Солнце уже клонилось к закату, когда я наконец-то добрался до пункта назначения, не раз успев проклясть собственную податливость любопытству: путь из Нью-Йорка до самой западной точки Корнуолла – местечка с поэтическим названием Край Земли – занял без малого сутки. Но в то же время я понимал, что если надежды окажутся ненапрасными, я наконец-то получу шанс разобраться с мучившей меня уже более десяти лет загадкой.

Начать с того, что я совершенно не помнил себя до момента, когда двое рыбаков обнаружили моё полубессознательное тело в полосе прибоя недалеко от Плимута. Из-за странной одежды, состоявшей из длинного плаща грубой ткани, кожаного доспеха по колено с металлическими вставками и шоссов, мои невольные спасители вполне предсказуемо приняли меня за перепившего поклонника исторической реконструкции, чей очередной фестиваль накануне проходил неподалёку. К тому же сообщить о себе что-либо путное я был не в состоянии и нес полнейшую несуразицу.

Недолго думая, рыбаки сдали меня подъехавшим полицейским, и только в больнице обнаружилось, что документов при мне нет, а остальные вещи никаких подсказок не давали. Изюминкой стал факт, что о себе я так и не вспомнил ничего, кроме имени и фамилии. Предпринятые полицейскими розыски никуда не привели, так что жизнь мне, по сути, пришлось начинать сначала.

Из найденного при мне скарба наиболее интересным предметом оказался меч, который я не желал выпускать из рук, даже пребывая без сознания. Это был не сувенир-подделка, какими чаще всего размахивают любители-реконструкторы, и даже не реплика, изготовленная современными мастерами, которыми пользуются более серьезно увлекающиеся средневековыми турнирами персонажи. Самое настоящее боевое оружие, датированное, самое позднее, концом двенадцатого века, однако сохранившееся лучше, чем что-либо из виденного учеными до сих пор. Мало того, впоследствии выяснилось, что опознать сплав, из которого выкован меч, никому не под силу, а значение рун, вившихся по его лезвию, оставалось тайной из тайн.

Остальные вещички были тоже любопытны, пусть и не столь загадочны: украшения десятого-двенадцатого века, из которых выделялась пара колец с крупными алмазами и изумрудами, а также небольшой мешочек с необработанными камнями, каждый из которых стоил небольшого состояния и вызывал восхищённую оторопь у мастеров ювелирного дела.

Простая версия, что я благополучно ограбил кого-то, всплыла у полицейских тут же, но, проверенная от и до, была отметена в сторону: ни у кого ничего похожего не пропадало, хотя некоторые изделия живо напомнили специалистам описания украшений из фамильных коллекций. Одно из колец и вовсе было как две капли воды похоже на перстень, по слухам принадлежавший когда-то Ричарду Львиное Сердце, утерянный еще в семнадцатом веке.

Первые недели моя внезапная материализация на морском берегу в обнимку с несметными богатствами многим не давала покоя, ходили различные, порой абсолютно безумные слухи, в больницу то и дело наведывались журналисты, строя теории, основанные на визитах инопланетян или перемещениях во времени. Шумиха пошла мне на пользу: благодаря ей меня включили в специальную программу реабилитации пострадавших от различных несчастных случаев и преступлений, подразумевавшую не только оплату лечения, но и дальнейшую поддержку, в том числе в получении образования.

До сих пор то время я вспоминал с ужасом: вопреки распространённому мнению врачей о непременной сохранности жизненных рефлексов при амнезии, у меня их не осталось совсем, за исключением элементарной грамотности и навыков, сравнимых с навыками десятилетних ребятишек. Так что первые годы моего нового сознательного существования были потрачены на учебу и бесконечные беседы с врачами. И если первая принесла немало плодов – я без особых проблем сумел вспомнить или заново выучить школьную программу, а затем продолжить образование в университете, то вторые были, по сути, бесполезными: ни у единого светила медицины не нашлось действенного средства от моего беспамятства.

Тем не менее, в покое меня оставлять никто не собирался, и до сих пор нет-нет, да вытаскивали на осмотр или консультацию. Находились и те, кто пытался разглядеть во мне гениального лгуна. Но на такие моменты я смотрел сквозь пальцы, видя в них лишь людскую зависть: лечение и образование действительно стоили немалых средств, а мне в итоге многое досталось или бесплатно, или с весомой рассрочкой, несмотря на то, что найденные при мне сокровища вполне были способны обеспечить безбедное существование.

Само собой, большую часть свободного времени и имеющихся средств я тратил на попытки узнать собственное прошлое, что невольно повлияло и на будущее: я не на шутку увлёкся историей холодного оружия. Мои исследования, а также нешаблонный подход к классификации понаделали немало шума в кругах и профессионалов, и любителей, а сейчас я был по уши погружён в написание книги, посвящённой исследованию связей между мифическим холодным оружием и существовавшим на деле, так что за любые слухи хватался, мотаясь по всему миру. Ну и само собой, я параллельно разыскивал обрывки старинных преданий, надеясь, что прошлое меча поможет раскрыть и мою тайну.

Благодаря обретенной мной репутации антиквары и исследователи нередко мне сообщали, обнаружив нечто любопытное, в том числе и предания, принимаемые серьезными учеными за сказки и легенды. Именно из-за такого вызова я нынче прилетел из Штатов в Англию, а затем преодолел почти триста миль от аэропорта Хитроу до Лэндс-Энд, не сумев найти подходящий рейс, который доставит меня поближе к месту назначения.

Небольшой особняк красноватого камня, до крыши увитый зеленью, стоял на обрывистом берегу над океаном, и я, покинув машину и разминая ноги после долгой поездки, не смог удержаться от любования открывшимся взгляду бесконечным морским простором. Солнце, медленно садясь, освещало Край Земли косыми лучами, пробивавшимися сквозь сгрудившиеся над линией горизонта кучевые облака, отражающимися от воды и раскрашивающими её в сотни оттенков синевы. Еще тёплый, несмотря на наступивший октябрь, ветер был ощутимо солёным на вкус. Казалось, что я могу остаться здесь навечно: меня всегда тянуло в такие места, словно они напоминали мне о чем-то потерянном. Или о ком-то. Но моя память по-прежнему хранила тайны и не желала с ними расставаться, поэтому оставалось довольствоваться смутными ощущениями.

Постояв несколько минут, я направился к двери по узкой гравийной дорожке, проложенной между кустов плетистых роз, почти смыкающихся ветвями над головой. Вокруг стояла тишина, скрашиваемая лишь гениальной музыкой дуэта ветра в вышине и волн где-то далеко под обрывом.

Дверь мне открыла женщина лет шестидесяти в узком чёрном платье до пят, пронзив взглядом тёплых карих глаз, под которым я отчего-то ощутил себя нашкодившим мальчишкой, не желающим сознаваться в содеянном и плетущим небылицы.

– Миссис Брендон? – вопросительно поднял бровь я.
– Именно, мистер Уитлок, – без тени сомнения согласилась хозяйка, жестом приглашая внутрь. – Добро пожаловать в Последний Приют. Признаться, я ожидала вас несколько раньше.
– Дорога заняла больше времени, чем я рассчитывал, – с сожалением кивнул я.
– Ничего страшного, – узкие губы растянулись в улыбке. – Этот дом не просто так зовётся Приютом. Вы сможете отдохнуть, а потом я всё вам покажу и расскажу. Профессор Мильфорд, мой старый друг, поведал, что вас интересуют не только факты, но и предания нашей семьи…
– Спасибо! – с видимым облегчением поблагодарил я: мысль о поездке в Пензанс в поисках ночлега меня не радовала, всё-таки я порядком успел устать. – Надеюсь, я вас не слишком стесню.
– Что вы, – в усмешке слышался оттенок явной горечи, как будто я вдохнул аромат цветущей полыни. – Я живу одна, если не считать семейной пары, помогающей мне по хозяйству. Гости бывают редко, а уж удачные собеседники – тем более.

За разговором мы пересекли небольшой тускло освещенный холл и поднялись на второй этаж. Открыв одну из дверей, миссис Брендон зашла внутрь.

– Надеюсь, вам здесь будет удобно. Бриджит подаст обед где-то через час, и мы сможем обсудить все дела. Отдыхайте, мистер Уитлок.

Я спустился следом за хозяйкой, забрал из машины сумку с вещами, и вернулся в комнату. Большое окно выходило на океан, воды которого уже окрасились последними лучами уходящего на покой светила. Неспешно подступала темнота.

Проводив взглядом солнце, я изучил предоставленное мне обиталище. Комната оказалась небольшой. Современные вещи соседствовали с изделиями давно минувших эпох, однако диссонанса зрелище не вызывало. Обитые тёмными дубовыми панелями стены и кровать с резным балдахином и искусно вышитым покрывалом навевали мысли о Высоком Средневековье, большая шпалера – о временах Крестовых походов. Остальная обстановка, хоть и соответствовала по цвету и фактуре, явно была современной. Невольно приковывало внимание зеркало, расположенное так, чтобы с постели взгляду была доступна вся комната: как ни старался, я не мог опознать, какой эпохе оно принадлежит. И почему-то казалось, что отражение неуловимо отличается от оригинала, но чем, я понять не мог и решил оставить вопрос на более позднее время: меня ждал ужин в обществе гостеприимной хозяйки и, я смел надеяться, интересный разговор.

Приняв наскоро душ и переодевшись, я через полчаса спустился на первый этаж. Зайдя в ближайшую к входу комнату в поисках миссис Брендон, я увидел увешанную холодным оружием стену, большей частью – старинным. Боевые мечи и шпаги с инкрустированными драгоценными камнями эфесами, щиты, кинжалы – коллекция действительно впечатляла, профессор Мильфорд не ошибся, направляя меня сюда.

– Вижу, вы не теряете времени понапрасну, мистер Уитлок, – раздался голос хозяйки за моей спиной.
– Миссис Брендон, коллекция действительно потрясает, – кивнул я. – Странно, что в широких кругах она неизвестна. Хотя, ради безопасности, подобная секретность разумна.
– Именно, – женщина прошла вдоль стены в дальний угол. – Семья моего мужа всегда отличалась крайней скрытностью, да и несложно затаиться ото всех здесь, на краю света. Коллекция же не собиралась, она почти неизменна с давних-давних времен, когда в мире всё было иначе…

Женщина взяла в руки какой-то длинный предмет, в котором я с удивлением узнал нарочито простые ножны: по тщательно выделанной коже вилась лишь одна цепочка узкого серебряного рисунка.

– Это – потеря из потерь для предков, – пояснила хозяйка, поймав мой удивленный взгляд. – Долгие годы эти ножны хранили наследие семьи… Главное наследие. Остальное – так, мелочи… Попытки компенсировать утрату.

Я принял из рук миссис Брендон ножны и ощутил, как по всему телу прокатилась внезапная волна дрожи: при ближайшем рассмотрении серебряная вязь оказалась рунами… теми же, что вились по лезвию моего меча. Проведя пальцами по рисунку, я ощутил давно знакомое тепло: также откликался и меч на прикосновения.

– Расскажите! – взмолился я.
– Это давняя история, мистер Уитлок, – грустно усмехнулась женщина, забирая ножны и возвращая их на место. – Я поделюсь с вами, но это длинный разговор, а Бриджит вкусно готовит, вам понравится. Не будем разочаровывать её.

Меня не интересовала еда в данный момент, но я не мог испугать женщину: она и так только по рекомендации благоволившего ко мне с давних пор оксфордского профессора согласилась встретиться.

– Конечно, – с трудом выдавив вежливую улыбку, я отвёл взгляд от вожделенного предмета и отправился следом за хозяйкой.



Лишь через полчаса, когда мы закончили обедать и разместились в креслах в гостиной, я решился напомнить миссис Брендон о ножнах.
– Вижу, вы заинтересовались, – хмыкнула она. – Впрочем, зная вашу историю, неудивительно: тайны привлекают тайны. Я слышала про ваше… так скажем, появление в этом мире.
– Не все подробности, сообщаемые в прессе, правдивы… – покачал головой я. – А земля слухами полнится. Разве что профессор Мильфорд мог поведать больше достоверной информации.
– Да, Чарльз поведал мне о вашем мече, – глаза женщины внезапно сверкнули. – И я хотела бы его увидеть. Ведь он у вас с собой?

Я замер. Твердо знал: мы никогда до сегодняшнего вечера не виделись с миссис Брендон. Но в этот момент её лицо мне показалось знакомым. И почему-то… не совсем человеческим? Как будто я смог проникнуть сквозь иллюзию, скрывающую великую тайну. Неужели я наконец-то нашёл ниточку, ведущую к потерянному прошлому?

– Не пугайтесь так, Джаспер, – мягко улыбнулась она. Голос стал ниже, а моё имя в её устах усилило впечатление «дежавю». И протестовать против внезапной фамильярности я почему-то не осмелился. – Я всего лишь хочу посмотреть на меч. Ничего более. Я слабая женщина, отнять его у вас вряд ли получится, согласитесь.

С загадочным клинком я действительно никогда не расставался, поэтому через несколько секунд уже спускался по лестнице, держа в руках тускло переливающееся лезвие.

– Я и не думала, что этот момент придется на мои годы, – со слышимой дрожью в голосе проговорила миссис Брендон, вглядываясь в рисунок на мече. – Сядьте, Джаспер. Многое из того, что вы услышите, покажется сказкой, но в моей семье всегда верили в правдивость каждого слова…

Она пробежалась кончиками тонких пальцев с длинными ногтями по рунам, и мне показалось, что они засветились изнутри, отвечая на прикосновение женщины, как будто радуясь встрече. Я не первый раз видел это сияние, а теперь вдруг испытал ощущения сродни ревности: оружие слишком долго принадлежало только мне, будучи единственной ниточкой к потерянной памяти, мои руки знали каждую его деталь на ощупь, и видеть его в чужих руках было крайне неуютно.

– Я вышла замуж за троюродного брата, потому фамилию мне не пришлось менять, а в секреты семьи я была посвящена с детства, – немного нараспев начала тем временем хозяйка, ласково поглаживая узоры на лезвии. – В семье Брендонов издавна хранится предание, что когда-то, задолго до пришествия на наш остров Уильяма-бастарда, мы были связаны родственными узами с друидами. Не с теми, о которых потом рассказывали римляне или о которых с презрением говорили норманны, а с настоящими магами, бывшими единым целым с природой. Им было открыто множество тайн, нам и близко не знакомых. Они врачевали болезни, для других смертельные, создавали удивительной силы оружие, которое никто повторить потом не мог. И конечно, они слагали музыку, пели... Видели будущее. Поговаривали даже, что обладали властью над временем. Иногда мне кажется, что они были роднёй эльфам, о которых много веков спустя написал профессор Толкиен: уж слишком похожи его герои на тех, кого Брендоны до сих пор считают своими давними предками. Но бескорыстно-добрыми они не слыли, обид не прощали. Да и с людьми не часто имели дело.

Женщина вздохнула, изящно сложив удивительно гладкие и белые руки на коленях.

– Однажды девушка из рода друидов вышла замуж за обычного человека – моего предка, и в качестве приданого, помимо других чудесных вещиц, принесла этот самый меч. Говорили, что если в жилах человека осталась хоть толика крови древних, это оружие может исцелить от любой болезни. Любой! А мой дед верил, что и на большее оно способно. Надо только напоить его родственной кровью… Вот только меч мои предки потеряли в огненном вихре прошедших лет, и подробностей того события не сохранилось, лишь предание, что рано или поздно он вернется в семью, да старые записи. Поэтому ваше появление – чудо для меня, пусть я и осознаю, что расстаться с сокровищем вы не согласитесь.

Миссис Брендон смущенно и мечтательно улыбнулась, а я непонимающе затряс головой: наряд, который был на мне, когда меня обнаружили на пляже, датировался как раз веком двенадцатым от силы. И нашли меня не столь далеко: от Лэндс-Энда до Плимута миль сто. Слишком много совпадений?

– Поэтому, мистер Уитлок, у меня к вам просьба: если вздумаете продавать меч, помните о Брендонах, а коли узнаете, откуда он у вас, не утаите от нас информацию, – улыбнувшись, закончила рассказ пожилая дама. – Всё-таки семейная реликвия. Мой дед всю жизнь искал наследие предков, кое-что удалось найти, но вот о мече он не узнал ничего.

Я послушно кивнул, а женщина протянула мне оружие обратно, внезапно меняя тон, словно и не звучали в её голосе совсем недавно напевы прошлых лет:

– Завтра вы сможете спокойно изучить всё оружие, имеющееся у нас в доме – вы видели от силы третью часть, – сообщила с прохладцей она. – В библиотеке есть каталог, он вам скажет больше меня, но если понадоблюсь – обращайтесь без стеснения. А пока прошу меня простить: я стара и нуждаюсь в отдыхе.

Опровергая действием слова, женщина легко и грациозно поднялась и исчезла за дверью, оставляя меня одного в комнате, освещаемой лишь тусклой лампой и огнём в камине.

Неудержимо тянуло еще раз дотронуться до ножен. Я неосознанно даже шагнул в нужном направлении, но остановил себя на полпути, призвав на помощь благоразумие. Следовало обдумать услышанное, лучше на свежую голову, утром. Решив, что перед сном проветриться мне не помешает, я направился к выходу.

Над океаном раскинулось бескрайнее звёздное небо, отражаясь в тёмной воде. Стояла оглушающая тишина, ветер стих. Я замер на пороге дома, пытаясь понять, как относиться к очередной услышанной информации.

До сих пор мне подобное рассказывали не раз. Упоминались и кельты, и друиды, и те же эльфы: некоторые в них верили. Вот только в данном случае оказалось слишком много совпадений, даже не считая ножен. Миссис Брендон не сомневалась: мой меч был тем самым, украденным у её семьи много лет назад. Только подобное знание не давало мне ничего: загадка оставалась загадкой, если не предполагать абсолютную фантастику, такую, как перелёты во времени. Ну да, в таком случае следующим шагом следовало признать, что я украл меч у предков хозяйки дома и, спасаясь от преследования, перелетел через века... Смешно. Глупо.

Налетевший внезапно ветерок заставил меня вздрогнуть от холода, но помог прийти в себя. Я уже знал, что делать дальше: спокойно удалиться в предоставленную мне комнату и проспать до утра. А завтра, собирая материал для книги, изучить коллекцию и покинуть Корнуолл. Да, теперь я знал, что помимо меча, существуют ножны с такой же рунической вязью, по преданию одной из семей, сделанные друидами. И что мне это давало? Ничего... Разве что еще одно направление для дальнейших поисков.



Сон упал на меня тяжкой одурью, стоило голове соприкоснуться с подушкой. Грудь стиснуло вспышкой почти нестерпимой боли, которая, тем не менее, не выдернула меня из объятий Морфея, а лишь глубже забросила в тенета беспамятства.

Я оказался в эпицентре неистово беснующейся бури. Вокруг меня с огромной скоростью вращались грозовые облака, непрерывно меняя цвет от чёрного до светло-серого. Временами их рассекало на части нестерпимо яркими вспышками молний.

Я падал. Голова кружилась, тело казалось невесомым, лишь электрические разряды, стоило им оказаться слишком близко, вспарывали мою грудь отзвуками боли, заставляя выгибаться всем телом.

– Джаспер, ты пришёл за спасением, – женский голос, кажущийся знакомым, был тих, но с лёгкостью перекрыл рёв стихии, сосредоточив на себе всё моё внимание. – Пришёл издалека, и я чувствую магию нашего рода, которая вела тебя по этой дороге. Я могу дать тебе искомое, но сочтешь ли ты соразмерной плату? За то, что ты просишь, небеса затребуют отдать самое дорогое… Готов ли ты к подобной жертве?

Голос остановил падение, унял боль. Я смог открыть глаза и оглядеться.

Одна стена из облаков обрела прозрачность, и через неё я как со стороны увидел себя, в памятном мне средневековом наряде. Окружение походило на обрыв над морскими просторами, на котором теперь возвышался Последний Приют, однако дома не было и в помине, лишь серые скалы да вековые деревья неподалёку составляли пейзаж, а ветер гнул к самой земле высокую траву.

Я стоял на одном колене, надо мной замерла хрупкая девушка с длинными, черными как смоль волосами, заменявшими ей одежду: в просветах между развевающимися на ветру прядями явственно виднелось молочно-белое тело. Тонкие обнажённые руки поднялись в молитвенном жесте, и в них сверкнул меч, отражая очередную вспышку молнии, сверкнувшей далеко над морем. Скользнув вниз из вмиг ослабевших пальцев, лезвие рассекло кожу, и тягучая тёмно-алая капля медленно потекла по металлу, отзываясь во мне нестерпимой жаждой. И какая-то частица меня свято, непререкаемо верила, что в этой крови – удивительная сила, которой всё подвластно. Любые стремления. Любые желания. Даже время.

Я был лишён возможности распоряжаться собственным телом, не знал мыслей двойника, но сполна ощущал его эмоции, явственно видя, как переплетается невероятный коктейль: чёрные, колючие цвета жгучей горечи потери и боли сливались со светящимися звёздными всполохами надежды, глубоким бархатом веры, перемежаясь яркими цветами душевной смелости. Я твёрдо знал: мой двойник готов на всё, лишь бы выполнить своё предназначение, чего бы ни попросила та, к которой он обращался. Поэтому ответ меня не удивил.

– Я готов на всё, только спаси её!

Двойник низко склонил голову, покоряясь воле незнакомки. Слои эмоций, легко различимые мной несколько секунд назад, в порыве безрассудной отваги скрутились в единый жгут и распались, оставив лишь непоколебимую решимость идти до конца.

Девушка недобро усмехнулась, медленно кивнула. Карие глаза её сверкнули белёсым огнём, черты заострились. Теперь меч лёг на плечи двойника, и я ощутил всю его почти неподъемную тяжесть, вытягивающую капля за каплей все силы. Проверяя, испытывая на прочность.

И тут незнакомка запела. Я не понимал слов, но прекраснее никогда ничего не слышал. Мелодия содержала в себе весь мир, от сотворения до погибели, пронзая расстояния и время. Друидка пела, а над головой сгущались и сгущались тучи, стремительным потоком прилетая со стороны моря, гремели грозовые раскаты. Ветер вторил низким гулом, заворачиваясь вокруг нас в подобие смерча, уже виденного мной недавно. Всполохи молний причудливо изгибались и ветвились, то погружаясь в грозовой фронт, то выбираясь на поверхность, приближаясь к обращённым к небу белым рукам жрицы.

Сначала песнь умоляла, потом – словно просила прощения. Потом приказывала. Я отчётливо различал оттенки настроения, пусть не понимал слов. Темп ускорялся, наполняясь неистовством, вторящим буйству окружающей стихии, а когда последняя нота взвилась в грозовое небо, оттуда, словно в ответ, непроницаемым пологом опустилась оглушающая тишина.

– Она будет спасена, – проговорила незнакомка спустя несколько мгновений. Её губы изогнулись в довольной улыбке, а тело казалось исполненным новой силой, мягко светясь в полумраке. – Я вижу... Только не пожалей о плате! Я отдаю тебе, Джаспер Спенсер Уитлок, этот меч: не могу знать, куда он забросит тебя сегодня, но однажды он поможет вернуться туда, где осталось твоё сердце, пусть ты и забудешь цель, ради которой пришел сюда... Связь ваша сильна, и я верю: тебе это по плечу. Не зря судьба тебя связала с родом тех, в чьей крови течёт изначальная сила…

Как только она договорила, особенно яркая молния расколола небо пополам, заставив меня на миг зажмурился, а когда я открыл глаза, всё закончилось. Я снова лежал на кровати под резным пологом в гостеприимном Последнем Приюте.

Я сел, придерживая невероятно тяжёлую голову руками, осмотрелся.

Комната была погружена в предрассветный сумрак, только зеркало, еще вечером привлекшее моё внимание, слабо светилось, и его сияние напоминало неяркий отсвет рун на мече. Однако если вечером мне только казалось, что отражение в зеркале отличается от оригинала, то теперь я отчетливо видел совсем иное помещение: пустое и полутёмное. Большое окно забрано тёмно-серыми плотными жалюзи, оно ничем не напоминало Последний Приют, походя на кабинет в ультрасовременном небоскрёбе в деловом центре какого-нибудь мегаполиса. Я зажмурился и затряс головой. Не помогло: картинка не изменилась.

Решившись, я подошёл ближе и протянул руку. Пальцы заметно подрагивали в неверном свете зеркала от остаточной слабости и безотчётного страха перед тайной, к которой я оказался так близко. Ворчливый внутренний голос напоминал об осторожности, но остановиться в такой момент оказалось выше моих сил. Замерев на секунду, я всё-таки коснулся гладкой поверхности, и тут же, словно в ответ, зеркалу с другой стороны приникла молодая девушка, заставив меня отпрянуть от неожиданности.

Впрочем, если не считать самого факта появления в зеркале, ничего таинственного в девушке не было. Нежный розовый шёлк летнего платья обтягивал тонкий стан, контрастируя с тёмными прядями вьющихся волос, карие глаза казались огромными на худеньком личике. Одно смущало: на жрицу, недавно виденную мной во сне, незнакомка походила как родная сестра, только ничего грозного я не углядел в её облике. Она приложила ладони с иной стороны, всматриваясь и, без сомнения, видя меня. Во взгляде безошибочно читалась тревога, смешанная с надеждой.

– Джаспер!

Голос тоже напоминал о моём сне, в карих глазах незнакомки блеснули слёзы радости, а губы растянулись в несмелой улыбке.

– Наконец-то я нашла тебя! – Она ближе прильнула к зеркалу. – Скажи мне, где ты, в каком времени? Я отыщу способ вернуть тебя домой, чего бы это ни стоило. Слышишь?

Решив, что всё еще сплю, я с силой ущипнул себя. Боль заставила меня дёрнуться, но видение не пропало. Лишь радость на лице девушки потухла, как огонёк свечи под порывом коварного сквозняка.

– Джаспер…

В нежном голосе зазвучала нотка надтреснутого хрусталя разочарования и боли. Нечто скрытое во мне рванулось навстречу незнакомке с такой силой, что я ощутимо ударился о зеркальную поверхность. Я зажмурился и замотал головой из стороны в сторону, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, а когда открыл глаза, сияние зеркала погасло, и оно теперь отражало эту комнату, пусть и несколько искажая изображение, но не более.

Ощутив волну болезненной досады, я с силой саданул по стеклу кулаком. Зеркало жалобно застонало, но выдержало напор.

Обессиленный абсолютным непониманием происходящего, я вернулся в постель. Происходящее походило на дурную мистификацию. Сны, мороки, галлюцинации наяву… Слишком много вопросов без единого ответа.

Что это было? Если первая часть видений вполне могла быть сном, то вторую я разглядел, когда очнулся? Или всё-таки нет?

Неужели рассказы миссис Брендон оказали на меня столь яркое впечатление, что я, можно сказать, начал бредить не только во сне? Если так, стоило подивиться выкрутасам собственной фантазии…

Судя по начинающему светлеть небу, утро было недалеко. Тело ломило, словно я всю ночь занимался бегом по пересеченной местности, а не спал в мягкой и удобной кровати. Снова поднявшись на ноги, я прошёлся несколько раз по комнате. Взгляд упал на меч.

«Я отдаю тебе, Джаспер Спенсер Уитлок, этот меч: однажды он поможет вернуться туда, где осталось твоё сердце, пусть ты и забудешь цель, ради которой пришёл сюда...» – вспомнились слова жрицы из сновидения.

Лезвие тускло переливалось узором рун, свято храня тайну. Даже если бы я допустил безумную мысль о том, что меч может помочь, возвращения памяти мне никто не обещал, а где живёт мое сердце, я не имел понятия. Возможно, знала незнакомка в зеркале, но как её отыскать? Что нас с ней связывало? А со жрицей из сна?

Проворочавшись с боку на бок еще около часа, так и не сумев решить, что случилось наяву, а что было плодом фантазий, я отключился только когда море окрасилось отблесками восходящего солнца. На сей раз сон мой был тих и безмятежен, я слышал лишь шёпот волн и песни ветра, наполненные силой и спокойствием.



Наутро я погрузился полностью в работу, пользуясь предоставленной возможностью внимательно изучить коллекцию Брендонов, стараясь не отвлекаться на мысли о ночном приключении. В любом случае, никаких логичных объяснений в голову не приходило, и по здравому размышлению стоило принять обе части произошедшего за сон, спровоцированный долгой дорогой и обилием новых впечатлений и переживаний, и выкинуть из головы.

Хозяйка не показывалась, позволяя мне спокойно трудиться, и я не только изучал коллекцию, но и перебирал книги, скопленные поколениями семьи Брендонов, надеясь отыскать ответ на загадку меча. Однако меня раз за разом настигала неудача: кроме чуть более подробного пересказа истории, слышанной накануне от миссис Брендон, никакой новой информации отыскать не удалось. Как и сопоставить виденный ночью во сне обряд с более-менее достоверными сведениями о друидах из-за полного отсутствия последних. Разве что старинные изображения меча позволили убедиться в отсутствии ошибки: сходство впечатляло.

К вечеру Бриджит отвлекла меня от книг, передав от хозяйки приглашение на ужин.

Миссис Брендон по-прежнему была в черном, однако что-то в её облике изменилось. Женщина казалась менее отстранённой, чем накануне, и уж точно была оживленнее. За ужином я с удовольствием слушал интереснейшие рассказы о различных экспонатах коллекции, о редких гостях Края Земли, о преданиях этих мест, наслаждаясь удивительно мелодичным голосом, но всю дорогу меня мучила саднящая нотка непонимания. Мне казалось, что я постоянно что-то упускаю. Нечто очень-очень важное. И стоило сосредоточиться, как перед глазами всплывали воспоминания минувшей ночи. Наконец я сдался.

– А что здесь было до того, как построили дом? – поинтересовался я. – Наверняка место было выбрано непростое вашими предками.
– Первый дом здесь построили при Генрихе Восьмом, – ответила хозяйка. – Хотя семья всегда жила в Корнуолле. А в стародавние времена именно на этом месте было святое место друидов. Камни алтаря мой предок заложил в основание дома, стремясь спрятать от чужих недобрых глаз. Но это было давно. Теперь это обычный дом, пусть владельцы его никогда и не менялись. А откуда такой вопрос? Вы что-то ощутили необычное?

Карие глаза уставились на меня в упор, а усмешка её показалась мне калькой с виденной во сне улыбки жрицы. Я даже на миг зажмурился, стараясь развеять наваждение, но безрезультатно: если две девушки, виденные мною ночью, походили на сестер, то миссис Брендон вполне бы могла быть их матерью.

Понимая, что женщина ждёт ответа, я лишь кивнул:

– Просто много впечатлений, – приподнял я уголки губ. – И в итоге – странные сны. Я к такому не привык.

– Джаспер, в этом доме чувствуется тяжесть веков, но ничего плохого с вами не случится, – покачала головой миссис Брендон, от которой не укрылись мои метания. – Наши семейные предания могут вам показаться выдуманными сказками, но именно меч привёл вас сюда в конце концов. Вы с ним связаны – тут сомнений быть не может. А значит, всё происходит правильно. Древние знали, что говорили. Так что спите спокойно и не тревожьтесь понапрасну.

– Что значит – связан? – нашёл в себе силы на вопрос я.
– Простите, Джаспер, – возразила моя странная собеседница. – Я слишком верю в старые предания. Вы же сами читали: мои предки считали меч почти живым. Конечно, это лишь легенда. А сны – всего лишь сны.

Мягко коснувшись моего плеча, женщина отправилась к выходу из гостиной.

– Но, миссис Брендон… – начал было я, но она мягко покачала головой и ушла наверх, оставив меня в полном смятении.

Хлопнула дверь. Я вернулся в кресло и сел, обхватывая голову руками. За спокойный день я почти успел убедить себя, что виденное ночью – сон, и вот теперь всё снова перевернулось с ног на голову.

Миссис Брендон что-то знала. С другой стороны, с какой стати ей открываться перед абсолютно чужим человеком, который, к тому же, является обладателей семейной реликвии, пропавшей черт знает сколько веков назад? К тому же она не зря упоминала, что многие считали её семью не слишком нормальной из-за хранимой ими памяти и веры…

Чувствуя себя окончательно запутавшимся, я направился к себе в комнату, забыв о запланированной вечерней прогулке, с трудом сдерживая малодушное желание покидать вещи в машину и уехать сегодня же, послав местные мистификации куда подальше. Подобное решение напрашивалось, но что потом? Впервые за десять лет я нащупал хотя бы тонкую ниточку, ведущую к забытому прошлому, и глупо было сдаваться так легко. Пока у меня оставалось время, я мог раздобыть какую-нибудь информацию.

Зайдя в комнату, я распахнул окно. Солнце уже давно утонуло в морских глубинах. Где-то на грани слышимости разбивались о прибрежные скалы волны. Только если совсем недавно я находил спокойствие в этих звуках, теперь внутри меня жила тревога. Словно я, как в недавней галлюцинации, снова уткнулся в зеркало, вот только теперь не видел того, что за ним…

Заснуть не удавалось долго, я ворочался с боку на бок, одновременно призывая непонятные сны и страшась их. Но оказалось, никого мое мнение не интересовало. Стоило сну наконец-то сморить меня, как я снова погрузился в пелену бури. Потоки ветра обвивали и несли в глубину, грозовые облака закручивали смертоносную спираль, вспыхивая молниями, которые отзывались болью во всём теле.

И снова я увидел себя, но уже не со стороны. Я влился в тело двойника и стоял перед зеркалом, настолько огромным, что казалось, в нем способен поместиться весь небосвод. Моё лицо выражало растерянность и скорбь. Похоже, плата была взята: моя память осталась с той, что стояла рядом. И если бы только память…

Я не знал, о чём забыл, но меня безжалостно терзала безумная горечь свершившейся потери, по капле сводя с ума отблесками фантомных болей. Я был обескуражен, одинок и даже жалок. Хотел бы я знать, что именно отняла жрица в обмен за мою просьбу! Вот только если эмоции я ощущал каждый раз, как свои, то память снова находилась вне пределов власти. Я не осознавал, как попал сюда, не понимал, зачем.

– Я не могу тебе подсказать, – друидка говорила мягко, но в голосе не было и тени сочувствия, лишь искрящееся подобно снегу на горных вершинах осознание собственной правоты. – Будущее ждёт тебя... Далёкое. Рано или поздно ты там окажешься... Но добраться до нужного места должен ты сам. Только меч тебе в помощь. И твоя кровь. Коснись зеркала!

Приказ прозвучал внезапно, ослушаться было невозможно. Сжав меч, я позволил лезвию рассечь кожу, а потом коснулся ладонью гладкой поверхности. Струйка крови медленно сползла по стеклу... и его поверхность наконец-то поддалась: я словно провалился в отражение. Пришла рвущая на части боль, заставляющая выгибаться и кричать, подобно смертельно раненому зверю, пока тело неслось в неведомую даль, преодолевая мили и века.

– Джаспер! – взволнованный голос миссис Брендон вырвал меня из сна, прервав безумный полёт. – Очнитесь же!

Я послушно открыл глаза. В поле моего зрения тут же попало взволнованное лицо, и я снова поразился внешнему сходству жрицы из видения и хозяйки Последнего Приюта. До малейшей чёрточки. Только первая моложе, без сети морщинок у глаз. Словно это её длинные чёрные волосы, ещё не тронутые паутиной седины, укрывали совершенное тело, её белые руки молили небесам и угрожали им.

Такого не могло быть! От невозможности происходящего я дёрнулся, и меня из холода бросило в жар, перед глазами заколыхалась мутная пелена.

– Джаспер, вас лихорадит, – сквозь шум в ушах я различил голос хозяйки. – Выпейте, станет легче.

К моим губам поднесли чашку с чем-то ароматным, горьковатым. Словно смешали сладость летнего полдня с веткой полыни. Я послушно проглотил. Несколько минут ничего не происходило, но спокойствие длилось недолго. Странные галлюцинации накрыли меня с головой, стоило закрыть глаза.

И на сей раз я не был сторонним наблюдателем, но оказался в своём теле, пусть и не имея над ним власти. Обстановка казалась незнакомой: комната похожа на больничную палату, только какую-то непривычную. Словно я погрузился в фильм о далеком будущем. Приборы, обстановка, множество неуловимых деталей – всё было иным. Чуть функциональнее, чуть разумнее, чуть эргономичнее. Без сомнений, таких приборов в моём времени еще не существовало…

На кровати я увидел девушку, виденную накануне в зеркале, и, снова поразившись невероятному сходству, отметил и сразу испугавшие меня различия от видения прошлой ночи. Бледное лицо, круги под глазами. Тонкие руки тянулись ко мне. Хриплое, прерывистое дыхание. Не было сомнений: она умирала.

Я подался вперед и обнял хрупкое тело, ощущая, как близка мне незнакомка, как сильны мои чувства к ней. На мгновение я ощутил себя целым, таким, каким и не знал никогда. И одновременно меня хлестнуло отчаянием от осознания близкой невосполнимой потери, сорвавшим с моих губ сиплый стон.

– Джаспер, не делай этого, – в слабом голосе звучала мольба, близкая к панике. – Я не переживу, если моё спасение будет оплачено твоей жизнью, слышишь? Я не желаю существовать без тебя.
– В этом мы равны: я тоже не желаю оставаться в этом мире после твоей смерти. Я сделаю что угодно, чтобы спасти тебя, и вернусь, любимая, – уверенно ответил я. – К тебе. У нас еще вся жизнь впереди. Я добуду меч, он исцелит тебя. В это верим мы оба, всегда верили, правда?
– А если это сказки? Он пропал десять веков назад! Это только предание моей семьи! Нас издавна считают ненормальными за эту веру!
– Она нас познакомила, – улыбнулся я. – И она подарила нам надежду. Верь, у меня всё получится.
– Но как ты вернешься?
– Я найду путь. Только дождись.

Я сжал сильнее объятия, стремясь утешить любимую, и в следующий же момент меня вновь выдернуло на поверхность из водоворота, не позволив насладиться мгновениями желанной близости.

– Джаспер! – снова голос из зеркала. Сомнений нет – это незнакомка из последнего видения. Но теперь она здорова. У меня получилось? – Ты обещал… Я не хочу без тебя жить, слышишь? Меч у меня, но он и у тебя! Он поможет вернуться!

Всё завертелось, и я снова пришёл в чувство. На лбу ощущалась влажная ткань, приятно холодившая кожу. В щель между задёрнутыми шторами проникали лучи солнца.

– Джаспер? – взволнованный голос хозяйки раздался рядом. – Вам легче?
– Не знаю… – пробормотал я, с трудом осознавая реальность. Часть меня пропала где-то там, во снах и бреду, потеряв нечто самое важное.
– Отдыхайте, – покачала головой женщина, поднимаясь. – Я попрошу попозже Бриджит принести вам поесть.
– Что со мной было? – выдавил я вопрос.
– Вас лихорадило, вы кричали, – нахмурилась миссис Брендон. – Бриджит перепугалась и позвала меня. Вы метались в бреду, разбудить не получалось. Кричали про кровь и зеркало, потом заснули крепким сном. Доктор приезжал утром и велел вас не тревожить. Лишь недавно жар утихомирился, словно его и не было.
– Я долго… проспал? – запнувшись, уточнил я.
– Почти весь день, – последовал ответ. – Ваши крики мы услышали ранним утром, а сейчас уже время к закату. Вам необходимо набираться сил, отдыхайте.

Она хотела было встать, но я, собрав все силы, дёрнулся и сомкнул пальцы на её запястье.
– Расскажите мне! – взмолился я. – Что это за зеркало? Вы же знаете что-то, я уверен!

Она побледнела, карие глаза метнулись к зеркалу и обратно.
– Мой дед говорил, что это зеркало – осколок другого зеркала, – с тяжёлым вздохом сдалась хозяйка. – Болтали, что в нём можно увидеть другое время… Оно – часть смутных преданий. Думаю, вы могли прочитать об этом вчера, и высокая температура вызвала бред. Не думайте об этом. Здешняя погода коварна, вы могли простыть еще накануне, отсюда и странные сны.
– Я не уверен, что это было бредом, – ответил я. – Каждый раз там была девушка, похожая на вас, как две капли воды… Слишком ярко, чтобы я придумал всё это!

Женщина вздрогнула и поднялась на ноги, резким движением отняв у меня руку.
– Джаспер, вы больны, – упрямо возразила она. – Доктор велел вас не беспокоить, особенно тем, что связано с утерянной памятью. Я пришлю Бриджит с ужином, вам необходимо набраться сил.

Её лицо стало бледнее мела, а в глазах плескался отчетливый страх. Поведение её вызывало больше вопросов, чем давало ответов, но я с каждым вздохом всё более убеждался: простые объяснения тут не помогут.

Миссис Брендон вышла почти бегом, а я, упрямо превозмогая слабость и ноющую боль во всём теле, поднялся на ноги. Меня пытались уверить, что всё мои галлюцинации – последствия лихорадки, однако был способ проверить. Мне сказали, что меч и кровь придут на помощь? Что ж, я готов рискнуть.

Воскрешая в памяти видения, я достал меч. Лезвие тускло поблескивало, переливаясь рисунком рун. Меня охватила внезапная вспышка неосознанного страха перед предстоящей болью. Желание сбежать стало почти нестерпимым. Сжав зубы, я полоснул острым краем по ладони.

Из глубокого пореза хлынула кровь. Чувствуя, как накатывает слабость, я протянул руку и коснулся зеркала.

Снова, как в одном из первых видений, по гладкой поверхности медленно стекла капля крови. Меч со звоном выпал из моих рук. Я потянулся вперед, чтобы коснуться ладонями стекла, но, ощутив вместо ожидаемого сопротивления под пальцами пустоту, не удержал равновесия и провалился в зеркальную пропасть. До того, как сознание погасло, я успел почувствовать, как потоки ветра вновь закрутили вокруг меня спирали, увлекая дальше и дальше, лишая способности к сопротивлению.

Я снова падал.



Долго ли я пребывал в беспамятстве, неясно. Однако открыв глаза, я обнаружил себя в комнате, совсем не похожей на спальню в Последнем Приюте, а скорее напоминающую больничную палату, в которой я побывал в одном из видений. Тело опутывали провода, приборы мерно попискивали на грани слышимости. Воздух был прохладен и свеж, в нем ощущалась неуловимая нотка аромата, показавшегося мне давно знакомым, родным – словно я вернулся домой, и хотя утратил воспоминания разума, тело все еще помнило прежние чувства.

Боли не было. Жара – тоже.

Я шевельнулся, и неприятная ломота подтвердила, что пролежал я долго. Однако первое же движение прогнало её прочь. Удивительно, но я ощущал себя отдохнувшим и полным сил – физически.

Память воскрешала голоса, имена, обрывки видений. Белые руки жрицы друидов, устремленные в небо. Голос миссис Брендон, сообщающий, что у меня жар. Образ девушки в зеркале. Кровь на руках. Меч.

Внезапно всплыло отчаянное решение прикоснуться к зеркалу. Я поднял руку, показавшуюся невероятно тяжёлой. Ладонь пересекал отчетливый шрам от пореза, настойчиво подтверждая, что хотя бы этот момент мне не привиделся в бреду.

Кто-то мягко дотронулся до предплечья. От осторожного касания по коже пробежала искра, согревая и оживляя. Придавая сил. Словно я в разгар зимы попал под мягкое тепло весеннего солнца.

Аромат усилился. Я поднял взгляд и встретился с огромными карими глазами, в которых безошибочно читались ожидание и тревога. Во мне тут же вспыхнула показавшаяся беспричинной радость, заставившая меня перехватить тонкие пальчики и сжать их, ощущая прикосновение выше самого драгоценного подарка.

Рядом со мной сидела хрупкая девушка с короткими темными волосами. Та, которую я видел во сне, с кем разговаривал через зеркало. И на кого были столь похожи остальные, кто появлялся в моих грёзах.

– Джаспер! Как долго я тебя ждала... – со всхлипом уткнулась она в моё плечо.

В знакомом голосе, том самом, что я слышал из зеркала, радость смешивалась со слезами. Я вспомнил, как в одной из галлюцинаций голос умолял меня не уходить. Но имени в разуме не всплывало... только непонятные осколки минувшего. Память по-прежнему не желала приходить на помощь.

– Мэм?..

Мой голос прозвучал хриплым карканьем ворона – похоже, я действительно долго не произносил ни слова.

– Ты вспомнишь... – произнесла незнакомка, упрямо покачав головой. В её голосе звенели сдерживаемые слёзы. – Главное – ты вернулся. Ты здесь. Никуда больше не исчезнешь.

Внезапно вспомнилось, что жрица друидов за чьё-то спасение потребовала самое дорогое. А что было самым драгоценным для того, кто желал спасти любимую любой ценой? Похоже, я отдал не просто свои воспоминания о ней, но саму любовь, которую испытывал? Отдал ту цель, ради которой проделал долгий и трудный, без сомнения, путь. То самое чувство, из-за которого совершил нечто, о чем и сам теперь не знаю. Теперь нетрудно было догадаться: когда-то я любил эту незнакомку, только с ней рядом чувствуя целым и настоящим. Именно любовь к ней и оказалась той платой, о которой меня просили.

Я всмотрелся во взволнованное лицо. Внутри поднялось желание утешить, забрать тревоги. Сделать так, чтобы в глазах зажглась радость. За спасение от смерти воспоминания – ничтожная цена. А чувства... разве их можно отнять?

– Вернулся? – повторил я, сжимая тонкие пальчики и уже не желая отпускать. – Куда? И откуда?
– Ты отправился в прошлое, – тихо ответила она. – В те времена, когда друиды еще не превратились в неверные предания. Отправился, чтобы вернуть моей семье меч, способный исцелять любого, в чьих жилах течет кровь друидов. Он был потерян много веков назад. Иной надежды не было, я была обречена – умирала от неизвестной болезни, больше похожей на проклятие. Именно моя кровь отправила тебя на много веков назад. Через несколько дней после этого моя болезнь отступила – ты выполнил обещание, меч вернулся в семью… Но сам ты пропал. Сколько раз я проклинала себя, что допустила твой уход!
– Как долго меня не было?
– Почти три года, – вздохнула девушка. – Лишь недавно я смогла увидеть тебя в зеркале, и понять, что ты застрял где-то между тем временем и нашим. А вчера на закате твое бессознательное тело возникло в нашей спальне, у зеркала… Весь был в крови, бледный… На миг показалось, мёртвый…

Она закрыла лицо руками, и я, не выдержав, сел и обнял хрупкие плечи. Девушка доверчиво уткнулась мне куда-то в шею, рождая волны приятной дрожи.

– Я принял тебя за видение, как и ту, что вручила мне меч, – проговорил я куда-то в мягкие короткие волосы, обнимая всё крепче, боясь потерять вновь. – Я запутался, был на грани того, чтобы поверить в свое сумасшествие… Ведь я прожил десять лет, не помня о себе ничего. А потом начались безумные видения, которые для здравомыслящего человека казались бредом: жрица из друидов, девушка в зеркале, хозяйка дома, и все – на одно лицо.
– В нашей семье все женщины похожи друг на друга, – усмехнулась она, подняв голову.
– Странно… – я покачал головой, с трудом заставив себя чуть отстраниться. – Я тебя знаю, но не помню. Твои глаза я миллион раз видел во снах, помню прикосновения твоих рук и губ. Я твёрдо знаю, что много раз слышал твой голос, и даже аромат духов кажется родным.
– Нам придётся знакомиться заново, – светло улыбнулась сквозь слёзы незнакомка. – Я – Элис.
– А я – Джаспер, – в тон ответил я, целуя тонкие дрожащие пальчики по очереди. – Я не знаю, что будет, но сейчас очень рад встрече.
– И это главное, – уже смелее улыбнулась она. – А остальное – будет, можешь поверить той, в ком течёт кровь древних. А уж тебе, после путешествия в далёкое прошлое, остальное по плечу. Просто придётся чуть подождать... А пока выздоравливай и возвращайся домой. Без тебя в Последнем Приюте одиноко...

Я ответил на улыбку: у меня были все основания, чтобы верить. А перед внутренним взором тут же возникла сцена, которую я поспешил повторить, приникая к приоткрытым девичьим губам поцелуем.

_____________________
От автора: Край Земли (Лэндс-Энд, Land's End) – реально существующее место в Корнуолле (Великобритания). Мыс, на котором расположена самая западная точка острова. Вот так выглядят те места