- Белла?

- Что?

- Как тебе?

Я отвлекаюсь от своей работы ради Рэйчел. Нет сил игнорировать её и дальше. Её хождения вокруг меня слишком уж очевидны, чтобы не заметить. И, несмотря на то, что мне действительно необходимо закончить с работой прежде, чем приедет Эдвард забрать меня для поездки на День рождения Карлайла, мне не удастся сделать это, пока Рэйчел почти дышит у меня над ухом. Я смотрю на экран её телефона и быстро перевожу взгляд на неё.

- Ты, правда, нарезала круги вокруг меня на протяжении последних минут, чтобы показать мне вибратор? Ты хочешь его купить для вас с Диланом?

- Пока думаю.

- А что думает об этом Дилан?

- У него скоро День рождения. Я хочу сделать ему подарок.

- Кажется, я бы не назвала это тем, что может быть нужно парню. У него есть член. Если ты хочешь, чтобы он использовал вибратор с тобой, то назревает закономерный вопрос...

- У Дилана всё в порядке, - отрезает Рэйчел. - Я бы хотела то, что ты упомянула, но, похоже, это дерьмо, а не идея.

- Это просто дерьмовая идея, Рэйчел.

- Так мне подарить ему порнушку, раз он ею увлекался?

- Полагаю, есть и другие вещи, которыми он увлекается. Что он любит?

- Цветы. Покупать их и разводить. Он заставил горшками все возможные поверхности в комнате.

- Правда? - я говорю медленно, будучи слегка под впечатлением от новостей. Я никогда не слышала ни на намёка на то, что Дилан может увлекаться подобным. Как только Рэйчел удавалось столько молчать? Или он увлёкся совсем недавно. - Это круто. Ты не рассказывала.

- Как-то, наверное, не приходилось к слову. Он привёз с собой множество цветов после каникул, купив их дома, но его мать сказала ему, что, оставшись на её попечении, они, скорее всего, все умрут. Она типа забывчивая. Может не поливать их неделю или около того. Не из-за плохой памяти, а просто полагая, что можно и так.

- Подари ему книгу по цветам. Может быть, что-то об уходе или по болезням. Ты не спрашивала моё мнение, но если бы мой парень был начинающим цветоводом, я бы сказала, что он должен порадоваться специальной книге больше, чем тому, что вроде как может заменить парня не во всём, но в одном аспекте уж точно.

- Да, я читала доводы против такой покупки, когда у тебя есть парень.

- И он у тебя есть. Выкинь вибратор из своей головы, Рэйчел, и подари парню, что сходится с его интересами.

Я отворачиваюсь обратно к ноутбуку, завершая презентацию, посвящённую анонсу мероприятий, которые пройдут в университете до начала лета включительно. Её будут транслировать на экранах на территории кампуса, и она не должна выглядеть отстойно. Она и не выглядит. Конечно, ещё требуется, чтобы её просмотрел Патрик и дал своё одобрение материала, но он видел черновой вариант, и я не сильно отошла от его содержания и цветовой гаммы в слайдах. Почти всё осталось неизменным. Разве что местами я выбрала другой шрифт и начертание курсивом для заголовков. Я сохраняю файл и отсылаю его на рабочую почту Патрику, прежде чем выключить компьютер. Захватив косметичку, я иду в общий туалет дальше по коридору, где дожидаюсь, пока уйдут обе девушки, чтобы закрыть основную дверь. Знаю, это нехорошо, но мне до сих пор неуютно менять прокладку, когда снаружи кабинки кто-то есть и всё слышит. Я могу просто сходить в туалет при посторонних, но это пока нет. Я отпираю дверь сразу, как заканчиваю. В тот же миг никто не заходит. Слышно только голоса проходящих мимо, пока я занимаюсь быстрым обновлением макияжа. Я закручиваю тушь и, убедившись, что всё собрала, возвращаюсь обратно в комнату.

- Ты оставила телефон здесь. Эдвард написал, чтобы ты выходила. Он будет через десять минут.

- Давно он написал?

- Минуты две как.

- Чёрт.

Я сдёргиваю платье с вешалки и быстро влезаю в него. Потом колготки, сапоги и наконец пуховик. Я выхожу за дверь, но разворачиваюсь через два шага, потому что забыла сумку с вещами на два дня.

- Рэйчел, закрой, пожалуйста, мой ноутбук.

- Хорошо.

- Не подашь мне флешку из него на всякий случай?

- Держи. Удачи.

- Спасибо.

В течение шести минут физически невозможно пройти через весь кампус к воротам вовремя. Если только пробежать. Но я не могу бежать. Я не бегунья. Достигнув цели, я вижу Эдварда ещё издалека вышагивающим у машины туда-сюда. После очередного шага Эдвард смотрит в сторону проезда на территорию и замечает меня, отходя от автомобиля, но не просто так, а поставив его на сигнализацию. Я прохожу в калитку, и Эдвард приближается ко мне за несколько секунд и моментально протягивает руку коснуться меня через перчатку своей ладонью, тоже облачённой в защищающую от холода ткань.

- Привет.

- Привет, я задержалась.

- Мы никуда не торопимся.

- Как ты добрался? Без происшествий?

- Да, нормально, - Эдвард отвечает сразу и наклоняется, перехватывая у меня сумку, и я с готовностью отдаю её ему. - Эсми заказала торт в городе, когда я сказал, что мы сможем его забрать и привезти.

- Хорошо. Тогда поехали. Ты знаешь, что за кондитерская?

- Адрес у меня в навигаторе.

Кондитерская оказывается в районе набережной в отдельно стоящем одноэтажном здании. Я иду вместе с Эдвардом, открывающим фото торта в телефоне, которое ему переслала Эсми. В очереди стоят несколько человек, и на попытку Эдварда проигнорировать их и просто кого-то позвать я реагирую тем, что беру его за руку и притормаживаю у одной из витрин в стороне от ожидающих.

- Постой. Давай подождём.

- Ладно. Ты хочешь что-то? Может, возьмём по пирожному с собой?

- Она же заказала шоколадный торт, да?

- Да, с ягодной прослойкой и с кремом из сливок.

- Возьмёшь медовик? Четыре кусочка?

- Возьму. А зачем столько?

- Два родителям. Завезём им, прежде чем ехать к Карлайлу.

- Хорошо. Значит, четыре.

Подходит наша очередь. Мы двигаемся ближе, как только все уходят с покупками, и к нам обращается женщина, выходящая к своей коллеге из служебного помещения.

- Здравствуйте. Что вам?

- Добрый день. Четыре медовика. Ещё мы заказывали у вас торт, он должен быть готов. Моя мачеха говорила с вами, и вы отправляли ей фото.

- Напомните фамилию того, кто делал заказ.

- Каллен. Эсми Каллен.

- Ах, да. Верно, он готов. Сейчас вынесу. Кристи, собери пока пирожное. Ты слышала, сколько?

- Да, медовик. Четыре.

Нам выносят торт уже закрытым сверху прозрачной крышкой. Но сотрудница поднимает её, чтобы мы могли посмотреть, и аккуратно вращает упаковку для полной картины. Все края у торта до идеального ровные, и Эдвард кивает, показывая, что можно закрывать. Сотрудница перевязывает упаковку лентой. Нас рассчитывают, после чего я беру пакет с медовиками, а Эдвард забирает торт надёжным обхватом пальцев вокруг ленты. В дороге мы почти не говорим. Он основательно сосредоточен на управлении автомобилем, разве что иногда отпускает руль одной рукой, преимущественно когда скорость машин в потоке уменьшается, и касается моей руки. В очередной такой раз он указывает мне на ребёнка в машине перед нами, девочку, которая забралась на заднее сидение в автомобиле, повернулась лицом к заднему стеклу и машет рукой Эдварду.

- Она забавная, не правда ли?

- Да, но представляешь, как может быть шумно от неё там.

- Я бы выжил.

Моё дыхание становится более медленным, когда я отвлекаюсь от телефона, в котором просматривала новости, и смотрю на Эдварда, хотя он по-прежнему смотрит лишь на девочку и улыбается ей через расстояние. Но вот её кто-то касается, вероятно, мать, перемещая её от стекла, и спустя несколько секунд девочки больше не видно. Однако Эдвард продолжает улыбаться, как будто она так и находится там, забавляясь сама и веселя его своими рожицами. .

- Это не о выживании в буквальном смысле, верно?

Эдвард переводит взгляд на меня, словно ищущий что-то во мне. Шумный выдох раздаётся мгновение спустя, и Эдвард становится уже совсем серьёзным. Улыбка покидает его лицо, уступая место другим чувствам. Когда он отвечает мне, его голос звучит напряжённо.

- Может быть, в каком-то смысле о нём. Если вдруг не спать всю ночь из-за ребёнка, пока он маленький, и не иметь возможности восполнить это потом днём. А сон это одна из первостепенных потребностей человека.

- Ты хочешь этого?

- Чего?

- Кого. Ребёнка.

- С тобой да. Я тебя люблю, поэтому для меня ты тот человек, с которым я готов пройти через хаос первого года жизни или через хаос всей его или её жизни, и выбраться из этого хаоса с меньшими потерями для нас обоих, но с возросшей мудростью. Это не произойдёт сейчас и в ближайшие годы, но потом... Однажды мы сможем сесть и обсудить это. Сначала ты закончишь учёбу и, если захочешь, поработаешь пару лет.

- А если я не захочу работать пару лет до обсуждения?

- Я считаю, что тебе надо будет поработать, чтобы понять, хочешь ты того или нет. Уйти ты сможешь в любой момент. А ребёнок уже останется.

- Наш ребёнок. Твой ребёнок. Ребёнок от тебя, Эдвард. Который не будет ошибкой, и которого я бы не захотела засунуть обратно туда, откуда он появился, даже возникни такая возможность. Когда мы подойдём к этому, когда мы всё обсудим, он будет желанным. Не то что...

- Не то что у людей, которые не выросли внутренне и не обдумали всё пятьсот раз, прежде чем пойти на это?

- Ты не можешь обобщать.

- Я не обобщаю. Я не отношу к этому те ситуации, когда у людей порвался презерватив, или произошло что ещё. Но только если эти люди настроены серьёзно в любом случае, и появление ребёнка было только вопросом времени.

- А если люди не были уверены, а ребёнок случился, что тогда?

- Я не знаю, Белла. Но я бы действовал, исходя из ситуации. Решение осталось бы за женщиной. Ей рожать, ей, возможно, терять из-за этого фигуру или карьеру, и это в её теле в течение девяти месяцев должен находиться ребёнок.

- Ты бы позволил кому-то сделать аборт, если бы твой ребёнок был нежеланным?

- Я не смог бы заставить её его любить. Лучше так, чем он не будет нужен кому-то из нас, и другому придётся взять ответственность за него, пытаясь любить его за двоих, но всегда проигрывая в этой борьбе.

- Может, и не проигрывая. Или проигрывая не всегда. Есть же люди, которые растят детей в одиночку. Они не знают, что может быть иначе. У них не сложилось.

- Но этим людям рано или поздно приходится отвечать ребёнку, почему не сложилось. Ребёнок окажется в обществе, и вокруг него обязательно будут дети, у которых есть оба родителя. Он захочет услышать об отце или матери, если раньше эта тема не поднималась.

Наконец мы едем дальше на нормальной скорости. Я задумываюсь обо всём, что сказал Эдвард. О его словах, что либо люди уверены, либо их ждут проблемы. Что сам ребёнок станет этой проблемой. Ненужный. Нежеланный. Незапланированный. Он не знает, как я едва не оказалась в этом положении, но его совет про аборт распространился бы и на меня. И я сама думала о том же самом. Его мнение об этом не оскорбительное и не болезненное, а правдивое. Нежеланные дети в основном несчастны. Они чувствуют, что ещё до их рождения что-то пошло не так, а по мере взросления убеждаются в этом. И хорошо, если они никогда не узнают, что их мама и папа просто хотели секса, а не нового человека, которого надо воспитывать и растить, вкладывая в него деньги каждый день не один десяток лет. Сомневаюсь, что в мои двадцать из меня бы получилась хорошая и толковая мать. Если бы был ребёнок, я бы оставила его Дилану, потому что он чувствовал ко мне большее, нежели я к нему, а его родители находились рядом и смогли бы помогать? Но отдать ребёнка на попечение отца не равно тому, чтобы вообще не стать матерью. Я не сука, я точно бы что-то ощутила. Погрузившись в эти эмоции, в себя, я прикусываю изнутри нижнюю губу. Эдвард не заметит. Он сосредоточен на дороге, и я только смотрю на его лицо, на руки, крепко, до напряжения в мышцах держащие руль. Я хотела знать о нём всё. Всё, что он захочет и сможет рассказать. Другие женщины, отношения с ними и родителями, потаённые мечты. Я столько теперь знаю и верю тому мужчине, которым он стал за время нашей разлуки. Нежному и терпеливому. Наблюдающему за каждой моей эмоцией, когда мы говорим. Нуждающемуся в том, чтобы я стала как можно ближе, во многом изменив собственную жизнь. Но позволяющему всему идти своим чередом. С острым чувством ответственности за него, как за человека, с которым я хочу разделить жизнь и каждый её момент, каждое состояние, каждый миг, когда хорошо, и когда не очень, тоже, я осознаю, сколь многое мне ещё нужно ему открыть. То, что не хочется, но придётся. Чтобы он знал меня всю, знал всё о той, кем я стала и какие решения могла бы принять, как обдумывала их и была почти уверена, что пойду на них. Мгновением спустя Эдвард ненадолго отводит взгляд от дороги, только чтобы скользнуть взглядом по мне, и уже незримо протягивает руку ко мне, поглаживая пальцами мой подбородок.

- Эй, ты затихла. О чём ты думаешь, детка?

- Это не что-то важное. Не сейчас.

- Позволь я буду судить об этом. Белла, мы договорились не иметь тайн друг от друга.

- Я расскажу, но не когда ты за рулём. Поговорим вечером, когда закончится празднование. Я обещаю.

- Хорошо. Но насчёт празднования... Может быть, потом мы приедем на ночь к твоим родителям?

- Хочешь ночевать у меня? Не уверена, что это хорошая идея. Чем плохо, если мы останемся у твоих? Я не хочу ездить туда-сюда. Давай посмотрим по ситуации, как всё будет развиваться, как пройдёт ужин, и уже потом решим.

- Давай так.

Как мы и договорились, первым делом по приезду в Форкс Эдвард едет в сторону дома моих родителей. Я выхожу из машины, не забыв взять форму с медовиками, чтобы отложить два. Эдвард остаётся ждать в автомобиле. Я открываю дверь своими ключами и зову маму, которая подаёт голос с кухни. В воздухе пахнет чем-то аппетитным, что уже частично развеялось, и потому становится трудно определить происхождение запаха. Я захожу на кухню и подхожу обнять маму, которая по случайному совпадению как раз наливает себе чай.

- Привет. Вот, может, понадобится прямо сейчас. Заезжали за тортом для Карлайла, и я купила вам с папой два. Где он, кстати?

- Привет, - мама открывает упаковку. - Не здесь. Ты его не застала совсем чуть-чуть. Но я ему оставлю. Другие два ваши с Эдвардом?

- Да. То, что он не зашёл, не означает, что он не хочет общаться. Просто я ненадолго, потому что нам пора на День рождения.

- Я знаю, Белла, - мама улыбается мне, но улыбка у неё какая-то неправильная. Незнакомая. Неискренняя. - Однако же так всё и выглядит. Твой парень приехал сюда вместе с тобой, и ты вроде тоже приехала, но в целом мы как промежуточный этап, правда?

- Я звоню вам каждый день. Реже через день. Хочешь, чтобы я приезжала на выходные?

- Ты не можешь, потому что проводишь их со своим парнем в вашей квартире, а здесь вообще-то происходит жизнь. Она продолжается, Белла.

- Я не приезжаю не поэтому, а потому, что выходные быстротечны, мам, и у меня есть дела. Я работаю. Если здесь всё нормально, если ты здорова, и если папа здоров, то всё может остаться так. Если нет, и я просто чего-то не знаю, то говори мне сейчас. Ты больна?

- Никто не болен. Но твой парень нас...

Слышно входную дверь, когда она открывается. Мама не договаривает, тоже услышав. Я выглядываю посмотреть и вижу Эдварда, разувающегося у двери. Мама подходит за моей спиной, дыша мне в затылок.

- Здравствуйте, миссис Свон. Как ваши дела?

- Да нормально, не жалуюсь. Как твои, Эдвард?

- Тоже хорошо.

- Мам, мы хотели спросить, можем ли мы приехать сюда переночевать.

- Можно было бы, но тут такое дело... Джейк сломал ногу, поскользнувшись, когда слезал с мотоцикла, и мы разместили парня в твоей комнате.

- Что? Я переписывалась с ним на неделе. Он ничего не говорил.

- Так всё случилось только позавчера.

- Чёрт. Я к нему загляну.

- Белла, у нас не так много времени.

- Я знаю, - я касаюсь его руки. - Я быстро. Попьёшь пока чай?

- Хорошо, давай, иди к другу.

Я поднимаюсь наверх. Дверь в мою комнату закрыта. Странно стучаться в свою же дверь, но не хотелось бы застать Джейка врасплох. Я вхожу, и буквально в этот миг Джейк вытаскивает руку из-под одеяла. Что он там делал? Незнакомый мне телевизор установлен на моём столе так, чтобы можно было смотреть из кровати, и включен громко на неком фильме.

- Привет больным. Что ты делаешь?

- Блять, Белла. Откуда ты здесь?

- Это ещё мой дом, и моя комната. Так ты...

- Это не то, что ты думаешь, - он прикрывается одеялом по самую шею, скрывая, что лежит в моей кровати, видимо, в одних трусах. Или... Нет-нет, я не стану думать, что он даже просто задумался о том, чтобы чувствовать себя столь расслабленно. - Я не...

- Ни слова больше.

- Знаешь, как чешется под гипсом? Мне хреново больше от этого, чем от сломанной ноги, а ты подумала, что я мастурбирую?

- Боже. Заткнись. Какого чёрта ты вообще катаешься на мотоцикле зимой?

- С такого чёрта, что у меня есть зимние шины.

Я сажусь на кровать поверх одеяла, которым укрыт Джейк. Он поправляет его, и кажется, что ему неуютно в моём присутствии. Я не понимаю, почему, то ли из-за того, что он занял мою комнату, а я приехала, то ли потому, что он всё-таки думал не только о том, какой малоприятной вещью является гипс. Джейк вдыхает и едва смотрит на меня.

- Так что с тобой?

- В каком смысле что со мной?

- Тебе неловко. Почему? Признайся, ты там голый. Моя мать ухаживает за тобой, а ты без трусов?

- Я в трусах.

- Тогда в чём дело? Думаешь о том, что подумала бы твоя Кристель, увидев нас в этот момент?

- Она не моя, поэтому она бы ничего не подумала. Просто неловко. Когда я соглашался на заботу твоей матери, потому что мой отец объективно не может мне помочь, это казалось имеющим смысл. Я никого не стеснял, и вообще я способен добраться до туалета сам, используя костыли. А теперь ты тут, тогда как в твоей постели я.

- Временно. И по нужде. Мне есть где остановится на пару ночей.

- У Калленов?

- Ну да. У Карлайла День рождения.

- Я слышал об этом. Их отношения стали лучше?

- Да. То, что мы здесь, потребовало дополнительного урегулирования, но в остальном всё хорошо.

- Эдвард внизу?

- Внизу, - киваю я. - С мамой. Кристель хотя бы тебе пишет или звонит?

- Случается. Было дело вчера. Как я понял, она хотела, чтобы я приехал. Но я сказал ей про ногу, и всё.

- Что всё?

- Она просто пожелала мне поправляться. Не похоже, что она Я же говорил, у нас с ней ничего не выйдет.

- Сочувствую, Джейк.

- Да пофиг, - ему точно не пофиг, я вижу. Я касаюсь его руки, и он слегка облокачивается телом о моё плечо. - Спасибо, Белла. Ты можешь заглянуть завтра?

- Да. Я загляну. Постараюсь попросить для тебя кусочек торта. Хочешь?

- Это будет круто. Я хочу.

- Тогда договорились.

- Точно. Ну иди. Не заставляй своего ждать.

- Пока, Джейк. Увидимся. Дверь закрыть?

- Да, лучше закрой.

Я спускаюсь вниз. Ещё от лестницы слышно голос Эдварда с кухни, довольно оживлённый, и то, как мама что-то отвечает. Я захожу к ним и прикасаюсь к плечу Эдварда, замечая наполовину выпитый им чай, а также печенье, что мама подала к столу, тоже разместившись за ним со своим бокалом.

- Я готова ехать, как только допьёшь чай.

- Хорошо. Как он?

- Слегка подавлен. Не только из-за ноги, очевидно.

- А из-за чего ещё?

- Из-за девушки, с которой у него нет отношений, но, по-моему, он бы хотел их иметь.

- Этого ещё только не хватало, - восклицает мама. - Вот почему он смотрит всякую драму, когда бы я не зашла. Где она?

- В Порт-Анджелесе. Обещай, что не станешь допытываться и не полезешь в его телефон искать её номер.

- И зачем мне это?

- Не знаю, мама. Может быть, затем, чтобы поговорить с ней, как мать, как могла бы поступить мать Джейка, будь она жива.

- Уж уволь, Белла. Если эта девушка не настроена к нему серьёзно, то я не собираюсь призывать её сюда. Я сама поставлю парня на ноги, и никакая девица мне тут не нужна.

- Ладно, - я киваю. - Я загляну провести время с ним завтра. Пойду одеваться.

Эдвард допивает чай, и мы едем к нему. Эсми открывает нам дверь после звонка и кричит Элис, что мы приехали. Элис спускается со второго этажа с не до конца завитыми волосами и сразу обнимает меня, проявляя аккуратность из-за того, что я держу коробку с пирожными.

- Привет. И тебе привет, брат.

- Привет. Ты одна?

- Ага. Джаспер остался в Нью-Йорке. У него сложный проект по учёбе, а сдать нужно в понедельник на первом занятии.

- Где отец?

- Карлайл в больнице, - отвечает Эсми, с готовностью забирая торт у Эдварда. - Вызвали на срочную операцию. Но он должен скоро быть, я надеюсь. Я могу наложить что-то, если вы проголодались.

- Я бы перекусил, Эсми.

- Хорошо, Эдвард. Салат подойдёт?

- Да.

- Проходите и не забудьте помыть руки. Спасибо за торт.

- Пожалуйста. Нам было не трудно заехать за ним.

Эсми улыбается Эдварду, прежде чем уйти на кухню, чтобы продолжить приготовления. Элис стоит всё тут же, пока я снимаю пуховик. Эдвард заканчивает раздеваться раньше и забирает медовик.

- Отнесу в холодильник. Я поем и поднимусь к вам.

- Не торопись, брат.

- Позволь я сам это решу, Элис.

Мы с Элис поднимаемся к ней. Она заканчивает с причёской и делает несколько селфи, отсылая одно или все Джасперу. Он пишет ей, что скучает. Я лежу на кровати подруги, когда она выключает плойку из розетки и поворачивается ко мне.

- Как идут дела в университете и с поисками вариантов?

- Я пока особо не приступала. Я уделила этому на днях минуты три и отложила это, потому что... Не знаю, это заставляет меня нервничать не в лучшем смысле. Не так, как будто я только и жду отъезда от знакомых людей и из знакомой среды. Я хочу быть с Эдвардом, и я знаю, что что-то решу, но, наверное, не раньше весны. Таковы мои ощущения. Меня беспокоит... всё.

- Не сомневаюсь, Эдварда тоже. Только подумай, он никогда не делил свою квартиру с девушкой.

- Но это его квартира, не моя.

- Но ты его девушка. В отличие от некоторых, для него это значит больше, чем вкладывают в это понятие иные парни. Твоей мечтой было учиться в Сиэтле, но эта мечта сбылась. Мечты должны меняться. Сбылась одна, найди другую. Я считаю так.

- И какая же у тебя теперь мечта, Элис?

- Всё очень просто. Не ударить в грязь лицом, выступая с докладом перед комиссией и всеми интересующимися на внутриуниверситетском конкурсе научных работ. Осталось меньше трёх недель, а у меня ещё не всё готово.

- Не всё отретушировано, ты хотела сказать. Ты пытаешься, как обычно, сгладить углы. Не сглаживай.

- Ты тоже не сглаживай.

- В смысле?

- Знаешь же, что рано или поздно переедешь. Сама так сказала. Так начни искать варианты по учёбе и скажи Эдварду о своих страхах. Из-за своих он продолжает ходить к психологу. У тебя же не такие страшные страхи, так что он точно примет их и всё прочее, что бы ты ни сказала.

Эдвард заходит в комнату буквально через минуту, расстёгивая пару верхних пуговиц на рубашке в зелёную и белую вертикальные полоски, прежде чем лечь рядом со мной. Он касается моей правой руки самым тесным образом и, обхватывая вокруг ладони, прислоняет к своему бедру с внешней стороны. Мне так немного неудобно, и я высвобождаю руку, только чтобы переплести пальцы с ним.

- Поел?

- Да. О чём разговариваете?

- О грядущем выступлении Элис с докладом на конкурсе в университете.

- Какая тема, Элис?

- Влияние социальных сетей на подростков.

- Ясно, - Эдвард слегка хмурится. - Не пойми неправильно, но сколько страниц нужно, чтобы обрисовать главное, что для неокрепшего ума они как дерьмо?

- Не пойми неправильно, но не каждый пятнадцатилетний ум является неокрепшим. Взять даже тебя.

- У меня не было под рукой социальных сетей. Тогда их ещё не существовало.

- Ну да, ты в этом плане староват, и, может, это к лучшему. Всякий разврат прошёл мимо тебя.

- Так вот о чём твой доклад? О том, что в социальных сетях сплошь разврат?

- Ну почти. Его там много. Я прочла об этом много статей, много мнений от психологов, и почти все из них бьют тревогу, что социальные сети не транслируют жизнь, как она есть, а транслируют жизнь, которая случается лишь в единичных случаях, тогда как обычные люди живут иначе. Опасен не только разврат, но и наблюдение за чей-то красивой и богатой жизнью, присущей только избранным.

- Но ты же понимаешь, что это было, есть и будет? И сами социальные сети, и наблюдение подростками за такой жизнью?

- Конечно, я это понимаю, как и то, что мне не закрыть соцсети..

- В которых ты сама и сидишь.

- Но не так.

- Не смотря за жизнью богатых и знаменитых?

- Сокращая это до минимума.

- Я тебя понял. Скинешь мне почитать свой доклад?

- Он на ноутбуке в Нью-Йорке.

- Я и не имел в виду сейчас.

- Хорошо, договорились.

Карлайл приезжает домой только около семи, спустя почти час после того времени, к какому мы собрались. Мы с Эдвардом находимся в его комнате, целуясь, но не более, когда Эсми зовёт всех с первого этажа, а потом слышно, как Элис частично взбегает на лестницу, ведущую на мансарду. Я слезаю с кровати, давая знать Элис, что мы слышали. Эдвард подходит ко мне, и мы вместе направляемся вниз. При нашем появлении Карлайл выходит в прихожую взять что-то из своего пальто. Он достаёт телефон и обращается к нам.

- Здравствуй, Эдвард. Как дела, Белла?

- Всё хорошо. С Днём рождения, Карлайл. Как прошла операция?

- Благополучно.

- Привет, пап.

Почти без промедления Эдвард подходит к отцу и обнимает его. Карлайл обнимает его в ответ, замерев на несколько секунд, прежде чем сделать то же, поднимая руки. Это важный для них момент, который можно прочувствовать физически, даже не участвуя в нём лично, а лишь наблюдая со стороны.

- Привет, сын. Спасибо, что приехал.

- Точно всё в порядке? Ты выглядишь измождённым.

- Просто из-за операции. Пойдёмте за стол.

Эсми наготовила, как обычно, много всего. Больше, чем для обычного ужина. На столе всё заставлено, есть только свободный участок, куда Карлайл ставит блюдо с уткой, которое перекладывает из формы для запекания. Потом, уже сев во главе стола, Карлайл интересуется, кто что будет пить.

- Белла, тебе вино или шампанское?

- Шампанское. Как Элис.

- Элис, налей, пожалуйста, Белле, раз бутылка рядом с тобой.

- Да, пап.

- Итак, я считаю, что кто-то должен что-то сказать, - говорит Эсми, немного хмурясь, потому что Карлайл проверяет свой телефон и размещает его на столе рядом со своей тарелкой. - Элис, ты...

- Я не сильна в тостах, мам. Ты же знаешь, мне неловко.

- Давайте я, - я убираю руку с бедра Эдварда, потому что он двигается и встаёт, протягивая руку за фужером, наполненным вином до линии орнамента вверху. - Пап, у тебя сегодня День рождения. Это повод для праздника, и я рад находиться здесь по прошествии всего этого времени, быть в этом доме снова и осознавать, что у нас не всё было гладко, и я причинил боль всем, кто тут находится, но что мы в лучшей точке, чем тогда. Что ты просто жив и работаешь, спасая жизни даже сегодня. Я никогда не стану таким, как ты, но я восхищаюсь твоей отдачей, и мы с Беллой хотим подарить тебе то, что тебе в этом поможет. Я не сомневаюсь в твоей оснащённости, но это показалось мне всё равно нужным подарком, - Эдвард протягивает Карлайлу коробку в подарочной упаковке. - С Днём рождения, пап.

Карлайл разворачивает обёрточную бумагу, немного покопавшись с поиском первого отреза скотча на уголке, и поднимает крышку коробки. Он мог бы просто удовлетвориться изображением, но нет. Эдвард садится обратно, и я касаюсь его спины движением руки вверх-вниз. Ему не нужна поддержка, когда уже всё сказано. Но для меня важно выразить её. Он отпивает вино, пока Карлайл достаёт стетоскоп и показывает его остальным.

- Спасибо за подарок, Эдвард. Он действительно нужная вещь. Мы рады тебе всегда. Вам обоим, если точнее. Вместе или по отдельности.

- Да, это верно, - Эсми поднимает свой фужер. - Давайте выпьем за моего мужа.

Мы пьём и приступаем к еде. Эдвард пробует буквально всё, что только есть на столе. Каждое блюдо и каждый салат. Не остаётся ничего, что бы он не отведал хотя бы по ложке. Так что, когда приходит время для десерта, и Эсми приглашает всех пройти в гостиную, чтобы разрезать там торт, Эдвард довольствуется лишь третью от отрезанного ему кусочка, утверждая, что точно доест позже. Я спрашиваю Эсми о том, можно ли будет взять кусок для друга.

- Да, разумеется. Тебе надо сегодня? Ты собираешься на ночь домой?

- Нет, сегодня не надо. И, если можно, я бы осталась здесь. Моя комната занята моим другом, потому что мама за ним ухаживает ввиду сломанной ноги.

- О, как печально. А что случилось?

- Он поскользнулся, слезая с мотоцикла. У него зимние шины, поэтому Джейк эксплуатирует его и зимой.

- Что всё равно, как видно, небезопасно, - замечает Эдвард, но без обвинительного или укоряющего тона. Просто как факт. - И теперь у него гипс, да?

- Ну да.

Звонит телефон Карлайла. Он отлучается поговорить, вероятно, о недавно прооперированном пациенте. Становится тихо, потому что все молчат. Элис так и вовсе налегает на второй кусок торта, и ей точно не до разговоров. Карлайл возвращается обратно через несколько минут, выглядящий спокойно, и вновь садится в кресло.

- Так вы останетесь на ночь, да?

- Да. Если честно, я что-то устал, - Эдвард потягивается и с небольшим усилием поднимает себя с дивана. - Я схожу за нашими сумками в машину и пойду наверх. Ты сиди, если хочешь, Белла.

- Хорошо. Но я всё равно скоро приду. Не выходи так, оденься.

- Да, слушаюсь.

Эдвард покидает комнату. Я вслушиваюсь в звуки входной двери, когда он выходит за пределы дома и позднее заходит обратно. Мой слух напряжён, потому что я впитываю звуки на расстоянии. Потому что однажды Эдвард вышел вот так же и уже не вернулся через пять минут. Он вышел, чтобы уехать. Меня перестало беспокоить, что однажды всё может повториться, но в этом доме это как рефлекс. Рефлекс в моменте. Не постоянный. Элис остаётся помогать с уборкой, и хотя я тоже готова помочь, Эсми мягко отказывается, говоря, что четырёх рук вполне достаточно. Я благодарю за ужин ещё раз, прежде чем подняться к Эдварду. Из-за закрытой двери ванной отчётливо слышно бурно льющуюся воду, отчего я заключаю, что он как раз в душе. Обе наши сумки стоят у кровати. Я извлекаю из своей пижаму для сна и зубную щётку, собираясь почистить зубы, когда Эдвард закончит и выйдет. Он выключает воду по прошествии порядка восьми минут, дверь открывается фактически сразу, и всё потому, что Эдвард ступает к шкафу за полотенцем полностью голым. Он ищет какое-то конкретное на самой верхней полке, и в эту минуту, в это мгновение наглядной демонстрации его полного доверия мне я говорю, подавая голос, сидя на кровати.

- Надо поговорить.

- Давай.

Он ещё ищет, и я думаю, надо ли мне, чтобы он прекратил и повернулся, чтобы смотрел на меня при разговоре, или можно и так. Нет, мне так не подходит. Но Эдвард уже и сам разворачивается ко мне лицом, вытащив из кучи зелёное полотенце и вытираясь им, будучи напряжённо вглядывающимся в моё лицо.

- У нас, возможно, будут проблемы, когда мы съедемся. Функциональные. Бытовые. С личным пространством.

- Скорее всего. Но это не причина не съезжаться.

- Я и не говорила, что надо всё отменить. Но это и так огромный спектр проблем, которые могут и не возникнуть, но, если они возникнут, я не хочу оставлять где-то среди них кое-что важное.

- И что же это?

- Ты можешь рассудить иначе, и тебе покажется по-другому, но это было охеренно трудным моментом для меня. Самым трудным после разрыва с тобой. Прошлым летом у меня была задержка. Я думала, что беременна. Это не подтвердилось, но любить тебя и столкнуться с этим не с тобой...

Эдвард перестаёт вытираться и скрывает наготу, оборачивая полотенце вокруг тела. Что он думает теперь обо мне? Что испытывает, когда в эту самую секунду может переосмысливать многое в своей голове? Что я говорила в машине и как действовала в определённые моменты, будучи готовой предохраняться посредством выпитой позже таблетки.

- Как долго ты думала, что можешь быть в положении?

- Недолго. Я сделала тест.

- Ты говорила парню?

- Нет.

- Но мне говоришь.

- Говорю. Потому что ты хочешь детей. Потому что и я хочу их с тобой. Потому что мы уже обсуждаем это.

- В машине ты говорила о себе. Ты имела в виду себя при разговоре о нежеланных детях. Ты бы сделала аборт, верно? - выдыхает Эдвард.

Я не могу понять, потрясён ли он этим открытием. Может быть. Скорее всего. Я сама не знаю эту свою сторону. Мне не пришлось узнавать. Но мыслей, что у меня были, с лихвой хватает для положительного ответа.

- Да, я бы сделала. Лишь в том случае. Лишь в тех отношениях. У нас такого не будет.

Эдвард приближается к кровати. Каждый его шаг из тех трёх или чётырёх, что он делает, ускоряет мой пульс. Секунда за секундой. Сердце стучит от предвкушения близости. Эдвард садится рядом и молча, ничего не говоря, тянется ко мне. Под его призывным, полным желания взглядом я опускаюсь на кровать и тотчас ощущаю его сверху. Его тело, его касания, движение его языка, когда Эдвард оставляет влажный след на моей шее, прежде чем достигнуть моих губ, удерживая себя на коротком, мучительном для меня расстоянии.

- Спасибо, что поделилась всем этим, что открыла мне тот момент своей жизни, те часы или дни.

- Спасибо, что отреагировал спокойно.

Эдвард прислоняется ко мне в жадном поцелуе. Я стягиваю полотенце прочь, когда Эдвард одновременно нащупывает колготки и начинает тянуть их вниз. Так будет слишком долго. Я отодвигаюсь, чтобы их снять, как и платье, и, дождавшись, Эдвард притягивает меня к себе сверху. Я смотрю на него и не могу насмотреться. Мы прошли длинный путь. Впереди ещё большая дистанция. Можно сказать, что марафон. Но, что бы там ни было, с детьми или без, мысль и предвкушение будущего ощущаются, как никогда, прекрасно.

Предыдущая глава