Перевод видео ниже:
Журналист: Начнем с серьезного вопроса. В соответствии с важной традицией потрясающих стрижек Гая Пирса в фильмах, эта определенно выделяется. Вы разозлились и повыдергивали все волосы? Так появилась эта прическа?
Гай Пирс: Не знаю, разозлился ли я до такой степени, но определенно эту стрижку я сделал себе сам. И я очень признателен вам, что вы заметили ее. Это, вероятно, самое лучшее, что я когда-либо делал сам. Что было самым сложным с этой прической – поддерживать ее в таком виде на протяжении всех съемок.
Погнали. Живей, живей, живей!
Поворачивай машину!
Мы не будем поворачивать! Его больше нет!
Что значит «его больше нет»? Он мой брат!
Журналист: Дэвид, это невероятно пугающий взгляд на будущее. С чего началась эта идея? Где у него начало, для вас?
Дэвид Мишо: Забавно, но если вы вспомните любой из фильмов, в котором события разворачиваются в будущем, они никогда… это не фильмы о том, насколько прекрасно это будущее. Фильм, снятый в будущем, всегда является определенного рода антиутопией. Эта идея пришла после экономического кризиса, после других экономических бедствий, я начал думать о безысходности этого будущего. Которая потом перевоплотилась в злость, я начал испытывать эту злость к миру в фильме, что привело меня прямиком к персонажу Гая, к идее этого чудовищного, огорченного всем, опустошенного мужчины.
Гай Пирс: Определенно, нужно обратиться к психотерапевту.
Если не научишься бороться, очень скоро умрешь.
Журналист: Паттинсон играет эмоционально-поврежденного парня. Похоже, что это его новая стратегия развития карьеры, которую лучше всего можно описать так: «Как можно дальше от сверкающего голливудского вампира».
Я достаточно силен, чтобы убить тебя.
Роберт Паттинсон: Я смотрю на роли, как на слишком тесные джинсы, в которые вы пытаетесь влезть. Вот как можно описать мой процесс вхождения в роль. В попытке получить роль я пытаюсь втиснуться в нее, найти связь с персонажем, которого играю.
Журналист: Вы воспринимаете это как вызов? Как нечто, что не устраивает вас, но вы заставляете себя, вживаетесь в это?
Роберт Паттинсон: Да, вроде того. Я буквально начинаю каждую свою работу с того, что думаю, будто не смогу ее сделать. И на самом деле есть реальные шансы того, что и вправду не смогу.
Журналист: Это интересная позиция в плане карьеры. Понимаете, когда вы хотите получить какую-то роль и говорите: «Я не уверен, что смогу сделать это. Но давайте посмотрим, что из этого получится».
Роберт Паттинсон: У меня было это чувство еще с тех пор, как я начинал.
Журналист: Серьезно?
Роберт Паттинсон: Даже когда я прохожу прослушивания, я никогда не знаю, не осмеют ли меня.
Дэвид Мишо: Если бы ты знал, что сможешь сделать это, тогда было бы слишком просто и это было бы не так…
Роберт Паттинсон: Я не понимал раньше, как актеры определяют, что нужно делать, а что стоит выбросить из роли. У них это идет изнутри. Лично я слишком самокритично отношусь к себе. Мне кажется, что люди видят меня насквозь. Что они вот-вот собираются сказать: «Он просто позерствует». И так и есть.
Журналист: Когда вы возвращаетесь назад и смотрите на себя в других ролях, вы видите эту нервозность, это колебание, когда смотрите?
Роберт Паттинсон: Да, я имею в виду, это зависит от того, что вы пытались показать. Это похоже на то, когда вы играете музыку или занимаетесь чем-то подобным. И подходите к тому моменту, где одного опыта недостаточно. Для этого вам нужен талант. Если это имеет какой-то смысл.
Журналист: Да, имеет.
Дэвид Мишо: Нет.
Журналист: «Ровер» - это довольно жестокий, напряженный, брутальный, решительный фильм. Но как оказалось, самой большой проблемой на съемочной площадке были… мухи!
Роберт Паттинсон: Казалось, что они буквально залетали внутрь глазного яблока. И ты вообще не мог моргать.
Гай Пирс: После нескольких фильмов, снятых в пустыне, я был более подготовлен к этому. И что забавно, каждый раз, когда я снимаю фильм в пустыне, со мной всегда был британский актер. В «Присцилле» это был Теренс Стэмп: «Эти кровожадные мухи». В «Предложение» были Эмили Уотсон и Рэй Уинстон с их: «Ох, эти кровожадные мухи». И когда мы снимали «Ровер», Роб говорил: «Ох, эти кровожадные мухи!». Так что я чувствую, что пережил это намного легче, чем английские актеры.
Журналист: Дэвид, когда вы снимаете фильм, в голове у вас уже есть набросок того эмоционального состояния, которое должно появиться у зрителей в конце? Вы думали об этом?
Дэвид Мишо: Не знаю, никогда не задумывался ни о чем подобном. Особенно когда люди подходят ко мне после показа и говорят, как им понравился мой фильм. Моя инстинктивная реакция: «Они лгут мне». Этот фильм, в частности, для меня… он жестокий, такой себе миф о любви. И в конце я хотел, чтобы люди испытали это ощущение грусти.
Господь не оставит меня в беде.
Господу плевать на тебя. Если и есть что-то важное сейчас, так это что я здесь, а он – нет.
Перевод выполнен Тео специально для сайта www.twilightrussia.ru и группы http://vk.com/twilightrussiavk. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт, группу и автора перевода.
Интервью Роберта Паттинсона, Гая Пирса и Дэвида Мишо с «SBS Australia»
|
что в 
-2
