Первое возникшее у меня желание – отойти от Эдварда и послать Карлайла к чертям собачьим, но Эдвард крепко меня держит. Его руки сжимают меня крепче, и он притягивает меня немного ближе, нежно целует в макушку, и поворачивается к Карлайлу.

– Что мы делаем, тебя не касается, – рычит он. – Держи свои пустые замечания при себе.

Глаза Карлайла на мгновение темнеют, но затем он засовывает руки в карманы и усмехается.

– Да мне плевать, что вы делаете. Мне просто любопытно, почему вы снова начали прятаться. Я видел, как вы ждали, пока все уйдут из комнаты, чтобы разделить свой маленький запретный поцелуй. – Его взгляд устремляется к Эдварду. – Так от чего же вы прячетесь на этот раз? Ты свободная птаха… – Он снова смотрит на меня. – О… на этот раз ты несвободна? Вы с Майком Ньютоном ладно смотрелись вместе, когда я видел вас в последний раз.

Эдвард делает шаг вперед с устрашающим видом.

– Я, блядь, клянусь…

– Эдвард! – я пытаюсь сдержать его, хватая за руку. – Не надо! Джейкоб в соседней комнате.

– Этой мой дом, – жестко заявляет Карлайл. – Я не потерплю угроз в собственном доме.

– Тогда перестань вести себя как осел!

Я резко оборачиваюсь на звук голоса Эсми. Она пересекает комнату и встает между Эдвардом и Карлайлом. И, стоя к сыну спиной, обращается к нему.

– Идите к Джейкобу в гостиную. Мы скоро присоединимся.

Эдвард не отрывает от Карлайла убийственного взгляда, и мне приходится подтолкнуть его. Наконец он смотрит на меня, и на его лице отражается извинение.

– Мы можем уйти, если хочешь, – бормочет он.

– Прошу, останьтесь, – тихо молит Эсми. – Просто дайте мне пару минут.

Вопреки здравому смыслу, я киваю, соглашаясь остаться. Мое вознаграждение – мертвенная бледность Карлайла от неудавшейся попытки напугать меня. Мы с Эдвардом выходим в гостиную и закрываем за собой двери.

– Это был отец? – спрашивает Эммет, как только мы входим. Уловив напряженное выражение лица Эдварда, он бормочет: – Видимо, он.

Джейкоб смотрит на Эдварда, и его личико сникает. Я незаметно подталкиваю Эдварда под ребра, и он, моргнув пару раз, сосредотачивается на Джейкобе, лишь слегка переменившись в лице.

– Ты в порядке? – спрашивает Джейкоб.

– Конечно, – неубедительно отвечает Эдвард. – Места для нас? – спрашивает он, указывая на стулья по бокам от Джейкоба.

– Да, – кивает тот. Потом смотрит на меня снова, и я вижу тревогу в его глазах.

Я невольно задумываюсь, что говорит Карлайлу Эсми, но отчасти надеюсь, что она велит ему спрятаться за каким-нибудь булыжником, пока мы не уйдем.

Я сажусь рядом с Джейкобом и хлопаю его по руке. Эммет и Розали сидят напротив – рядом с Элис и Джаспером. Напряжение ощущается остро, пока мы ждем возвращения Эсми, и все мои надежды на то, что Эдвард сможет заполнить тишину, развеиваются, как только я смотрю на него: челюсти плотно сжаты, и выглядит он так, будто жалеет, что привез нас.

Розали через стол пододвигает ко мне мой бокал с вином. Я не заметила, что она принесла его для меня, и, приподняв его с благодарностью, я делаю большой глоток.

Двери открываются, и мы все поворачиваем головы. Эсми входит первой, и мое разочарование усиливается, когда за ней следует Карлайл. Эсми чуть раскраснелась, глаза горят решительностью, которую трудно не заметить.

– Джейкоб, – обращается она, останавливаясь рядом с ним. – Это мой муж, Карлайл.

Джейкоб вскакивает на ноги и протягивает руку.

– Приятно познакомиться с вами, сэр, – холодно говорит он.

Впервые в жизни я вижу, как Карлайл, кажется, лишается дара речи, пожимая Джейкобу руку. Но длится это недолго.

– Какие хорошие манеры, – замечает он, глядя на Джейкоба, как на какую-то загадку, которую не может разгадать.

Джейкоб пожимает плечами и слегка краснеет.

– Мы принесли цветы, – говорит он. – Э-эм… вашей жене. Но вам мы ничего не принесли. Извините, – его щеки горят румянцем, пока он говорит.

Карлайл улыбается, и у меня чуть не открывается рот от потрясения. Это одна из редчайших искренних улыбок, которую я за ним наблюдала. Я часто видела его улыбку, но за ней крылась злоба или попытки втереться кому-то в доверие. Эта улыбка не такая.

Он приглашает Джейкоба присесть, и Элис с Эсми идут на кухню за едой.

Они возвращаются с блюдами и, расставив их на столе, присаживаются. Эммет сразу же хватается за блюдо с мясом и наполняет себе тарелку. Он широко улыбается Эсми, сказав ей, что еда выглядит отлично, и передает блюдо Розали.

– Я приготовила вегетарианскую запеканку для тебя, Белла. Она на голубом блюде, – говорит мне Эсми.

Я обвожу взглядом блюда и замечаю синее, что стоит перед Элис.

– Ты не могла бы, пожалуйста, передать мне запеканку, Элис? – прошу я и внутренне поеживаюсь оттого, как пусто звучит мой голос.

Она поднимает блюдо и протягивает мне на вытянутых руках.

– Ты все так же вегетарианка, да? – спрашивает она, когда я забираю его у нее из рук.

– Да, – отвечаю я, поблагодарив ее.

– Мы с мамой на днях вычитали рецепт… Надеюсь, тебе понравится. – Ее голос звучит натянуто, и сама она выглядит неуверенно – будто ей приходится заставлять себя смотреть мне в глаза.

Карлайл сидит неподвижно во главе стола. Эсми – напротив него на другом краю – с тревожным видом, а Эдвард все еще кипит от злости. Я кладу себе немного запеканки, а потом мешкаю, не зная, куда поставить блюдо.

– Я бы хотел попробовать, – говорит Джейкоб.

– О! Ты тоже вегетарианец? – спрашивает Карлайл. – Мне всегда были любопытны матери, навязывающие детям свой образ жизни.

Его тон звучит излишне бодро для его едких слов. Он думает, что гораздо умнее, чем есть на самом деле. Просто немыслимо, сколько желчи должно быть в человеке, чтобы сказать такое, когда сам он взвалил собственные амбиции на плечи Эдварда.

– Нет, я не вегетарианец, – вежливо отвечает Джейкоб. – Мама не против, чтобы я ел мясо. Она готовит его для меня, – продолжает он, с гордостью улыбаясь.

Я подмигиваю ему.

– Я бы тоже хотела попробовать, – говорит Розали, протягивая руки за блюдом и самодовольно улыбаясь Карлайлу, чье выражение лица мрачнеет.

Снова наступает молчание, слышен только звон приборов по тарелкам. Прямо как степфордский званый обед – все ведут себя безупречно.

– Ну, Джейкоб, – начинает Эсми, театрально прерывая оглушительную тишину. – Как тебе выходные в Сиэтле?

– Я хорошо провел время, – бодро отвечает он, расслабляясь в этой ситуации с куда большей легкостью, чем взрослые. – Папа возьмет в прокат лодку в следующий раз. – Он поворачивается к Эдварду. – Да?

Эдвард заметно расслабляется и ласково улыбается Джейкобу.

– Все что захочешь, – говорит он.

Эсми широко улыбается и снова обращается к Джейкобу.

– Тебе понравилось у Эдварда дома?
– У папы дома, – поправляет Джейкоб, и я не делаю ему замечания, видя, что его слова порадовали Эсми. – Да, мне понравилось.

– Оттуда виды отличные, – встревает Эммет. – Ты засиживался до вечера, чтобы посмотреть огни города?

Джейкоб кивает и на мгновение выглядит задумчивым, будто пытается придумать, что сказать. И вдруг его лицо сияет.

– О чем был тот диск? Тот, что ты дал папе? Мама не дала мне его смотреть.

Эммет выглядит озадаченным.

– Какой диск?

– О, да просто один медицинский, – перебивает Эдвард. – Там были кровавые моменты, что неуместно, – добавляет он.

– Как он там назывался? – невинно интересуется Джейкоб.

– Мы не помним, – говорю я тоном, который, я надеюсь, положит конец разговору.

– Я не помню, чтобы давал тебе медицинский ди… ой! – восклицает Эммет, резко повернувшись к Розали, которая совершенно очевидно ударила его под столом. – Что?

– О, вспомнил, – говорит Джейкоб с довольной улыбкой. – «Озорные медсестрички»! – Он хмурит брови и смотрит на Эммета. – Почему они озорные?

Эсми яростно краснеет, а Джаспер с Элис тщетно пытаются подавить смешки.

Эммет громко хохочет, но извиняется, получив еще один пинок от Розали.

– Что смешного? – спрашивает Джейкоб.

– Ой, да просто Эммет глупит, – говорит Розали. – Ему все кажется смешным. – И сердито смотрит на него. – Даже если никто не разделяет его веселья.

Джейкоб с подозрением оглядывает собравшихся за столом и снова приступает к еде.

– Значит, ты остался с ночевкой у… отца дома? – спрашивает Карлайл. – Должно быть, большая радость для тебя.

– Да, – отвечает Джейкоб и улыбается.

– Твоя мать тоже?

Эдвард вскидывает голову, но Карлайл не обращает на него внимания.

Джейкоб вопросительно смотрит на меня, прежде чем ответить.

– Да, мы оба остались с ночевкой. На следующий день папа сводил нас на обед с Эмметом и Розали.
– Это хорошо, – неискренне отвечает Карлайл. – Будешь скучать по семейным сборищам, когда вернешься во Флориду. – Он переводит взгляд на меня. – Когда ты планируешь вернуться домой?

Повернувшись посмотреть на Джейкоба, я замечаю, как напрягается Эдвард, а Джейкоб сникает с лица.

– Нам незачем спешить, – говорю я легким тоном, несоответствующим моим чувствам. – Мы останемся, пока Джейкоб не закончит школу.

– Так долго? – Карлайл чуть не давится едой.

– До конца этого учебного года, – поясняю я, желая, чтобы еду, застрявшую у него в горле, было не так легко извлечь.

Уголки его губ чуть опускаются. Микроскопическое изменение, но я все равно его замечаю. Ему неприятна мысль, что мы так долго будет рядом, но мне приятно знать, какие чувства это вызывает в нем.

Он замолкает ненадолго, позволяя Элис и Эсми завести вежливый, но напряженный разговор с Эдвардом, Джейкобом и мной.

Элис спрашивает Джейкоба о школе, и это вызывает интерес Карлайла.

– Скажи мне, Джейкоб, – говорит он с раздражающим спокойствием. – Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Джейкоб ободряется от перспективы порассуждать об этом. Пару мгновений он выглядит задумчивым.

– Я хотел стать астронавтом, – говорит он. – Мне и сейчас нравится эта идея, но еще мне нравится участие в школьной постановке, так что, может быть, мне стоит стать кинозвездой. Мне хорошо дается игра, – говорит он с полной уверенностью и без тени самодовольства.

Карлайл издает смешок.

– Это все благородные стремления, Джейкоб. Может, тебе стоит метить чуть ниже. Нелегко стать астронавтом… это требует большой подготовки. А что касается кинозвезд…

– Я могу стать тем, кем захочу, – перебивает Джейкоб, поглядывая на меня. – Если я хочу этого достаточно сильно и достаточно упорно добиваюсь этого, я могу сделать что угодно.

От широкой улыбки Карлайла холодеет кровь.

– Амбициозный малый, – говорит он с одобрением. – Превосходная черта. Интересно, от кого ты ее унаследовал.

Джейкоб выглядит слегка озадаченным.

– От мамы, она всегда мне говорит, что я могу достигнуть чего угодно, если готов упорно этого добиваться.

– Но амбиции – то, что уже есть в тебе, – говорит Карлайл. – Им нельзя научиться, а в тебе их явно предостаточно.

Джейкоб смотрит на меня.

– Что такое амбиции?

– Это желание добиться успеха, стать лучшим в своем деле, – говорю ему я.

Он улыбается.

– У меня это от мамы, она лучшая мама на свете.

Наступает короткая пауза, и в какой-то сумасшедший момент мне хочется поаплодировать ему. Я улыбаюсь ему с гордость и, не сдержавшись, целую его в щеку.

– Мам! – ноет он. – Ты меня смущаешь.

Карлайл смеется от души, и я с удивлением замечаю в его глазах отблеск восхищения. Кажется, он очарован Джейкобом. Однако его новообретенное великодушие не распространяется на меня, и вскоре завуалированные насмешки сыплются снова.

Эммет и Розали заводят разговор об обеде, за которым мы присоединились к ним, и вскоре Джейкоб встревает в разговор, рассказывая о шеф-поваре, крутящем тесто для пиццы на руках.

Он поворачивается к Эсми с оживлением.

– Там разрешают смотреть, как готовят тесто, – объясняет он. – Очень круто. – Он вкидывает руки в воздух. – Они его крутят вот так.

Он чуть не сбивает свой стакан с соком со стола, но Эдвард подхватывает его. Он с любовью смотрит на Джейкоба, и остатки напряжения в выражении его лица пропадают.

– Джейкоб любит готовить, – говорит он Эсми.

– Папа купил мне форму повара.

Карлайл гоняет еду по тарелке, пока все слушают разговор Джейкоба и Эдварда. Элис то и дело ловит мой взгляд, и я замечаю грусть в ее глазах.

– Вы, похоже, наверстываете немало упущенного, – говорит Карлайл наконец. – Наверное, приятно восполнить столько упущенного времени.

Приборы Эдварда со звоном падают в тарелку.

– Джейкоб, хочешь посмотреть сад? – спрашивает он напряженным голосом.

Джейкоб глядит на меня, и я киваю.

– Хорошо, – говорит он с озадаченным видом.

– Эммет тебя отведет, – говорит Эдвард, пытаясь улыбнуться.

– Я еще не доел, – замечает Джейкоб.

– Все будет здесь, когда ты вернешься, – говорит Эммет, вставая на ноги. И добавляет, понизив голос: – В саду скучно. Я покажу тебе гараж. Погоди, вот увидишь машины! – он восхищенно присвистывает, и Джейкоб, хихикая, выходит из-за стола.

Эдвард смотрит ему вслед, и как только двери за ними закрываются, он разворачивается к Карлайлу.

– Довольно! – вопит он.

– Эдвард… – начинает Эсми.

Но Эдвард перебивает ее, продолжая кричать.

– Я не стану это терпеть. Я привез сюда сына, потому что он хотел познакомиться со всеми вами, и я так чертовски горжусь им, что хотел, чтобы и вы познакомились с ним тоже. Но ты! – орет он, указывая на Карлайла. – Но тебе не удержаться. Думаешь, что такой умный со своими язвительными замечаниями. Ты пытаешься выбить Беллу из колеи, и я этого не потерплю. Она сделала все, что в ее силах, чтобы облегчить ситуацию для нас с Джейкобом, и я не позволю тебе обращаться с ней как с дерьмом, потому что ты не выносишь чужого счастья.

Он переводит взгляд на Эсми.

– Прости. Я пытался, но я не могу сидеть и смотреть, как он беспрестанно цепляется к Белле. – Повернувшись ко мне, он берет меня за руку. – Я хочу, чтобы Белла была частью моей жизни, всегда хотел. Они с Джейкобом стоят для меня на первом месте, и я хотел поделиться с вами своим счастьем. Но не выходит.

– Ну тогда надо быть мужиком и не скрывать отношений, – выплевывает Карлайл, бросая салфетку на стол. – Я приезжаю домой, а вы двое продолжаете то, на чем остановились. Ждете, пока все выйдут, чтобы целоваться, как парочка поганых подростков.

Я чувствую, что у меня самой кончается терпение от его надменных слов.

– Я знаю, что вам непонятно, что нужно брать в расчет чувства ранимого ребенка, Карлайл, – говорю я. – И хотя мы не обязаны перед вами оправдываться, у нас есть на то причины. Причины, касающиеся нашего сына. Так что, возможно, вам стоит успокоиться на мгновение и постараться посмотреть на ситуацию со стороны Джейкоба.

– Ну вы вместе… судя по всему, – говорит он саркастично. – В чем проблема?

Я знаю, что мы с Эдвардом оба думаем о нашей тревоге, что у нас ничего не получится. Эдвард сжимает мою руку, и я понимаю, что так он пытается убедить меня, что получится. Спустя секундную паузу я сжимаю его руку в ответ. Ни один из нас не утруждает себя отвечать Карлайлу.

Эсми поглаживает Эдварда по руке, с гордостью глядя на него.

– Я только и хочу, чтобы вы были счастливы. – Она смотрит на меня. – Все вы.

Розали откидывается на спинку стула и указывает бокалом в сторону Карлайла.

– Следующий шаг за вами! – заявляет она с радостной улыбкой. – Он замечательный ребенок, и вы это знаете. Именно тот, кто нужен этой семье. Так что, если не примите это, потеря будет вашей.

Карлайл смотрит на Эсми, и выражение его лица становится нерешительным, когда он видит выражение лица Эсми. Оно обиженное, обнадеженное и вместе с тем решительное.

– Не делай этого снова, – говорит она так тихо, что я едва слышу ее. Она поворачивается к Эдварду. – Прошу прощения, – говорит она на эмоциях и выходит из комнаты. Карлайл раздраженно вздыхает, вытирает рот салфеткой и идет за ней.

Эдвард поворачивается ко мне.

– Извини. Не могу поверить, что думал, будто все сладится. Я схожу за Джейкобом и отвезу вас домой.

Я обхватываю его щеку ладонью.

– Ничего. Я знала, что будет непросто. – Мой голос срывается, и я хочу сказать больше, но знаю, что за нами наблюдают Розали, Элис и Джаспер. – Карлайл – единственная ложка дегтя, – замечаю я с легкой улыбкой. – Все остальные были дружелюбны. Я не дам ему испортить момент для всех.

Он обхватывает мое лицо обеими ладонями.

– Вы с Джейкобом – моя семья, вы важнее всего. – Он целует меня в губы, и мне бы раствориться в моменте, потому что десять лет назад я бы все отдала, лишь бы открыто заявить о нас, но меня смущают зрители.

Я отстраняюсь.

– Давай посмотрим, как там Джейкоб. Он был взволнован.

Он кивает.

Я встаю и смотрю на остальных. Розали широко мне улыбается, наверное, мысленно выражая одобрение, а выражение лица Элис сложно понять.

– Мы можем поговорить? – спрашивает она, когда я выдвигаю стул, собираясь выйти из-за стола.

Я подумываю отказаться, но затем вспоминаю, как они с Эсми постарались, чтобы мы с Джейкобом чувствовали себя комфортно.

– Ладно, – соглашаюсь я и говорю Эдварду идти без меня.

Он целует меня в щеку и неохотно уходит.

– Похоже, остались только мы, чужаки, – усмехается Розали, глядя на Джаспера. – За исключением Беллы, но раз твоя жена уводит ее, остаемся только мы!

Джаспер смеется.

– Какое счастье, что мы привыкли к драме.

Элис закатывает глаза, а Розали громко смеется.
– У нас тут прямо разыгрались «Молодые и дерзкие».

Мы с Элис выходим на террасу. Она закрывает стеклянные двери и садится в кресло. Я тоже присаживаюсь, чувствуя, как прохлада проникает в кожу.

Какое-то время мы сидим, глядя в лес. Грань здесь тонкая: мы обе виноваты, и вместе с тем обе невиновны. Я жду, когда она заговорит. Когда начинает казаться, что она не заговорит никогда, я решаю взять быка за рога. Но она поворачивается ко мне в тот же момент, что и я поворачиваюсь к ней. Она заговаривает первой.

– Прости за то, как говорила с тобой в торговом центре… и потом, – говорит она.

– Нет… тут… тут все понятно. Я… – я не могу подобрать слов, чтобы выразить свои чувства. Отчасти мне все еще хочется винить ее, но разумная часть меня не может не замечать моей двуличности.

– У меня больше никогда не было таких друзей, как ты, – говорит она, удивляя меня. Она не смотрит на меня, ее взгляд прикован к деревьям в отдалении. – Я не пытаюсь оправдать свои действия, но у меня никогда в жизни не было такой подруги, как ты, и я действительно в это верила. Я думала, что мы, правда, были друзьями. – Она поглядывает на меня и снова устремляет взгляд вперед. – В ту пору я думала, что тебе не терпелось приехать к нам из-за меня. – Выражение ее лица мрачно и печально. – Я думала, ты рада проводить время со мной, и я гордилась тем, что ты моя подруга. Если бы я знала, – шепчет она. – Мне было больно, когда я узнала, что ты вовсе не была мне другом. Ты была здесь, потому что хотела моего брата.

– Это не правда, – возражаю я. – Мы были подругами. И моя влюбленность в Эдварда никогда не сказывалась на этом.

– Ты спала с ним, – говорит она. – Ты приезжала сюда под предлогом встречи со мной, а на самом деле хотела увидеться с ним.

Я встаю.

– Ладно, прости. Я сожалею, что предала тебя и встречалась с твоим братом у тебя за спиной. Я серьезно, Элис, я никого не хотела ранить. Мы с Эдвардом полюбили друг друга, и единственное, что мы сделали неправильно – так это начали отношения, пока он не расторг брак. Если бы мы подождали, никто бы не пострадал, и мы бы жили долго и счастливо, – заканчиваю я, не сумев сдержать сарказма.

– Но ты использовала меня, – возражает она.

– Элис, дело никогда не было в тебе. Ты была мне подругой. И если ты не помнишь ничего хорошего, что у нас было, тогда мне тебя жаль. Я ценила твою дружбу, но я не виновата, что Эдвард оказался единственным, кто сумел заполнить пустоту в моей душе. Этому было очень сложно сопротивляться, но это не означает, что мы не были подругами.

– Ты мне даже не сказала, – говорит она. – Ты не доверяла мне.

– А я могла? – переспрашиваю я в неверии. – Он твой брат и был женат. Я понимала, что это неправильно, что мы… – я замолкаю, проводя руками по волосам. – Я не жалею о том, что сделала, Элис. Я сожалею о том, когда я это сделала. Ты можешь сказать мне со всей уверенностью, что была бы рада, если бы я рассказала тебе обо всем? Ты бы сохранила мою тайну?

– Ты делала все у меня за спиной, – говорит она, игнорируя мой вопрос и раздражая меня все больше. – Друзья так не поступают!

– Да? Спиной к друзьям, когда те больше всего нуждаются в поддержке, друзья тоже не поворачиваются! – огрызаюсь я. – Я готова признать, что поступила не правильно, а ты только и хочешь, что обвинять меня в том, как несчастна ты была из-за этого. А как же я? Думаешь, весело мне было в школе, когда ты ходила, состроив козью морду, и отказывалась со мной разговаривать? Ты хоть раз задумывалась, где я была за ланчем? Хочешь знать, где я была? Я каждый день просиживала обеденный перерыв на лестнице за будкой охранника, потому что не могла выносить сплетни. Мне не кому было довериться.

Она смотрит на меня с грустью.

– У тебя была семья, Элис. Вы все сплотились. У меня не было никого, и конечно, я, наверное, виновата во всем сама, но это не означает, что мне не было больно. В тот первый день, когда Джессика пришла в школу с заявлениями, ты меня даже не выслушала. Ты поехала домой и рассказала родителям. Ты пыталась все свести к себе любимой, тогда как на самом деле это касалось только меня и Эдварда. Тебе нравилась драма. Тебе было приятно быть в центре внимания и разыгрывать роль обманутой подруги. Меня это выводило из себя. Мне было невыносимо быть объектом косых взглядов и не иметь никого, с кем можно было поговорить.

– У тебя были другие друзья, Белла. Майк… даже Лорен и Джессика, – возражает она.

– Они не были моими друзьями, – фыркаю я. – Майк был с Джессикой, которая и развела скандал, а Лорен с большим наслаждением рассказала мне, что Ирина беременна! Боже! Это был удар по больному месту, – я смотрю на нее. – Ты меня даже не предупредила. Ты не сказала мне ни единого чертового слова, так что ты не имеешь права злиться на меня за то, о чем я тебе не сказала.

– Я пыталась исправиться, – тихо говорит она.

– Как? Назвав меня чертовой сукой, когда я вернулась? – холодно спрашиваю я.

Она виновато смотрит на меня.

– Для меня было потрясением узнать так о Джейкобе, – признается она.

У меня возникает чувство, что мы возвращаемся к тому, на чем остановились во время нашего последнего разговора, и у меня нет никакого желания повторять все снова. Это бесполезно.

– Мне нужно пойти проведать Джейкоба, – говорю я, идя к двери.

– Когда Эдвард вернулся из Сиэтла за вещами, он выглядел ужасно. Я еще никогда не видела его таким. Он похудел, ничто вокруг его не интересовало… будто в нем погас внутренний свет. Он был совершенно несчастен.

По какой-то причине ее описание напоминает мне о фотографии, которую Рене положила в мой альбом. Я выглядела именно так, как описала Элис.

– Я поняла, что ты выглядела точно так же, – говорит она, вторя моим мыслям. – Поэтому и попыталась поговорить с тобой. Мне было не по себе оттого, что все мы слушали отца и адвоката, и не дали тебе возможности высказать свою версию событий, – говорит она, качая головой. – Я не говорю, что ты должна была оправдываться… Я была так сосредоточена на своей боли, что совсем не брала в расчет твои чувства. Вот почему я пыталась поговорить с тобой. Я хотела знать, что это значило для тебя.

– Было уже поздно, – отвечаю я. – У меня было разбито сердце, я была беременна и напугана как никогда в жизни. И ничто из сказанного нами не исправило бы это.

Она кивает, но ничего не говорит.

– Я не использовала тебя, Элис. Я ценила нашу дружбу, но в Эдварде я нашла того, кто понимал меня. Лучше я объяснить это не могу.

Она кивает.

– Я знаю. Мы с Эдвардом много говорили об этом, когда он расстался с Ириной, и я признаю, что питала зависть к той связи, что была у вас. Наверное, поэтому я так плохо отреагировала на твое возвращение. Для меня стало потрясением, что у тебя была от него такая тайна, и что ты солгала мне, чтобы сохранить ее.

Наконец она встает.

– Мне отчаянно хотелось поехать к тебе – извиниться. Эдвард сказал, что ты не хотела видеть никого из нас и…

– Он прав, Элис. Я не хочу, чтобы мы снова и снова ворошили прошлое. Я хочу идти вперед. И как раньше уже не будет. Я лишь хочу знать, что ты и твоя семья будете правильно обращаться с Джейкобом. Это все, что меня волнует. Джейкоб хочет того же, что и все дети, – признаюсь я. – Он хочет быть частью большой семьи – иметь свое место.

– Ты думаешь ему… вам обоим здесь место, с Эдвардом?

– Я и забыла, какая ты проницательная, – говорю я, выдавив улыбку. – И отвечая на твой вопрос: я не знаю, но это мы будем обсуждать с Эдвардом. – Я опускаю ладонь на дверную ручку. – Мне нужно к Джейкобу.

– Что бы ты сделала, если бы не заболел твой отец? – вдруг спрашивает она, останавливая меня.

Я снова оборачиваюсь к ней.

– Я бы, наверное, никогда не вернулась, – признаюсь я.

– Так я и думала.

Я сажусь обратно с тяжелым вздохом.

– Я просто отвечаю честно, Элис. Нет смысла врать и говорить, что однажды я бы увидела свет в конец тоннеля и приехала искать вас всех. Я бы унесла свою тайну в могилу.

В груди тяжким грузом оседает чувство вины, когда я делаю свое признание.

– Я сожалею о смерти Чарли, – говорит она, меняя тему. – Я виделась с ним время от времени. Поначалу было неловко, но в итоге я смогла здороваться с ним, будто тебя и не было вовсе. Он не говорил о тебе, и я перестала спрашивать.

– Ты всегда ему нравилась. Но после… не думаю, что он доверял кому-то из вас.

– Я не могу смириться, что он отказался рассказать о тебе, – продолжает она. – Можно подумать, что, будучи отцом, он бы понял, чего это все стоило Эдварду.

– Он сожалел об этом, – говорю я. – Перед смертью он сказал мне, что жалел, что помог мне убежать от проблем. Он ненавидел Эдварда за то, что тот, будучи женатым мужчиной, обрюхатил его дочь и ушел.

– Но Эдвард не знал, что ты беременна, – вступается Элис.

– Если бы он приехал повидаться со мной хоть раз, может, я бы сказала ему. Я каждый день ждала хоть слово от него. Я не могла звонить вам домой или в клинику… он там больше не работал. Я никак не могла с ним связаться, поэтому ждала, когда он придет ко мне. Он этого не сделал.

Она смотрит на меня, раздражая жалостью во взгляде, потому что я чувствую ее внутри. Я чувствую жалость в той девочке с разбитым сердцем, которой я была.

– Они с Ириной на какое-то время уехали в Сиэтл. Она настояла, – тихо говорит Элис. – Папа сказал, что будет лучше, если никто из нас не станет с тобой контактировать, чтобы скандал утих. – Она смотрит на меня умоляющим взглядом. – Мне было больно, Белла. Я не могла заставить себя говорить с тобой, и я была предана своей семье.

– Мы обе извинились, – говорю я, устав от этого. – И опять начинаем ворошить все заново, давай уже бросим эту тему?

Она печально кивает, и я возвращаюсь в дом.

Джейкоб все еще в гараже восхищается машинами. Эдвард подходит ко мне, как только я вхожу в дом, и я вижу, как сильно ему хочется меня обнять, потому что сама хочу того же.

Эммет открывает двери машины и впускает Джейкоба внутрь, одновременно отвечая на его вопросы. Подняв голову, он подмигивает мне, и я улыбаюсь в ответ.

– Как все прошло с Элис? – шепчет Эдвард, проводя костяшками пальцев вдоль моей руки.

– Странно, – отвечаю я, пожав плечами. – Вновь подругами мы не стали, если ты об этом спрашиваешь.

– Сегодняшний день стал настоящей катастрофой, – говорит он, тяжело вздыхая.

Я смотрю, как Джейкоб бегает вокруг желтого порше Элис. Он широко улыбается, его глаза горят от волнения.

– Не совсем, – говорю я. – Но мне хочется отсюда уехать.

Джейкоб заглядывает в машину, и я слышу, как Эммет объясняет ему показатели на приборной панели. Эдвард пользуется возможностью, чтобы отвести меня из поля зрения Джейкоба. Обхватив руками, он крепко меня обнимает.

– Прости, что заставил вас обоих проходить через это, – бормочет он мне в волосы. – Я знаю, что Джейкоб хотел с ними познакомиться, но я тоже этого хотел. Мне стоило знать, что Карлайл попытается нас расстроить.

Я смотрю ему в глаза.

– Мне все равно, что он говорит нам или о нас, но мне не все равно, когда дело касается Джейкоба. Я рада, что он не стал распространять свое отвратное поведение на Джейкоба.

Он чмокает меня в губы, и раздается рев порше. Джейкоб визжит от восторга.

– Я больше тебя сюда не привезу, – говорит Эдвард.

Я качаю головой.

– Нет. Может, у нас получится выстроить какие-то отношения с Эсми… и Элис, но я не хочу, чтобы Джейкоб приезжал сюда, пока Карлайл дома. Я знаю, что порой им придется сталкиваться, но я не хочу, чтобы они виделись на его территории.

Двигатель стихает, и Эдвард отпускает меня.

– Я хочу убедиться, что у Эсми все хорошо, перед отъездом. Ты не против?

Я зову Джейкоба и говорю ему, что мы скоро уезжаем, что сразу же протрезвляет его. Когда мы с Эдвардом уходим, я улыбаюсь, услышав, как сын просит Эммета пообещать, что тот возьмет его покататься на его джипе.

Розали сидит в гостиной одна.

– Осталась одна-одинешенька? – спрашиваю я.

– Элис с Джаспером моют посуду, – отвечает она.

Я сажусь рядом с ней.

– Эдвард пошел проведать Эсми, – говорю я. – Надеюсь, он не станет ругаться с Карлайлом.

Она улыбается.

– Не беспокойся за Эдварда. Он может справиться с Карлайлом. – Она смотрит на меня с мгновение. – Я восхищаюсь тем, как вы двое справились сегодня. – Она отпивает вина и улыбается. – Хотя мне кажется, что не будь здесь Джейкоба, внутренности Карлайла были бы размазаны по всему полу!

Я грустно улыбаюсь.

– Когда Карлайл только приехал, я думала, Эдвард его ударит. Я должна была его остановить.

– Жаль, – усмехается она. – Я думаю, удар по голове или пинок по яйцам значительно улучшил бы манеры Карлайла. – Она выглядит задумчиво. – Хотя он был совершенно очарован Джейкобом. Мальчик очень обаятелен.

– Я не уверена, что мне это нравится.

– Ох, я не думаю, что Карлайл сможет повлиять на Джейкоба, он очень предан тебе. Мне кажется, Джейкоб уловил отношение Карлайла к тебе лучше, чем ты думаешь. Он очень быстро назвал твоими заслугами все, за что его хвалил Карлайл.

– Я рада, что мы встретились с тобой и с Эмметом на прошлой неделе. Хорошо, что вы здесь, – искренне говорю я. – Так гораздо легче.

Она улыбается мне доброй улыбкой.

– Ты уже приняла решение пойти на бал?

– Я не знаю, – отвечаю я, мотая головой.

– Хорошо, поедем по магазинам за платьем в следующие выходные, – говорит она. – В Сиэтл. Можем посвятить этому целый день.

– Я не сказала, что пойду, – возражаю я.

– Ну конечно сказала! – настаивает она с улыбкой. – Если бы собиралась отказаться, ты бы уже сделала это. – Она встает. – Пойду поищу своего мужа. Позвоню тебе на следующей неделе, и мы договоримся точно. – Она останавливается в дверях. – Хочешь, позовем Элис?

Мое восхищение ее настойчивостью быстро испаряется.

– Нет, – говорю я, качая головой. – Лучше не стоит.

– Ладно, – говорит она невозмутимо. – Я тебе позвоню.

Джейкоб возвращается в гостиную и спрашивает, где все. Я говорю ему, что Эсми пошла прилечь, а Элис и Джаспер моют посуду. Мы идем на кухню попрощаться со всеми, но там никого нет.

Когда мы возвращаемся в гостиную, Эдвард уже прощается с Джаспером и Элис.

– Спасибо, что приехали, – говорит мне Элис, делая шаг вперед. – Я… э-э… я надеюсь, мы сможем поговорить снова.

Я киваю, но ничего не обещаю.

Когда мы выходим на улицу, Джейкоб уже сидит в машине, и я спрашиваю у Эдварда, что случилось с Эсми.

– Они ругались, – говорит он с грустью. – Я не стал вмешиваться.

Я касаюсь его руки.
– Мы попытались.

– Может, я потом организую встречу с Эсми у меня дома, пообедаем вместе, – говорит он, с надеждой глядя на меня.

– Была бы рада, – говорю я. Я ценю старания Эсми, и предпочла бы встретиться с ней снова на нейтральной территории.

Мы садимся в машину, и Джейкоб жалуется, что проголодался, потому что не доел обед.

Эдвард разворачивается в кресле к нему лицом.

– Любишь китайскую кухню?

Джейкоб кивает и смеется.
– Да. Мы живем над китайским рестораном.

Эдвард поглядывает на меня и снова обращает свое внимание на Джейкоба.

– Замечательно! Я знаю место в Порт-Анджелесе, там лучше всего готовят дим-сам. Может, посмотрим фильм и поужинаем?
(Прим. Пер.: дим-сам – китайское блюдо, похожее на пельмени).

Лицо Джейкоба сияет от радости, и мое, наверное, тоже. День был непростой, и было бы неплохо завершить его на приятной ноте.

Когда мы возвращаемся в Форкс, на часах нет еще и девяти, но Джейкоб уже крепко спит на заднем сидении, когда Эдвард подъезжает к дому.

Я открываю дверь, и Эдвард относит Джейкоба в дом.

– Отнести его сразу наверх? – спрашивает он, остановившись в коридоре.

– Да, он спит на большой кровати. Раскладная кровать моя.

Эдвард спешит наверх, а я иду на кухню поставить кофейник. За ужином мы спросили Джейкоба, как ему знакомство с семьей. Он пытался скрыть разочарование, но оно было очевидным. Он сказал, что ему понравилась встреча, но ему было некомфортно за ланчем.

Эдвард спросил, не хотел ли бы он, чтобы Эсми присоединилась к нам за обедом у него дома. Джейкобу, похоже, понравилось предложение. Обсудив этот вопрос, Джейкоб спросил, когда мы снова поедем в Сиэтл.

Я стою, опершись на кухонную стойку, и думаю о грядущих выходных. Я понимаю, что со все большим нетерпением жду проводимого с ним вместе времени, и когда Эдвард опирается в стол руками по обеим сторонам от меня, заключив меня в ловушку, я улыбаюсь.

– Мне пора ехать, – шепчет он, уткнувшись мне в шею. – Путь неблизкий.

Он не прижимается ко мне, но я все равно ощущаю жар его тела и чувствую чистый, теплый запах. Во мне разгорается непрошеное возбуждение, и в этот самый момент я ненавижу ту часть себя, что хочет не торопиться.

– И хотя сегодня все прошло неважно, спасибо за сегодняшний день, – бормочет он, касаясь губами моей кожи. Он целует меня у основания шеи и обхватывает руками.

– Эдвард, – стону я.

– Ммм?

– Я устала тебя отталкивать, – я издаю вялый смешок. – Но я…

Я чувствую, как он улыбается мне в шею.

– Я справлюсь, – шепчет он.

– Да?

Его ладонь медленно скользит по моему животу, согревая кожу и распаляя кровь. Я жду, что он остановится, но он этого не делает. Он смело обхватывает мои груди руками и легко сжимает, вызывая у меня стон.

– Да, – повторяет он, гладя мои соски пальцами. – Хочешь знать как?

Прежде чем я успеваю ответить, он высовывает язык, и пульсирующую точку на моей шее словно бы пронзает разряд молнии.

– Да, – вздыхаю я.

Он придвигается еще ближе, и впечатляющие очертания его возбуждения прижимаются к моей спине и пояснице.

– Я уже пробовал тебя, – хрипит он. – Я прикасался, облизывал и чувствовал каждый дюйм твоего тела. Я чувствовал, как ты кончаешь мне на язык и сжимаешься вокруг моего члена. – Он опускает одну руку и, обхватив мое бедро, притягивает меня ближе к своему возбуждению. – Я был так глубоко в тебе, что не знал, где заканчиваюсь я, и начинаешься ты. – Его губы оставляют легкие поцелуи вдоль шеи, а зубы покусывают мочку уха. Его дыхание горячее и тяжелое. – Так что я знаю, что тебя стоит подождать, детка. – Он всасывает мочку моего уха в рот и отпускает. – У меня достаточно воспоминаний, которые будут согревать меня ночью – теперь-то я могу позволить себе наслаждаться ими.

– Ты злодей, – шепчу я. – Оставляешь меня в таком состоянии.

Он издает низкий, гортанный смешок, проводя рукой по моему животу.

– Я уверен, ты сможешь что-нибудь придумать, чтобы снять напряжение.

– Я сплю в одной комнате с сыном, – замечаю я.

Он проводит рукой по груди и приподнимает мой подбородок. Прижавшись к моим губам, он старательно меня целует и, отстранившись, смотрит в глаза.

– Я заметил, что в душе у тебя съемная насадка, – улыбается он.

Мое тело напрягается от воспоминаний, которые пробуждают его слова. Я игриво ударяю его по руке, но он не отводит взгляда.

– Я серьезно. Я бы очень хотел отвести тебя наверх и воспользоваться ей с тобой. Прошло так много времени с тех пор, как я имел удовольствие видеть, как ты кончаешь.

Мое дыхание становится прерывистым, когда он неторопливо проводит пальцем по шву на джинсах прямо между моих ног. Он ненадолго задерживается прямо у центра.

– Эдвард, – молю я.

В ответ он крепко прижимается губами к моим губам и проталкивает язык мне в рот. Опьянев от страсти, я крепко обнимаю его, и он сажает меня на стол, заставляя развести ноги. Он встает между ними и с силой прижимается к каждой части моего тела, жаждущего его.

– Ты помнишь, как хорошо было, ведь правда? – стонет но мне в рот.

– Я бросила попытки забыть, – признаюсь я.

Его поцелуй становится нежным, и он снова прижимает меня к груди, глядя мне в глаза. Он долго смотрит на меня с трепетом во взгляде, гладя по волосам и по щеке.

– Не знаю, как я сумел уйти от тебя, – шепчет он. – Было так больно. – Он зажмуривается, и на его лице отражается стыд. – Даже не могу представить, насколько хуже было тебе. – Когда он снова открывает глаза, они полны сожаления. – Я знаю, что никогда не сумею загладить свою вину, но никогда не перестану пытаться.

Мои глаза жгут горячие слезы, и я прижимаю палец к его губам, заставляя замолчать. Он целует кончик пальца, и его глаза тоже начинают блестеть от слез.

– Жаль, что мне нужно уходить, – тихо говорит он. – Я хочу обнимать тебя всю ночь и никогда не отпускать. У нас никогда этого не было.

Я больше не могу сдерживать слезы, и он обнимает меня, пока я плачу. В его словах все, что я когда-либо хотела услышать, и хотя я уверена, что моя реакция вызвана чувством облегчения – мне все равно больно.

Он крепче обвивает мои ноги вокруг своей поясницы и снимает меня со стола. Я утыкаюсь ему в шею, пока он несет меня в гостиную и кладет на диван. Я жду, что он встанет, но он ложится рядом со мной, заключая в объятья.

– Уже поздно, – говорю я, беспокоясь, что его ждет такой долгий путь.

– Мне все равно, – отвечает он. – Я не готов уходить. Уеду утром, пока Джейкоб не проснулся.

Я прижимаюсь к его груди, наслаждаясь утешением его объятий. Он целует меня в висок и смотрит мне в глаза.

– Ты все, чего я когда-либо хотела, – шепчу я.

Он крепче прижимает меня к себе и утыкается лицом в мои волосы.

– Я твой, – обещает он. – Если ты меня примешь.