Резкий звон будильника проникает в подсознание, и я раздраженно морщу нос. В полусонном состоянии я неразборчиво ощущаю прикосновение теплых рук, обхватывающих мое тело. Они слегка шевелятся, и я издаю довольный вздох, наслаждаясь простым удовольствием пробуждения в его руках.

Его теплый пьянящий запах наполняет ноздри, когда я поворачиваюсь и утыкаюсь лицом в его грудь. Он прижимает ладонь к моей спине, а когда его нога скользит чуть выше, я понимаю, что наши ноги все еще переплетены. Мы почти не шевелились во время своего некрепкого сна.

Он убирает руку, и я, уже тоскуя по прикосновениям, открываю глаза и вижу, как он нажимает кнопку на наручных часах.

Звон прекращается.

Он смотрит на меня и улыбается.

– Доброе утро, – радостно приветствует он. – Хорошо спалось?

Он еще никогда не выглядел привлекательнее: заспанный и довольный видеть меня. Его глаза слегка опухли, щеки покрыты румянцем, а улыбка чертовски сексуальна.

Я подпираю голову рукой, и наши лица оказываются в считанных сантиметрах друг от друга.

– Да, спасибо, – отвечаю я, прикрыв рот ладонью. – Утреннее дыхание, – объясняю я, когда он пытается убрать мои пальцы ото рта.

– Уверен, у меня найдется запасная щетка, – говорит он, садясь и утягивая меня с собой. – Я купил упаковку, вторая, наверное, лежит в ящике.

– Неважно, я потом почищу зубы.

Ему удается убрать мою ладонь.

– Меня не беспокоит твое утреннее дыхание, – бормочет он. – Я твердо намерен тебя целовать. Так что, если тебе неловко, лучше почисти зубы прямо сейчас.

Я понимаю, что его утреннее дыхание меня тоже не беспокоит, и соглашаюсь с одним условием.

– Без языка.

Он усмехается и опускает голову.

Его руки блуждают вдоль моей спины под рубашкой, пока сам он целует меня несколько раз. Его пальцы будто посылают разряды тока в мою разгоряченную кожу. По мере того, как поцелуй становится страстным, он пододвигается бедрами к моим бедрам. По спине пробегает волна дрожи, кожу покалывает от крошечных вспышек удовольствия.

Внутри все тает, и секунд через десять я попросту взорвусь, если не возьму себя в руки. Но Эдвард отстраняется первым, издав недовольный стон.

– Тебе надо возвращаться в свою комнату, – бормочет он с резким вздохом. – Хотя не сказал бы, что мне этого хочется. – Он проводит рукой по моим волосам. Его поцелуй безудержен. – Я никогда этого не хочу. С моей точки зрения, это твоя комната. Я хочу, чтобы ты спала здесь со мной всегда, когда будешь оставаться у меня.

Все еще не проснувшись толком и опьянев от пробуждения вместе с ним, я соглашаюсь.

– Скоро нам не придется прятаться от Джейкоба, – ляпаю я, удивив саму себя.

Ему приятно это слышать, и он снова меня целует. И снова. Сложно остановиться.

– Но пока нам нужно быть осторожными, – предупреждаю я. – Поэтому я вернусь в сво… в другую комнату.

Он не отпускает меня, пока я полностью не встаю с кровати, и даже тогда касается губами кончиков моих пальцев.

Я тихо выбираюсь из комнаты, взглянув на него в последний раз. Он выглядит расслабленным и счастливым, откинувшись на подушки, маня своей голой грудью и вызывая желание броситься к нему и зацеловать, но мне удается сдержаться. Я на цыпочках пробираюсь по коридору, виновато поглядывая на закрытую дверь в комнату Джейкоба. Я забираюсь в холодную постель, уже скучая по Эдварду, но не в силах стереть глупую улыбку с лица.

Я удивлена, что сумела получить удовольствие оттого, что тайком была с Эдвардом. Джейкоб – наша единственная забота, и по этой причине, понимание того, что мы неторопливо продвигаемся вперед, не рискуя причинить боль нашему сыну, приносит утешение.

– Мам?

Я открываю глаза и вижу Джейкоба стоящим возле кровати. Моргнув пару раз, чтобы сориентироваться, я понимаю, что умудрилась заснуть снова.

– Доброе утро, милый, – говорю я, садясь.

– Папа велел тебя разбудить. Сказал, что Розали с Эмметом приедут через час.

Я замечаю, что он полностью одет, и смотрю на часы.

– Уже десять! – восклицаю я. – Никогда не спала так долго.

– Здесь все лучше, – говорит Джейкоб с улыбкой. – Даже кровати удобнее. – Я закатываю глаза от его неприкрытой попытки навязать мне переезд к Эдварду. Но трудно не посмеяться над ним. – Обними меня, – говорю я.

Он наклоняется, и я крепко сжимаю его в объятьях, целуя в ухо.

– Я люблю тебя, милый.

– Я тоже тебя люблю, – отвечает он, сжимая меня в ответ. В кои-то веки он не возмущается, что я снова называю его милым.

Он выпрямляется и смотрит на меня с любопытством.

– Что? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– Ты выглядишь счастливой.

– Так и есть, – отвечаю я.

Через полчаса я вхожу на кухню, завязывая все еще влажные после душа волосы в небрежный пучок.

– Показываю Джейкобу, куда мы с Эмметом поведем его сегодня, – поясняет Эдвард, подняв взгляд.

Я заглядываю ему через плечо и сдерживаю улыбку, когда он специально отклоняется назад, чтобы прижаться спиной к моей груди. Его рука опускается под стол и поглаживает мое бедро. Кое-как мне удается не поддаться желанию обнять его вокруг поясницы.

– Займетесь картингом? – пищу я и, прокашлявшись, повторяю вопрос.

Джейкоб смотрит на меня счастливым сияющим взглядом.

– Ну разве не здорово? Жду не дождусь!

– Ты уверен, что это безопасно? И не мал ли он? – спрашиваю я Эдварда, отходя назад.

– Не волнуйся, – отвечает он, выпрямившись. – Вполне безопасно, и ему достаточно лет. Я проверял. – Его тон представляет собой нечто среднее между осторожным предупреждением и весельем.

Он поворачивается ко мне и довольно улыбается, но когда он наклоняется, будто собирается меня поцеловать, мои глаза тревожно округляются. Он берет себя в руки, а потом улыбается и произносит тихое «упс». К счастью, Джейкоб так увлечен листовкой, что ничего не замечает.

– Ты собираешься съездить с ним в магазин? – спрашиваю я, глядя на Эдварда. – Или поедем все вместе завтра?

Джейкоб вскидывает голову.

– Для бала? – нетерпеливо спрашивает он. – Мы можем купить костюм?

Вчера вечером я сказала Джейкобу, что мы можем пойти на бал, и его восторг в какой-то степени заставил меня забеспокоиться о том, правильное ли я приняла решение.

Эдвард усмехается и вопросительно смотрит на меня.

– Пожалуйста? – упрашивает Джейкоб, строя щенячьи глазки.

– Остальные мальчики тоже надевают костюмы? – спрашиваю я Эдварда.

Он издает смешок.

– Некоторые, – он с любовью смотрит на Джейкоба. – Желание вырасти как можно быстрее, похоже, свойственно всем.

Джейкоб хмурится.

– Я просто хочу хорошо выглядеть, – возражает он.

Я провожу ладонью по его волосам, и он, закатив глаза, отдергивается от моего прикосновения, смущаясь, что я снова обращаюсь с ним, как с ребенком, на глазах у Эдварда.

– Если хочешь надеть костюм, надевай, – говорю я.

– Мне нужно переговорить с твой мамой, Джейкоб, – говорит Эдвард, заставляя посмотреть на него. – Мы будем в гостиной, ладно?

Джейкоб кивает и продолжает читать листовки.

Я с удивлением иду за Эдвардом.

Он жестом приглашает меня сесть, и я сажусь, не отводя от него взгляда.

– Что такое? – спрашиваю я, замечая мрачное выражение его лица.

– У меня совершенно вылетело из головы вчера вечером, – говорит он, потирая ладонью тыльную сторону шеи. – Я собирался поговорить с тобой о балу, прежде чем обсуждать покупку одежды для Джейкоба.

Мое сердце ухает в груди.

– Какие-то проблемы?

Он садится напротив меня.

– После прошлых выходных мне совсем не хочется, чтобы тебя ждали неприятные сюрпризы.

Он смотрит на меня.

– Продолжай, – велю я.

– Недавно я узнал, что Таня Денали начала встречаться с Руфусом Голдманом, – он делает паузу. – Он один из директоров в медицинском центре «Вирджиния Мейсон». Он будет на балу, и я уверен, что Таня будет с ним.

– О! – восклицаю я.

– Если не хочешь идти, я пойму.

– Но ты должен там быть? – спрашиваю я.

Он кивает.

– Мне не отказаться. Я выступаю с речью.

– А… а как же Гаррет?

– Их брак не продлился и года, – говорит он с ноткой цинизма. – Таня бросила его ради одного из партнеров ее отца. В свое время был жуткий скандал. С тех пор она переключается с одного самого завидного холостяка Сиэтла на другого.

Я смотрю на него с мгновение.

– И конечно, ты попадаешь в эту категорию?

Он запрокидывает голову и громко хохочет.

– К счастью, она ненавидит меня за то… – Он успокаивается. – Ну, думаю, ты знаешь за что.

– Значит, если я пойду, есть вероятность, что разыграется некрасивая сцена, – заключаю я.

Он сжимает мою ладонь в своей.

– Я был бы счастлив, если бы вы с Джейкобом были там со мной, и, честно говоря, нам нечего бояться склонностей Тани Денали. Она, конечно, попытается произвести впечатление на своего нового хахаля. Простоя не хочу, чтобы тебе было некомфортно, как на прошлой неделе, – поясняет он. – Я хочу, чтобы ты пошла со мной, Белла. Но я не хочу, чтобы тебя там ждал неприятный сюрприз.

Я откидываюсь на спинку дивана и опускаю голову на подголовник. Смотрю в потолок. Вот, за что я ненавижу это место. Мы будто не можем убежать от прошлого. Оно всегда будет присутствовать, выглядывая из-за угла.

Я чувствую его теплую ладонь на коленке.

– Белла, я очень хочу, чтобы вы с Джейкобом пошли. Пожалуйста, не думай, что я говорю это, чтобы отпугнуть тебя. Надеюсь, я этого не сделал, но я не хочу, чтобы ты чувствовала, будто обязана пойти. Ты и так уже многое пережила…

Я хватаю его за руку, лежащую на моем колене, и смотрю на него.

– Джейкоб уже загорелся идей пойти, – тихо говорю я.

– Мы можем придумать что-нибудь еще на следующие выходные, – говорит он.

Я вздыхаю.

– Я знаю, но какой смысл прятаться?

Он многозначительно смотрит на меня, и я осознаю иронию в своих словах.

Он понижает голос до шепота.

– Я хочу взять тебя с собой, как свою пару, свою девушку. – Он сжимает мою руку чуть сильнее. – Я не хочу представлять тебя как мать моего сына, – продолжает он. – Это неправильно. Я знаю, ты боишься говорить Джейкобу, но я считаю, что мы должны. Если ты решишь пойти, я хочу, чтобы мы пошли как семья.

Я поглядываю в сторону кухни.

– Спасибо, что предупредил насчет Тани, – говорю я как можно тише. Потом замолкаю на мгновение, понимая, что у нас мало времени на разговор, потому что Джейкоб в соседней комнате. – Если бы мы поговорили об этом, пока я не сказала Джейкобу, что мы можем пойти, я бы, наверное, ответила, что лучше нам там не появляться. Но мы должны идти вперед.

Его взгляд смягчается, и он выглядит нерешительно обнадеженным.

– Значит, мы можем поговорить с Джейкобом?

– Еще о многом нужно подумать, – шепчу я. – Сначала нам самим нужно поговорить об этом.

Он кивает с ослепительной улыбкой.

– Можем поговорить сегодня, когда уложим его спать.

– Хорошо.

Он притягивает меня в объятья, овевая шею теплым дыханием и бормоча слова благодарности.

Эммет и Розали приезжают ровно в одиннадцать. Джейкоб сразу же пристает к Эммету и ведет его смотреть листовки из картинг-клуба.

– Да, я там был, – говорит Эммет со смехом. – Я ходил туда с друзьями, хотя мы так напились, что нас вытурили оттуда, пока мы не успели добраться до машин.

Розали сердито на него смотрит.

– Какая замечательная история для десятилетнего мальчика!

Щеки Эммет слегка краснеют.

– Ты же знаешь, что пить это не круто, да? – говорит он Джейкобу. – Ну, когда идешь на картинг. – Она наклоняется вперед и делает вид, будто принюхивается к дыханию Джейкоба. – Ты же не пил сегодня утром, а?

– Нет! – кричит Джейкоб, громко смеясь, и поглядывает на Розали. – Мне всего девять… я не пью!

Эммет указывает двумя пальцами на свои глаза, а потом на глаза Джейкоба.

– Так и продолжай, приятель. Я буду за тобой приглядывать!

Джейкоб хихикает.

– Пока мы не ушли, мне надо переговорить с твоим папой кое о чем, – говорит Эммет Джейкобу. – Рабочий вопрос. Мы быстро.

Джейкоб кивает, но смотрит им вслед с таким видом, будто он остался не у дел.

– Значит, тебе девять, – говорит Розали, чтобы отвлечь его. – Когда твой день рождения?

– Двадцатого апреля, – отвечает он.

– Через пару недель, – зачем-то замечает она. – Может, нам стоит устроить вечеринку?

– Правда? – Его лицо сияет.

– Эм… я не думаю, что это хорошая идея, – говорю я. – Твоим школьным друзьям придется слишком далеко ехать. Может, нам лучше подождать, пока вернемся домой, и отметить с бабушкой, как в прошлом году? – предлагаю я.

Джейкоб сердито на меня смотрит.

– Я не хочу возвращаться во Флориду! – злится он. – Мне здесь нравится!

Розали округляет глаза. Я мысленно отвешиваю себе пинок. Я не собиралась говорить о Флориде, это вышло непроизвольно.

Он уходит прочь от меня, и когда я иду за ним, я вижу Эдварда, стоящего в дверном проеме с таким видом, будто его только что ударили в живот.

– Я оставлю ключ от входной двери, – тихо говори он. – Запри дверь, когда уйдешь. – Его взгляд сосредотачивается на Джейкобе. – Готов идти?

– Да, – отвечает Джейкоб, все еще злясь. Эммет неловко морщится, и они втроем уходят.

– О черт! – вздыхаю я, опускаясь в кресло. – Я не хотела их расстраивать.

Розали садится рядом со мной.

– Значит, вы действительно возвращаетесь во Флориду?

Я задумываюсь над ее вопросом. Разве я не говорила сегодня Эдварду, что мы должны двигаться вперед? И все равно я делаю огромный шаг назад.

За последнюю пару недель мое отношение ко всему начало меняться. Я с бóльшим принятием отношусь к тому, чтобы быть с Эдвардом, и конечно, получала удовольствие от нашей новообретенной близости. Но я по-прежнему не могу представить, что осяду в Сиэтле, и признание Эдварда о неминуемой встрече с Таней, напоминает о том, что прошлое всегда будет мешать нашему будущему.

Я прячу лицо в ладонях.

– Мне здесь нравится, и я не говорю, что не хочу, чтобы мы втроем были вместе, но, мне кажется, мне здесь не место, – я смотрю на нее. – Когда я упоминаю о Флориде, это скорее интуитивный ответ, а не конкретное решение вернуться.

– Очевидно, что ни Джейкобу, ни Эдварду эта идея не нравится, – говорит Розали.

Я со стоном опускаю голову на стол.

– Я такая дура. Я только что говорила Эдварду, что нам нужно обсудить, как мы скажем Джейкобу о нас, а потом беру и ляпаю это.

Розали подается вперед.

– Почему ты боишься говорить Джейкобу? Видно же, что ему очень хочется, чтобы вы были вместе.

Я смотрю на нее с тоской.

– В том-то и дело. Он так сильно этого хочет, что не вынесет, если у нас ничего не получится.

– Я знаю, что он маловат, – начинает Розали. – И я не эксперт по детям. Но даже я вижу, что он умный ребенок. Может, тебе следует просто сказать ему правду: что вы с ума друг по другу сходите.

Я издаю смешок.

– Спасибо за мудрый совет. Потом поговорю об этом с Эдвардом.

– Хорошо. Тогда договорились, – решает Розали, вставая. – Нам опора по магазинам; можем зайти куда-нибудь на «жидкий» ланч, и ты забудешь обо всех своих проблемах.

Я смотрю на нее, благодарная за возможность бросить разговор.

– Пойдем.

Розали водит меня за собой по всем бутикам Сиэтла, по крайней мере, возникает такое ощущение. Мне кажется, что я перемерила уже миллион платьев, но пока мы ничего не выбрали.

– Мне не нравится, что ты все время выбираешь темные цвета, – говорит она, когда я выхожу из примерочной в темно-синем шелковом платье. – У тебя красивая кожа цвета сливок, а темные цвета придают ей нездоровую бледность. – Она сует мне в руки красное платье. – Померь это, оно поярче.

Я смотрю на платье.

– И в итоге я всегда оказываюсь в красном, – морщусь я.

– Просто примерь, – велит она.

Я возвращаюсь в примерочную. Глядя в зеркало, я замечаю, что она права, темно-синий цвет не льстит моей коже. Я снимаю его и надеваю красное. Оно держится на бретельках и по фасону самое облегающее из всех, что я мерила. Я смотрю в зеркало и закатываю глаза – в красном моя кожа сияет. Разница поразительна. Красный подчеркивает естественный подтон моих волос и делает мою бледную кожу ярче.

Розали присвистывает, когда я выхожу из примерочной.

– Вот это я понимаю… платье! – улыбается она.

– Черт побери! – восклицаю я, посмотрев на ценник. – Я не могу себе такое позволить!

Розали смеется.

– Не волнуйся. Эдвард дал мне свою кредитку, – отмахивается она с улыбкой.

Мой взгляд все еще прикован к ужасающей сумме, которую просят за платье.

– Я серьезно, я полгода могла бы оплачивать ренту на эти деньги.

Она качает головой.

– И усмири свою гордость. Слушай, у Эдварда есть деньги, он пригласил тебя на это мероприятие. Дай ему купить тебе чертово платье!

– У меня есть деньги, которые оставил Чарли. Думаю, я могла бы потратить часть. Но это… ну, уж слишком большая цена за то, что я больше ни разу не надену. – Мне никак не удавалось унять свою бережливость.

Розали запрокидывает голову и громко хохочет.

– Понятно, почему Эдвард тебя так любит. Ты совсем не похожа на расчетливых львиц, которых он обычно кадрит.

У меня округляются глаза.

Она захлопывает рот и отводит взгляд.

– Давай заплатим за платье, – бормочет она. – И поговорим за ланчем.

Ресторан Розали выбирает явно не из дешевых. Тихая классическая музыка, играющая в зале, звучит чуть громче приглушенных голосов посетителей.

К нам подходит красивый темнокожий мужчина. На нем идеально сшитый костюм и улыбка, профессиональная, но теплая.

– Здравствуйте, миссис Каллен, – говорит он. – Рад видеть вас снова.

– Я не бронировала столик, Джон, – уверенно говорит она.

– Ничего страшного, – уверяет он, прежде чем сосредоточить взгляд на мне. – На двоих?

– Да. Спасибо, – говорит Розали с толикой самодовольства в голосе.

Мы проходим за ним к столику в конце зала рядом с огромным окном, выходящим на людную улицу под нами. Розали заказывает бутылку вина и два бокала, когда мы усаживаемся, и говорит официанту, что мы закажем еду, когда он принесет вино.

Я просматриваю меню и вскидываю бровь.

– Я думала, у нас будет «жидкий ланч».

– Тогда закажи суп, – улыбается она.

Статная светловолосая официантка приносит наше вино и принимает заказ. Как только она уходит, я налетаю на Розали с вопросами, которые мне не терпелось задать с тех пор, как мы вышли из бутика.

– Значит, Эдвард встречается с расчетливыми львицами? – спрашиваю я, отпив вина.

Она настороженно смотрит на меня с минуту и стучит пальцами по столу.

– Так. Ладно. Я не должна была ничего говорить. Все не так, как… все не так, как прозвучало. Давай на этом и остановимся.

– О нет-нет-нет! – возражаю я, качая головой. – Ты всегда прямолинейна и откровенна. Нельзя говорить мне такое, а потом заминать тему.

– Значит, из двух утверждений ты решила сосредоточиться на втором? – цинично переспрашивает она.

Я вспоминаю ее слова.

– Я знаю, что он меня хочет, но он ни разу не говорил, что любит меня, – замечаю я.

– Ох, брось… раскрой глаза! На прошлой неделе он вступился за тебя перед всей своей… семьей. Заявил, что вы с Джейкобом – его семья. А сегодня, когда ты заговорила о возвращении во Флориду, выглядел так, будто ты пнула его по яйцам, и – если тебе и этого не достаточно, – то, как он на тебя смотрит, проясняет все окончательно.

– Как он на меня смотрит? – озадаченно переспрашиваю я.

Она слегка качает головой.

– Я была в вашем обществе всего три раза, но все очевидно даже для меня. – Она подается вперед и смотрит мне в глаза. – Когда ты говоришь с ним, его взгляд блуждает по твоему лицу, словно ты самое красивое произведение искусства, которое он только видел. Его челюсти расслабляются, он будто поглощает каждое сказанное тобой слово. Когда ты не стоишь на месте, его взгляд следует за тобой. Его руки, черт возьми, сжимаются и подрагивают, когда ты рядом, будто его переполняет желание прикоснуться к тебе. – Она вскидывает идеально очерченную бровь. – Я очень наблюдательна. И люблю наблюдать за людьми. – Она небрежно пожимает плечами. – И этому мужчине всё тебя мало.

Ее слова меня, мягко говоря, тревожат, но я не могу не спросить.

– И что ты видишь, наблюдая за мной?

На ее лице хищная улыбка, будто она заметила добычу и с нетерпением ждет, когда вонзится в нее зубами.

– То же самое! – говорит она. – Ты все время встречаешься с ним взглядом. И неважно, кто в этот момент говорит, ты видишь только его. Будто вокруг вас своеобразный пузырь, и только Джейкоб может в него проникнуть. Каждый раз, когда Эдвард устанавливает с тобой зрительный контакт, ты смотришь на Джейкоба, будто боишься, что он вас застукает. Как я уже говорила, он умный мальчик, он видит все так же отчетливо, как и мы.

– Мы?

Она хихикает.

– Ой, мы с Эмметом много о вас говорили, – она понижает голос. – Когда вы двое наконец трахнетесь… – Она вдруг откидывается назад, сложив руки на спинке стула, и тихо присвистывает. – Фейерверки! – смеется она.

Не знаю никого, такого же прямолинейного, как Розали. Как правило, я очень закрыта в таких вопросах, но ее откровенность выманивает меня из моей скорлупы.

– Ты не знаешь, что мы этого еще не сделали, – с вызовом отвечаю я.

– Да ну! – фыркает она. – От вас двоих исходит такое напряжение, что просто кричит о предвкушении.

Я чувствую, как щеки обдает жаром, и не только от смущения.

Розали берет свой бокал и делает большой глоток.

– Я сказала Эммету, что нам надо попробовать протянуть месяц без секса, – признается она со смехом. – При всем том сексуальном напряжении, что окружает вас двоих, я решила, что, возможно, неплохо дать ему достигнуть определенного пика.

Я отпиваю вина и смотрю на нее во все глаза.

– И что он на это ответил?

Раздается ее громкий смех, и несколько посетителей раздраженно оборачиваются.

– Эммет и один день обходится без него с трудом. А с тех пор, как он стал вынужден уезжать из города, он развил впечатляющую технику секса по телефону, но клянусь, однажды он вернется домой с мозолями на ладони. Нет. Месяц без секса точно его прикончит. – Она наклоняется вперед с заговорщическим видом. – И меня, наверное, тоже, – тихо добавляет она.

На этот раз обедающих раздражает мой смех.

– Мне кажется, я никогда не встречала таких людей, как ты, – признаюсь я. – Кстати, отличная работа.

Она озадаченно хмурится.

– С чем?

– С тем, чтобы обойти мой вопрос, – продолжаю я. – Но я все равно хочу знать. На балу мне придется столкнуться с дюжинами его прежних завоеваний?

– Такие мероприятия – практически единственный случай, когда Эдвард встречается с девушками, – говорит она, посерьезнев. – И он всегда выбирает один и тот же типаж: блондинка, пустышка, напрочь лишенная личности. Честно говоря, не знаю, где он их находит. Может, нанимает их, я…

– Конечно, нет! – ахаю я.

Она качает головой.

– Это сарказм, Белла. Сомневаюсь, что Эдварду нужно кого-то нанимать, чтобы купить ей безделушку и сводить на дорогую вечеринку.

Мое сердце саднит, и она сердито смотрит на меня, видимо, распознав мое внутреннее состояние по выражению лица.

– Ох, даже не думай! – вздыхает она. – Не начинай в нем сомневаться.

– Я стараюсь, – отвечаю я. – Но у меня такое чувство… ну, мне кажется, что я не знаю его всего. Последние десять лет он вел совершенно иной образ жизни. И, честно говоря, я не думаю, что смогу вписаться в такой стиль жизни – это не мое.

Ее улыбка тепла, но сочувственна.

– Ты специально тупишь или действительно не слишком сообразительная?

– Что?

– Он встречался с женщинами, которые были полной твоей противоположностью. – Она внимательно смотрит на меня. – Я не хочу тебя огорчать… но они все очень похожи на его бывшую жену. Почему это, как, по-твоему?

– Не хочу даже думать об этом, – ворчу я.

– Если они напоминают ему Ирину, то он гарантированно не влюбится ни в одну из них, – говорит она.

– Глупость какая-то. Только то, что у женщины светлые волосы, – я многозначительно смотрю на нее, – не означает, что она будет напоминать ему Ирину… и с чего ему не хотеть ни в кого влюбляться?

– Потому что он никогда не переставал любить тебя… и, возможно, не может снова пережить разбитое сердце. – Она допивает остатки вина из своего бокала и снова наполняет оба. – Конечно, все это предположения с моей стороны. Ты права, внешность не имеет к этому никакого отношения… но мы говорим об Эдварде, а Эдвард, которого я знаю, никогда не берется копнуть глубже поверхности.

Ее слова задевают меня. У меня не было иного выбора, кроме как копать глубже. Мне всегда нужно было думать о Джейкобе в тех нечастых случаях, когда я позволяла себе попытаться найти кого-то, кто мог избавить меня от невыносимого одиночества. Ни один мужчина не отвечал высоким требованиям, которые я предъявляла. Я всегда умудрялась находить в них несовершенства… и главное из них то, что ни один из них не был Эдвардом. Теперь я это понимаю.

– Откуда ты столько знаешь об этом? – спрашиваю я.

– Оттуда, что до твоего приезда я всегда считала его холодным бесчувственным ублюдком. Я вижу произошедшие в нем перемены, и Эммет говорит, что таким он был раньше.

– Неужели он действительно был так плох?

Она кивает с мрачным видом.

– Он всегда был отстраненным. У них с Эмметом хорошие отношения, но помимо этого он никогда… не был ни в чем заинтересован. А теперь вижу, как он увлечен тобой и Джейкобом… разница – просто день и ночь.

Две бутылки вина, долгий разговор о мужчинах и полусъеденный обед спустя, Розали оплачивает счет и буквально тащит хихикающую меня на улицу.

– Нижнее белье! – выкрикивает она, опьянев, хватает меня за рукав и ведет по людной улице.

– Что? – спрашиваю я, чувствуя, как кружится голова от избыточного количества вина при недостаточном количестве еды.

– Тебе нужно надеть что-то сексуальное под это платье!

Она не замедляет шага, и клянусь, я боюсь упасть в неуклюжей попытке поспеть за ней.

Мы идем по улице, распихивая людей справа, слева, посередине. Розали сердито смотрит на любого, кто посмеет возмутиться, буквально таща меня за собой. Я невольно начинаю хихикать от этой сильной женщины, которая ничего не боится.

– А вот и мы, – объявляет она, в победоносном жесте ударив по стеклянной двери и толкая ее изо всех сил. Я ковыляю следом.

С завидной статью и наметанным глазом Розали идет вдоль полок, пихая мне в руки клочки ткани. Я на ощупь чувствую шелк, сатин, кружево и что-то подозрительно напоминающее кожу, а взглядом улавливаю все цвета радуги.

Она ведет меня в примерочную, разглагольствуя о том, что мужчины любят глазами.

– Примерь все это, – велит она, садясь в плотно набитое кожаное кресло, стоящее напротив примерочных.

Я смотрю на белье в своих руках.

– Это же негигиенично, – говорю я, поморщившись.

Она отмахивается.

– Там пластиковые вкладки.

Я снова смотрю на белье.

– Да, но что если кто-то… надевал его вкладкой на голое тело?

Она истерически хихикает.

– Фу-у-у-у-у! Никогда об этом не думала. Ладно… тогда не снимай свои трусы! О господи… оставь их! – Она морщится с отвращением, но быстро берет себя в руки. – Она открыто рассматривает мое тело. – У тебя отличная задница… трусики подойдут!

– Спасибо, – отвечаю я лишенным эмоций голосом.

Я захожу в примерочную и с силой задергиваю за собой штору. Бросив белье на стул, я стою и смотрю на него, не зная с чего начать.

– Кружево… черное! – кричит Розали. – Начни с черного, и кружево прозрачное… что всегда хорошо.

Я закатываю глаза.

Я копошусь в ворохе и достаю черный кружевной лифчик. Стоимость у него предсказуемая, и я бросаю его обратно. Погрузившись в кипу белья, я ощущаю чувственную мягкость шелка. По какой-то причине вспоминаются слова Эдварда, сказанные во время недолгого заигрывания по телефону.

«…или что-то, что будет мягким под моими пальцами, как шелк».

Все внутри слегка сжимается, пока я держу белье в руках. Черный шелковый корсет на косточках с крошечным красным бантиком между чашечками. Перевернув его, я любуюсь красной шелковой лентой, которой зашнурована спинка.

– Нашла что-нибудь?

Я вздрагиваю, когда Розали отдергивает штору и входит в примерочную.

Заметив мой перепуганный вид, она улыбается.

– А сиськи у меня больше твоих, – замечает она. – Не смущайся. Мои были такого размера, когда мне было тринадцать, так что нет у тебя ничего, чего я не видела прежде. – Она прикасается к корсету в моих руках и одобрительно улыбается. – Симпатично! Примерь. – Кажется, она замечает мой дискомфорт. – Я отвернусь, – говорит она, закатив глаза, и отворачивается.

Я раздеваюсь до пояса и натягиваю корсет.

– Эм… можешь его зашнуровать? – смущенно спрашиваю я.

Розали оборачивается и смотрит на мою спину.

– Ух ты! Он такой… – Она переворачивает ценник. – Обязательно куплю себе такой. Белла, он восхитителен, черт побери.

– Может, уже завяжешь?

– Конечно, госпожа Командир!

Она зашнуровывает его, и я наконец смотрюсь в зеркало. Корсет облегает ребра и сужает талию. Чашечки приподнимают грудь, создавая такую ложбинку, какую я и вообразить не могла.

– Посмотри на спину, – велит Розали.

Я поворачиваюсь спиной к зеркалу. Вид возбуждающий. Красные ленты, продетые в петельки, поднимаются вверх, придавая мне вид, будто я связана. Ремешки пояса для чулок свисают вдоль моих бедер, и Розали отмечает, что нужно купить красивые чулки.

Она копается в ворохе белья.

– У них тут есть подходящие трусики… какие-нибудь, что точно так же зашнуровываются спереди? Эммету бы понравились трусики на завязках спереди.

Я с радостью замечаю, что в комплекте с корсетом идут простые черные шелковые стринги.

Когда я снова одета, Розали просит консультанта найти закрытую упаковку со стрингами. Я сдерживаю смешок, когда она начинает жаловаться, как негигиеничны пластиковые вкладыши в нижнем белье.

Когда наступает время платить, она достает кредитку Эдварда. И прежде чем я успеваю возразить, она шикает на меня.

– Ну подумай об этом. Ему станет интересно узнать, что ты наденешь. Наш Эдвард – латентный фанатик контроля, – говорит она, прижимая палец к губам, будто открывает мне тайну. – Он не сможет противостоять желанию проверить свой счет на следующей неделе, чтобы узнать, в каких магазинах мы делали покупки.

Она указывает на логотип над кассой.

– Готова поспорить, что он всю неделю будет ходить с каменным стояком, когда увидит магазин нижнего белья в выписке из банковского счета.

Все еще смелая после выпитого, я одергиваю ее.

– Не уверена, что мне нравится, как ты отзываешься о его состоянии… – я икаю, – …каменного стояка!

Розали издает совсем не женственный гогот, и консультант сама не может скрыть веселья.

Когда мы выходим из магазина, Розали смотрит в небо.

– Сколько времени? – спрашивает она.

Я поглядываю на часы.

– Половина шестого, – отвечаю я.

Она расплывается в улыбке.

– Знаешь… обычно я ненавижу всю эту девчачью муру! Мне несколько лет пришлось учиться ходить по магазинам… но знаешь, что я действительно люблю делать?

Я осторожно мотаю головой.

Она хитро улыбается.

– Я люблю пить и играть в бильярд.

Я смотрю на нее с открытым ртом.

– Я не пойду в бар с платьем за несколько тысяч долларов, – говорю я, приподняв пакеты. – И я не играю в бильярд.

Она выставляет палец, заставляя меня замолчать.

– Я сделаю один звонок. Кое-кто приедет и заберет твои пакеты. А потом мы пойдем в бар. – Она набирает чей-то номер и коротко говорит с неким Питером.

Мои невразумительные протесты не имеют успеха; минут через десять к нам подъезжает лимузин, и Розали забирает у меня пакеты. Она кладет пакет с бельем в пакет с платьем и бросает его на сиденье.

Затем подталкивает меня внутрь и садится следом.

– Отвези нас в «Mac's», Питер, – велит она, и машина выезжает на запруженную улицу.

Я откидываюсь на спинку мягкого кожаного кресла, вдыхая его запах. Слева от меня небольшой бар, справа – еще одно длинное сидение, а впереди над окном, отделяющим нас от водителя, висит большая плазменная панель.

– Я еще никогда не бывала в лимузине, – говорю я, внимательно его оглядывая.

– Даже на выпускном? – спрашивает Розали.

Я качаю головой.

– Я не была на выпускном.

Розали берет меня под руку.

– Ой… точно. Извини.

Вскоре машина останавливается у старого, захолустного на вид здания. Розали отодвигается и велит мне выходить первой. Я слышу, как она дает водителю указание отвезти мои сумки к Эдварду и выходит вслед за мной. Я стою на тротуаре и смотрю на потрепанный вид здания. Краска на окнах отслаивается, а черно-золотая вывеска выцвела и запачкалась.

– «МакКартис»?

– Ирландский паб, – объявляет Розали. – Настоящий. Не то что эти недоделанные тематические бары… нет, этот – самый настоящий.

Я поворачиваюсь посмотреть на нее. Она одета в облегающую сиреневую блузку, темные джинсы и кожаные сапоги на высоком каблуке. Ее аккуратно завитые волосы невероятно блестят, макияж безупречен. Выглядит она очень по-девчачьи, а не как любительница пива «Guinness» и бильярда.

Она идет к двери.

– Розали, – я хватаю ее за руку, останавливая. – Ты бывала здесь раньше?

Она оборачивается и смеется.

– Я жила за углом, – говорит она, указывая налево. – Постоянно здесь тусовалась. – Она открывает дверь и заходит внутрь.

Я плетусь позади нее, надеясь, что не пожалею, что пришла. В баре шумно и полно людей, и, судя по большим группам мужчин перед огромным телевизором, идет какая-то игра.

Розали невозмутимо пробирается сквозь толпу и идет к бару. Мужчины оборачиваются с хмурыми лицами, чтобы возмутиться, когда получают локтем в спину. Я не могу не подивиться тому, как быстро их раздражение сменяется довольством, когда их взгляды оценивают красоту Розали.

– Привет, Дэйл, – кричит она бармену.

– Роуз! – кричит он в ответ. – Давно не виделись, – он смотрит ей за спину. – Пришла без Эммета?

– Сегодня – да, – говорит она с улыбкой, затем обнимает меня за плечи и подталкивает вперед. – Это Белла… моя подруга. Она недавно в городе.

Я киваю бармену и неловко улыбаюсь, когда он отвечает мне теплой улыбкой.

– Что будете заказывать, дамы?

– Мне только содовую, – говорю я Розали.

Она не обращает на меня внимания и поворачивается к Дэйлу.

– Два пива!

– Я не люблю пиво, – возражаю я.

– Тогда сидр и пиво, – просит она. – Ты же любишь сидр, да?

Здесь так шумно, что было бы глупо пытаться спорить с ней, поэтому я просто киваю. Она платит за напитки, и мы возвращаемся обратно, пробираясь сквозь толпу людей, собравшихся у бара. Она ведет меня в заднюю часть зала, где значительно тише, и я удивлена увидеть, что здесь есть свободные столики.

– Выпью это и пора возвращаться, – говорю я Розали, забирая у нее выпивку.

– Ну конечно, – отвечает она неубедительно.

Я достаю мобильный телефон.

– Я быстренько позвоню Эдварду и Джейкобу, скажу им, что я не долго.

Эдвард не отвечает на звонок, и когда я хмурюсь, Розали говорит, что, возможно, они еще в картинг-парке, раз сначала они собирались купить Джейкобу костюм. Я оставляю ему сообщение и убираю телефон обратно в сумку.

Позади нас раздается громкий рев, и Розали морщится.

– Игра скоро закончится, и, надеюсь, будет тише.

Какое-то время мы сидим и болтаем. Шум постепенно стихает, но как только заканчивается игра, включают музыку, что дает нам возможность нормально поговорить.

За первой парой бокалов Розали рассказывает мне, как она познакомилась с Эмметом. Она начала работу в «Cullen Enterprises» в должности специалиста по обработке данных, чтобы платить за учебу в колледже. Окончив учебу, она не смогла укрепиться на корпоративной лестнице и приняла предложение стать персональным ассистентом Эммета.

– Значит, ты была его секретаршей? – спрашиваю я. – Карлайл, наверное, был в восторге!

Она громко хохочет.

– Мы обе знаем, что он не умеет скрывать свое пренебрежение, – она становится чуть серьезнее. – Я надрывалась на работе, чтобы доказать Эммету, да и Эдварду, что могу управлять маркетинговым подразделением. Знаю, люди думают, что я поднялась по карьерной лестнице через постель… и это их проблема. – Она указывает пальцем мне в грудь. – Я знаю, как упорно я работала, и это все, что имеет для меня значение.

За вторым и третьим бокалами она рассуждает о том, какой Джейкоб замечательный мальчик, а я невнятно соглашаюсь, пыжась от чувства гордости.

Когда Розали возвращается за стол с четвертым бокалом, я принимаю его у нее из рук с дурацкой улыбкой на лице. Мы чокаемся бокалами, и на стол проливается пиво и сидр.

– Ты не возражаешь, если я спрошу тебя кое о чем? – Розали говорит не совсем отчетливо, но это не страшно, потому что я знаю, что и сама говорю так же. И киваю. – Почему ты не любишь остальных Калленов… но ничего не имеешь против Эммета?

Я делаю большой глоток сидра, который мне очень, очень нравится.

– Эммета тогда не было, – говорю я. – Когда разразился скандал, он уехал в колледж… так что он не считается. – Я тянусь через стол и хлопаю ее по плечу чуть сильнее, чем следовало. – Эммет не стал бы меня игнорировать… – лепечу я. – Он бы не позволил этому чертову ублюдку… – я качаю головой от злости. – Знаешь что? Давай не будем говорить об этом… у нас был хороши день… и у тебя хороший мужчина. Это все, что имеет значение.

– Первоклассный мужчина, черт подери! – кричит Розали, и мы снова чокаемся бокалами, проливая еще больше пива и сидра на стол.

Голова начинает слегка кружиться.

– Наверное, нам не стоило сегодня пить вино, – бормочу я. А потом вспоминаю о ресторане. – Эй, и как мы сменили шикарный ресторан на эту помойку? – спрашиваю я.

Она издает смешок.

– Это не помойка. А очень хороший бар, – настаивает она чуть обиженным голосом. – Мне здесь нравится. Отсюда я начинала. И вот что я имею в виду. Когда мы едем в центр, всегда встречаем мудаков с работы.

– О. Понимаю.

Мы говорим обо всем и ни о чем. Обсуждаем фильмы, увлечения и, наконец, Джейкоба. Розали предлагает, чтобы они с Эмметом как-нибудь взяли его к себе, дав нам с Эдвардом возможность побыть вдвоем. Я благодарю ее и шучу, что она может взять его в любой день недели.

Чуть позже я с глупой улыбкой смотрю, как Розали идет в туалет, велев мне взять еще выпивки. В баре снова собирается много народу, возле бара образуется очередь. Я уже сбилась со счета, сколько бокалов мы выпили.

Я думаю, стоит ли позвонить Эдварду и попросить приехать за мной, как вдруг замечаю знакомое лицо слева от меня. Я смотрю на его красивый профиль. Есть что-то в его сильной челюсти и слишком широком разрезе рта, что пробуждает во мне какие-то неоднозначные воспоминания. Его темно-синие глаза изучают мое лицо, пока я пытаюсь его вспомнить, и, будучи пьяной, я забываю отвести взгляд от его пристального рассматривания.

Он прищуривается, и я вижу, что тоже показалась ему знакомой.

– Райли! – восклицаю я, победоносно вскинув палец в воздух. – Райли… – я замолкаю, понимая, что забыла его фамилию.

Он подходит ко мне и явно понятия не имеет, кто я.

– Прошу прощения, мы знакомы?

– Мы встречались после игры Маринерс пару недель назад, – говорю я. – Я была с Эдвардом.

Его глаза слегка округляются.

– Теперь помню. Прошу прощения, но я забыл ваше имя.

– Белла.

– Белла, – повторят он, вспоминая. Затем оглядывает бар. – Что привело вас сюда? – Его взгляд продолжает блуждать по залу.

Любопытство берет надо мной верх.

– Неужели он такой тиран, а?

Он резко переводит взгляд на меня.

– Что, простите?

– Эдвард, – уточняю я. – Вы же его ищете, нервно озираясь.

Его смущенная улыбка вызывает у меня чувство вины.

– Да, его, – признается он.

– Я не с ним, – глупо ляпаю я. – Здесь… я здесь не с ним, – быстро поясняю я. – Я с Розали.

– Миссис Каллен? – переспрашивает он.

– Ух ты! – смеюсь я. – Неужели у вас на работе все такие жополизы?

Он издает смешок.

– Я не стану на это отвечать.

И вдруг меня накрывает волна хохота.

– Что смешного? – спрашивает он, снова занервничав.

– Она как раз рассказывала мне, что приходит сюда, чтобы не встречать мудаков с работы, и вот я делаю именно это. – Осознав, что сказала, я прижимаю ладонь к губам. – Простите! Я не имела в виду, что вы мудак. Вы милый… ну, кажетесь милым… может, на работе вы мудак… бог его знает, возможно, это залог успеха… но клянусь… я не называла вас мудаком. – Я издаю тяжелый вздох, отмахиваясь, будто не имеет никакого значения, что я походя назвала его мудаком.

– Позвольте мне купить вам выпить, – прошу я. – В качестве извинения.

– Вы не обязаны это делать, – нервно улыбается он.

– Конечно, обязана. Что будете? Пиво? Вы любите пиво? – Я поворачиваюсь к бару. – Дэйв! Два пива и сидр! – кричу я.

– Эм… его зовут Дэйл, – поправляет Райли.

– Правда?

Он кивает.

– Присядьте, я принесу выпивку, – предлагает он.

– Уверены?

– Уверен, – настаивает он.

Вернувшись за столик, я замечаю, как Розали оживленно болтает с группой парней. С виду похоже, что она их знает. Она машет мне рукой, сообщая, что подойдет через пять минут.

– А вот и мы, – говорит Райли, ставя три бокала на стол. Он не собирается садиться, и когда я приглашаю его, он хмуро смотрит на три бокала. А затем через плечо на Розали.

– Мне, наверное, пора пойти поискать своих друзей.

– Погодите! – говорю я, хватая его за руку. – Я не отдала вам деньги за напитки.

– Ничего страшного, – улыбается он.

– Нет, страшно, потому что вы купили мне выпивку. А я никогда не позволяю мужчинам покупать мне выпивку.

Он озадаченно смотрит на меня.

– Почему?

– Потому что, когда позволяешь мужчине купить тебе выпивку, он кое-чего ждет в ответ.

Он выглядит удивленным, а потом потирает губы большим и указательным пальцами в тщетной попытке скрыть улыбку.

– Могу заверить вас, Белла, я ничего не жду в ответ. Я не из числа таких парней, к тому же, мистер Каллен мне яй… задницу надерет.

Я киваю, соглашаясь.

– Ладно, верю. Но в следующий раз, когда увижу вас, выпивку вам покупаю я.

– Было приятно видеть вас снова, Белла, – говорит он и, забрав свое пиво, уходит.

К столику возвращается Розали.

– Ты это с Райли Бирсом разговаривала?

– Он купил нам выпивку, – икаю я, пододвигая к ней ее бокал.

– Откуда ты его знаешь?

– Мы встретили его после игры… пару недель назад, а потом я увидела его у бара! – хмурюсь я. – Кажется, я назвала его мудаком.

Розали разражается хохотом, но затем смотрит на часы и выругивается.

– Черт! Уже почти десять!

– Что? – восклицаю я, хватая сумку, чтобы найти телефон. – Джейкоб уже будет в постели, – стону я. – О нет… четыре пропущенных вызова от Эдварда.

– Я вызову нам такси… а ты лучше позвони Эдварду, – советует Розали.

Я дожидаюсь, пока мы выйдем на улицу ждать такси, и звоню ему.

– Белла, где ты? – спрашивает он, едва сняв трубку.

– Я с Розали, – отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос не звучал слишком пьяно.

– Где с Розали? – его тон строг, но сложно сказать, злится ли он.

– Джейкоб еще не спит? – спрашиваю я.

– Он ждал тебя, но заснул на диване, – отвечает он. – Я положил его в постель пятнадцать минут назад.

– Черт… прости, Эдвард… я потеряла счет времени.

– Ты пьяна?

– Немножко, – вру я.

Я слышу его дыхание на линии. Наверное, он вздыхает.

– Не сердись.

– Я не сержусь, – отвечает он после небольшой паузы. – Я волнуюсь. Где ты? Я отправлю кого-нибудь за тобой.

– Нет, все хорошо. Розали вызвала такси. Я буду меньше, чем через пятнадцать минут.

– У тебя есть ключ? – спрашивает он, и я уверена, что слышу раздражение в его голосе. – Не разбуди Джейкоба, пользуясь звонком.

– Есть. Скоро увидимся.

Двадцать пять минут спустя я закрываю за собой дверь. Она захлопывается с тихим щелчком, но обернувшись, я вижу стоящего позади меня Эдварда и вздрагиваю от неожиданности с громким восклицанием.

– Ш-ш-ш! – предупреждает он.

Я прижимаю пальцы к губам и, спотыкаясь, снимаю обувь. Он подходит ко мне и хватает меня за локоть, пока я пытаюсь удержать равновесие.

Он не отпускает меня, пока я на цыпочках иду мимо комнаты Джейкоба в гостиную.

– Прости. Он расстроился? – я сажусь на диван.

– Не расстроился, но волновался. – Он проводит пальцами по волосам, садясь рядом со мной. – Мне пришлось соврать ему. Я сказал ему, что ты позвонила и сказала, что пойдешь в кино. Мне не нравится врать ему.

Я наклоняюсь к нему, прикасаясь к его бицепсу.

– Ничего страшного. Небольшая ложь во спасение.

Он сердито смотрит на меня.

Я морщусь и извиняюсь снова.

– Я мало ела за обедом. Наверное, вино ударило в голову.

Он резко оборачивается.

– Ты пила, ни разу не поев за день?

– Не надо меня отчитывать, Эдвард, – возражаю я. – Я не ребенок.

– Ладно, – говорит он, тяжело вздохнув. – Наверное, тебе лучше отоспаться.

Я придвигаюсь ближе, приподняв его руку, чтобы прошмыгнуть под ней и прижаться к нему.

– Снова в твоей постели? – я утыкаюсь носом в его шею, водя рукой по груди. – Мне нравится спать в твоей постели. С тобой. Ты такой… – я смотрю на него, а в его глазах плещутся нотки веселья. – Такой восхитительный! – говорю я.

Я целую его горло.

– Ты изумительно пахнешь, – бормочу я, глубоко вдыхая. Моя ладонь опускается ниже, когда меня посещают воспоминания о вчерашней ночи. – И на вкус ты изумительный, – я провожу рукой по его животу к промежности и слегка сжимаю, чувствуя, как он напрягается под ладонью.

– Белла, – он издает тихий смешок. – Ты пьяна. Утром будешь об этом жалеть. – Его пальцы обхватывают мое запястье, и он убирает мою руку.

– Я никогда раньше этого не делала, – признаюсь я, прижавшись губами к его уху. – Твой член – первый, который я сосала.

Он отодвигается и прижимает пальцы к моим губам.

– Белла, ты громко говоришь. – Потом смотрит на меня, и я вижу вопрос в его взгляде. Я киваю, подтверждая, что сказала правду. Судя по его виду, ему… приятно.

Мои беспомощные пальцы возятся с его джинсами.

– Я хочу сделать это снова.

Он тихо стонет и встает.

– Я принесу тебе воды, а потом тебе, правда, пора в кровать.

Я откидываюсь назад и чуть не падаю с дивана. Он цокает языком и, бросившись вперед, подхватывает меня.

Я обхватываю его руками вокруг шеи.

– Я не хочу воды… Я хочу тебя! Отнеси меня в постель.

Я улыбаюсь победоносной улыбкой, когда он берет меня на руки, но улыбка увядает, как только он открывает дверь в мою комнату и осторожно опускает на кровать.

Он нависает надо мной и смахивает мои волосы с лица.

– Я думаю, сегодня тебе лучше поспать здесь.

Комната начинает слегка кружиться.

– Ты злишься на меня, – обвиняю я.

– Я не злюсь, – говорит он, но напряжение в его челюсти выдает его ложь. Он смотрит на меня с мгновение, прежде чем снова заговорить. – Я просто разочарован.

– Разочарован?

– Мы собирались обсудить, как скажем Джейкобу, – напоминает он.

– Ой черт! Прости… я совсем потеряла счет времени.

– Я принесу тебе воды, – говорит он печально и, развернувшись, уходит из комнаты.

Мне удается снять один носок, после чего я откидываюсь на кровать, и меня окутывает темнота.