Связующим звеном между Беллой Свон и Волчьей Стаей стал её близкий друг Джейкоб Блэк (Тэйлор Лотнер), который является членом Волчьей Стаи и который любит Беллу, хотя она неизменно предана своему парню-вампиру Эдварду Каллену (Роберт Паттинсон). На пресс-конференции в Лос-Анджелесе для "Затмения" члены Волчьей Стаи Часк Спенсер (который играет Сэма Улея), Алекс Мераз (который играет Пола) и Джулия Джонс (которая играет Ли Клируотер) присели, чтобы дать откровенные интервью о своих персонажах и о том, как Сумеречная франшиза изменила их жизнь.

Джулия, каково это: вступить в Волчью Стаю и быть одной из немногих женщин в стае?

Джонс: Знаете, всё прошло довольно быстро. Ты вдруг почти что вброшена в эту группу мальчиков, но я росла сорванцом, так что мне было это знакомо. У меня есть младший брат в том же возрасте, как некоторые из них. И в некотором роде, на начальном этапе это было откликом. Но в ходе съёмок и некоторой прессы, то, что мы делаем, мы стали делать как дома. Сейчас это как семья, и это великолепно!

Вы были фанатами двух первых фильмов Сумеречной саги? Знали вы о них, поскольку вы были вброшены на съёмки слишком быстро?

Джонс: У меня много друзей, которые являются большими фанатами саги. Раньше я никогда не читала их, но у меня была действительно хорошая подруга, которая рассказывала мне о роли Ли Клируотер в фильме "Сумерки". Она сказала: "Они собираются сделать с ней кино, и ей будешь ты. Это будет твоей ролью." И знаете, то, что вы слышите, вошло мне в одно ухо, а вышло из другого. Это как "Сладкое. Для меня она хочет самое лучшее" или что-то вроде этого.

А потом, когда мне позвонили на прослушивание, я никогда раньше не думала, что это случится; это произошло в прошлом году, примерно в это же время, и я смотрела, думаю, игру Селтикс/Лейкерс в каком-то сумасшедшем месте. Я получила вызов на прослушивание и всё, что я слышала: "Ты идёшь на прослушивание на роль Ли Клируотер в "Сумерки". У меня была какая-то примитивная реакция - моё сердце забилось очень быстро, и я тяжело дышала. Не знаю, это было очень странно. И я пошла на работу.

Для вас, ребята, каково это было - работать с режиссером Дэвидом Слейдом в "Затмении", по сравнению с Крисом Вейцем в "Новолунии"?

Спенсер: Они оба очень хорошие режиссеры. Дэвид точно знает, чего хочет. Как и Крис. Но то, что мне нравится в Дэвиде - это быстрота, скорость. Мне нравится работать с разными режиссерами; это держит меня в тонусе. Он милый, обаятельный человек. Я видел его фильм, вампирский [фильм] "30 дней ночи". Я увидел его примерно за год до всего этого. Да, с ним всё было очень быстро. Для меня, во всяком случае, в моём опыте работы с ним.

Мераз: Я с удовольствием работал с ним, так как экспериментирую в создании короткометражных фильмов, и, будучи кинопроизводителем и увидев его процесс, могу сказать, что он больше кинопроизводитель, а не просто режиссер. Эти моменты, когда он угрожает приобрести себе камеру и снять это. Он так увлечен. На шее у него всегда есть камеры, и он документирует весь процесс. Так что это очень интересно увидеть; это вдохновляет.

И Крис Вейц просто невероятен. Я имею ввиду, он такой джентльмен, и для меня быть частью такого явления, как Сумеречная сага, - действительно здорово; что кто-то у руля так просто и ровно руководит нами. И теперь, когда мы перешли в другой фильм, мы знаем суть. Мы знаем, куда с этим идти, и Дэвид просто замечательно подходит для того, чтобы взять на себя франшизу.

Какая сцена была самой трудной и почему?

Джонс: На самом деле, думаю, что самая трудная сцена была для меня самой интересной. В конце фильма в самый разгар сражения была одна такая сцена; шёл дождь, было очень холодно. В ней было так много героев, поэтому на съемочной площадке было довольно хаотично, и всё должно было случиться, действительно, очень быстро.

Думаю, это была сцена, которую первоначально предполагалось завершить в течение двух дней, а на деле она была снята за вдвое большее время, чем предполагалось. Мы сильно замерзли, на нас было мало одежды. Также от нас требовались и эмоции. Это был вызов, но после определенного момента ты просто наслаждаешься. Ты с кучей великолепный людей и в замечательном месте, делаешь то, что тебе нравится.

Мераз: Думаю, она действительно рассказала о самой трудной сцене. Мы бежали, лил дождь, мы шли по воде...

Джонс: Расскажи, что с тобой случилось.

Мераз: Я понял, что передо мной всё как бы танцует, и почувствовал, что хорошо стою на ногах. Я сказал остальным: "Ладно, ребята, там скользко. Не переносите вес на пятки. Переходите на подушечки ног. Вы будете лучше сцепляться с землей, и сила сцепления будет намного лучше." Нам пришлось срезать край, а всё остальное было здорово.

А потом, я, конечно, поскользнулся и упал. Весь в грязи, в воде. Я вышел, и в сцене это было использовано. Вы увидите. Там, в сцене, где Джейкобу ломают кости и мы бежим к нему. И если вы увидите меня, я позади, с ухмылкой на лице, потому что они использовали тот момент, когда я, скользя, пытаюсь не рассмеяться.

Джонс: Я просто помню, как когда мы прибежали и обратили внимание, я помню, что-то вроде: "А где Алекс?". А потом Алекс появляется, и я вижу, что он весь в грязи. Я слышала, как Дэвид сказал: "Вот оно" Это прекрасно!"

Мераз: Это было реально!

Спенсер: Это было по-настоящему. Я слышал тебя! Когда мы уже все остановились... Я слышал, как ты поскользнулся и упал.

Мераз: Это как F-бомба!

Спенсер: Я слышал эту F-бомбу!

Считаете ли вы, что Сумеречная франшиза создала больше возможностей для американских индейцев-актёров вне Саги?

Спенсер: Да, до сих пор. Она создала их. Что мне нравится, так это то, что именно это привело нас к поп-культуре таким образом, каким ранее никогда не было сделано в кино. Я работаю 10 лет, и эти 2 года также работал здесь; нас привели к тому месту, где мы не всегда играем из-за кожи и перьев. Вот как мы оплатили наши сборы.

И это отчасти СМИ, а также те, кто приняли нас как других, а не просто мистические фигуры с другой кожей и перьями. И больше всех остальных к нам склоняются дети. Вот что по-настоящему здорово.

Джонс: Это то, что волнует и меня. На время мы поставлены прежде всего перед детьми и людьми, которые ещё раздумывают о том, кто такие индейцы. Думаю, вероятно, наиболее важный аспект в этом – как коренные индейцы изображены в этом фильме. Поэтому я чувствую многих зрелых людей и в средствах массовой информации, пытаюсь понять их. Я актриса из американских индейцев. И это не совсем нормально для тех людей, которые выросли на просмотре таких индейских фильмов как «Танцы с волками», «Джеронимо».

Мераз: И если говорить об этом более подробно в современной обстановке. Как сказал Часк, кожа и перья – предмет старины, у нас нет лук и стрел. У нас даже нет одежды.

Джонс: Это шаг в правильном направлении.

Спенсер: Это компромисс.

Вы слышали что-либо от Национальных Американских племён, и, в частности, от племени Квилетов?

Мераз: Самая захватывающая вещь в описании племени, которая фактически существует, – то, что Стефани [Майер, автор серии «Сумерки»] взяла от племени; она своего рода соединила это в мире фантазии. Но теперь множество людей едут в Вашингтон: они идут в Ла Пуш, где на самом деле обитает племя Квилетов, и они больше познают. Им приходится задавать вопросы, больше узнавать о культуре.

И я думаю, это прекрасно, что они обращают внимание на ознакомление и рассказ истории, реальной истории создания. Это важно. Я думаю, фанаты настолько заинтересованы в этом, что они хотят знать, откуда это взялось, где корни волчьей стаи.

Спенсер: И отовсюду на родине мы получаем отзывы. Как будто они говорят: «Самое время». У нас была сумасшедшая поддержка от родичей в резервациях. Это просто открыло для нас совершенно другую дверь. А также, это ещё и небольшое бремя, потому что теперь мы, похоже, должны быть образцами для подражания. Это тоже немного пугает меня, потому что это тяжёлая ноша.

Джонс: Настолько приятно слышать от людей, которые уважают тебя и видят тебя в этих местах, в которых они думали, никогда не могли бы быть даже в мечтах. Это волнующе. Ты действительно чувствуешь, будто открываешь мысли людей, которые иначе думали, что они не могли мечтать больше. И это такой огромный шанс. Это такой дар.

Спенсер: По статистике, мы не должны быть здесь. Мы росли в резервациях и я не знаю, бывал ли там хоть кто-то из вас, но это страна Третьего Мира. Знаете, там много нищеты, алкоголизма, много наркотической зависимости. Так что, нам очень повезло быть здесь, и мы это знаем. Мы очень удачливы и признательны за это.

Джулия, вы в «Джоне Хекс». Вы можете рассказать о своей роли и впечатлениях от съёмок?

Джонс: Это тоже был невероятный опыт. Мою героиню зовут Кэсси, она - жена Джона Хекса. Она и их маленький сын убиты в начале фильме, и это в каком-то роде мотивация Джона Хекса. Он становится очень озлобленным и начинает убивать. Он - охотник за головами (прим. пер.: наёмный убийца).
Этот опыт настолько удивителен, потому что я была в команде с Джошем [Бролин] и с Джоном Малковичем, и с Майклом Фассбендером, который является невероятным актёром. И моё участие было недолгим.

Мераз: Это не много о нас говорит. Она снималась с нами и «Мне это не нравится, но мне нравится это».

Джонс: Алекс!

Мераз: Шучу я. Мы всегда дразним друг друга.

Джонс: Иногда он заходит слишком далеко.

Из того, что показано в фильме о создании Волчьей Стаи есть что-то правдивое?

Мераз: Это взято из фактической истории создания, но немного перевёрнуто, знаете? В мифологии истории создания говорится, что потомки Квилетов пришли от волков, но они не были способны изменяться обратно. И это та часть, которую Стефани взяла и использовала в книге, будто мы способны преобразовываться обратно и так далее. Но она провела много исследований об этом, даже о названии.

Думаю, что есть определённая история создания и миф, что в Ла Пуш первый белый человек, который когда-либо был в резервации, носил фамилию Свон. Так что она использовала такие незначительные вещи как это, что я нахожу действительно интересным, что она сделала своё домашнее задание.

Вы можете больше рассказать о любовном треугольнике между Сэмом, Ли и Эмили?

Спенсер: Это случилось, когда вампиры вернулись. Сэм Улей… он стал оборотнем и не знал, что с ним происходит. Он не знал, почему это случилось, и таким образом, он проходил через всё это в одиночку. У него не было никого, кто мог бы помочь ему, провести через это. И фишка в том, что он встречается с Ли, но затем происходит импринтинг (это когда ты запечатляешься на кого-то, это твой спутник, твоя родственная душа). И так получилось, что это была Эмили, её кузина.

После Сэма были другие члены племени, которые проходили через те же изменения, и он помогал им, и в большей степени как тренер или спонсор, в каком-то роде, помогал выдержать это. И это то, что он делал с Джейкобом в книгах. В своё время он покалечил Эмили - несчастный случай. Вот поэтому у неё шрамы на лице. Вот и любовный треугольник между ними, и это вы тоже увидите немного в фильме, где она бросает на меня несколько неэтичные взгляды время от времени.

Это удивительная история. Мне она нравится, и это действительно то, что привлекло меня в Сэме; мне нравится, что там присутствует эта трагедия. Он не хотел этого в начале. Никто никогда не хотел бы такого, но у него не было выбора. Думаю, это тоже отличает нас от вампиров, потому что в этом у некоторых из них есть выбор. У него не было выбора. Мне нравится этот персонаж.

Таким образом, Сэм ощущает затруднительное положение Джейкоба?

Спенсер: О, да, он чувствует. У него просто выбора не было, да. И фактически, Джейкоб законный вожак стаи. Он не хочет этого, так что передал это право мне. К сожалению, я единственный, кто должен вести стаю. К сожалению, Сэм единственный, кто должен вести стаю, и если вы пройдётесь дальше по книгам, вы узнаете, что произойдёт. Вот и история Сэма, Эмили и Леи.

Джонс: А ещё это интересно, потому что один из наиболее важных аспектов у волков - мы слышим мысли друг друга, когда мы волки. Ну, это почти как внутри Стаи существует свой собственный мирок, вот как это работает. Это подтекст в фильме. Я имею в виду, я ведь не знаю, как это возможно - изобразить людей, читающих мысли друг друга. Я могу слышать мысли Сэма о своём лучшем друге и мысли о жалости по отношению ко мне.

Спенсер: Разве это не отвратительно? В реальной жизни, это будет ужасно.
Как вы чувствовали себя, присоединившись к франшизе, в которой так много фанатов?

Мераз: Это, как прыгать на горячей сковороде. Ты просто знаешь, что должен быть подготовлен ко всему, и надеешься, что подготовлен хорошо. Это определенно интересно. Я почувствовал большую ответственность. Возвращаясь к тому, что мы разговариваем с теми, кто является представителями рас, и должны быть примером для коренных жителей. Я приходил к помощи отговорок и проводил «здоровые» и благополучные конференции, и преподавал искусство и танец, так что знал, что буду примером для подражания и это было немного страшно.
Но я убедился, что, во-первых, могу представить себя в лучшем свете. Я пытался подготовиться как можно лучше. И просто убедившись, я читал книги, делал домашнюю работу, и, к счастью, по пути у меня появилось много великолепных друзей, которые помогали мне, чтобы под сенью всего, что на меня свалилось, я чувствовал себя комфортно.

Джонс: Я была в ужасе. И до сих пор иногда нахожусь. Но в начале в твоей жизни это средненько, а потом всё, что ты получаешь, становится намного, намного меньше. Вы должны просто принять это и насладиться этим, потому что ты – часть чего-то, что привлекает так много людей. И думаю, что если сделать так, я не знаю, все мы настолько привыкли к нашим персонажам и рассказам этих историй.

Я была так удивлена, как мгновенно сориентировались Тэйлор и Кристен. Они были первыми двумя, кого я встретила. Я просто чувствую, что всё очень, очень обоснованно, и думаю, это потому, что мы просто показываем свою работу, и мы всё равно делаем всё, что можем. Я чувствую, что что-то превращает работу в развлечение. Это тоже забирает страх.

Спенсер: Легко работать с таким распределением ролей. Некоторые из них работают постоянно, а некоторые – это их большой перерыв, и мы знаем. Мне нравится скромность каждого. Каждый осознает, что это дар. Слишком часто такого не происходит. И когда я вступил в эту франшизу, я знал, что это будет великая Сага, но такого не ожидал. Нет такой книги, которая учит, что делать и как работать на таком уровне.

Так что я обязательно, прежде чем войти в неё, обозначил все границы и знаю, что хочу говорить, а что - нет. И есть способы сохранить тайну. Есть способы сделать это и управлять собой, и в то же время хорошо работать. Потому что, в конце концов, мы просто актёры. Мы очень удачливые актёры. Это великолепная франшиза, и это будет феномен поп-культуры, который, правда, тоже когда нибудь пройдёт. И мы пытаемся использовать хорошую возможность. Я хочу сказать, есть удивительные возможности и есть удивительный опыт. Я могу поделиться с этими двумя, и это великолепно.

Мераз: [Говорит шутя] С другой стороны, я получил книгу «Как сделать это в Голливуде, 101». Ты можешь взять её в библиотеке.

Спенсер: Она написана мной, не так ли?

Джулия, ты и БуБу Стюарт были новым дополнением в уже, как казалось, сложившейся группе актёров. Есть ли в Волчьей Стае «дедовщина» за экраном?

Джонс: Я бы сказала, в волчьей стае каждые пять минут над кем-то подшучивают, и для меня это половина всего времени. «Дедовщина»? Алекс, это определенно к тебе.

Мераз: Нет-нет. На самом деле, когда кто-то был взят на эти избранные роли, ты знаешь, что они прошли через многое. Потому что существует так много людей, которые хотят попасть в эту франшизу, что мы тотчас раздражаемся, правда. Когда БуБу и она прошли кастинг, даже Ксавьер [Самюэль] был как ‘American Idol’ (телешоу на телеканале FOX, основанное на популярном британском шоу Pop Idol. Смысл передачи — соревнование на звание лучшего начинающего исполнителя в США - примеч. переводчика). Тысячи людей потерпели неудачу. Первая твоя реакция – снимаешь шляпу и говоришь: «Хорошая работа. Поздравляю.» И тогда просто знакомишься с ними, но я не думаю, что это «дедовщина». Лично для меня, я просто много дразнюсь. Это-то и есть роль Пола.

Спенсер: В «Новолунии» это просто мальчики. Мы много дразнили друг друга и держались очень просто. Если бы будем оскорблять друг друга, эго слишком раздуется.

Джонс: У меня всегда такое ощущение, что в моей голове кто-то есть.

Спенсер: Или на спине.

Джонс: Я всегда чувствовала, что меня касаются какие-то вещи.

В «Рассвете» есть ли что-то, на что вы надеетесь получить для своего персонажа в сюжетной линии?

Спенсер: Больше волчьей стаи. Думаю, они будут очень хороши в сюжетной линии. И фанаты, тоже, и съёмочная площадка Стефани, так что они действительно буду сохранены… А фанатам, очевидно, очень нравится сага, потому что они довольны. Но, думаю, «Рассвет» будет тоже таким. Они собирается вознаградить фанатов по заслугам.

Легенды про каких американский индейцев вы читали или слышали и вам захотелось просто сыграть их или создать кино?

Спенсер: Для меня лично, я бы сказал, что всегда был увлечен вождём Сумасшедшая Лошадь. Он из моего племени – сиу, - и я читал о нём много книг. Это то, что мне бы хотелось довести до экрана. Я не хочу сыграть его. Думаю, я хотел бы режиссировать это. Это просто один из тех фильмов, о котором не знают люди. Это мифическая фигура и воин, и лидер, который завораживает меня, как персонаж.

Джонс: Сакхаджавея? Существует кино, сделанное про Сакхаджавею? Она была в нескольких фильмах, но…

Мераз: «Ночь в музее».

Джонс: Это не считается. Существует не так много женщин из американских индейцев, которые являются выдающими деятелями. Были некоторые – Покахонтас и Сакхаджавея. Я слышала рассказы членов моей семьи, но для девушек это не то самое.

Мераз: Я никогда не думал об этом. Но подумаю.