 Домохозяйка с умопомрачительной укладкой и в жёлтых перчатках драит кухню под песню Wings «Live and Let Die» — и по дурости и упрямству ставит еду в фольге готовиться в микроволновую печь, хотя бывший муж предупреждал её ни в коем случае этого не делать. Взрыв, пожар, истерика. Это — лучшее, что есть в и так выдающемся фильме Дэвида О. Расселла «Афера по-американски». Два года назад после его премьеры интернет был переполнен Дженнифер Лоуренс, героиня которой, глупая, храбрая и отчаянная психованная жена воротилы, нюхает своё покрытие на ногтях, флиртует с мафиози, выдаёт коммерческие тайны за чашкой кофе и целует конкурентку перед зеркалом в туалете.
Это была третья номинация совсем юной Лоуренс на «Оскар». В 22 года она получила «Оскар» за работу с тем же Расселлом в «Мой парень — псих», задвинув соперниц своей детской непосредственностью и природным драйвом. В 25 лет её номинируют четвёртый раз, за главную роль в фильме «Джой», и Расселл снова поблизости. Даже если Дженнифер не получит ещё один «Оскар», нам запомнится кино в этом году в том числе её неторопливой прогулкой в кожаном пиджаке и тёмных очках под лёгким снегом в финале. Победной прогулкой измождённой, разочарованной, но непоколебимой женщины с именем «Радость».
Спустя все части саги «Голодных игр» мы смотрим на самую обаятельную, самоироничную, прямолинейную молодую звезду Голливуда, которая поскальзывается и падает на ступенях церемонии «Оскара», шутит в интервью о том, что она постоянно хочет жрать, и приходит на телеэфир с бокалом вина в руке — просто потому что почему бы и нет. Главная роль в фильме «Джой» о предпринимательнице и изобретательнице чудо-швабры, ставшей бестселлером в Америке и положившей начало огромному бизнесу италоамериканки из народа, — пропуск Джен Лоу в вечность. Даже несмотря на то, что фильм приняли неоднозначно, а в нескольких местах истории действительно расползаются швы. Все ждали такую актрису и такую героиню — и дождались, и неидеальность «Джой» обеим только на руку.
«Джой» — байопик наполовину реальный, наполовину домысленный, чтобы поднабрать выпуклых деталей, которых не хватало в настоящей истории. Джой Мангано — американская звезда телемагазина из 80-х, настоящая народная Золушка, которая выросла в постоянно выживающей итало-американской семье, где все давно потеряли адекватность. После сенсационного дебюта в телемагазине реальная Джой продала тираж своего изобретения, постепенно получила собственное шоу, возглавила семейный бизнес и передала его по наследству, стала ролевой моделью для многих девушек из простых семей, которые слишком рано вышли замуж и слишком старались угодить родителям.
Джой Мангано в фильме с детства умеет мастерить, рисовать и придумывать, но что самое главное — брать ответственность за всех, кто её окружает. В фильме её отец, неудавшийся мафиози средней руки, владеет убыточным бизнесом, а мать мякнет в перинах спальни перед дневными мыльными операми. Старшая сестра ни во что её не ставит, а бывший муж, изображающий Тома Джонса в ночном клубе, живёт в подвале дома Джой, потому что не может свести концы с концами. От неудавшегося брака, превратившегося в стратегическое партнёрство и сильнейшую дружбу, у Джой есть двое детей — они тоже постоянно рядом, тянут к маме руки и просят почитать на ночь сказку.
Из недр детской памяти Джой возникает тёплый голос бабушки, которая шепчет, что всё будет хорошо и именно Джой объединит и возглавит семью, потому что наделена от природы талантом и храбростью, которых так обидно недостаёт в других. «Если не ты, то кто?» — звучит эхом в голове Джой, и она принимается за дело, создавая универсальный супергаджет для домашней уборки. Ни о каких миллионах речи нет — дебют Джой на кабельном канале не сильно отличается от «Знака качества» и вообще довольно-таки «Алло, мы ищем таланты».
Самой близкой ассоциацией к «Джой» ожидаемо является «Эрин Брокович» — оскароносная роль Джулии Робертс, сильнейший фильм Стивена Содерберга и ода протестантской этике, одержимым трудоголикам и американской мечте, которая ещё даётся кому-то в руки. Мы помним, как Эрин утопает в юридических бумагах, которых ещё три месяца назад в глаза не видела, и обнимает спящих детей. Как рискует собственной безопасностью, чтобы довести до суда безнадёжный, на первый взгляд, коллективный иск сотни человек. Как в конце концов заявляет, что пока у неё одна задница, а не две, она будет ходить на работу в чём захочет. Один из лучших феминистских фильмов в истории кино, бескомпромиссный и этапный для Голливуда, до сих пор смотрится на одном дыхании: в нём совсем нет фальши, и такие женские роли можно пересчитать по пальцам.
«Джой» — кино с таким же посылом, но приглушённее и подробнее в интимных деталях. Там, где Джулия Робертс устраивает нагоняй и хлопает дверями, Джой, которой нечего терять, начинает шептать сдавленным голосом, открывает глаза шире и медленно артикулирует каждое слово. Дэвид О. Расселл, как и Содерберг, рассказывает, как невыносимо жить в обществе успеха в самом низу пищевой цепочки — скажем, не секретарём в юридической компании, а индивидуальным предпринимателем, который пытается дотянуться до больших денег очумелыми ручками.
Через абсурдные на первый взгляд диалоги «сломанной» семьи он показывает такие узнаваемые процедуры будничного домашнего унижения, которые делают из мечтательниц с распахнутым взглядом усталых стюардесс паршивых авиалиний или измотанных менеджеров по продажам, на которых их боссы топчутся, не снимая обуви. Если вы не видели первые фильмы О. Расселла — «Раскрепощение» и «Не будите спящую собаку» (пусть вас не отпугивает совсем неправильный перевод оригинальных названий), — посмотрите, как фильм за фильмом он раскладывает по косточкам семью, которая для многих людей является не только колыбелью, но и клеткой. «Это моя вина, это я дал ей уверенность, что она может быть кем-то большим, чем безработной домохозяйкой», — говорит отец Джой при её крупной неудаче.
Фильм о неочевидной и по-новому открытой современными американскими режиссёрами тирании в семье, которая всегда ударяет из-за угла. В фильмографии Расселла часто говорится о том, как часто именно семья становится не единственным домом, а вечным полем манипуляций. Режиссёру хватает остроумия и изящества делать из семейного конфликта раз за разом увлекательный балаган, что не отменяет узнаваемых отцов и детей с их наследственными патологиями общения.
«Джой», конечно же, кино про эмпауэрмент и ощущение выросших крыльев, когда спустя многие годы жизни вслепую начинаешь осознавать своё предназначение и двигаться в единственно правильную для себя сторону под скептичным взглядом наблюдателей. На примере своего опыта в кино, скачущей синусоиды триумфов и провалов, Расселл говорит своей героиней, что очень часто открытие себя приходит за унижением и болезненным провалом. Он знает, о чём говорит — половина фильмов Расселла в сознании критиков и зрителей балансируют на грани с недоразумением, в «Мой парень — псих» переработана история сына режиссёра с биполярным расстройством, а голливудский успех после дебютов сменился растерянностью и молчанием, когда режиссёр боялся сесть в кресло и снимать следующий фильм больше пяти лет.
«Тебе нужно проживать это путешествие и встречать троллей и великанов, чудовищ и гоблинов», — говорит режиссёр о жизненном пути Джой, конечно, подразумевая себя. Он — и запутавшаяся италоамериканка, подавляемая семьёй и внезапно в ключевой момент затмившая собой пошлость дневного телемагазина, и в то же время хозяин телешоу, вынужденный выпускать шлак, чтобы не останавливаться, в ожидании той яркой вспышки, когда в кадре появится простая и убедительная блондинка с чудо-шваброй.
«Мне кажется, что у каждого из нас есть своё отчаяние, тенью следующее за нашей уверенностью в себе, за нашим спокойным настоящим», — пишет Сартр, и на него в интервью о судьбе Джой ссылается Расселл, приводя ещё одну цитату французского экзистенциалиста: «Мы лишь тогда становимся тем, чем мы есть, посредством радикального и укоренившегося отрицания того, чем сделали из нас другие». Джой — это, конечно же, Китнисс Эвердин с чудо-шваброй, которая играет с капитализмом в голодные игры и слишком устала от себя, слепленной другими. Расселл говорит в интервью, что переживание успеха важно, как и переживание провала: в конце концов, нас можно оценить по тому, остались ли мы добрыми после многих лет преодоления, осуждения и обмана. Ради настоящего себя нужно будет «истечь кровью», всё триста раз пойдёт наперекосяк, но «прохождение через кровь и внутренности в этой жизни делают тебя человечнее».
Дэвид О. Расселл знает об испытаниях огнём и водой: в двадцать с лишним, в возрасте Дженнифер Лоуренс, он сам мыл полы (правда, без чудо-швабры) и пылесосил в коридорах, чтобы оплатить счета. Джен Лоу в свою очередь выросла в республиканской семье Кентукки, где до сих пор идут горячие споры, можно ли есть с геями за одним столом. Именно её пухлые деревенские щёки, русые волосы и крепкое тело делают её такой естественной в «Зимней кости» — хите «Сандэнса» 2010 года, после которого Лоуренс подписалась на «Голодные игры» и попала в «Людей Икс».
С тех пор она лучше всех умеет отвечать на дебильные вопросы красной ковровой дорожки «Что на вас надето?» («Э-э-э, ну вот это верх, а вот это низ» или «Я сейчас задыхаюсь и потею в этом платье, как свинья») и перебивает своими шутками и рассказами о том, как блевала на лавке, самых смешных телеведущих. Она — American sweeheart, образец для подражания для девушек из Огайо и Юты и профессионал, которая расскажет о разнице в гонорарах с «везучими обладателями членов» и собственной боязни бороться за большее.
Она и её любимый режиссёр (с которым они, к слову, поклялись работать до конца дней и снять ещё десяток фильмов) считают, что главная валюта любого фильма — очарованность им. Они собрали современный образ Джен Лоу из трёх девушек с огромным сердцем и ретивым характером, от которых не хочется отвыкать — будь это нервная вдова с разбитым сердцем, безумная домохозяйка и манипуляторша в вечернем платье или вцепившаяся в последний шанс мать двоих детей. Но «Джой» в фильмографии Лоуренс отличает то, что героиня идёт по жизни, смеясь и плача совершенно одна, без оглядки на сильное плечо, не влюбляясь и не эксплуатируя собственную привлекательность.
В этом фильме просто нет романтической линии, что невозможная роскошь для мейнстрима — но, как оказалось, не для фильма с Дженнифер Лоуренс. Она сама — любовь и сила, то живое лицо, на которое хочется смотреть чаще и которое точно рассмеётся, если ещё раз поскользнётся на красной ковровой дорожке, сколько бы «Оскаров» она ни получила. В чём секрет обоих? Почему Дженнифер Лоуренс так расцвела именно в фильмах Дэвида О. Расселла? Как он вытаскивает из неё то, что не под силу вытащить остальным? «Грандиозное может случиться совсем неожиданно», — так говорил Йейтс. «Можно сидеть в чайной, и внезапно ты чувствуешь блаженство и благословение. Почему именно тогда? Это может быть очень банальный момент. В нашем кино обыденности есть вещи, вглядываясь в которые понимаешь невероятное», — рассказывает Расселл. Он сам, его фильмы, Дженнифер Лоуренс в них — то самое настоящее, бьющееся в быстром ритме, смешное до слёз и выстраданное, что в какой-то момент доводит до блаженства. Или просто дарит радость.
За информацию спасибо сайту http://www.wonderzine.com.
Джен Лоу в «Джой»: Путь к «Оскару» со шваброй наперевес
|
... что 
0
