 Музыкант, Нью-Йорк, 57 лет
До сих пор чувствую себя старшеклассником, когда пишу. Возраст меня не волнует, мне кажется, я становлюсь только моложе.
Возраст — это просто цифра, которая ничего не значит. Я могу найти уставшего двадцатилетнего «старика». И точно так же я могу найти человека на девятом десятке, который будет излучать жизнь и здоровье. Так что все дело в том, кто ты есть. Все дело в духе.
Помню, как разговаривал со своим дедом, когда тому уже перевалило за девяносто. Он часто повторял: «Я все еще учусь жить, мне еще многое предстоит». Он был мудрым человеком, потому что знал, что учиться жить ты должен до последнего вздоха.
У каждого из нас есть дар, и мы обязаны его использовать.
Я ушел из дома в пятнадцать лет, чтобы начать свое путешествие и заняться музыкой. Благодаря этому я стал тем, кто я есть сейчас. Если бы мой отец был со мной помягче, этого бы не случилось.
Не думаю, что он воспринимал всерьез мое желание стать именно музыкантом. Я действительно не знаю, кем я должен был стать, по его мнению.
Когда я записываю новые композиции, я не слушаю много музыки, мне надо создавать свою. Но есть один альбом, который я слушал каждое утро во время работы над последней пластинкой, — это A Love Supreme Джона Колтрейна. Он меня успокаивал.
Я не из тех, кто заставляет себя писать. Знаю музыкантов, у которых есть расписание: они работают, скажем, шесть часов, потом делают перерыв на обед, работают еще несколько часов, а вечером ужинают. У меня все иначе. Я жду того момента, когда начинаю слышать музыку. Она идет откуда-то изнутри. Я пытаюсь уловить что-то искреннее и чистое.
Это настоящая благодать, когда то, что ты написал, становится классикой и вплетается в жизнь других людей.
Я никогда не придавал значения вопросам расы. Мой отец был белым, а мама черной. Пока я не пошел в школу, я вообще не думал об этом.
Часто я слышу песни во сне. Я лежу в кровати, я устал, но мне тепло и уютно, и в этой дреме я слышу музыку. Надо заставить себя подняться и записать ее хотя бы на диктофон. Иногда я думаю, если песня так хороша, то я вспомню ее с утра, но нет, шанс упущен. Ее больше нет.
Музыка сама говорит мне, когда композиция закончена.
Не подумайте, что я живу отшельником на Багамах. Да, я много времени провожу в студии или в трейлере на берегу. Но я часто тусуюсь в деревне с местными. Им насрать на то, что я Ленни Кравиц. Для них я местный, багамец.
Почему я живу в трейлере, когда работаю над пластинкой? Там уютно и спокойно. Места там немного, но зато так я лучше чувствую границы своего пространства. Полезно ужимать себя до самого необходимого. Пара футболок, две пары брюк. Мне не нужны ключи, деньги, я не ношу обувь. Это просто жизнь, и она хороша.
Жизнь коротка. Я потерял близких — мать, отца, дедушку с бабушкой. Многие артисты, с кем я был дружен, ушли, и многие — молодыми. Для меня самым большим потрясением была смерть Принса. Это событие по‑настоящему меня пробудило, и я стал работать еще больше, стремиться еще выше.
У меня такое чувство, что я только набираю обороты. Я только начал второй тайм своей жизни.
За статью благодарим сайт Esquire
Правила жизни Ленни Кравица
|
...что на сайте есть восемь тем оформления на любой вкус?
... что 
