Гермиона настолько привыкла к заполнению и подписанию всевозможных бумаг, с которыми была связана ее работа, что подозревала: она вполне сможет заниматься тем же и во сне. А уж в бодрствующем состоянии работа и подавно не отвлекала Гермиону от мыслей, переполнявших ее мозг, хотя за время медового месяца бумаг в офисе скопилось куда больше обычного.

В данный момент Гермиона вспоминала Алисию Малфой – ту самую молодую женщину, которая ураганом ворвалась в Поместье неделю назад, нарушив плавное течение семейного обеда. Она относилась к Драко как к «маленькому братцу», хотя – как выяснила Гермиона в ходе церемонии формального представления – на самом деле была его тетей, родной сестрой отца. Как такая милая дама оказалась в близком родстве с Люциусом, Гермиона понять не могла. Алисия сразу ей понравилась – ну, не совсем сразу, а после того, как выяснилось, что она родственница Драко, а не очередная его поклонница (не то чтобы Гермиона ревновала, но всё же…).

Алисия поселилась чуть дальше по коридору от хозяйских апартаментов – эта комната, сказала она Гермионе, «забронирована» за ней практически с рождения. В «доме» таких размеров, как Поместье Малфоев, можно было позволить подобное «расточительство».

Ежедневные обеды носили полуофициальный характер и накрывались в большом обеденном зале. Драко и Гермиона сидели друг против друга в торцах длинного стола, Алисия – по правую руку от Гермионы, примерно по центру. Завтракал каждый, когда просыпался – домовые эльфы постоянно держали еду подогретой. Насколько могла судить Гермиона, Драко вставал с рассветом и вскоре отправлялся на работу – умывание, одевание и завтрак не отнимали у него много времени. Сама же Гермиона поднималась около семи и после завтрака использовала камин на втором этаже, чтобы попасть прямо в офис ее фирмы на Диагон-аллее. Ленч она обычно ела в «Дырявом котле», хотя изредка аппарировала в Хогсмид, чтобы перекусить в «Трех метлах» вместе с Джинни, которая устроилась там официанткой.

Мысли о Джинни вызвали улыбку у Гермионы. Беременность благотворно отразилась на подруге – та просто расцвела. Гермиона надеялась, что в ее случае ситуация сложится не хуже – конечно, когда до этого дойдет… Вряд ли она забеременеет в ближайшее время, но когда-нибудь в будущем… Да, в будущем…

А еще у Джинни был Невилл… Нет, поправилась Гермиона, Невилл всегда вызывал у Джинни симпатию или, по крайней мере, более-менее дружеские чувства – младшей из Уизли не пришлось провести семь хогвартских лет, искренне ненавидя его и встречая в ответ аналогичное чувство. К тому же Джинни и Невилл учились на одном факультете, к тому же они…

Гермиона покачала головой, отгоняя посторонние мысли, и попыталась сосредоточиться на работе – крайне необычное желание: ей никогда раньше не приходилось заставлять себя сосредоточиться. А учитывая, что после возвращения из… отпуска объем работы сократился чуть ли не вдвое, необходимость в усидчивом и вдумчивом рассмотрении бумаг практически отпала. Кстати, а почему же клиенты перестали обращаться в ее фирму – неужели ни у кого из маглорожденных-гигантов-оборотней и иже с ними нет никаких проблем?! Или дело в ней самой?..

Новоиспеченная миссис Малфой нахмурилась, припомнив, что и посетители «Дырявого котла», и прохожие на улицах магического Лондона прекращали разговоры, когда она приближалась к ним на дистанцию слышимости. Гермиона прекрасно понимала – сбежав с Драко, она сама разворошила муравейник сплетниц и сплетников, но неужели им до сих пор не надоело перемывать ей косточки?!

Гермиона подняла голову, услышав хлопанье крыльев. Влетевшая в кабинет сова бросила на стол свернутое трубочкой послание и тут же улетела восвояси. Гермиона покачала головой – даже совы последнее время стали вести себя по-хамски…

«Уважаемая мисс Грейнджер!
Мистер Боб Мейсон, директор юридического комитета министерства магии, хотел бы встретиться с Вами сегодня в 11 часов. Он ожидает Вас в своем офисе.

Эми Розенбаум, секретарь м-ра Мейсона».

Гермиона взглянула на часы – двадцать пять одиннадцатого. Надо идти, если она не хочет опоздать.


– Приветствую вас, мистер Мейсон, – улыбнулась Гермиона, едва не вытягиваясь в струнку перед хозяином кабинета.
– Рад снова видеть вас, мисс Грейнджер, и пожалуйста, – он улыбнулся, – зовите меня Боб.
– Боб, – повторила Гермиона. – Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
– Мисс Грейнджер… – произнес Мейсон, после того, как несколько секунд разглядывал бумаги, в беспорядке покрывавшие его стол. – Или правильнее сказать: миссис Малфой? – поправился он.
– Официально, – она едва заметно улыбнулась, – я теперь миссис Грейнджер-Малфой, но раз уж я называю вас Боб, вы тоже должны обращаться ко мне по имени – Гермиона.

– Пожалуй, вы правы, Гермиона, – ответная улыбка, – и раз уж мы покончили с этими формальностями, перейдем прямо к делу. Дело вот в чем: одна из моих юрисконсультов на днях ушла в декретный отпуск и сообщила, что не намерена возвращаться на работу в министерство. Я просматривал резюме тех, кто пытался устроиться к нам на работу в последние годы, и натолкнулся на ваше имя, – он поднял руку, не давая ей возможности возразить. – Знаю-знаю, четыре года назад вы, в конце концов, предпочли собственную фирму должности в министерстве, но я хочу сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться… Гермиона, вы одна из лучших юристов, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться за долгие годы министерской карьеры, и работать в одной команде с вами – большая честь. Предлагаю должность моего консультанта по правовым вопросам. Как вам это понравится?

– Большое спасибо за предложение, – произнесла удивленная Гермиона. – Я польщена оказанной честью, но…
– Вы его не принимаете? – Боб покачал головой. – Вы же знаете меня, Гермиона, я не люблю ответа «нет».
– Помню, – она улыбнулась. – Но я знаю: вы способны с ним смириться, а это не так уж мало…
– Можно ли, по крайней мере, узнать причину отказа?
– Ну… – Гермиона запнулась. – Я не всегда согласна с позицией, которую вы занимаете… Точнее, не вы, а ваш босс.
– Вот оно что, – кивнул ее собеседник. – Понятно. Но я все же очень хочу, чтобы вы работали у меня… Как насчет такого варианта: если вам не нравится занимаемая мной или моим боссом позиция, вы не консультируете меня по данному вопросу?
– Могу ли я получить письменное подтверждение данного условия? – хмыкнула Гермиона.
– Конечно, – весело рассмеялся мистер Мейсон. – Когда вы сможете приступить к работе?
– Ну, – подумав, ответила Гермиона, – наверно, завтра. Последнее время в фирме нет особой работы. Разве что нужно разослать бывшим клиентам извещения о том, где меня теперь можно будет найти. Если я справлюсь с этим достаточно быстро, могу вернуться сюда еще раз сегодня в конце дня и пару часов посидеть на новом рабочем месте…
– Чудесно, – Мейсон встал с кресла и подошел к Гермионе. – Надеюсь, вы не пожалеете о своем решении, – он улыбнулся.
– Я тоже надеюсь, – Гермиона пожала протянутую руку.
– Пойдемте, – ее новый начальник указал на дверь, – я представлю вас, – они вышли из кабинета и остановились у стола секретарши. – Эми, это миссис Гермиона Грейнджер, точнее, Грейнджер-Малфой, мой новый консультант по правовым вопросам… А я, к сожалению, должен вас покинуть, – добавил он, обращаясь к Гермионе. – Масса дел, люди, которых нужно защитить… В общем, не мне вам рассказывать. Увидимся позже.

– Миссис Грейнджер, очень приятно познакомиться, – произнесла Эми.
– Мне тоже, – ответила та, улыбаясь маленькой рыжеволосой секретарше.
– Как вы уже, наверное, поняли, я – Эми Розенбаум, секретарь мистера Мейсона. Не пройдете ли со мной? Я покажу, где находится ваш офис, – каблучки Эми зацокали по плиткам министерского пола. Вся ее походка показывала, что девушка, несмотря на юный возраст, крайне горда своей работой. Это впечатление подтверждала безупречная одежда секретарши и абсолютный порядок, который Гермиона успела разглядеть на ее столе, резко контрастировавшем с рабочим местом мистера Мейсона.

Они прошли по коридору мимо двух кабинетов, и Эми распахнула третью дверь слева.

– Вот ваш офис, располагайтесь. Если возникнут какие-нибудь проблемы – обращайтесь ко мне, не колеблясь. Я являюсь секретарем не только мистера Мейсона, но и вашим, а также юрисконсультов, – кивнув, словно убеждая себя, что ничего не упустила, Эми скрылась за дверью.

Гермиона осмотрелась. Первое, что бросилось ей в глаза, – окно. Она прекрасно помнила, как Гарри рассказывал, будто в комнатушке, которую занимал в здании министерства мистер Уизли, окно отсутствовало. В ее кабинете – было. Эта мысль, вместе с открывающимся прелестным видом, наполнила сердце тихой радостью, только усиливающейся по мере исследования помещения. Оно имело футов пятнадцать в длину и десять в ширину, с окном и дверью, расположенными друг напротив друга. В центре располагался стол со стулом, справа и слева стены были заставлены картотеками с папками, а за спинкой стула имелись пустые книжные полки… Одним словом – не офис, а мечта книжного червя! Гермиона улыбнулась и закружилась по кабинету, все ускоряясь и ускоряясь, так что через пару минут она исполняла почти балетные фуэте.

– Привет, Гермиона! – послышался из открытой двери знакомый голос.
– Рон, а ты как тут оказался? – воскликнула она, поворачиваясь. Он выглядел точно так же, как во время их последней встречи пару лет назад, – те же рыжие волосы, те же бесчисленные веснушки, та же долговязая фигура… Ничего не изменилось.
– Э-э… – промямлил Рон, оглядываясь по сторонам. – Мне нужно было повидать кое-кого в министерстве, я проходил по коридору, увидел тебя и решил поздороваться, – он помолчал. – Между прочим, прекрасный кабинет.
– Спасибо. Я работаю здесь… уже десять минут.
– Ну да, – он ничуть не удивился.
– Рон, – с нажимом повторила Гермиона. – Что ты здесь делаешь?
– Я что уже не могу навестить свою лучшую подругу? – он пригладил рукой волосы, и этот жест сделал его чуть похожим на Гарри.
– Можешь, конечно, но хочу напомнить тебе, что мы не разговаривали с тех пор, как ты заявил мне, и я цитирую: «Ты знаешь, как я люблю тебя… но я полюбил другую»! – почти прошипела Гермиона, обличительно сложив руки на груди.
– Ну, э-э… раз уж ты вспомнила об этом… – Рон вздрогнул.
– Считай, что я ни о чем не вспомнила, – оборвала она. – Все кончено, меж нами связи нет… Притом давно, с того самого дня, когда ты произнес упомянутую выше цитату! Так что говори, зачем ты здесь, пока я не вызвала охрану! – это был блеф чистой воды: Гермиона не имела ни малейшего представления, как это сделать.

– Успокойся, пожалуйста, – Рон выставил перед собой руки, словно защищаясь от ее напора. – Честное слово, я не знал, что ты здесь работаешь, а увидев тебя, просто подумал… подумал – почему бы нам не перекусить где-нибудь вместе, в память о добрых старых временах?.. Понимаешь, после… после того, как Гарри женился на этой Паркинсон, я понял: мы должны попытаться исправить то, что случилось между нами…

Гермиона взглянула на бывшего лучшего друга и – пусть и на краткий период – бойфренда. Конечно, она не забыла всей боли, которую он причинил, но в то же время… Она скучала по нему – по его смеху, по редкой в наше время чувствительности, по его преклонению перед Гарри, сочетавшемуся с желанием добиться чего-то и самостоятельно…

– О, Рон! – Гермиона неожиданно для самой себя бросилась к нему в объятия. – Конечно, я пойду с тобой на ленч, – прошептала она ему на ухо, после чего отступила на шаг, чтобы взглянуть ему в глаза, смеясь и плача одновременно.
– Миона, не надо… Ну, что ты, в самом деле? – Рон попытался улыбнуться. Шагнув вперед, он обнял Гермиону, легонько чмокнул в лоб и нежным движением руки смахнул набежавшие на ее глаза слезы.
– Все в порядке, – все еще всхлипывая, ответила она. – Куда пойдем?
– Кафе-мороженое Фортескью, по-моему, в самый раз. Что скажешь?
– Отлично, – Гермиона вышла из кабинета под руку с Роном. – Расскажи, что ты поделывал в последнее время, – попросила она на лестнице, ведущей к выходу из министерства.
– А, то да сё… – небрежно ответил Рон. – Конкретнее – так и играю вратарем в «Пушках Педдл». Шансов на первое место в лиге, правда, у нас немного – команда Гарри из года в год втаптывает нас в грязь. Завидная стабильность, – он улыбнулся.

Гермиона улыбнулась в ответ, но ее желудок болезненно сжался. Да, они разошлись не лучшим образом, и какими-то фибрами души она злилась на него до сих пор, но Рон так и остался ее другом.


Дорога развеяла грусть Гермионы, и к Фортескью они с Роном пришли в хорошем настроении, можно даже сказать – резвясь, словно влюбленная парочка…

В это время года основную часть публики в кафе составляли постоянные посетители преимущественно пожилого возраста, собирающиеся здесь для того, чтобы порассказать друг другу об успехах детей и внуков. Тема эта излюбленная, но уже порядком приевшаяся, так что любители мороженого несказанно обрадовались, когда в дверях заведения появилась беззаботно смеющаяся Гермиона Грейнджер-Малфой под руку с Роном Уизли.

Надо заметить, что и Рон, и Гермиона частенько попадали в поле зрения СМИ (средств магической информации) – особенно в то время, когда между ними были романтические отношения. Не потому, что они были чем-то знамениты сами по себе, но благодаря дружбе с Гарри. И репортеры, и соученики были едины во мнении: эти двое рано или поздно поймут, что созданы друг для друга. Их постоянные споры еще в школьные годы казались окружающим… образцом настоящей семейной жизни! Поэтому их разрыв стал неожиданностью для всех читателей «Ежедневного пророка» и «Ведьмополитена», и все последующие годы многие открывали эти издания в тайной надежде прочесть там однажды в разделе светской хроники об их примирении.

Однако такое сообщение так и не было напечатано вплоть до сегодняшнего дня, когда перед глазами падких на сенсации завсегдатаев кафе-мороженого Флориана Фортескью предстала «сладкая парочка». Пикантность ситуации усугублялась одним обстоятельством – Гермиона Грейнджер являлась в данный момент… законной супругой Драко Малфоя.

Гермиона не замечала направленных на нее взглядов. Точнее, замечала, но не обращала на них внимания – а если быть совсем уж точным, то просто не понимала, почему все глазеют. При всей своей начитанности, в некоторых жизненных перипетиях Гермиона ориентировалась довольно слабо: так, она даже не представляла себе, до какой степени обыватели – и маги, и маглы – обожают смаковать подробности частной жизни богатых и знаменитых, ну, или в ее случае просто знаменитых. Хотя после того, как она вышла замуж за Малфоя…

А, гори оно все огнем! Гермиона мысленно плюнула на все устремленные на нее взгляды, сосредоточившись на единственном – взгляде ее лучшего друга Рона Уизли, который в данный момент рассказывал о неудачах, постигших его товарищей по команде на любовном фронте.

– …и только он ее и видел! – завершил он, с деланной скорбью разведя руками.

Гермиона захихикала. Раньше Рон таких историй не рассказывал – возможно, тогда он их просто не знал.

– Просто прелестно! – произнесла она, отсмеявшись. Они уселись за столик у стены.
– Я был уверен – тебе понравится, – Рон улыбнулся. – Что ты будешь есть? – он взглянул в сторону прилавка.
– Думаю, рыбу с жареной картошкой, – провожая его взглядом, Гермиона еще раз отметила про себя: Рон почти не изменился, разве что стал чуть более уверенным в себе. Интересно, а если бы они не расстались, сумел бы он развить в себе это качество?..

Гермиона вздохнула. Она знала, что выбрала неудачное время для дум о былом, но ничего не могла с собой поделать. Люди (так называемое «общественное мнение») говорят: надо оставить прошлое в прошлом и жить сегодняшним днем, но ее сегодняшний день напрямую связан с прошлым. Весь растянувшийся уже на много дней спектакль, которым она и Драко развлекали «почтеннейшую публику», не состоялся бы, кабы не ссора с Джеффом. Да, Джефф стал последней каплей, переполнившей чашу. Безденежье она бы, наверно, смогла перенести, но ущемленная гордость… И теперь ей придется, кажется, платить непомерно высокую цену за следование на поводу у своей гордости.

Гермиона отбросила грустные мысли и улыбнулась подошедшему с едой Рону. Он заказал себе, заметила она, то же самое, что и ей.

– Кушать подано, – театрально произнес Рон.
– Спасибо.

Несколько минут они молча ели – оба успели проголодаться за половину рабочего дня. Съев половину рыбы (хотя и не притронувшись к картошке), Рон нарушил тишину:

– Гермиона, я хочу кое о чем спросить.
– Слушаю.
– Насчет Малфоя… – с видимым дискомфортом произнес Рон после небольшой паузы, за время которой успел сложить вилку и нож на тарелку и опереться головой на руку в позе, напоминающей роденовского «Мыслителя». – Не могу понять, как это получилось. В школе ты ненавидела его – как, впрочем, и все мы, – а теперь вы поженились!
– Долго рассказывать, – осторожно отозвалась Гермиона. – Там непростая история…

– Если бы ты сказала, что полюбила его, – Рон внимательно следил за ее реакцией, глаза его загорелись недобрым огнем, – я бы отстал. Но ты говоришь о каких-то «непростых историях» – что-то мне не нравятся подобные определения…
– Но все и в самом деле было непросто, – тяжелый вздох. – Сложная комбинация обстоятельств, с добавлением гордости.
– Гордости? – сухо переспросил Рон. – Все равно не понимаю… Какого черта ты вышла за него?!

– Тише ты! – прошипела Гермиона, оглядываясь по сторонам. Посетители кафе вроде не наблюдали за ними, но в таких ситуациях никогда не стоит быть слишком уверенной. Гермиона сделала глубокий вдох, заставила себя разжать пальцы, судорожно вцепившиеся в салфетку, и продолжила: – Придется, видно, начать рассказ с самого начала. Единственная причина, по которой вся нынешняя ситуация вообще стала возможной, – завещание Люциуса Малфоя: там было написано, что наследство достанется Драко только в том случае, если он женится на мне, – встретив недоверчивый взгляд Рона, она пояснила, нетерпеливо взмахнув рукой: – Ну, думаю, папа Малфой прознал о работе сыночка на нас и решил «наградить» его тем, что понравится Драко меньше всего… Тем не менее, я и не думала выходить за него, но хозяин поднял арендную плату, а Элизабет, с которой мы вместе снимали квартиру, сказала, что уезжает во Францию через пару месяцев… Дела моей фирмы тоже шли не лучшим образом, и особых надежд на улучшение ситуации не предвиделось.
И все же, скорее всего, я смогла бы пережить эту черную полосу в жизни, но… Вскоре после нашей с тобой ссоры я познакомилась с Джеффом – он учился в Рейвенкло на два курса старше нас, хотя по школе я его и не помню. Он работает в министерстве, там мы и встретились – на вечеринке, одной из тех, что устраиваются сейчас по любому поводу, – Гермиона вздохнула и меланхолично поковыряла вилкой рыбу в тарелке. – Мы встречались почти два с половиной года. Я думала… – она всхлипнула и прикрыла глаза рукой, пытаясь сдержать слезы. – Думала, он любит меня, и сама любила его… – Рон обнял ее, и Гермиона разрыдалась на его груди. – Прости, – прошептала она, зная, что своими слезами замочит ему мантию. К тому же, устраивать сцены в общественном месте не входило в привычки Гермионы.

– Ш-ш-ш, – сказал Рон, гладя ее по спине, словно маленькую девочку.

Наконец Гермиона справилась со слезами и выскользнула из его объятий.

– Прости, – повторила она. – Просто я еще никому об этом не рассказывала, – она пожала плечами, взглянула наверх, будто ожидая увидеть на потолке какую-то подсказку, и продолжила: – Да, итак, я думала, что он любит меня, но на следующий день после оглашения завещания Люциуса я возвращалась из Норы – проведывала Джинни – и решила заскочить к нему домой… – она взглянула на Рона и вздохнула. – А Джефф… Он был там, полураздетый, с какой-то девицей!.. Он обманывал меня, Рон! – последние слова Гермиона произнесла еле слышным шепотом, ее глаза снова наполнились слезами, но она сдержалась и закончила: – Это меня сломало. И Я сказала: мне, мол, плевать на его жалкий обман, потому что сама-то я обманула его по-крупному – договорилась за его спиной с Малфоем и теперь выхожу за него замуж. И всё… Моя судьба решилась в долю секунды, отступать теперь некуда, – Гермиона горько рассмеялась. – Такова цена гордости, не так ли?..