда (теперь 28) отдыхает, его сцены закончены. Он объясняет, какими были проблемы с Рэем. «Я думаю, Дэвиду нравилось смотреть на него, как будто он был все еще ребенком, потому что чего-то не хватает в Рэйнольдсе. Первое, что я подумал, когда прочел сценарий: «Он умственно недоразвит или что?». Потому что не складывались части этой мозаики так, будто это нормальный персонаж, но немного заторможенный. Он просто невероятно наивный и невинный, но до такой степени, что это ненормально, как будто у него действительно проблемы с этим».
Для Пирса бедность сценария и простота сюжета также была вызовом, несмотря на то, что эта роль была написана специально для него. «Я действительно пытался изо всех сил понять, что же было на этих страницах», - сказал он теперь. – «Но просто зная Дэвида, я понимал, что здесь скрывается что-то большее, нежели я смог обнаружить. Но мне действительно пришлось многое обсуждать с ним, чтобы полностью понять своего персонажа. И поскольку я на протяжении последних двух лет очень много работал, я был отчасти изнурен. Как и большинство людей, как я предполагаю, я дошел до той точки, когда чувствовал себя вроде как бессодержательным и немного страдал от недостатка энергии. С одной стороны, я чувствовал невероятное вдохновение от Дэвида, но с другой, я такой: «Я просто не могу видеть себя делающим это». Я думаю, также это было связано с тем, что я знал, насколько напряженным и тяжелым это будет, и я не хотел делать это, если не смогу сделать это надлежащим образом. Но решение было не в пустой болтовне; а в разговорах с Дэвидом».
Мишо сопереживает. «Да, это конечно жестоко, и через персонажа Гая Пирса вы определенно можете взглянуть на мужчину с холодным, темным сердцем. Но, в некотором смысле, я хотел, чтобы «Ровер» был таким же элементарным, каким и жестоким, таким же элементарным как [роман Джозефа Конрада] «Сердце тьмы». Я хотел, чтобы эта история была простой и в то же время сложной. Но я также хотел, чтобы она была элементарна в своей жестокости и странном исследовании любви в этой поврежденной вселенной».
Перевод выполнен Тео специально для сайта www.twilightrussia.ru и группы http://vk.com/twilightrussiavk. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт, группу и автора перевода.
Журнал «Empire» (Австралия): Ужасное сердце "Ровера" (Часть 1)
|
