 Новая страсть Диснея – пересъемка своих старых мультсказок в формате игрового кино: за последнее время Мышиный дом анонсировал почти два десятка таких проектов и обещает наполнять ими кинотеатры как минимум до 2020 года. Win это или fail? Мы попробовали разобраться, почему это происходит и чем может быть чревата подобная стратегия.
Сначала небольшая выжимка из новостной ленты. «Алиса в Стране чудес» (и ее сиквел), «Ученик чародея» (ремейк одной из новелл рисованной «Фантазии»), «Золушка», «Пит и его дракон», «Малефисента» (новое переложение «Спящей красавицы») и «Книга джунглей» уже выпущены на экраны. В работе сейчас находятся «Круэлла» (предыстория «101 далматинца»), продолжение «Мэри Поппинс», «Питер Пэн» и его спин-офф «Динь» о маленькой фее Динь-Динь. А еще – «Русалочка», «Меч в камне», «Красавица и чудовище», «Винни-Пух», «Чип и Дейл», «Дамбо», «Ночь на Лысой горе» («полный метр» по мотивам еще одного сегмента «Фантазии»), «Щелкунчик» (впервые засветившийся у Диснея там же), «Аладдин», «Король Лев», «Мулан» и пр. Некоторые из этих проектов атакуют экраны уже в следующем году, другие все еще ищут режиссеров, у третьих пока нет даже сценариев – но в целом, как сказал бы Никита Сергеевич Хрущев, «цели ясны, задачи определены».
Идея о том, что шедевры можно выстреливать конвейерным способом, очевидно, понравится не всем. Как минимум потому, что она выглядит оскорбительно по отношению к оригиналам, каждый из которых считался штучным произведением (а теперь выходит, что уже нет). Однако в некотором роде этот ход был неизбежностью. Ведь рисованная анимация уже давно не является приоритетом для Мышиного дома – гласно или негласно, но ее признали «морально устаревшей» техникой (пусть даже это и мировая классика, любимая всеми с детства). Старые франшизы попросту пришли к тупику, поскольку все «самые полные специальные издания» диснеевских хитов давно выпущены и раскуплены и добавить к ним нечего. Рисованными сиквелами эти ленты по вполне понятным причинам уже никто не продолжит, а игровыми – как-то нелепо. Нужна полная перезагрузка.
Кто-то спросит: почему бы не делать новые фильмы, вместо того чтобы паразитировать на старых франшизах? Голливудские продюсеры ответят, что паразитирование меньше подвергает студию финансовым рискам. Домашний рынок сужается, отбивать бюджеты стало сложнее, так что любой свежий сюжет рассматривается студийными экзекьютивами как афера с непредсказуемым исходом, в то время как перелицовка уже известной зрителям истории значительно повышает шансы на успех. Взглянем на статистику: в 1991 году лишь два фильма из первой десятки кассовых рекордсменов были сиквелам или ремейками. В 2011-м сиквелы и ремейки подчинили себе топ-10, а те два фильма-исключения, которые с натяжкой можно назвать «свежими», все равно являлись адаптациями известных комиксов. Disney хоть и поглядывал на конкурентов, но долго не решался заняться клонированием. Однако в итоге, обжегшись на многообещающих проектах вроде «Джона Картера», «Принца Персии», «Одинокого рейнджера» и «Земли будущего», сдался и он, решив не рисковать и сосредоточиться на «проверенных временем рецептах». Причем не просто на сказках, а именно на тех, которые уже когда-то были им адаптированы. И это, разумеется, не случайность. И даже не кризис идей, которым сегодня принято все объяснять.
Ругать студию бессмысленно, поскольку зрители сами помогли запустить конвейер ремейков – они проголосовали за него долларом. В первой половине 90-х Дисней отметился серией весьма успешных анимационных лент («Красавица и чудовище», «Аладдин», «Король Лев» etc.). В то время еще никто не заикался о закате века 2D-анимации, и когда в 1996 году мейджор совершил неожиданный ход, выпустив на экраны игровой ремейк своего хитового мультфильма 60-х годов «101 далматинец», это рассматривалось по большей части как прихоть: ну, сделали, ладно, почему бы и нет. Между тем «пробный шар» выбил призовые очки, став самым кассовым семейным фильмом года. Дисней не мог не взять этот факт на заметку, хотя, вероятно, и слишком всерьез тоже не воспринял (в конце концов студия выпускала и другие фильмы, так что это могло быть простым совпадением). Но в 2010 году, когда Мышиный дом уже освоил трехмерную анимацию, а рисованная стала превращаться в анахронизм (за несколько лет был выпущен лишь один двухмерный мультфильм – «Принцесса и лягушка»), ситуация повторилась – теперь с игровым ремейком «Алисы в Стране чудес». Конечно, студия «подстелила сенца», перелопатив сюжет, чтобы фильм выглядел не совсем уж полной копией мультфильма, а чем-то вроде сиквела, накачала картинку компьютерными эффектами и выдала зрителям модные стереоочки – но все равно в целом это была та же история, с теми же героями и основными сюжетными перипетиями. Пипл проглотил и облизнулся.
Естественно, когда фильм собирает больше миллиарда, это уже не шутка, а очевидный win. Что ж удивляться последствиям? Когда «Малефисента» по мотивам истории о Спящей красавице подтвердила подозрения продюсеров, заработав 750 млн., а следом за ней собрала солидные полмиллиарда игровая версия «Золушки», в сюжетном плане представлявшая собой слепок с одноименного мультфильма без какого-либо намека на новизну, студийному начальству оставалось лишь просмотреть список самых значительных анимационных фильмов прошлых десятилетий и жирно обвести красным маркером те, которые могли бы произвести аналогичный эффект. То есть подзабытые, но все же хорошо известные старшему поколению названия. Ведь именно старшее поколение поведет детишек в кино, и, значит, нужно говорить с ним на понятном языке – языке его собственного детства.
Схема эта не так нова, как кажется. Ведь не Дисней придумал Пиноккио, Безумного Шляпника, Белоснежку, Питера Пэна, Ариэль, Винни-Пуха и Маугли. Эти и другие сказки, легшие в основу его главных хитов, на момент выхода рисованных экранизаций уже были хорошо знакомы зрителю: родители, водившие детей в кинотеатры в 40-е, 60-е, 80-е годы, знали их как минимум из книг, которые им читали их родители перед сном. То, что мы наблюдаем сегодня, это, по сути, уже ремейки ремейков. Но есть один нюанс в духе «так, да не так».
Дисней, безусловно, был гением. Однако гений его состоял отнюдь не только в популяризации рисованной анимации – Уолт пекся о содержании не менее чем о форме. Беря старые и зачастую довольно жуткие сюжеты, он «одомашнивал» их – убирал всякие намеки на негатив (кровь, трупы, каннибализм, вырванные сердца и выклеванные глаза, которых с лихвой хватало в старинных сказках), расцвечивал сюжет драматическими конфликтами и музыкальными номерами, педалировал победу добра над злом, выводил в финале прозрачную мораль – в общем, делал то, что культурологи позже назовут «диснейфикацией». Его «мягкие», глянцевые адаптации классики отвечали тайным желаниям родителей ХХ века, они делали классику безопасной, пригодной к показу детям, и эта большая работа заслуженно ценилась зрителями, находила отражение в высоких кассовых сборах и растаскивалась на цитаты. Говоря «волшебная сказка» во второй половине ХХ века, люди подразумевали – «как у Диснея». Хотя Уолт Дисней умел превращать в такие сказки не только старинные легенды, но и книги, и реальные истории, переизобретая их персонажей по безотказной формуле, на которую впору было оформлять патент. Это столь внушительным образом влияло на массовую культуру, что адаптированные версии многими впоследствии воспринимались как нативные (некоторые люди до сих пор удивляются, узнавая, что в книге Андерсена о Русалочке, оказывается, не было хеппи-энда).
В сегодняшнем тренде подобной адаптационной работы не заметно. Она есть, конечно, но чисто стилистически Диснея нельзя сделать «еще более диснеевским», чем он уже есть. В свое время сам Уолт Дисней, объясняя, почему ему неинтересно заниматься продолжением «Трех поросят», сказал: «Нельзя превзойти поросят с помощью поросят». К сожалению, сегодняшнего руководителя Walt Disney Studios Алана Хорна, занимающего свой пост с 2012 года, больше волнует не новизна, а «стабильные финансовые показатели», которых от него ждет совет директоров. Так что и текущий результат вполне соответствует замаху.
Судите сами. Красивые актеры, трехмерные задники, фотореалистичные текстуры, впечатляющие трюки и сказочные существа – все это, конечно, здорово, но не уникально: такого добра сегодня навалом у других студий, просто, может быть, бюджеты у конкурентов поменьше. Спин-оффы, приквелы и ремейквелы (ремейки, замаскированные под сиквелы) – уж точно не «новое слово» в Голливуде. Монополиями на сами сказочные темы Дисней не обладает: экранизировать братьев Гримм, Шарля Перро и других авторов может любой желающий, что и проделывается ежегодно киностудиями всего мира. Может быть, новизна достигается через придание сюжетам более мрачной тональности? Полноте, этим на «фабрике грез» не занимается сегодня только ленивый, а конкретно для Диснея это и вовсе шаг назад, нечто вроде попытки вывернуть обратно носки, уже когда-то вывернутые им наизнанку. Попытка эта на самом деле не более чем имитация, ибо в ближайшем рассмотрении «новая мрачность» до возвращения к корням никак не дотягивает: семейный рейтинг G все равно никогда не позволит рассказать зрителям, как сестры Золушки отрубили себе пальцы на ногах, чтобы втиснуть толстые ступни в хрустальные туфельки, или как принц изнасиловал Спящую красавицу (Марк Романек был уволен с поста режиссера «Золушки» как раз потому, что всерьез пытался «сделать помрачней»). С той энергичностью, с какой маятник когда-то качнулся в «светлую» сторону, в обратную его не качнешь – производство хорроров попросту разрушит репутацию студии.
То есть если раньше Дисней предлагал и уникальную форму, и достаточно перелопаченное содержание, то игровые ремейки по большому счету не могут похвастать ни тем, ни другим. Когда-то студия действительно изменяла базовые сюжеты, подчас весьма радикальным образом (см. оригиналы «Русалочки», «Лиса и пса», «Собора Парижской богоматери» и т.д.), но теперь она не столько переделывает сюжеты, сколько просто раздувает их, жертвуя уникальностью своего торгового предложения ради временной выгоды.
В этом суть любого ремейка: продать старое, притворившись, что оно новое. И, увы, здесь неуместны вольности, доступные иным хоррор-ремейкам (оставить центрального персонажа, полностью изменив сюжет, как в «Пятнице, 13-е», или, наоборот, оставить костяк сюжета, но населить его новыми персонажами, как в «Зловещих мертвецах»). Дисней не заплывает далеко за буйки – нельзя. Ведь его цель – повторить старый финт, затащив в кино ностальгирующих родителей вместе с детьми, которым рассказываемая история еще не знакома. Чтобы родители не скучали на сеансе, производится косметический ремонт: история делается чуть «темнее», сюжет частично меняется, но не слишком сильно – ведь, чтобы вызывать чувство ностальгии, сюжет должен оставаться узнаваемым. Если же взять в работу другую сказку, «недиснеевскую», фокус может и не сработать.
Что хорошего может быть в такой «вторичной переработке»? Для студии, в общем-то, ясно что: деньги. Это в конце концов просто отличный повод протащить старую историю по большому экрану лишний раз. А приучив детей к тому, что Дамбо и Чип с Дейлом – не мультяшные, а игровые персонажи, можно будет снимать потенциальные продолжения, сопровождая их одноименными сериалами, комиксами и брендовыми кепками – все как любит «фабрика грез». Для Голливуда, каждые несколько лет впаривающего зрителям Бэтмена, Халка и Человека-паука в новых упаковках, это давно освоенный процесс. Просто таково уж свойство человеческой психики, что особо удачные и любимые массами истории, считающиеся авторскими, уникальными, штучными, вызывают наиболее возмущенный гул а-ля «не трогайте святое» при попытке их переснять (и этот гул всегда Голливудом игнорируется, как и в данном случае). Как несложно заметить, прочие киностудии уже не мыслят своего существования без дрожжевого роста раскрученных франшиз (удобных уже тем, что их заголовки служат им наилучшей рекламой), Дисней же лишь готовится присоединиться к этому клубу. Учитывая, что финансовый эффект ремейков давно изучен и доказан, даже странно, что этого не произошло раньше.
Для зрителей, однако, в переупаковке старых сюжетов тоже есть плюсы: например, ремейкизация позволяет избавить рассказ от архаической патины, убрать из повествования скользкие моменты, которые в глазах современных детей выглядят как расизм, сексизм или просто вопиющая неполиткорректность, приблизить сюжет к оригиналу или просто осовременить историю, адресовав ее конкретно людям, живущим во второй половине десятых годов XXI века. Да и, чего греха таить, временами ремейки бывают очень хороши: ведь и «Нечто», и «Лицо со шрамом», и «11 друзей Оушена», и даже «В джазе только девушки» – это переделки более ранних фильмов, и мы бы не наслаждались ими сегодня, если бы киностудии не верили, что хитовые сюжеты прошлого могут выиграть от переотливки их в более современном ключе.
Почему при всем этом диснеевские ремейки многих заставляют ворчать? Как минимум потому, что их нужность все же сомнительна, и тем более сомнительно, что они нужны в таком количестве. Голливуд и так переполнен вторичным материалом, ценность которого зачастую состоит лишь в том, что обновленный сюжет стал понятен даже дураку. Если зритель освобожден от необходимости вникать в исторический контекст оригинала (или читать исходную книгу, натыкаясь на непонятные слова и продираясь сквозь пояснительные сноски снизу страницы), это еще не делает историю лучше, это лишь делает ее более массовой. Кто-то из кинокритиков заметил в своем отзыве на «Золушку», что сегодняшний Дисней не пытается снова переизобрести колесо, он просто лакирует то колесо, которое у него уже есть. И это достаточно справедливое замечание.
Конечно, еще какое-то время ремейки будут приносить деньги. Но что дальше? Сиквелы и сиквелы? Нужно понимать, что в долгосрочной перспективе вторичные сюжеты не способны генерировать продажу сувенирной продукции так, как это удается незаезженным анимационным историям – например, «Рапунцели» или «Холодному сердцу». Именно над такими историями следовало бы работать студии, заботящейся о своем будущем (пусть бы даже она и владела тройкой голливудских тузов – Lucasfilm, Pixar и Marvel). Не стоит забывать, что в массовом сознании Дисней – это все-таки мультфильмы, а не кино. Диснеевский мультфильм всегда можно было без особого труда различить в гуще конкурентской продукции; диснеевские фильмы с живыми актерами в основной своей массе такой славы никогда не имели и достаточно легко забывались (кто сегодня вспомнит, например, «Попая» с Робином Уильямсом?). Конечно, со стороны Алана Хорна и Ко грех было бы не воспользоваться моментом и не попробовать выжать из раскрученной интеллектуальной собственности пару лишних монет, но рано или поздно все равно встанет вопрос о поиске новых тем.
Не факт, впрочем, что все анонсированные ленты действительно появятся на свет: если зрителю надоест, он даст об этом знать через падающие сборы, и шквал диснеевских ремейков захлебнется. Достаточно вспомнить волну дурно сделанных и выпущенных прямиком на хоумвидео сиквелов к старым мультфильмам, которыми Дисней накормил аудиторию в 90-е: негативная зрительская реакция в итоге заставила студию свернуть деятельность в этом направлении. Похожее может случиться и сегодня. Потому что хотя некоторым диснеевским историям и впрямь не помешала бы новая обертка, в масштабе конвейера это очевидно не будет парадом шедевров – скорее торговлей разогретыми в микроволновке пирожками. По деньгам это может быть выгодно (как минимум до какого-то момента), но репутационные потери – а они неизбежны – могут заставить основателя студии перевернуться в гробу. Стоит ли одно другого?
Статистика показывает обе стороны этой медали. Например, за десятилетие между 2003 и 2012 годами было выпущено 122 ремейка, в сумме давших впечатляющие 12-миллиардные сборы. Казалось бы, не это ли показатель качества? Правильный ответ: все не так просто. Если суммарный среднестатистический рейтинг оригиналов, выведенный критиками на сайте Rotten Tomatoes, равнялся 78%, то средний рейтинг ремейков составил посредственные 46%. Как можно понять из этих цифр, качество или новизна – отнюдь не главные вещи для зрителей, набивающих залы. Так зачем же массовый зритель вообще смотрит ремейки (а если и протестует, то лишь против их качества и количества)? Возможно, затем, что знакомый сюжет действует на зрительское сознание как машина времени: киноэкран, транслирующий одни и те же сюжеты, демонстрирует, что хоть где-то в нашем стремительно меняющемся мире еще есть стабильность. Предсказуемость успокаивает и убаюкивает, она позволяет сбежать в другую, знакомую с детства реальность, где трава ярче, где нет проблем перенаселения, беженцев, терроризма и глобального потепления, где люди не страдают лишним весом, а добро и зло без труда можно отличить друг от друга. Заплатить за билет и унестись эмоциями в прошлое, где все было хорошо, – не это ли для многих зрителей является истинной подоплекой походов в кинотеатр в эпоху тотальной ремейкизации? Не считая, конечно, попкорна. Текст: Артем Заяц
За информацию спасибо сайту https://www.film.ru.
Зачем студия Уолта Диснея массово переснимает свои анимационные хиты
|
вы можете рассказать о себе и своих произведениях немного больше, создав Личную Страничку на сайте? Правила публикации читайте в специальной 
0
