Гермиона с довольной улыбкой перевела дух, окидывая офис внимательным взглядом. Все расставлено по своим местам и ничто не нарушает идеального порядка – придраться определенно не к чему! Взгляд на часы – почти пять, рабочий день подходит к концу, и она не вернется сюда до понедельника, что, говоря по правде, даже радовало. Хотя новая работа и вызывала только восторг, что-то – почти неощутимое, где-то на самом краю сознания – тревожило ее. Что-то было не так, и это связано именно с работой.

Почему ей сразу предложили место юрисконсульта? Обычно – Гермиона это прекрасно знала – такой должности предшествовала долгая и упорная работа на двух-трех более низких ступенях министерской табели о рангах, причем приходилось постоянно буквально из кожи вон лезть, дабы добиться благоприятного отзыва от вышестоящего начальника, – а без этого не стоило и мечтать о повышении. Не располагала Гермиона и высокопоставленными знакомыми, которые замолвили бы за нее словечко перед Бобом Мейсоном. Конечно, хогвартские достижения, с неизменной гордостью вписываемые в многочисленные резюме, говорили сами за себя, но едва ли настолько громко, чтобы такой высокопоставленный чиновник предложил ей пост одного из личных помощников… В чем же дело? Почему должность предоставили именно ей, хотя наверняка есть люди, годами ожидающие повышения и рассчитывающие занять освобождающееся место?!

– Вот еще не хватало, – пробормотала себе под нос Гермиона, – чтобы в министерстве начались склоки и из-за меня… – их и так немало было после войны, последствия которой все еще ощущались во всех сферах магического мира.

С гримаской недовольства на лице она поднялась и направилась к офису Менди, решив перед уходом перекинуться парой слов с подругой. Когда Гермиона вошла, сидящая за столом Менди оторвала взгляд от пергамента, на котором делала какие-то заметки, и улыбнулась.

– Привет! Ты что-то хотела?
– Э-э… – Гермионе вдруг стало неудобно, что она вот так ворвалась к коллеге по работе, не имея даже особого представления, с чего начать разговор. Не спрашивать же: «Ты случайно не знаешь, не было ли тут чего-нибудь странного в связи с моим назначением?..» Не вопрос, а готовый диагноз для Св. Мунго! Быстро поразмыслив, Гермиона решила зайти издалека: – Да нет, ничего… О, кстати, давно хотела спросить: а как получилось, что Мейсон предложил тебе место юрисконсульта?

– А разве я тебе не рассказывала? – удивилась Менди, наклоняясь над вдвинутым ящиком письменного стола в поисках какого-то документа. Голос ее зазвучал чуть приглушенно, когда она продолжила: – Я работала в «Пророке», когда мистер Мейсон познакомился со мной. Видно, он прочел мое резюме и решил, что я сгожусь, после чего сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться: разница в зарплате была ощутимой, так что я и в самом деле согласилась, не раздумывая… А чего ты вдруг заинтересовалась?

– Да так – просто интересно… Я ждала подобной работы шесть лет, и вдруг, как гром среди ясного неба, на меня сваливается Боб Мейсон и предлагает – ни больше, ни меньше! – место консультанта по правовым вопросам!
– Ну, – произнесла Менди, выныривая из-под стола с найденной, наконец, бумагой, – в этом нет ничего такого уж странного. Я знаю Боба – он горазд расписывать достоинства предлагаемой тебе должности, и, в конце концов, начинаешь верить: это чудесная и очень хорошо оплачиваемая работа, отныне ты входишь в номенклатуру высокопоставленных работников министерства, и всё такое… На самом деле мы находимся гораздо ближе к подножью, чем к вершине: юрисконсульт так же далек от директора комитета, как тот – от одного из членов коллегии министерства. Не обижайся, но, по-моему, он вытащил тебя сюда, точно зная: ты не откажешься – насколько я слышала, твоя фирма в последнее время отнюдь не процветала…

Гермиона покраснела:

– Я, э-э… ну…
– Не бери в голову, – улыбнулась Менди. – Я прекрасно понимаю твои чувства. Маглорожденная, женщина, к тому же с мозгами – гремучая смесь! Не так ли? – она взглянула на часы: – Ну вот, за разговорами и рабочий день закончился. Как насчет сходить чего-нибудь выпить?
– Я не… – начала Гермиона.
– Я тоже, – Менди взмахом руки оборвала ее попытку возразить. – Я имею в виду сливочное пиво или что-то в том же духе. Сходим в Косой переулок? Не была там вечность, к тому же, надо бы пробежаться по магазинам – подыскать подарок на день рожденья, – она собрала вещи и взглянула на подругу. – Что скажешь?
– Идем, – согласилась Гермиона.


Расставаясь возле камина, Гермиона улыбнулась Менди:

– Было весело, – сказала она. – Надо устраивать такие вылазки чаще.
– Это точно, – подтвердила Менди, сверкая глазами. В руках она держала внушительных размеров сумку. – Я так рада: нашла чудный подарочек для Дина, уверена – он будет просто в восторге!

Гермиона прощально махнула подруге рукой и швырнула в камин Улетальный порошок, произнеся: «Поместье Малфоев». Она прекрасно провела три часа, бродя по магазинам, – покупая всякую всячину или просто наблюдая за тем, как это делает Менди. Уставшая, она рассчитывала добраться до дома и лечь спать пораньше…

– Привет, Гермиона, – произнес Драко, который, оказывается, восседал на перилах дивана, глядя в сторону камина, из которого только что вышла супруга.
– О, привет, – удивленно ответила она. – Что-то случилось? – он никогда не встречал ее с работы, тем более странно было видеть его здесь сегодня, учитывая, что Гермиона вернулась домой на три часа позже обычного.

– Отнюдь, – произнес Драко со странной улыбкой, на краткий миг мелькнувшей на его лице. – Абсолютно ничего не случилось. На всякие пустячки мы просто не будем обращать внимания – вроде того, скажем, что Элеонора Бранстон заявилась сегодня ко мне в офис и расспрашивала по поводу вчерашней сцены в кафе Фортескью. И когда завтра эта история появится на первых полосах газет, тоже ничего страшного ведь не случится, не так ли?..

Лицо Гермионы, по мере того, как Драко говорил, покрывала мертвенная бледность. Голос его становился все холоднее и холоднее, напоминая о том Драко, которого она знала – и ненавидела – в Хогвартсе. Гермиона ничего не сказала – не была уверена, хочет ли он, чтобы она вообще открывала рот. Драко сидел, чуть склонив голову вбок, словно ожидая чего-то. Не будь ситуация настолько серьезной и не будь его лицо лишено всех эмоций, он выглядел бы чертовски привлекательно… Впрочем, остановила себя Гермиона, сейчас действительно не стоит думать о подобных вещах.

– Так что? – деланно-лениво поинтересовался Драко.

Гермиона судорожно сглотнула. Она знала, что ей нечего стыдиться, ничего плохого она не сделала, но взгляд Драко красноречиво говорил: он придерживается другого мнения на сей счет.

– Рон и я – просто друзья… – наконец смогла выговорить Гермиона.
– На самом деле, – перебил Драко все тем же ледяным тоном, – меня абсолютно не волнуют твои оправдания. Теперь оправдываться поздно… Когда завтрашние газеты выйдут, это станет темой дня, а то и месяца: «Молодая жена Малфоя рыдает в жилетку Уизли…» После такого кто поверит в сказочку о нашей неземной любви и о том, как мы сбежали ото всех, будучи больше не в силах жить друг без друга?.. – он говорил тихо, стоя прямо перед ней, глядя сверху вниз и высокомерно вскинув бровь. – Вот ты бы поверила?!

– Я… нет… не знаю… – Гермиона с трудом подавила желание шагнуть назад. Обычное красноречие ее покинуло, остался только страх. – Пожалуйста, Драко… – прошептала она, не представляя себе, о чем собирается просить. Ей приходилось вступать в противостояние с Волдемортом, Люциусом Малфоем и семейкой Уизли, темперамент которой вошел в пословицу в волшебном мире, но сегодняшний Драко почему-то пугал ее куда больше. Гермиона никогда раньше не видела его таким.

– «Пожалуйста» что? – прошипел он. – «Пожалуйста, дай мне развод, чтобы я могла вырваться из этого ужасного брака, в который ты меня затянул»? «Пожалуйста, отпусти меня к моему долговязому Ронюсику»? «Пожалуйста» что, Гермиона?!
– Драко… – прошептала она, на этот раз отшатнувшись в страхе перед его напором.

В этот миг что-то изменилось в его глазах, там появилось новое, не виденное ранее, выражение – словно упала маска, обнажив потрясение и… страх.

– Драко? – повторила Гермиона, любопытство в которой – по-женски – победило ее собственный испуг.
– Извини, – прошептал он и… убежал. Гермиона проводила его взглядом – вверх по лестнице. Вероятно, он направился в свою спальню, решила она.

Что же сейчас произошло? Драко злился, это несомненно. А она боялась – того, что он может с ней сделать. В конце концов, он ведь все-таки сын своего отца… Он напугал ее очень сильно – Гермиона даже не подумала воспользоваться волшебной палочкой. Да что там – она вообще забыла, что является ведьмой! Если бы вспомнила, ей не пришлось бы практически умолять его остановиться, не трогать ее… Но все-таки – что же сейчас произошло?!

Час спустя – Гермиона успела за это время разыскать кухню и уговорить домовых эльфов накормить ее поздним ужином – она все еще недоумевала. Драко, вероятно, до сих пор находился где-то наверху – во всяком случае, в столовую он так и не заглянул. Алисия тоже болталась неизвестно где, но Гермиона надеялась, что она скоро вернется: возможно, тетушка Драко сумеет пролить свет на странное поведение племянничка и посоветовать, как вести себя в сложившихся обстоятельствах.

Гермиона вздохнула, положив голову на руки, и принялась разглядывать висящий на противоположной стене портрет одного из малфоевских предков. Изображенный там мужчина выглядел до странности похожим на Драко, хотя и чуть постарше. Он спал, белокурые локоны – коротко подстриженные, в отличие от, скажем, Люциуса Малфоя, – закрывали лицо. Пальцы лежащих на коленях рук украшали массивные перстни. Гермиона мимоходом задалась вопросом, все ли предки Драко выглядели столь величественно – даже во сне. Вряд ли она когда-нибудь наберется смелости задать этот вопрос напрямую, но все-таки интересно…

Внезапно Гермиона встала, пересекла комнату, поднялась по лестнице в свою спальню, прошла через гостиную, соединяющую ту со спальней Драко… Войдя в последнюю, она сразу поняла, что делать этого не стоило: нет ничего хуже, чем ворваться в комнату и обнаружить там кого-нибудь в одних брюках, без рубашки (впрочем, нет – еще хуже, когда этот «кто-нибудь» совсем голый). Но обратной дороги не было, и Гермиона кашлянула, информируя о своем присутствии.

– Да, Гермиона? – удивленно произнес Драко, отвернувшись от окна и окидывая ее внимательным взглядом, под которым Гермиона покраснела, сообразив, что она даже не знает, что сказать. Второй раз за сегодня, мрачно подумала бывшая хогвартская всезнайка.
– Э-э… я тут… просто мимо проходила… вот – решила узнать, все ли у тебя в порядке…
– В порядке, – он снова отвернулся к окну.

– Тогда почему ты ушел так внезапно? – Гермиона сделала шаг вперед, поражаясь собственной смелости.
– Это имеет значение? – Драко напрягся, но не повернулся.
– Думаю, да, – она подошла ближе, теперь их разделяла всего пара метров. Не дождавшись ответа, Гермиона сделала еще шаг вперед, нервно сглотнув. – Пожалуйста, Драко, скажи мне, – прошептала она.

Наступила тишина, только откуда-то издалека доносилось пение птиц, но Гермиона не обращала на него внимания – обратившись в слух, она ожидала ответа Драко. По прошествии того, что показалось ей часом, хотя на самом деле не превышало пары минут, она услышала:

– Видишь ли… когда тебя воспитывает человек вроде моего отца, – начал Драко, все так же глядя в окно, и его резкий голос, отражаясь от стекла, странно зазвучал в тишине спальни, – учишься быстро: что можно говорить или делать, как заработать очки или лишиться их… Рядом с ним приходилось – с самого детства – сдерживать свои эмоции, ведь проявление любого чувства, кроме ненависти, вызывало только гнев. Нет, он не бил меня, никогда не тронул даже пальцем – но это не значит, что я не боялся его… Закончив Хогвартс, я поклялся: никогда не стану таким, как отец, ни за что не сделаюсь пугалом для окружающих меня людей. Сегодня я нарушил клятву… – прошептал он. – Я так разозлился, что не обратил даже внимания на страх, который вызвали у тебя мои слова и действия. Я просто… просто разозлился…

По щекам Гермионы потекли слезы – слезы жалости, боли и сострадания к Драко. Раньше таких чувств к нему она никогда не испытывала, учитывая, каким идиотом он был в школе… да, в общем-то, и после нее: сталкиваясь в штаб-квартире Ордена феникса, они ни разу не смогли поладить, да и после войны ситуация не изменилась – им просто не представилось, поскольку с тех пор они не виделись друг с другом до … да, до дня оглашения завещания Люциуса Малфоя. Но сегодня – всё по-другому, и Гермиона сделала еще шаг вперед, преодолевая разделяющее их расстояние, и обняла Драко, прижавшись к его спине. Он в ответ несмело прикоснулся к ее руке своей, опершись другой рукой на подоконник, чтобы сохранить равновесие. Тело его сотрясалось от сдерживаемых рыданий. Гермиона прикрыла глаза, и слезы потекли на спину… На обнаженную спину Драко!

Гермиона застыла. В глазах пересохло, как только она сообразила, что сейчас сделала: обняла – точнее, все еще обнимает! – Драко Малфоя, на котором нет рубашки!!! Сам Драко, несомненно, тоже почувствовал некоторую перемену обстановки в спальне: он перестал дрожать и сейчас медленно разворачивался к ней лицом, не делая, впрочем, попыток освободиться из неожиданных объятий. Завершив фуэте с присущей ему грациозностью, Драко одной рукой легонько приподнял подбородок Гермионы и заглянул ей прямо в глаза.

– Спасибо, – произнес он негромко, и голос его прозвучал предельно искренне. Она робко улыбнулась в ответ, слегка раздосадованная в глубине души тем, что глаза Драко, хоть и полные грустью, все же не пролили ни одной слезинки. Развить данную глубокую мысль, впрочем, Гермионе не удалось, потому что в этот самый момент губы Драко слились с ее губами!

Было что-то поразительное в этом прикосновении. Не драматическое и уж, конечно, не мелодраматическое, но простое и естественное. В груди словно образовалась пустота, и Гермиона приоткрыла рот, чтобы вдохнуть немного воздуха – заполнить эту пустоту и остановить поднимающуюся внутри волну чувств, подобных которым она раньше никогда не испытывала. Однако вдох привел к неожиданным результатам: вслед за воздухом в ее рот проник язык Драко, дотронувшись до ее языка почти робко, словно проверяя, какой будет реакция Гермионы. Она обвила руками его шею и, привстав на цыпочки, чуть наклонила голову, подыскивая оптимальный угол. Драко обнял ее за талию, прижимая к себе сильнее. Гермиона не испытывала ничего подобного от поцелуя с тех пор, как… Нет, скажем честно: такого поцелуя у нее не было никогда.

В момент, когда напряжение стало практически невыносимым, она вдруг ощутила на своих щеках что-то теплое и влажное. Она открыла глаза и, отстранившись от Драко, из глаз которого, к ее глубочайшему удивлению, в три ручья лились слезы, сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь вернуть под свой контроль хотя бы дыхание. Затем Гермиона осторожно отерла от слез лицо мужа.

– Драко? – прошептала она, с беспокойством глядя на него.
– Извини… – ответил Драко, медленно приоткрывая глаза.
– Нет-нет, – Гермиона покачала головой. – Тебе не в чем извиняться, – твердо добавила она.
– Как скажешь, – в его голосе отчетливо слышалось недоверие.
– И вообще, – Гермиона улыбнулась, показывая пальцем на кровать, – по-моему, пора баиньки.
– Это почему же?!

– Нам обоим нужно хорошенько отдохнуть. Если… если завтра вся та история действительно появится на страницах «Ежедневного пророка», нам предстоит несколько нелегких дней, так что запас сил не помешает. Лично я иду спать – сегодня был длинный и непростой денек… – она взглянула на Драко, в глазах которого мелькнули шаловливые искорки, напомнившие об их школьных годах и в то же время совершенно незнакомые. Не дождавшись другой реакции на свои слова, Гермиона вздохнула, махнула рукой, словно говоря: «Ты уже взрослый, так что решай сам…», и направилась в свою спальню, покусывая губу. Почему он ее не послушался? Поспать – не такая уж плохая идея, особенно если Элеонора Бранстон действительно напишет об инциденте у Фортескью. У Гермионы не имелось оснований не верить Драко, к тому же, только таким образом он мог узнать о ее встрече с Роном – если, конечно, не установил за ней слежку… Но она отбросила эту мысль: не стоит наговаривать на Драко без достаточных на то оснований.

Войдя в спальню, Гермиона с вожделением взглянула на кровать и решила, что обойдется, пожалуй, сегодня без ванны и не будет даже надевать пижаму – настолько она устала. Скинув туфли и повседневную черную мантию, она осталась в юбке и блузке. Следующими на очереди были чулки, но сил на них почти не осталось. Сделав над собой усилие, Гермиона поставила ногу на стул и принялась потихоньку скатывать вниз тонкий нейлон, размышляя о Драко и обо всех их проблемах. Она вышла за него замуж – из-за сложившейся комбинации гордости и обстоятельств, как она рассказала Рону… Но обстоятельства изменились – сейчас Гермиона начала это понимать. По ее мнению, важную роль тут сыграл их свадебный круиз. Создавая впечатление влюбленной пары, они даже обращались друг к другу, не по фамилиям, как до брака, а по именам – Гермиона и Драко. Мелочь, вроде бы, но из таких вот мелочей и складывается, в конце концов, жизнь…

В круизе они провели время весело – Драко даже улыбнулся пару раз, что было не слишком-то для него и обычно. Претензий к ней он тоже не предъявлял, хотя Гермиона и заставила его спать на кушетке и выставляла из каюты всякий раз, когда ей нужно было переодеться. Похоже, хождения туда и сюда забавляли Драко, а щеки Гермионы до сих пор покрывались краской каждый раз при воспоминании о его взгляде.

Гермиона вздохнула и глянула вниз. Оказывается, за это время она почти сняла правый чулок. Завершив, наконец, затянувшийся из-за ее раздумий процесс, Гермиона швырнула чулок в сторону гардеробной и взялась за левую ногу. Добравшись до колена, она внезапно услышала за спиной негромкий вздох. Повернувшись, потрясенная Гермиона увидела Драко, разглядывающего ее со странным выражением на лице.


По мнению Драко, лучшего зрелища ему не доводилось видеть никогда в жизни. Зайдя двумя минутами раньше в спальню Гермионы, чтобы извиниться (немалое для него достижение, учитывая, что отец учил его никогда не извиняться ни перед кем – даже если он и в самом деле виноват), он открыл дверь тихонько, чтобы не напугать жену. И уж, конечно, он никак не рассчитывал застать ее в таком виде – балансирующей одной ногой на стуле и снимающей чулки!

Драко нервно сглотнул, раздосадованный тем, что Гермиона, выгоняя его из каюты, всё их свадебное путешествие лишала его такой великолепной картины. Да уж, посмотреть было на что! Гермиона не была высокой – чуть ниже его, но ноги… Одно слово: загляденье. Волосы Гермионы были, как обычно, стянуты в узел, за исключением нескольких выбившихся прядей, элегантно ниспадавших вниз, по ее плечам. Драко не имел представления, что у нее такие длинные волосы, – в круизе она заплетала их на ночь в косу…

Надо бы подать голос, уговаривал он себя, хоть какой-нибудь звук: невежливо вот так пялиться на раздевающуюся и готовящуюся ко сну женщину. Но Драко не мог заставить себя ни пошевелиться, ни сказать хоть что-нибудь.

Из открытого окна слева потянуло прохладным ночным ветерком, который чуть остудил его пыл, но в то же время вспугнул Гермиону. Она повернулась, их взгляды встретились, ее глаза удивленно расширились, и тут… Гермиона потеряла равновесие и грохнулась на пол. Покраснев, она громко чертыхнулась и стукнула ладонью по сиденью стула.

Это вывело Драко из состояния транса: он кинулся к Гермионе и помог подняться, довольный тем, что, по крайней мере, ее юбка не задралась при падении – хотя какая-то часть его мозга и не соглашалась с подобным суждением…

– Гермиона, ты в порядке?
– Конечно, – нервный короткий смешок. – Просто потеряла равновесие, снимая чулки, а так всё в порядке… Я такая неуклюжая, – пробормотала она.

Драко приподнял рукой ее подбородок, краешком сознания припомнив, что делал то же самое всего десять минут назад, хотя и в другой спальне.

– Для меня не имеет значения, уклюжая ты или нет, – шепнул он, наклоняясь и приникая к ее губам своими. Поцелуй затянулся, как будто Драко некуда было спешить, как будто в его распоряжении было все время вселенной. Он обхватил ее руками, с силой прижав к себе. Гермиона тоже обвила его шею, погрузив нежные пальцы в густые белокурые волосы.

– О, Драко! – полушепот-полустон.
– Гермиона?.. – он надеялся, что она поймет недосказанный вопрос.
– Да, – Гермиона открыла глаза. – Но… – она убрала одну руку с его шеи и приложила палец к губам. – Должна тебе кое-что сказать, – она опять закрыла глаза, краска начала заливать ее щеки. – Я никогда раньше не…

Драко почувствовал, как наполняется гордостью настоящего самца, и на лице его заиграл почти первобытно-звериный оскал.

– Значит, пришло время исправить это! – Гермиона улыбнулась, потом опять застонала, когда их губы снова соприкоснулись. Драко улыбнулся тоже, его руки легонько пробежались по ее спине… Ну, что ж, сказал он себе, постараемся, чтобы эта ночь запомнилась надолго!


Гермиона лежала в объятиях Драко, уставившись взглядом в темноту. Он спал, по-хозяйски обхватив ее руками, и Гермиона наслаждалась теплом его тела, возвращаясь мыслями к предшествующим событиям.

Боли, которой она опасалась, прочитав о ней – естественно! – в книгах, она практически не ощутила. Было даже… приятно, хотя и не в полном соответствии с ее ожиданиями. Впрочем, в ее жизни мало что шло в соответствии с ожиданиями. Вот, например, любовь: Гермиона всегда думала, что, полюбив кого-нибудь, она никогда уже его не разлюбит, и они будут вместе, «пока смерть не разлучит их». Но получилось по-другому. Джефф, хотя и клялся в любви, на самом деле был к ней равнодушен. С мужчинами всегда так – и как, скажите на милость, определить, искренен ли он, когда говорит о…

Возвращаясь к… к ней и Драко, нужно сказать, что Гермиона и сама толком не знала, чего ожидать – фейерверков, что ли? Или катаклизмов, сотрясающих не только ее разум и тело, но и все мироздание?! Ничего такого не было… Приятно, но не так, чтобы уж очень. И ничего похожего на рассказы Джинни, которая, делясь опытом, использовала исключительно слова «чудесно», «великолепно», «неописуемо».

Почему она вообще сделала это?! Гермиона знала: сегодня вечером она отдала контроль над собой чувствам, а не разуму, который руководил ей обычно. Без такой замены внутреннего рулевого ничего бы и не произошло. Может, ее чувства к Драко и смягчились, но любовью они еще не стали. К тому же, только что состоялся их первый семейный скандал, во время которого, кстати, Драко раскрыл перед ней свои уязвимые стороны, что, как известно (из книг, понятное дело), тоже травмирует хрупкое мужское эго… Словом, непонятно, что толкнуло их в объятия друг друга. Возможно, поцелуи Драко просто затуманили ей голову?!

По крайней мере, хмыкнула Гермиона, закрывая глаза, он не назвал ее чьим-нибудь другим именем, достигнув – как там пишут в женских романах? – ах, да, «пика блаженства»: это было бы просто ужасно! С другой стороны, он вообще ничего ей не сказал, просто еще раз нежно поцеловал. От поцелуя мысли Гермионы в очередной раз смешались, и слова, вертевшиеся на языке, так и остались несказанными, а потом и вообще загадочным образом испарились из ее памяти. Может, во сне вспомню, подумала Гермиона, засыпая со счастливой улыбкой на лице.