Мы ждем уже полтора часа. Мы с Джейкобом приехали в больницу около трех, когда нам сообщили, что Чарли только что пришел в себя, и с ним сейчас врачи. Джейкоб уже дважды пролистал все каналы на местном телевизоре, но до сих пор ничто не привлекло его внимания.

После того, как я сегодня позвонила в больницу, чтобы узнать о состоянии Чарли, Джейкоб спросил, что с ним будет дальше, поэтому я села рядом с ним и постаралась объяснить. Он так старался быть сильным ради меня, но я видела, как в его глазах промелькнуло замешательство, когда я прижала его к себе и крепко обняла.

Глядя на него сейчас, я вижу, что он чувствует себя подавленным многочисленными переменами в жизни. Это видно по тому, как он понуривает плечи, а выражение лица остается неизменным, когда он невидящим взглядом смотрит в телевизор. Сегодня утром он был необычайно тих, и все мои попытки завести с ним разговор были встречены апатией. В такие моменты я жалею, что мамы нет рядом.

Мне так хочется поговорить с ним обо всем, но я боюсь сделать еще хуже, а она бы нашла правильный подход. Она всегда была моей опорой в трудные времена, и сейчас она мне очень нужна.

В дверях появляется медсестра и объявляет мое имя. Мы с Джейкобом поворачиваемся к ней, и я встаю для приветствия, но сын остается на своем месте. Она сообщает мне, что Чарли был очень сонливым и прободрствовал всего несколько минут. Она предлагает мне вернуться завтра, потому что сегодня он вряд ли проснется снова.

Поглядывая на Джейкоба, я решаю, что, пожалуй, лучше мне завтра вернуться одной.

Совладав с разочарованием, я благодарю сестру и иду к стойке регистрации. Там оставляю секретарше номер своего телефона и прошу ее добавить номер Майка, сказав, что со мной можно будет связаться по этому номеру, если в ближайшие несколько часов что-то изменится.

Джейкоб ничего не сказал о походе к Майку на ужин. Он слегка надулся вчера, когда я сказала ему об этом, но сегодня я рада такой возможности отвлечься, и он не выражает никаких возражений. Джейкоб хорошо ладит с Эми, и нам не помешает компания, пока я буду думать, как подступиться и обсудить его вчерашнее вранье.

– Мы можем сразу поехать к Майку, – говорю я, пытаясь придать тону легкости.

– Можем сначала заехать домой? – спрашивает Джейкоб. – Я обещал Эми привезти диск с фильмом.

– Конечно, может, нам стоит захватить игру, в которую вы играли вчера вечером, тогда сможем поиграть все вместе? – предлагаю я, радуясь, что он не возражает ехать к Майку.

Мы приезжаем к нему примерно час спустя. Он встречает нас у двери с широченной улыбкой и в желтом фартуке. Джейкоб похихикивает над его видом к большому удовольствию Майка.

– Я еще не закончил с готовкой, – с досадой говорит он, шире открывая нам дверь. – Честно говоря, я думал, что вы пробудете в больнице немного дольше, поэтому не начинал до твоего звонка.

– Ничего страшного, – улыбаюсь я и поворачиваюсь к Джейкобу. – Все равно Джейк хотел поучиться готовить… может, ты мог бы ему в этом помочь?

Джейкоб переводит взгляд с меня на Майка, морщит нос и качает головой.

– Я лучше пойду поиграю, – говорит он, тряся коробкой со своей настольной игрой.

Во мне вскипает раздражение, но я молча киваю ему.

Майк зовет Эми и Луизу, и, спустившись, чтобы поздороваться с нами, они ведут Джейкоба в гостиную. Дом у Майка большой и уютный, это становится ясно, когда он ведет меня на кухню, оформление которой, наверное, не менялось с момента ухода Джессики. В доме определенно чувствуется женская рука.

Майк спрашивает у дочерей, не хотят ли они помочь, но получает лишь ворчание в ответ.

Они вместе с Джейкобом уже копаются в стопке дисков, которые он с собой принес… вместо одного.

Я иду за Майком на кухню.

– Что мы готовим? – спрашиваю я с улыбкой.

– Ты не обязана помогать, – смеется он. – Садись за стойку и наблюдай за работой профи.

Я смеюсь, когда он дергает бровями.

– Ладно, и что же профи готовит?

– Фаршированные перцы и помидоры с моцареллой и базиликом, – говорит он, нерешительно глядя на меня. – Подойдет? Я не привык готовить для вегетарианцев.

– Звучит здорово, – заверяю его я. – Даю тебе дополнительное очко за то, что не стал готовить грибы.

– О? – восклицает он, вскинув брови.

– Да. Не знаю почему, но все почему-то думают, что вегетарианцы едят одни грибы. Каждый раз, когда меня приглашают на обед, на столе фаршированные грибы, грибные равиоли, грибное ризотто… – я со смехом замолкаю.

– Ух ты! – улыбается он. – А ты неблагодарная, да?

– Вовсе нет. Знаешь ли, я съела все эти грибные блюда и не пикнула. Просто я рада, что ты подаешь что-то другое.

– Шучу, – смеется он, открывает холодильник и достает бутылку вина. – Хочешь бокальчик? – спрашивает он, приподняв бутылку.

Я качаю головой.

– Нет, спасибо. Я за рулем, забыл?

– Но один-то можно, – предлагает он.

– Нет, воздержусь. Лучше выпью что-нибудь попроще. К тому же, я еще собираюсь позвонить сегодня в больницу, узнать, не проснулся ли Чарли. Я все не теряю надежды увидеться с ним сегодня.

– Конечно, – говорит Майк, убрав бутылку и доставая вместо нее две банки содовой.

Он не дает мне помочь ему, так что я сижу за стойком и ем оливки из маленькой мисочки, которую он поставил передо мной в процессе готовки. Он спрашивает меня о Чарли, и поскольку мне особо нечего добавить к тому, что мы уже обсудили прошлым вечером, этот разговор не затягивается надолго, и мы меняем тему.

Он задает мне вопросы о моей жизни за минувшие десять лет. От меня не укрывается тот факт, что он предпочитает задавать нейтральные вопросы, вроде «Чем ты зарабатывала на жизнь?» и «Какого было переехать на другой край страны?». Он не спрашивает о друзьях и отношениях и тому подобных вещах, о которых люди обычно спрашивают.

Когда обед уже в духовке, мы перебираемся в гостиную, где дети спорят о том, какой фильм посмотреть.

– Я принес диски, – возражает Джейкоб. – Так что мне выбирать, какой мы будем смотреть.

– А плеер наш, – отвечает Эми. – И это наш дом, так что нам решать.

– Эми! – ругает Майк. – Джейкоб – гость у нас дома, а с гостями так не разговаривают. – Он подходит к ним и начинает собирать разбросанные коробки с дисками. – Извинись перед Джейкобом! – велит он.

– Извини! – угрюмо шипит Эми.

Я сердито смотрю на Джейкоба, и он со вздохом закатывает глаза.

– И ты меня извини, – неохотно говорит он.

Майк просматривает стопку дисков, достает один и показывает его Джейкобу.

– Этот подойдет? – спрашивает он, и Джейкоб кивает в ответ. Майк показывает его Эми и Луизе, и девочки тоже кивают. – Хорошо, я поставлю его, можете посмотреть недолго, пока готовится ужин… и больше никаких споров!

Я помогаю Майку накрыть на стол, и мы пару раз выглядываем в гостиную, проверяя, не началась ли третья мировая. К счастью, перемирие все еще в силе, и мы с Майком возвращаемся на кухню.

– Что такое у вас с Джейкобом? – спрашивает Майк, когда мы оказываемся вне зоны слышимости. – Я заметил какое-то напряжение, когда вы приехали. Я подумал, что ты, возможно, расстроена, что не смогла увидеться с Чарли, но теперь вижу, что он чем-то огорчен. Он не хотел к нам ехать?

– Нет, дело не в этом. Все дело в Эдварде. Похоже, после того, как Джейкоб так хорошо поладил с ним вчера, он думает, что теперь будет видеться с ним постоянно.

– Это он тебе сказал? – спрашивает Майк с удивлением.

– Нет, но вчера вечером он был у Чарли в комнате, звонил по телефону. Он сказал, что звонил моей маме, когда я спросила его об этом, но потом я нашла визитку Эдварда на кровати Чарли.

Я вздыхаю, проведя рукой по волосам.

– Он собирался позвонить Эдварду… и солгал мне об этом.

Майк выключает духовку и садится на стул рядом со мной.

– И ты не сказала ему, что знаешь, что он солгал? – спрашивает он тоном, говорящим, что он уже знает ответ. Я качаю головой, и он улыбается. – Хорошо.

– Хорошо? – удивленно переспрашиваю я. – Что хорошего в том, что я вдруг не знаю, как справляться с эмоциями собственного сына?

– Это хорошо, потому что ты не обязана делать все в одиночку, и вообще, Джейкобу будет лучше, если ты не станешь этого делать, – говорит он, улыбаясь. Я смотрю на него в неверии, а он продолжает: – Подумай об этом, ты не представляешь, как сильно Эдвард хочет участия. Черт, ты еще даже не знаешь, что он чувствует по отношению к сыну. Как ты можешь уверять в чем-то Джейкоба, когда сама знаешь лишь одну сторону ситуации?

– Погоди! Ты меня не понял, – говорю я, разворачиваясь к нему лицом. – О чем ты говоришь?

– Я думаю, тебе нужно поговорить об этом с Эдвардом, прежде чем ты скажешь что-то Джейкобу.

– Что? Нет! Мне не нужны его советы.

– Ох, Белла, не надо быть такой упертой! – говорит он. – Я уже это пережил… ну, не это… но ты знаешь, что я имею в виду, и Джейкобу действительно будет лучше, если оба его родителя будут гнуть одну линию. Поверь мне!

– Значит, я должна просто позвонить Эдварду и сказать: «Эй, знаешь что? У меня проблемы с Джейкобом. Не хочешь мне помочь?».

Майк встает.

– Слушай, прости… это, правда, не мое дело. Просто думал дать тебе дружеский совет.

Я хватаю его за руку.

– Извини, Майк. Я ценю твою помощь, правда, ценю. Мне бы не помешало с кем-нибудь поговорить об этом.

Он встает, и мне уже кажется, что я обидела его, но когда он оборачивается, его взгляд нерешителен, но добр.

– Почему ты его боишься?

Вопрос меня удивляет.

– Эдварда? Я не боюсь его. Просто не знаю, могу ли ему доверять, и я считаю, что признаться ему в том, что Джейкоб врет мне о своих попытках с ним связаться – все равно что рыть себе могилу.

Он задумчиво смотрит на меня с мгновение.

– Я могу лишь высказать свое мнение, Белла, а ты знаешь, что я не нейтрально отношусь к этой ситуации. Уверена, что хочешь услышать?

– Я хочу честности, – отвечаю я.

Проверив еду в духовке, он опирается на стойку напротив меня.

– Хорошо. Ты говорила, что он не пойдет в суд, пока ты позволяешь ему видеться с Джейкобом, верно?

– Ну, он сказал, что не превратит наши отношения в перетягивание каната, но, я полагаю, смысл тот же.

– И ты веришь, что он сдержит слово?

Вчера бывали моменты, когда я видела Эдварда, которому, как мне казалось, я могу доверять, но я не могу выбросить из головы воспоминания о том, как зол он был, когда появился у моего дома. И то, как он разговаривал с Джеймсом по телефону.

У Эдварда есть неизвестная мне сторона, и из-за нее мне непросто отпустить свои страхи и принять осмысленное решение.

– Я не уверена, Майк. Я больше не знаю его.

Он смотрит на меня с сожалением.

– Тогда тебе придется узнать его, – настойчиво говорит он.

Мы оба подскакиваем, когда таймер духовки издает щелчок. Майк смеется.

– Давай накроем на стол, а после обеда поиграем с детьми… – Он многозначительно смотрит на меня, – … а потом поговорим еще, если захочешь, ладно?

Я киваю, мамы нет рядом, и я рада, что могу положиться на Майка. Я вдруг понимаю, что кроме Элис, Майк был моим единственным настоящим другом. Не считая Эдварда, но наши отношения были такими скоротечными и тяжелыми, что я даже не уверена, стоит ли брать их в расчет.

Во время обеда… и даже во время игры после него, я замечаю, что Джейкоб по-прежнему напряжен.

С течением вечера я все больше убеждаюсь, что Майк прав. Мне нужно как можно скорее поговорить с Эдвардом, чтобы дать Джейкобу четкое представление о том, что ждет его в будущем.

Майк настаивает на том, чтобы дети помогли с мытьем посуды, а потом дает им досмотреть фильм. Я звоню в больницу, пока он готовит кофе, но мне говорят, что Чарли больше не просыпался, и, похоже, что сегодня я с ним не увижусь.

Я возвращаюсь на кухню, где Майк ждет меня за столом с двумя кружками кофе. Он выглядит задумчивым, но быстро приходит в себя, когда я сажусь за стол и говорю, что узнала о Чарли.

– Не знаю, как ты справляешься, – тихо говорит он. – Столько всего происходит, а ты даже не пошатнулась под таким напором.

– Я справляюсь только благодаря друзьям, как ты, Лея и Сью. Честно говоря, когда я возвращалась, я не знала, чего ожидать. Во многом все оказалось гораздо лучше, чем я думала… но в чем-то – гораздо хуже.

– Ты подумала о том, что я сказал… о том, что тебе нужно поговорить с Эдвардом? – осторожно спрашивает он, глядя мне в глаза.

Каждый раз, когда он упоминает об этом, у меня все скручивает внутри… от ужаса и от чего-то еще. Чувство, будто стоишь на краю обрыва, боясь прыгнуть, боясь того, что случится, когда коснешься воды, и все равно почему-то хочешь это сделать. Мое сердце жаждет прыжка, а разум боится.

– Что если я доверюсь ему, а он использует это против меня? – говорю я. – Если я скажу ему, что Джейкоб хочет быть с ним так сильно, что врет мне об этом, это может послужить для Эдварда импульсом забрать его у меня.

– Белла, он же не может просто решить, то хочет забрать Джейкоба, нанять крутого адвоката и забрать его. Все гораздо сложнее. Ты одна растила Джейкоба десять лет, и мне кажется, ты проделала отличную работу. И теперь, если только у тебя нет больших скелетов в шкафу, это будет очень важным фактором.

– Вы с Джессикой судились? – спрашиваю я, но, увидев, как на его лице отразилась грусть, быстро добавляю: – Прости, ты не обязан отвечать.

– Нет, нет… Я хочу, – с грустью признается он. – Нет, до этого не дошло, но какое-то время все было очень плохо. Мы были слишком молоды, когда поженились, и через пару лет стало ясно, что она очень несчастлива. Мы постоянно ссорились, она все время жаловалась на жизнь в этом городе. Ее ничто никогда не радовало, даже девочки. – Он замолкает и оглядывается через плечо, будто боится, что они стоят в дверях.

Быстро отпив кофе, он продолжает.

– Когда она узнала, что беременна Луизой, она была опустошена. Думаю, она рассматривала это как последний гвоздь, забитый в крышку ее гроба. – Он поднимает взгляд и горько фыркает. – Она застряла в Форксе… со мной.

– Майк, я сожалею, мне не следовало спрашивать, – говорю я, касаясь его руки.

Он качает головой.

– Она любовью моей жизни. Ну, я знаю, что она была настоящей стервой и так далее… – На этот раз он улыбается. – Но когда мы были вместе, она была другой… ну, какое-то время. Когда она сказала, что хочет поступить в колледж, я был в восторге, Подумал, что, возможно, так она сделает что-то ради себя и снова будет счастлива.

– И стала?

Он слегка опускает голову. Его взгляд устремлен в одну точку, он полностью погружен в воспоминания.

– Да, но она все реже стала появляться дома, и, короче говоря, однажды просто позвонила и сказала, что не вернется.

Мой вздох кажется ужасно громким в тихой кухне.

– Она так и не вернулась домой?

– Я даже не заметил, что, каждый раз возвращаясь домой, она уносила с собой все больше вещей. Она оставила меня в пустом доме, а я даже не заметил. Но больше всех пострадали девочки… и какое-то время я думал, что ненавижу ее за это. – Он отрывает взгляд от чашки кофе и смотрит мне в глаза. – И порой я по-прежнему ее ненавижу, но ради девочек должен был примириться с этим. Я должен был научиться снова ей доверять, потому что, несмотря на все, что было сказано и сделано, девчонки любят ее, и я не хочу быть человеком, который лишает их права любить и быть любимыми матерью. И теперь я пришел к пониманию того, что искренне благодарен ей за то, что она подарила мне моих девочек и позволила им остаться со мной.

Его голос полон печали. Я никогда не восхищалась им так, как сейчас, он был таким, какой не была я: сильным, уверенным и прощающим.

– Но однажды она за ними вернулась? – спрашиваю я.

– Окончив колледж и найдя работу, она решила, что снова готова стать матерью. Сначала я пришел в ярость, кто она вообще такая? Но потом понял, что она не была плохой матерью… она просто была лишена права быть ею, понимаешь? Есть разница между тем, чтобы быть плохой матерью и не быть хорошей матерью. Сходи в книжный магазин – там все полки забиты книгами, написанными людьми, пострадавшими от невообразимой жестокости своих родителей…

В его голосе слышится отвращение, и он замолкает.

– Джесс не была монстром из-за того, что сделала. Конечно, она поступила не лучшим образом, но она сделала так, как было нужно для нее. Она была несчастна, делала несчастными меня и девчонок тоже, и своим уходом она сделала как лучше для всех нас.

Он допивает кофе и предлагает мне еще. Опустив взгляд, я вижу, что мой остался почти нетронутым, и отказываюсь.

– Что произошло, когда она вернулась? – спрашиваю я, желая узнать, как они смогли пройти через это и прийти к общему решению.

– Спустя месяцы угроз и споров, я больше не мог это выносить. Я поехал к ней в Вашингтон и буквально выложил все карты на стол. Я сказал ей, что боялся, что она заберет девочек. Мы были честны руг с другом, как никогда. Она знала, что девочки счастливы со мной и хотела наладить с ними отношения. Но ее чувство вины было порождено социальным давлением, которое общество оказывает на женщину, чтобы она не отказывалась от своих детей. Я считаю, она правильно поступила, признавшись, что из нее лучше выйдет временная мама, чем постоянная. Нужно мужество, чтобы это признать. Конечно, теперь она хочет наладить с ними отношения, но я не уверен, что она сможет. У нее с девочками неизбежно будут ссоры, когда они станут достаточно взрослыми, чтобы задуматься о ее поступке. Но пока она часть их жизни, и я счастлив, что она у них есть.

Я молча сижу и смотрю на него.

– Мне сейчас кажется, что ты самый удивительный человек, которого я только встречала, – говорю я, и его нервный смешок заставляет меня рассмеяться. – Я серьезно, ты справился с такой ситуацией, а для этого нужно мужество, мужество, которое и мне хотелось бы иметь.

Его щеки слегка краснеют, и он встает.

– Ну, никто больше так не считает.

Несложно заметить тоску одиночества в его голосе.

– Майк, останови меня, если я вмешиваюсь в личное дело, но… неужели у тебя не было никого… после Джессики?

Я иду за ним к раковине и отдаю ему свою кружку. Мы оба наблюдаем, как кофе уходит в воронку раковины.

– Да не особо, – говорит он. – Я бывал на паре свиданий, но, честно говоря, при всех делах, с девчонками и родителями, я живу полной жизнью. – Он пытается отшутиться, но у него не получается.

– Но тебе все равно нужен кто-то… кто-то для тебя, – тихо говорю я.

– Знаешь, я тоже об этом думал, – слишком бодро говорит он. – Но чем больше я кого-то ищу, тем больше убеждаюсь, что должен быть доволен тем, что имею. Мир страшен, и в нем полно ненормальных людей.

– Говоришь из личного опыта? – не могу не спросить я.

Он хмуро кивает, но потом улыбается.

– Я встречался с парочкой мам-одиночек. Решил, что у нас, по крайней мере, будет что-то общее. Последнюю пару месяцев я бывал на нескольких свиданиях с одной женщиной, ее сын учится в классе Луизы. Поначалу все было мило, но чем больше я узнаю ее, тем более сумасшедшей она мне кажется. Я пытался не обращать на нее внимания, но… – Он замолкает, качая головой и тихо посмеиваясь. – …чем больше я отступаю, тем более ненормальной она становится. Я каждый день проверяю кролика Эми, потому что однажды, я уверен, найду его на сковороде в духовке.

– Брось, Майк, она не может быть так плоха. Кто она? – смеюсь я.

– Да говорю тебе, – улыбается он. – Она не принимает «нет» за ответ. Она постоянно приходит ко мне домой, и в магазин тоже, каждый раз, когда я вижу рыжие волосы, во мне просыпается порыв к побегу.

– И что это я говорила о твоем мужестве? – дразню я. – Тебе, правда, надо встретиться с ней и сказать ей, что ты не заинтересован.

Он скрещивает руки на груди и смотрит на меня.

– Ладно, я рискну жизнью кролика своей дочери… если ты позвонишь Эдварду и договоришься о встрече… наедине.

Его голос звучит непринужденно, но в его глазах видится вызов.

– Почему это так важно для тебя? – спрашиваю я, во рту вдруг пересыхает при мысли обо всем том, что нам с Эдвардом нужно обсудить.

– Я вижу, как ты несчастна, – тихо отвечает он. – И это напоминает мне о том дне, когда я видел тебя в последний раз, в тот день мы попрощались. – Его взгляд опущен вниз, в голосе слышится тоска. – Если бы я знал, что ты собираешься уезжать, я бы никогда этого не сделал, Белла.

Воспоминания о том дне расплывчаты. То, как Майк обращался со мной с момента моего возвращения, служит мне болезненным напоминанием о том, как часто я принимала его как должное в прошлом. Майк всегда был мне хорошим другом, заботился обо мне. Даже когда у нас с Джессикой испортились отношения, он не позволил этому повлиять на его мнение обо мне. Конечно, в итоге Джессика заставила его выбирать: отношения с ней или дружба со мной.

Мы встретились утром примерно за день до моего отъезда из Форкса. Я мало что помню из нашего разговора, потому что в тот момент уже сходила с ума от мысли о том, что я уезжаю и больше никогда не увижу Эдварда. Майк рассказал об ультиматуме Джессики. Он был очень расстроен, и я прекрасно помню, как несчастен он был, делая этот выбор. Он все время извинялся за то, что добавил свое имя к списку людей, которые меня предали.

Со знанием, что я уезжаю из города, мне было проще проявить великодушие, и я просто поблагодарила его за честность. Он притянул меня в объятья у входа в кафе и нашептывал извинения мне на ухо. Однако время и опыт позволили мне посмотреть на поступок Майка с другой стороны, и я действительно уважаю мего за то, что он остался со своей девушкой. Он боролся за человека, которого любил. Ему, по крайней мере, хватило мужества принять это решение.

Он прокашливается.

– Я должен был быть тебе другом, но предал тебя, как и все остальные.

– Не предал, – настаиваю я. – Ты любил Джессику. Она попросила тебя доказать это, что ты и сделал. Я бы никогда не вменила тебе это в вину, Майк. Я уважаю тебя за это. – Разговор становился все более напряженным для меня, и я решила облегчить его. – Хотя ты был таким приставучим, когда обнимал меня на парковке, я думала, ты меня никогда не отпустишь!

Он широко улыбается, на его лице отчетливо видно облегчение.

– Да, но если бы не дождь, может, и не отпустил бы… ты же знаешь, я не люблю, когда у меня мокнут волосы.

Я смеюсь.

– Теперь у тебя и мокнуть-то особо нечему, а?

– Удар ниже пояса, Свон, – смеется он, но веселье длится недолго. – Серьезно, я хочу быть хорошим другом, стать лучше.

– Ты всегда был отличным другом, Майк, и до сих пор им остаешься. Тогда я принимала тебя как должное, но больше не допущу такой ошибки. Теперь уже я постараюсь стать лучше.

– Значит, ты воспользуешься моим советом и позвонишь Эдварду?

Пришедшая мне в голову мысль заставляет меня рассмеяться:
– Как это он вдруг стал Эдвардом? До сих пор ты называл его Калленом.

Он пожимает плечами.

– Полагаю, что смотрю на ситуацию с его точки зрения, я могу понять его, как и любой человек. Конечно, он был зол, когда приехал, но, мне кажется, он сделал все, о чем ты просила. Он поступает по твоему указанию и не привлекает свою семью. Это говорит мне о том, что он всерьез настроен выстроить хорошие отношения с Джейкобом. Я могу это понять.

Я обдумываю его слова и понимаю, что он прав – ему это больше знакомо, чем нам с Эдвардом.

– Джессика была дурой, что оставила тебя, – тихо говорю я.

Он качает головой.

– Нет, не была. Она была несчастна. Она поступила правильно, и все мы только выиграли от этого. Если бы она осталась, она бы выместила всю горечь на девочках, и мы все были бы несчастны.

– Очень надеюсь, что у нас с Эдвардом получится, – признаюсь я. – Я хочу освободиться от эмоционального груза и сосредоточиться на том, чтобы прийти к компромиссу.

Майк отвечает мне улыбкой гордого родителя.

– Позвони ему, – велит он.

– Сейчас? – ахаю я.

– Конечно, ни к чему откладывать. К тому же, я могу выйти и посидеть с детьми, чтобы Джейкоб не забрел сюда посреди разговора, – говорит он.

– Нет… нет, я не знаю, что сказать. Я должна сначала подумать. Я не могу просто…

Майк хватает меня за плечи и многозначительно смотрит мне в глаза.

– Не мудри, Белла, просто сделай это.

Он идет в противоположный конец кухни и, взяв телефон с базы, возвращается и кладет его мне в ладонь. Я смотрю ему вслед, когда он уходит в гостиную, а потом долго смотрю на трубку, будто у нее вот-вот вырастут зубы, и она меня укусит.

Взяв свою сумочку из коридора, я достаю визитку Эдварда и провожу пальцем по номеру. Набрав шесть цифр, я останавливаюсь, потом набираю седьмую и сбрасываю. Глядя на часы, я понимаю, что сидя в гостиной с Майком, Джейкоб заинтересуется, что я здесь делаю.

С этой мыслью я набираю номер и зажмуриваюсь, слушая мелодию на линии. Я уже готова положить трубку, когда он отвечает.

– Каллен.

Я закатываю глаза от его резкого приветствия. Сделав глубокий вдох, я собираюсь с силами.

– Эдвард, это Белла.

– Белла? – Его голос звучит удивленно.

– Да, извини, что звоню так неожиданно, но…

– Все хорошо? – перебивает он. – Что-то с Чарли?

– Нет! Нет, мне… мне просто нужно… нам нужно… – я стискиваю зубы, заставляя себя сосредоточиться. – Я думаю, нам нужно поговорить… о том, как мы будем со всем этим разбираться. – Я готова убить себя за то, что не продумала, что скажу, мои слова напрочь лишены смысла.

– Белла, – его голос не громче шепота. – Можешь дать мне пару минут? Я не один.

– Конечно, – отвечаю я бодрее, чем чувствую себя.

На линии наступает тишина, и я корчу телефону недовольные рожи, одними губами произнося ругательства. Убью Майка, как только закончу.

Черт! Он может быть на свидании. Сердце бьется быстрее, когда я начинаю беспокоиться о том, что оказываюсь раздражающей бывшей, посягающей помешать его новым завоеваниям. Мне нужно собраться, я даже за бывшую не считаюсь, я просто мать его ребенка.

Просто мать его ребенка? Черт! Эта ситуация даже описанию не поддается.

– Извини за это.

Его голос отвлекает меня от неописуемого опущения до подростковой иррациональности.

– Когда хочешь встретиться? – спрашивает он.

– Как можно скорее, – брякаю я.

– Что-то случилось?

Я слышу искреннее беспокойство в его голосе.

– Ничего не случилось. Просто я считаю, что нам нужно поговорить о будущем, о том… эм… как ты впишешься в жизнь Джейкоба.

Наступает тишина, и я истязаю мозг попытками придумать, чем ее заполнить, но ничего не нахожу.

– Я бы хотел встретиться, – вдруг говорит он с тревожащей меня теплотой в голосе. – Я мог бы заехать завтра утром, может, вместе отвезем Джейкоба в школу?

Я не ожидала от него такого рвения.
– Разве ты не работаешь?

– Позволь мне самому об этом беспокоиться. Если ты согласна… я буду там.

Я закрываю глаза, когда его слова пробуждают во мне воспоминания. Он когда-то сказал мне, что будет рядом. Но не был.

Но сейчас речь не обо мне.

– Да, – шепчу я.

– Спасибо.

Не пойми почему у меня в глазах собираются слезы.

– Мы выезжаем в восемь, – выговариваю я и вешаю трубку, пока не стало хуже.

Я не сомневаюсь, что на этот раз он не подведет меня, потому что теперь дело не во мне.

Несколько минут я прихожу в себя, а потом вытираю глаза и ставлю трубку. Я останавливаюсь в коридоре, чтобы посмотреться в зеркало, и довольная тем, что не выгляжу как жертва аварии, выхожу в гостиную.

Джейкоб тут же встречается со мной взглядом и вскидывает брови. Видимо, я выгляжу не так хорошо, как думала.

– Нравится фильм? – спрашиваю я.

Он кивает, но не отводит от меня взгляда.

– Уже скоро закончится, – говорит он.

Я выдавливаю улыбку.

Он отворачивается к экрану, а я сажусь на диван рядом с Майком.

– Как все прошло? – шепчет он.

Я наклоняюсь ближе и говорю ему, что Эдвард заедет, чтобы мы вместе отвезли сына в школу. Это, кажется, нравится Майку, и он кивает с одобрением. Оставшуюся часть фильма мы смотрим молча, но потерявшись в мыслях. Нам не подворачивается возможности обсудить это, но, похоже, это не беспокоит Майка, и я понимаю, что к чему. Мы друзья, и он, наверное, ожидает, что я позвоню ему завтра и все расскажу. И впервые я намерена и со своей стороны поддерживать нашу дружбу.

Час спустя я укладываю Джейкоба в кровать.

– Ты хорошо провел вечер? – спрашиваю я, когда он утыкается в подушку.

– Пожалуй, – пожимает плечами он.

Я провожу ладонью по его плечу.

– Я хочу кое о чем тебя спросить, Джейкоб, и я хочу, чтобы ты честно мне ответил. Хорошо?

В его глазах читается сомнение, но он все равно кивает.

– Вчера вечером ты ведь звонил не бабуле Рене, ведь так? – осторожно начинаю я.

Его нижняя губа дрожит, и он быстро мотает головой.

– Хочешь сказать мне, кому ты на самом деле звонил?

Он сова мотает головой.

– Можно я угадаю? – спрашиваю я.

Он не отвечает.

– Все хорошо, Джейкоб. Я не злюсь на тебя. Я просто огорчена, что ты решил, будто не можешь мне сказать, и в этом моя вина. Ты понимаешь это?

Одна слезинка стекает по его щеке, и в этот момент я чувствую, будто у меня в сердце появляется трещина той же формы, что и след, оставленный слезой на его коже. Я развожу руки, и он тут же бросается ко мне.

– Я не хотел врать, – плачет он.

– Ш-ш-ш-ш, – успокаиваю я. – Все хорошо, я понимаю, – я провожу рукой по его мягким волосам. – Честное слово, милый, ты можешь говорить мне обо всем. Мы вместе. – Я отодвигаюсь и приподнимаю его подбородок. – Я очень сильно тебя люблю. Я и хочу, чтобы ты был счастлив, я сделаю все, чтобы так и было.

Он моргает, и из его глаз течет еще больше слез.

– Я знаю, что он тебе не нравится, но он нравится мне, – признается он, и чувство вины в его голосе режет меня на части. – Он был хорошим… я просто хотел спросить у него, вернется ли он.

Я обхватываю его голову ладонями и смахиваю слезы пальцами.

– Послушай меня, Джейкоб. Это непростая ситуация, но я не хочу, чтобы ты думал, что мне не нравится твой папа… нравится… просто… все это нелегко объяснить. Но одно я могу гарантировать точно – я хочу, чтобы ты был счастлив. Если встречи с папой делают тебя счастливым, я не стану им препятствовать. И вообще, у меня есть для тебя хорошие новости.

– Да? – он смотрит на меня мокрыми глазами.

Я киваю.

– Я сегодня разговаривала с Эдвардом. Он приедет завтра утром, потому что хочет поехать с нами, когда я повезу тебя в школу.

Он смотрит на меня, будто не сразу понимает, о чем я, но потом слова откладываются в его сознании, и выражение его лица светлеет.

– Правда?

– Правда, – подтверждаю я.

Он откидывается на подушки со счастливым выражением лица.

– Я люблю тебя, мам, – говорит он, издав рваный вздох.

Я выхожу из его комнаты с чувством облегчения оттого, что он счастлив, а еще надеясь, что Майк прав в том, что Эдвард заслуживает доверия.