2024-5-2

16

0

0

Если не считать нескольких текстовых сообщений, которыми мы с Джеймсом обменялись в течение последней пары дней, мы не виделись со времени той смены в среду, когда он рассказал мне о Тори и Эдварде. В четверг у меня был выходной, а в пятницу не работал Джеймс, поэтому, чтобы отметить первый наш совместный свободный вечер, он предложил приготовить для меня ужин у себя дома.

Точнее говоря, это дом его родителей, но сейчас они с Эдвардом живут там, пока не закончен ремонт в «B&B».

Дом семьи Калленов находится в Харви-Седарс, это маленький городок всего в минуте или двух езды на юг по бульвару Лонг-Бич от моего дома в Лавледисе. Дома там по меньшей мере роскошные. У меня такое чувство, что их дом окажется просто ошеломляющим.

Я понимаю, что не могу больше откладывать разговор с Джеймсом об аварии. Особенно с тех пор, как узнала, что для того, чтобы добыть у Эдварда информацию о нашем прошлом, мне придётся самой кое-что рассказать ему – в качестве объяснения, почему я не могу без посторонней помощи вспомнить кое-какие события. Но Джеймс непременно должен услышать подробности первым. Поэтому сегодня очень важный вечер. Я молюсь о том, чтобы не струсить.

Эдвард сказал, что узнал меня по какому-то мероприятию, на котором работал барменом несколько лет назад. По его словам, мы с мамой и папой были гостями на этой вечеринке. Не вижу причины не верить ему, но, чёрт возьми, откуда тогда такая враждебность? Я имею в виду, сколько информации обо мне или о моей жизни мог он получить, наблюдая за мной издали в течение одного вечера? Должно быть, я заказала очень много порций «Ширли Темпл» с дополнительными вишенками, не говоря уже о моих родителях, которым, по-видимому, пришлось изрядно накачаться, поглощая всё новые бокалы «Royal Manhattan» и белый Зинфандель, чтобы он запомнил их излюбленные напитки.

Неужели мы НАСТОЛЬКО выделялись, что он с такой легкостью смог вспомнить меня? Неужели я была НАСТОЛЬКО ужасной девчонкой, что за ОДИН вечер у него могло сложиться такое твёрдое мнение о том, что я буйная стерва, как он сказал Роуз?

Мне кажется, что с такой чертовски впечатляющей фотографической памятью, если уж он сумел так ясно вспомнить меня и моих родителей после одного-единственного вечера с минимальным общением, он просто зря расходует свои таланты здесь, на Лонг-Бич Айленд… ему следовало бы работать в NASA* или заниматься чем-то в этом роде. Но кто я такая, чтобы судить?

Я снова и снова мысленно воспроизвожу в памяти наш короткий разговор, и, хотя у меня нет способа проверить правдивость его слов, остаются серьёзные сомнения, готов ли он к сотрудничеству настолько, насколько мне хотелось бы. А я отчаянно нуждаюсь в ответах.

Знаю, мне следует жить настоящим. Быть благодарной за то, что имею в жизни. У меня есть дом. Деньги – более чем достаточно. Новая работа, которая доставляет мне удовольствие. Горстка друзей, которые готовы на всё ради меня, а я сделала бы всё что угодно для них.

Но.

В конечном счёте, я солгала бы, если бы сказала, что не жажду ответов о моём прошлом.

Останавливая машину на подъездной дорожке у дома Джеймса, я напоминаю себе, что должна быть смелой и просто изложить факты в том виде, в каком их знаю. Если я не впаду в сентиментальное настроение, будет больше шансов на то, что и Джеймс справится с собой. Он возьмёт пример с меня. Нет никаких оснований для того, чтобы этот разговор превратился в праздник фонтанов.

Давай, Белла. Сделай это.



- Джеймс, телятина была просто феноменальной. Ты всегда хотел быть шеф-поваром? – я прохожу вслед за ним в невероятно огромную комнату высотой в два этажа с окнами от пола до потолка, выходящими на океан. Несмотря на то, что сейчас середина июня, он щелкает каким-то тумблером, чтобы включить камин для создания соответствующей обстановки. С бокалами вина в руках мы устраиваемся на супер-роскошном диване кремового цвета и продолжаем разговор.

- О да. По крайней мере, с подросткового возраста. Несколько сезонов я работал официантом в отличном заведении в Оушен-Сити, оно называется «Чаттербокс», слышала когда-нибудь о нём?

Я отрицательно качаю головой, уверенная в том, что ничего не знаю об Оушен-Сити, если не считать поездки туда с Эмметом и Роуз, когда я увидела отель, который показался мне знакомым.

- Ну, в любом случае, там сменилось несколько владельцев, но название всегда сохранялось, как и розовый цвет, в который его красят снаружи. У них там забавное меню, знаешь ли: суп, сэндвичи, бургеры, цыплята… ну и так далее. И, хотя мне нравилось быть там помощником официанта, а потом официантом, больше всего я любил торчать на кухне и наблюдать за работой поваров. Босс сердился на меня за то, что я изменял некоторые блюда, в последний момент добавляя в них какую-нибудь пряность или соус. Клиенты были в восторге от нового вкуса. Но когда босс спрашивал меня, что я сделал, мне никогда не удавалось повторить это, ведь это было чем-то вроде чистой импровизации. Не то чтобы блюдо получалось плохим, просто, когда посетитель приходил снова и просил то же самое, оно могло оказаться совершенно другим на вкус, и босс расстраивался, а у меня были неприятности, потому что из-за меня страдало его меню и постоянные клиенты…

- В конце концов он запретил мне появляться на кухне, потому что я экспериментировал с некоторыми порциями, а остальные оставлял как есть, и это стало просто слишком сбивать с толку. Тогда я понял, что мне нужно заполучить собственную кухню и там придумывать новые блюда и записывать рецепты. Я решил поступить в Американский Кулинарный институт в Нью-Йорке. Эдвард к тому времени уже прошёл половину ускоренного курса в Уортоне** для своей степени магистра бизнеса. К тому же он получал много знаний и навыков, работая в отеле «Фландерс», и понял, в чём его призвание. Получив свои дипломы, мы сложили наши деньги, родители поддержали нас, добавив недостающую сумму, и мы приобрели отель и ресторан, а остальное тебе известно.

Мои уши встают торчком, когда Джеймс упоминает о «Фландерсе».
- Ты сказал, что твой брат работал во «Фландерсе»? – спрашиваю я, стараясь говорить спокойно.

И вижу, как Джеймс стремительно бледнеет. Потом он начинает говорить сбивчиво, зато с огромной скоростью:
- Ммм, да. Эдвард работал там несколько летних сезонов, когда учился в старших классах и в колледже. А ты? Кем ты мечтала стать, когда вырастешь? Я уверен, что в твоём списке не было обслуживания столиков… хотя нам нравится, что ты у нас работаешь, и Кэйт тоже тебя очень хвалит.

Он наклоняется ко мне и быстро целует – наверное, в знак того, что гордится мной. Однако я всё ещё не могу отвлечься от работы Эдварда во «Фландерсе», к тому же теперь Джеймс дал мне идеальный повод, чтобы начать рассказывать мою историю.

Можно попробовать, во всяком случае.

Вздох.

Ну, была не была!



Я рассказываю всё, что знаю о своём прошлом и о том, как изменила мою жизнь автокатастрофа, а Джеймс внимательно слушает. Не прерывает. Только кивает, ахает и расстроенно качает головой во всех нужных местах. В какой-то момент он хватает меня за руку и крепко держит.

Перечисляя известные мне факты, я ухитряюсь не заплакать. Только однажды мои глаза заволакивают слёзы – когда я вспоминаю о том, что мой отец не пережил второй экстренной операции. Меня до сих пор мучает то, что я не смогла с ним попрощаться. Насколько я могу судить, это самая ужасная часть той ночи. Единственная подлинная боль, которую я когда-либо испытывала – это боль от потери моего отца. Исходя из того немногого, что сохранилось в моей памяти, у меня не было очень уж близких отношений с матерью, и я не могу тосковать по мужу, о котором не помню ничего, даже нашей с ним первой встречи.

Затем я говорю о том, что мне сообщали о моём состоянии и диагнозе. Мне нужно, чтобы Джеймс понял, почему я так мало знаю о произошедшем… только по рассказам тёти Дидим. Она находилась рядом со мной всё то время, когда я лежала в коме и когда выздоравливала. И только она одна заполняла, как могла, пробелы в моей памяти.

Наконец я напоминаю ему о той части своего прошлого, которая связана с ухудшением здоровья моей тёти. Примерно через десять месяцев после моей выписки из больницы у неё обнаружили злокачественную опухоль мозга. У нас было время приготовиться. В каком-то смысле знание прогноза можно считать положительным фактором, хоть оно и приносит много печали. Мы поменялись ролями, я стала сиделкой, а тётя – пациенткой, а через четырнадцать месяцев расстались навсегда. Она умерла ровно семь недель назад.

- Господи, Белла! Твоя история просто невероятна. Я… Я даже не знаю, что сказать, - взгляд Джеймса полон глубокой скорби.

- Не нужно ничего говорить. Я благодарна за то, что ты выслушал меня. Мне нужно было, чтобы ты знал о том, что со мной произошло, поскольку…

- Поскольку?

- Ну, поскольку я думаю, что твой брат знает меня. На самом деле, я в этом уверена… Не представляю, правда, насколько близко. Я понимаю, мы избегаем говорить о том, что случилось в понедельник. Но вся эта путаница с Эриком/Эдвардом привела меня в замешательство. Твой брат высказал довольно пугающее мнение обо мне в разговоре с Роуз в баре в пятницу перед Днём Поминовения. Были ли мы просто знакомыми, друзьями, смертельными врагами или каким-то сочетанием всего перечисленного, его поведение говорит о том, что он знал меня в какой-то период и это не было приятным воспоминанием.

Джеймс по-прежнему слушает, никак не реагируя, пока я продолжаю свою речь:
- В любом случае, я была бы тебе очень благодарна, если бы ты позволил мне самой рассказать ему эту историю, когда я решу, что настало время. Я планирую сделать это очень скоро, потому что с каждым прошедшим днём мне всё сильнее кажется, что он хочет что-то сказать мне… но не может набраться храбрости. Наверное, он действительно терпеть меня не мог, если так упорно сопротивляется моим попыткам вовлечь его в обсуждение нашего прошлого.

- Прости, что я ввёл тебя в заблуждение с именами тогда в баре. Бедный Эрик, хорошо, что я не набросился на него, а? – и Джеймс смеётся, чтобы разрядить обстановку.

- Да… просто не верится, что среди ваших сотрудников нашёлся ещё и Эрик. Как бы то ни было, извини за ту роль, которую я сыграла во всём этом сумасшествии.

- Ох, перестань, тебе не за что извиняться. А что касается моего брата… Мне мало известно о вашем совместном прошлом, но после того, как я услышал сегодня твою историю об аварии и амнезии, ясно, что он помнит тебя по тем временам, которые ты не можешь восстановить в памяти. Уверен, он сможет рассказать то, что знает.

- Надеюсь. Мне кажется, я по-прежнему отпугиваю его, словно он не понимает, как себя вести рядом со мной. Это делает меня ещё более взвинченной, а мне и так приходится нервничать, осваивая новое для меня занятие! Я считаю гигантским подвигом для себя, что ни разу не упала на этой неделе, неся поднос с едой, и не уронила напитки на стол перед посетителями. Я именно настолько неуклюжая!

- Да ну, неужели? Почему же ты не сообщила мне об этом перед тем, как я взял тебя на работу? Может быть, мне следовало передумать, - Джеймс выгибает бровь, глядя на меня с игривым вызовом.

- Эй! Замолчи! Я молодец… ты даже говорил, что гордишься мной, в те несколько раз, когда видел меня в деле.

- Да. Я тобой очень горжусь. Я не умею врать, - Джеймс поднимает два пальца, как будто даёт мне «слово скаута».

- Ладно, Джордж Вашингтон***. Какой ещё правдой хочешь ты со мной поделиться? – решаю я поддержать игру.

Мне нравится, что мы перешли от тяжёлой темы к более весёлым вещам. Нет ничего хуже, чем застрять на жалкой головоломке, которую представляет собой моя предыдущая жизнь.

- Ну… во-первых, твоя история не выйдет за пределы этой комнаты. Я обещаю молчать столько времени, сколько тебе понадобится, но поддерживаю твоё желание поговорить с Эдвардом как можно скорее. Думаю, если вы выясните отношения, то оба будете чувствовать себя лучше.

- А во-вторых?

- Только то, что я считаю тебя поразительно сильной женщиной. Ты была интересной для меня и до того, как я услышал твою историю. Но теперь, когда я знаю, через что ты прошла… ты просто потрясаешь, Белла. Я словно открываю тебя.

- О, правда?

- Да. Иди ко мне, - он берётся за шлёвку пояса моей мини-юбки цвета хаки и притягивает меня к себе, наклоняясь для обжигающего поцелуя. Я поворачиваюсь к Джеймсу и, решив пойти ва-банк, усаживаюсь верхом к нему на колени. И на несколько минут мы растворяемся друг в друге.

Губы, и языки, и руки, и объятия, и прижимания, и громкое дыхание, и тихие стоны.

Неожиданно Джеймс на секунду отстраняется, но тут же возвращается и прижимается лбом к моему лбу:
- Белла, если мы на этом не остановимся, я могу потерять всю видимость самоконтроля и стать не совсем джентльменом, а я пока не хочу, чтобы это случилось. Моя мама правильно меня воспитала, - признаётся он с крепко закрытыми глазами, словно ему больно сообщать мне об этом.

- Чёрт бы побрал твою мать, - вздыхаю я, признавая поражение.

Джеймс разражается хохотом:
- Знаю! Но ничего не могу поделать. Мне действительно очень нравится узнавать тебя, и я просто хочу сохранить хороший темп и не натворить чего-нибудь впопыхах. В тебе есть что-то настоящее. Я чувствую, что это может привести к большему, но не хочу ставить телегу впереди лошади, как говорится. Логично?

- Что ж, я уважаю это. Но мне действительно понравились эти поцелуи, это так, к твоему сведению… знаешь, на будущее.

- Принято к сведению, дорогая. Гарантирую увеличение количества. И даже более того, дальнейшее продвижение по этому пути. Я просто не хочу, чтобы ты подумала, будто я завлёк тебя сюда, в свой дом, чтобы втянуть в то, к чему ты ещё не готова.

- Нет, я понимаю. И очень ценю это. Я прекрасно провела вечер. Огромное тебе спасибо за то, что выслушал меня и не был ошарашен моим мрачным рассказом.

- На здоровье. Всегда готов помочь… когда бы тебе ни захотелось поговорить. Нет, правда, я серьёзно, - добавляет он, кивнув.

Я отваживаюсь на ещё один поцелуй, но теперь уже невинный. Не хочу искушать ни Джеймса, ни себя теперь, когда дела, кажется, идут так хорошо и мы только что решили не торопиться с чем-то супертяжёлым.

- Мне пора идти. Завтра у меня ранняя смена, я начинаю утром, чтобы пройти обучение на кухне с поварами.

- Хорошо. Позволь тебя проводить.

Я слезаю с его коленей и поправляю юбку. Джеймс держит меня за руку всю дорогу до моей машины, где открывает передо мной дверцу и закрывает её, когда я усаживаюсь.

Эй? Ну есть ли где-нибудь более очаровательный парень?

Серьёзно, СЕРЬЁЗНО теряю голову.



Устраиваюсь в кровати и снова мысленно воспроизвожу события вечера. Джеймс продолжает поражать меня своей искренностью и истинной добротой. Не могу понять, как они с Эдвардом могут быть братьями. Они ведут себя совершенно по-разному. Джеймс такой доброжелательный и дружелюбный, а Эдвард проявляет противоположные качества. Конечно, я понимаю, что он может так относиться ко мне из-за нашего прошлого, но вряд ли ошибусь, если скажу, что братья отличаются друг от друга, как небо и земля. Эдварду, хоть он и безумно великолепен, далеко до Джеймса.

Волны, разбивающиеся за окнами моей спальни, обеспечивают расслабляющий саундтрек, и я медленно уплываю, позволяя сну завладеть моим телом и разумом.

Мммм. Я снова прижата к книжной полке в кабинете «Последнего шанса». Вокруг темно, и я не могу рассмотреть подробности обстановки. Вижу только мягкое свечение компьютера, стоящего на столе, контуры дивана у стены и ощущаю твёрдый край полки, врезающийся мне в поясницу, точно так же, как несколько дней назад, когда я была в этом кабинете с Джеймсом.

Я чувствую горячее дыхание чуть ниже уха, когда он оставляет нежные чувственные поцелуи, спускаясь вдоль моей шеи к ключицам. Чувствую, как бретелька моего топа соскальзывает в сторону. Его язык вырисовывает узоры на моём плече, и у меня кружится голова.

Я обнимаю его, мои пальцы впиваются в его плечи. Царапаю его через футболку, а он издаёт тихие стоны, явно получая удовольствие от прикосновения моих ногтей.

Его хватка на моих бёдрах усиливается, он без усилий поднимает меня, и мои ноги, словно действуя по собственной воле, обхватывают его талию. Его рот покидает моё правое плечо и, покусывая и посасывая, добирается до основания шеи.

Он несёт меня через комнату и, не выпуская из рук, садится на диван, а я теперь сижу верхом у него на коленях. Положив ладони ему на шею, я обхватываю его подбородок и чувствую, как щетина покалывает подушечки моих пальцев. Поднявшись к его уху, я прикладываюсь влажным поцелуем к мочке, которую просто не могу не прикусить. Я слышу его смешок и вздыхаю, перемещаясь к его рту. Наши губы встречаются и начинают двигаться в неторопливом темпе.

Облизывание, посасывание, нежное прикусывание… добывание максимального удовольствия из этой близости.

Его руки тоже блуждают по моему телу. Я чувствую одну его ладонь у себя на затылке, под волосами, а вторая сжимает мою задницу, удобно расположившуюся у него на коленях.

Нужно отстраниться. Я знаю, что делаю. Джеймс не хочет, чтобы мы торопились, а я снова слишком сильно его искушаю.

Я чувствую, как мышцы внизу живота начинают сжиматься, а он продолжает жарко и сильно дышать, проводя языком по моей шее и горлу от уха до ключицы.

Вот его рука опускается с моей шеи на грудь, где он прикасается к моему соску, который тут же встаёт по стойке «смирно» под тоненькой майкой. Я понимаю, что ещё несколько мгновений – и я полечу с этого утёса, оказавшись в свободном падении оргазмического блаженства, но продолжать это несправедливо.

Как раз когда мой разум берёт верх и я решаю первой дать задний ход, вспыхивает яркий свет и моим глазам приходится к нему приспосабливаться.

- Что это?! – слышу я женский крик с противоположного конца комнаты.

Продолжая часто моргать, вглядываюсь в окружающее. Смотрю вниз и вместо белокурой шевелюры, которую ожидаю увидеть, обнаруживаю рыжеватую мешанину цветов в стиле Crayola, пряди в разные стороны и тяжело дышащего Эдварда собственной персоной.

Не могу сказать, то ли мои глаза так и не привыкли пока к яркому свету, то ли он ещё не слишком ясно воспринимает происходящее, но он неотрывно глядит на меня с лёгкой улыбкой и облизывает губы, явно довольный тем, что только что случилось.

Я пытаюсь отстраниться и слезть с его коленей, но его пальцы сжимают мою талию, а женский голос делается громче, требовательно вопрошая, что происходит.

Эдвард молчит. Просто продолжает смотреть мне в глаза.

«Мы… нам нельзя делать это. Ты должен отпустить меня», - запинаясь, говорю я и пытаюсь освободиться от его гипнотического взгляда.

Рывком отталкиваюсь от него и внезапно чувствую, что падаю спиной вперёд на пол, прямо на пятую точку!

БАХ!

Я пытаюсь сориентироваться и понимаю, что лежу на полу в собственной спальне. Должно быть, свалилась с проклятой кровати!

Ничего себе! Не могу поверить, что снова видела такой сон об Эдварде… СНОВА!

Позвольте! Ведь это ДЖЕЙМС прижимал меня к книжной полке несколько дней назад! ДЖЕЙМС обнимался со мной на диване, и именно у него на коленях я сидела этим вечером, когда мы целовались, как два озабоченных подростка, которых вот-вот поймают за этим занятием.

ЧТО Я ДЕЛАЮ?

Это неправильно. Я не могу желать одного брата, встречаясь с другим!

Кто так поступает? Это не Вистерия Лэйн!****

Эдвард горячее, чем фейерверк, подожжённый с обоих концов. Но он занят. И не только занят, обручён! Это серьёзно.

Даже если бы я не встречалась с Джеймсом, то не смогла бы конкурировать с девушкой, которая носит кольцо Эдварда. Ключи от его сердца явно хранятся у неё. Мне нужно прекратить изводить себя этими возмутительными фантазиями.

Они не могут сбыться и никогда не сбудутся.

Если я буду повторять эти слова достаточно часто, надеюсь, моё подсознание примет этот факт и тоже пойдёт дальше.
Я смотрю на тумбочку и вижу, что на часах уже восемь двадцать шесть.

СУШКИН СЫН!

Больше всего на свете я ненавижу просыпаться ПРЯМО перед сигналом будильника. Неужели моё тело не могло продержаться ещё четыре минуты?!

Тьфу.

Зато есть время взять себя в руки. И в любом случае через час мне нужно быть на работе.

Я пытаюсь больше не думать об этом сне. Видимо, моё тело помнит все фантастические соприкосновения, которые были у меня с Джеймсом, а разум сосредоточен на приближающемся разговоре с Эдвардом.

Логично! Это не значит ничего большего. Я укоризненно качаю головой в собственный адрес и направляюсь в душ. Горячий душ, чашка кофе и прекрасное солнечное июньское воскресенье - вот и всё, что нужно, чтобы привести мою голову в порядок.

Необходимо найти босса и поговорить с ним с глазу на глаз. Время получить кое-какие ответы.

---

* NASA – Национальное управление по воздухоплаванию и исследованию космического пространства. Ведомство, принадлежащее федеральному правительству США, подчиняющееся непосредственно вице-президенту США. Ответственно за гражданскую космическую программу страны;
** Wharton – школа бизнеса при Университете Пенсильвании;
*** Джордж Вашингтон – Президент США (1789-1797гг.). В одной из популярных историй о его детстве маленький Джордж говорит отцу слова, которые только что сказал Джеймс: «Я не умею врать», - именно на это намекает Белла;
**** Wysteria Lane – вымышленная улица, на которой живут герои американского сериала «Отчаянные домохозяйки» (находится в пригороде реального города Фэйрвью, штат Игл).