 Вы думали, о «50 ОТТЕНКАХ СЕРОГО» все забыли до выхода следующего фильма? Ничего подобного. 18 июня в продажу вышло продолжение трилогии о страсти студентки и рокового миллиардера. На этот раз в романе изложены уже известные события первого тома, но от лица Кристиана Грея (собственно, книга называется «Грей»). Надо сказать, что Э. Л. Джеймс в очередной раз не изобрела велосипед: прием с рассказом одной и той же истории с двух разных точек зрения за последнее время эффектно использовали и в «Исчезнувшей», и в сериале «Любовники». Более того, подобная задумка была даже у Стефани Майер, чьи «Сумерки» вдохновили Джеймс на создание ее эпика.
При определенном умении новый ракурс мог бы оживить даже примитивно написанную историю «Золушки XXI века», попавшей под плеть прекрасного принца. Увы, лучше не стало (да и с чего бы). Мы прочитали (да, ПО РАБОТЕ) и частично перевели «Грея» и поняли, что, во-первых, половину текста составляет копипаст из «50 оттенков серого», а во-вторых, писательнице удалось сочинить столь же картонный мужской персонаж, как и женский. Тем не менее за первый уикенд книга продалась миллионным тиражом и, очевидно, разнесет еще пару вредных идей об отношениях по всему миру — в частности, о различиях полов. Мы решили сравнить первую и последнюю книги и посмотреть, как, по мнению автора «Оттенков», одну и ту же ситуацию воспринимает герой и героиня.
Первая встреча:
- Я открываю дверь, заглядываю внутрь и, споткнувшись о собственную ногу, падаю головой вперед. Черт, ну нельзя же быть такой неуклюжей! Я стою на четвереньках в дверях кабинета мистера Грея, и чьи-то добрые руки помогают мне подняться. Дурацкая ситуация. Я боюсь поднять глаза. Черт! Да он совсем молодой. «Мисс Кавана, — едва я поднимаюсь на ноги, он протягивает мне руку с длинными пальцами. — Кристиан Грей. Вы не ушиблись? Присаживайтесь».
Молодой, высокий и очень симпатичный. В великолепном сером костюме и белой рубашке с черным галстуком. У него непослушные темно-медные волосы и проницательные серые глаза, которые внимательно меня разглядывают. Проходит какое-то время, прежде чем я вновь обретаю дар речи. <...> Если ему больше тридцати, то я — испанский летчик. Бессознательно я протягиваю ему руку. Когда наши пальцы соприкасаются, по моему телу пробегает странная, пьянящая дрожь. Я в смущении отдергиваю руку. Наверное, электрический разряд. Мои ресницы хлопают в такт биению сердца.
***
- Мне приходится подняться из-за суматохи в дверях: вихрь из каштановых волос, бледных рук, ног и коричневых ботинок кубарем вваливается в мой офис. Подавляя свое закономерное раздражение подобной неуклюжестью, я спешу помочь девушке, приземлившейся на четвереньки на пол. Придерживая ее за плечи, я помогаю ей подняться.
Чистый и смущенный взгляд девушки заставляет меня замереть. Ее глаза невероятного зелено-голубого цвета смотрят на меня бесхитростно: на мучительную долю секунды мне кажется, что она видит меня насквозь, и я оказываюсь перед ней полностью уязвим. Эта мысль так выбивает меня из колеи, что я стремительно гоню ее прочь. У нее небольшое, приятное лицо, зардевшееся румянцем — невинная бледная роза. На секунду я задумываюсь о том, вся ли кожа у нее настолько же идеальна — и какой бы розовой и разгоряченной она стала бы от обжигающей розги. Черт.
Встреча в хозяйственном магазине:
- Я выхожу из-за прилавка и стараюсь держаться как ни в чем не бывало, но на самом деле сейчас у меня в голове только одна мысль: лишь бы не упасть. Ноги внезапно превратились в желе. Как хорошо, что я сегодня надела свои лучшие джинсы. «Это в электротоварах, в восьмом ряду». Мой голос звучит чуть радостней, чем следует. Я смотрю на него и сразу же об этом жалею. Черт, какой же он красивый.
«Только после вас», — произносит Грей, сделав мне пригласительный жест рукой с безупречным маникюром. Мне трудно дышать: сердце бьется у самого горла и вот-вот выскочит изо рта. Я иду по проходу в секцию электрооборудования. Как он оказался в Портленде? И что ему надо в «Клейтонсе»? Крошечный, незагруженный уголок моего сознания — вероятно, расположенный в основании продолговатого мозга — подсказывает: «Он здесь из-за тебя». Нет, ерунда, не может такого быть! Зачем я могла понадобиться этому красивому, богатому человеку с изысканными манерами? Мысль кажется мне нелепой, и я выкидываю ее из головы.
***
- Она выходит из-за прилавка, указывая на один из рядов. На ней конверсы. Невольно я задумываюсь, как бы она выглядела на высоких каблуках. Лубутены… Только лубутены. «Это в электротоварах, в восьмом ряду». Ее голос дрогнул, и она покраснела… Надежда расцвела у меня в груди — я не оставил ее равнодушной. Значит, она не лесбиянка. Я ухмыльнулся.
«Только после вас». Я пропускаю ее вперед, чтобы она показала дорогу. Идя вслед за ней, я получаю возможность насладиться ее потрясающей задницей. Ее длинный густой хвост отсчитывает время, будто метроном, в такт аккуратному покачиванию ее бедер. Она действительно полный набор: милая, вежливая и красивая, со всеми физическими характеристиками, которые привлекают меня в сабмиссивах. Наверняка она ничего не знает о таком образе жизни — моем образе жизни, — но я очень хочу приобщить ее.
Первый поцелуй:
- В ожидании лифта я подсматриваю за Кристианом сквозь ресницы, а он краем глаза поглядывает на меня. Я улыбаюсь, его губы кривятся. Лифт приезжает, мы заходим внутрь. Вдруг по какой-то необъяснимой причине (возможно, из-за нашей близости в замкнутом пространстве) атмосфера между нами меняется, заряжаясь опьяняющим предчувствием. Мое дыхание учащается, сердце бьется сильнее. Он чуть поворачивается ко мне, его глаза темнее графита. Я кусаю губу.
«К черту бумаги», — рычит Грей. Он набрасывается на меня и прижимает к стене лифта. Прежде чем я успеваю опомниться, он словно тисками сжимает рукой мои запястья и поднимает их мне над головой, при этом бедрами прижимая меня к стене. О-о! Другой рукой он тянет вниз мой конский хвост так, чтобы лицо обратилось к нему. Его губы касаются моих. Мне почти больно. Я испускаю стон в его раскрытый рот; воспользовавшись этим, он проникает языком в образовавшееся отверстие и начинает уверенно изучать мой рот. Меня никто так не целовал. Немного нерешительно я тянусь языком ему навстречу, и мы сливаемся в медленном эротическом танце прикосновений и ласк, чувственности и страсти. Теперь он крепко держит меня за подбородок. Мои руки пригвождены к стене, голова запрокинута, его бедра не дают мне пошевелиться. Я чувствую животом его эрекцию. О господи... Он хочет меня! Кристиан Грей, прекрасный, как греческий бог, хочет меня, и я хочу его... прямо здесь, в лифте.
***
- По дороге к лифту она поглядывает на меня сквозь густые ресницы и застенчиво улыбается. Я сам ухмыляюсь в ответ. Что, черт возьми, она делает со мной? Когда лифт приезжает, я пропускаю ее вперед. Я нажимаю кнопку первого этажа — двери закрываются. В закрытом пространстве лифта осознание ее присутствия накрывает меня с головой. Шлейф ее сладкого аромата проникает в мои чувства… Ее дыхание становится слегка прерывистым, и она зазывающе поглядывает на меня. Черт. Она покусывает губу. Она точно делает это нарочно. На долю секунды я проваливаюсь в ее чувственный, завораживающий взгляд.
Она не отступает. У меня встал. Сразу. Я хочу ее. Здесь. И сейчас. Прямо в лифте. Слова вырывались словно из ниоткуда: «К черту бумаги!» — я инстинктивно схватил ее и прижал к стене. Чтобы она не могла прикоснуться ко мне, я сжимаю обе ее руки у нее над головой. Плотно стиснув их одной ладонью, другой я хватаю ее за волосы, ища своими губами ее. Она стонет мне в рот, зов сирены, и я наконец-то могу попробовать ее на вкус: мята, чай и целый плодоносящий фруктовый сад. На вкус она так же хороша, как на вид. Она напоминает мне о благословенных временах. Боже мой. Я страстно хочу ее. Я хватаю ее за подбородок, углубляя поцелуй, и ее язык робко прикасается к моему... Исследуя. Обдумывая. Чувствуя. Целуя меня в ответ. Господь всемогущий!
Знакомство с красной комнатой:
- Я словно перенеслась во времени в XVI век, в эпоху испанской инквизиции. Ни фига себе! <...> Мое подсознание в ужасе сбежало, или валяется в нокауте, или перевернулось кверху килем и затонуло. Я оцепенела. Я могу видеть и воспринимать, но не в силах высказать, что чувствую. Да и что можно сказать в ситуации, когда обнаруживаешь, что потенциальный любовник — абсолютно чокнутый садист или мазохист? Страшно... Да. Это самое сильное чувство. Однако, как ни странно, я боюсь не его: думаю, он меня и пальцем не тронет без моего согласия. В голове крутится множество вопросов. Почему? Как? Когда? Как часто? Проходя мимо кровати, я провожу пальцем по искусной деревянной резьбе одной из колонн. Это просто произведение искусства.
«Скажи что-нибудь», — приказывает Кристиан обманчиво спокойно. «Ты делаешь это с людьми или они делают это с тобой?» Его рот кривится — то ли от смеха, то ли от облегчения. «С людьми?» — он медлит пару секунд, обдумывая ответ. «Я делаю это с женщинами, которые сами того хотят». Как-то непонятно. «Если у тебя есть добровольцы, зачем ты привел сюда меня?» — «Я очень хочу делать это с тобой. — «Ой». Я ловлю ртом воздух. Почему? Я бреду в дальний конец комнаты и задумчиво провожу рукой по высокой, достающей мне до талии кожаной скамье. Ему нравится мучить женщин. От этой мысли мне становится тошно.
***
- Ана стоит в центре комнаты, изучая всю эту параферналию, ставшую частью моей жизни: флоггеры, розги, кровать, скамью… Она молчит, вбирая в себя все вокруг. Единственное, что я слышу, — это оглушающее биение моего сердца, разгоняющего кровь, шумящую у меня в ушах. Теперь ты знаешь. Я — такой. Она поворачивается и пронзительно смотрит на меня. Я напрасно жду, что она скажет что-нибудь: подпитывая мою агонию, она молча проходит вглубь комнаты, заставляя меня идти вслед. Она очерчивает пальцами замшевый флоггер, один из моих любимых. Я объясняю ей, как он называется, но она не реагирует. Она подходит к кровати, трогая все, изучая, пробегая пальцами по резным колоннам. «Скажи что-нибудь», — я прошу. Ее молчание невыносимо. Мне надо знать, готова ли она на подобное.
«Ты делаешь это с людьми или они делают это с тобой?» Наконец-то!
«С людьми?» Мне захотелось прыснуть от смеха. «Я делаю это с женщинами, которые сами того хотят». Она готова к диалогу. Надежда еще есть. Она хмурится. «Если у тебя есть добровольцы, зачем ты привел сюда меня?» — «Я очень хочу делать это с тобой». Мое воображение захлестнули образы ее связанной в разных позах в комнате: на кресте, на кровати, на скамье… «О!» — отвечает она, медленно направляясь к скамье.
Первый секс:
- «Согни ноги в коленях», — велит он, и я торопливо повинуюсь. «Сейчас я вас трахну, мисс Стил». При этих словах головка его члена почти утыкается мне в промежность. «Трахну жестко», — шепчет он и входит в меня. «А-а!» — кричу я от щемящей боли где-то внутри: Кристиан лишил меня девственности. Он замирает, его глаза сияют торжеством, рот слегка приоткрыт. «У тебя там так тесно... Не больно?». Я отрицательно мотаю головой, мои глаза широко раскрыты, руки сжимают его предплечья. Я чувствую его в себе. Он неподвижен и ждет, чтобы я привыкла к новым ощущениям. «Сейчас я буду двигаться, детка», — предупреждает Кристиан. Ох. С утонченной медлительностью он отодвигается назад, а потом снова входит в меня — со всей силы. Я опять вскрикиваю, и он замирает. «Еще?» — «Да», — выдыхаю я. Я не сдерживаю стоны. Мое тело принимает его в себя... О-о, как приятно. «Хочешь еще?» — «Да!» — умоляю я.
На этот раз Кристиан не останавливается. Он опирается на локти, и теперь я чувствую на себе вес его тела. Сначала он движется медленно, свободно выходя и входя в меня. По мере того как я привыкаю чувствовать его внутри себя, мои бедра начинают неуверенно двигаться ему навстречу. Он движется все быстрее и быстрее в беспощадном неослабевающем ритме, и я подхватываю это движение. Кристиан сжимает мою голову руками и жадно целует, прикусывая нижнюю губу. Он чуть смещается, и теперь я чувствую, как где-то глубоко во мне нарастает уже знакомое чувство. Я вся деревенею, трепещу, обливаюсь потом... О господи... Я и не знала, что так бывает... Даже не представляла, что может быть так хорошо. Мысли разбегаются... остаются лишь ощущения... только он... только я... о, пожалуйста... «Кончай, Ана», — шепчет он почти беззвучно. От его слов я обмякаю, достигнув высшей точки блаженства, и распадаюсь на тысячу частей. Сразу вслед за этим он проникает еще глубже и, со стоном выдохнув мое имя, замирает, кончая в меня.
***
«Согни ноги в коленях», — направляю я ее. Так будет проще. Был ли я когда-либо прежде столь возбужден? Я с трудом сдерживаюсь. Не понимаю, в чем дело… Наверное, в ней. Почему? Грей, соберись! Я принимаю позу, которая позволит мне взять ее в любой момент, как только я пожелаю. Ее глаза широко распахнуты, в них читается мольба. Она правда очень хочет этого… Не меньше меня. Должен ли я быть нежным и продлить агонию, или решительно перейти к делу? Я перехожу. Я должен обладать ей. «Я собираюсь трахнуть вас, мисс Стил. Жестко». Один резкий толчок, и я внутри. Ф.А.К. В ней так чертовски тесно. Из ее груди вырывается крик. Черт! Я сделал ей больно. Я хочу двигаться, раствориться в ней, и мне приходится собрать всю свою волю, чтобы удержаться. «У тебя там так тесно... Ты в порядке?» — спрашиваю я осипшим, полным желания шепотом, и она кивает, ее глаза раскрыты еще шире. Она как рай на Земле тесно сжала меня внутри. И хотя ее руки лежат на моих предплечьях, мне плевать. Тьма бездействует — возможно, потому, что я хотел ее так долго. Я никогда не испытывал такого желания, такой… жажды прежде. Это новое чувство, новое и сияющее. Я так многого хочу от нее: ее доверия, покорности, подчинения. Я хочу, чтобы она принадлежала мне, но прямо сейчас… я принадлежу ей.
«Сейчас я буду двигаться, детка». Мой голос напрягается, когда я медленно выхожу из нее. Это настолько необыкновенное, острое чувство: ее тело нежно, но крепко обхватывает мой член. Я проникаю в нее еще раз и беру ее, зная, что никто до меня там еще не был. Она судорожно вздыхает еще раз. Я останавливаюсь. «Продолжать?» — «Да», — она переводит дыхание. На этот раз я вхожу в нее глубже. «Еще?» — умоляю я, на моем теле выступают капельки пота. Ее доверие поражает меня, и я начинаю двигаться по-настоящему. Я хочу, чтобы она кончила. Я не остановлюсь, пока она не кончит. Я хочу владеть этой женщиной, ее душой и телом. Я хочу, чтобы она содрогалась вокруг меня. Черт. Она начинает отвечать на каждое движение, подстраиваясь под мой ритм. Видишь, как отлично мы подходим друг другу, Ана? Я сжимаю ее голову, фиксируя ее на месте в то время, как овладеваю ее телом, и крепко целую, заполняя ее рот. Она вся замирает и напрягается подо мной… черт побери, да. Ее оргазм близок. «Кончи для меня, Ана», — требую я, и она кричит, чувство охватывает ее полностью, она откидывает голову, приоткрыв рот, с закрытыми глазами… Мне хватает одного вида ее экстаза. Я взрываюсь в ней, теряя разум и чувства, выкрикивая ее имя. Я кончаю в нее.
Подписание контракта:
- «Ты сказала, никакого фистинга. Еще возражения будут?» — мягко спрашивает Кристиан. Я сглатываю. «Анальный секс мне не нравится». — «Я согласен убрать фистинг, но у меня серьезные планы на твой зад, Анастейша. Но торопиться не будем, тем более с наскока это не делают». Он самодовольно ухмыляется. «Твоему заднему проходу потребуется тренировка». — «Тренировка?» — переспрашиваю я шепотом. — «О да. Нужно осторожно его подготовить. Поверь, анальный секс может доставлять большое удовольствие. Но если мы попробуем и тебе не понравится, можно обойтись и без него».
Кристиан улыбается мне, а я только хлопаю глазами. Неужели он думает, что мне понравится? Откуда он знает, что это приятно? «А ты сам пробовал?» — шепчу я. — «Да». Ох, ни фига себе! Хватаю ртом воздух. «С мужчиной?» — «Нет, я никогда не занимался сексом с мужчинами. Это не мое». — «С миссис Робинсон?» — «Да». Вот дерьмо.
***
- «Ты сказала, никакого фистинга. Еще возражения будут?» — спрашиваю я. Она сглатывает. «Анальный секс мне не нравится». — «Я согласен убрать фистинг, но у меня серьезные планы на твой зад, Анастейша». Она резко вдохнула, не спуская с меня глаз. «Но торопиться не будем, тем более с наскока это не делают», — я не могу не ухмыляться. «Твоему заднему проходу потребуется тренировка». — «Тренировка?» — ее глаза полезли на лоб. «О да. Нужно осторожно его подготовить. Поверь, анальный секс может доставлять большое удовольствие. Но если мы попробуем и тебе не понравится, можно обойтись и без него».
Ее шокированное выражение лица доставляет мне огромное удовольствие. «А ты сам пробовал?» — спрашивает она. «Да». — «С мужчиной?» — «Нет, я никогда не занимался сексом с мужчинами. Это не мое». — «С миссис Робинсон?» — «Да». И ее огромным резиновым страпоном.
Судьбоносная порка:
- Куда идти? Что делать? Бежать? Остаться? Я вне себя от ярости, по щекам текут жгучие слезы, и я со злостью вытираю их ладонью. Хочется забиться в угол, свернуться калачиком и забыться. Мне нужно исцелить расшатанную веру. Как я могла быть такой глупой? Я пытаюсь осторожно потереть горящие огнем ягодицы. Как больно! <...> О чем я только думала? Почему позволила ему так с собой поступить? Я хотела последовать за ним во тьму, однако тьма оказалась слишком непроглядной. Эта жизнь не для меня. Какое запоздалое прозрение! Нужно отдать Кристиану должное — он предупреждал меня, и не раз. Разве я виновата, что он ненормальный? Я не могу дать ему то, в чем он нуждается. Теперь я понимаю. И я больше не позволю ему так с собой поступать. Раньше он мог ударить меня, но никогда не бил так сильно. Надеюсь, сегодня он остался доволен. Я всхлипываю в подушку. Мне придется уйти. Он не останется со мной, если я не дам ему того, чего он хочет. Почему, ну почему меня угораздило влюбиться в Пятьдесят Оттенков?
Почему я не влюбилась в Хосе, Пола Клейтона, кого угодно — в такого же, как я? О, этот потерянный взгляд Кристиана, когда я вышла из комнаты! Я была так сурова с ним, так потрясена его жестокостью... Сможет ли он простить меня... Смогу ли я его простить? Мысли путаются. Подсознание печально качает головой, внутренней богини не видать. Мне хочется к маме. Я вспоминаю ее прощальные слова в аэропорту: «Прислушивайся к зову сердца, дорогая, и прекрати копаться в себе. Расслабься и получай удовольствие. Ты так молода, солнышко. Тебе столько еще предстоит узнать! Чему быть, того не миновать. Ты заслуживаешь самого лучшего». Я прислушалась к зову сердца — и что получила? Горящую от боли задницу и сломленный дух.
***
Огрызнувшись, она вышла из игровой комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Ошеломленный, я уставился на закрытую дверь, ее слова отдавались эхом в моей голове. Какой же я безнадежный мудак. Никто никогда не уходил от меня. Что за черт? Рефлекторно я взъерошил волосы, пытаясь обдумать ситуацию рационально. Я просто отпустил ее. Я не зол. Я… Что? Я наклонился, чтобы поднять ремень, подошел к стене и повесил его на крюк. Кажется, я еще никогда в жизни не получал такого удовольствия. Мгновение назад я чувствовал себя легче, груз неопределенности между нами исчез. Свершилось. Наконец-то мы дошли до этого. Теперь, когда она знает, что именно ее ждет, мы можем двигаться дальше.
Я говорил ей: такие люди, как я, любят причинять боль. Но только тем женщинам, которым это нравится. Мое беспокойство стало нарастать. То, как она отреагировала, — перед глазами встал ее образ: израненной, испуганной, гонящей меня прочь. Меня охватила тревога.
За информацию спасибо сайту http://www.wonderzine.com.
Главные сцены «50 оттенков серого» глазами Анастейши и Кристиана
|
что в 
0
, поскольку дальше знакомится с этим произведением уже нет желания... все тоже самое только изменены пару слов 
так ия могу написать новую "Войну и мир" 
