Я чувствовала холод всей кожей. Не думала, что воздух может быть холоднее, чем я. Нервы? Вполне возможно. Когда ты видишь одни неприятности в будущем, поневоле начинаешь переживать. Жизнь учит людей мудрости, а нас – терпению и мудрости. Мне никогда не приходилось ничем жертвовать (разве что, своей человеческой жизнью однажды). Я не знаю, что буду делать, если вдруг придется. Не знаю, какие чувства могу испытывать и могу ли вообще?
Я задалась вопросом: могу ли я любить? Память выдает чувства, которые были очень сильными. Да, я любила…своего создателя…а потом он…сбежал? Нет, не то. Он сам себе отвратителен после всего и на меня смотреть не может. Наверное.
Уилл. Я вспомнила наши недолгие нежные отношения. Но тогда я была человеком, а теперь я лишь аналог человека. Интересная мысль, забавная. Прекрасная бессмертная с холодным сердцем, растопить которое почти невозможно. Ходячая статуя.
Нет, вряд ли я такая. Особенно рядом с Антуаном. Моё сердце бешено бьётся в груди, хотя обычно оно еле слышно. Запах его кожи сводит с ума, жажда крови сжигает. Очень странное, жуткое чувство.
Он древнее и сильнее меня. А мудрость и зрелость его превосходят мои и подавно. Но я чувствую – со мной он будто отстраняется от тягот тех знаний и той боли, что его одолевают; он мой и только мой. И пусть мы не говорили об этом друг с другом: я видела нас вместе. Как один из возможных вариантов будущего.
Но больше всего я не хотела, чтобы он был сейчас рядом, когда я в таком разболтанном состоянии. Я услышала его шаги и попыталась собраться с духом.
- Ты…тебе холодно, - удивленно констатировал француз. Я почувствовала его пристальный взгляд. – Здесь слишком сыро?
- Нет, это такой необъяснимый внутренний холод, - ответила я, глядя себе под ноги.
- Почему? Откуда ему взяться?
- Не знаю. Может, это все видения.
Я не заметила, как он оказался рядом. Антуан обнял меня, крепко прижал к себе и прошептал на ухо:
- Если есть хоть что-то, способное причинить тебе вред, я это уничтожу.
- Слишком много мне чести.
- Ты так думаешь?
- Уверена в этом. Ты уделяешь моим проблемам больше внимания, чем следует.
- Я был уверен, ты ценишь себя довольно высоко. – Он усмехнулся и поцеловал меня в шею.
Горячие губы не обжигали, а согревали мою кожу, когда он целовал мои обнаженные плечи, руки; развернув к себе, он завладел моими губами, обхватив ладонями лицо. Он целовал меня жадно, страстно, как будто ждал этого момента всю жизнь. Я решила не дышать, чтобы не задохнуться и ничего не испортить. Он сам отстранился спустя мгновение, чтобы посмотреть на меня, и усмехнулся, увидев мою недовольную физиономию.
Поняв, что для продолжения надо будет что-нибудь сказать, я обреченно вздохнула. В голову опять пришла невеселая мыслишка, которую я безуспешно отгоняла от себя весь вечер.
- Мне грустно, - проныла я. – Грустно, что я должна сделать довольно много, а сил у меня почти нет.
- Твоя боль утихнет, когда ты отдохнешь. Здесь ты в безопасности.
- Спасибо.
- За что?
- За эти слова.
Я прикоснулась к его щеке кончиками пальцев. Его искренность позволяла мне забыть о его кровожадности.
- Comme il est intéressant… - протянул Антуан, прикрыв глаза. – Ты всегда найдешь, за что поблагодарить.
Я хихикнула и прижалась к его груди. Он опять крепко обнял меня и уткнулся в мои волосы. Антуан. Очень опасное существо. Очень ранимое. И…любимое?