Зима...Окончен бег.
И незачем искать вину
Конкретных лиц.
И не о чем спросить
Упавших с неба птиц
Лишь обстоятельства виной
Тому, что стало всем судьбой
Такой...

И пусть, как пепел, снег
Ложится, засыпая сны сгоревших лет,
Сметая ложный блеск смешных теперь побед,
Надежд несбывшихся земных,
Неясных образов ночных,
Пустых...
(Complex numbers)

Гермиона пыталась выглядеть бодро, но её попытки раз за разом терпели крах. Неприятные ощущения в предплечье усиливались с каждым мгновением. Ситуацию ухудшало то, что она понятия не имела, что происходит. Было страшно. В груди образовался тугой комок, не дающий до конца продохнуть. Всё вокруг смешалось, а к горлу подступила тошнота.
На Малфоя медленно накатывала паника. Он не знал, что делать, и самое главное, что всё это значит. Мысли о том, что напоминали её татуировка и это состояние, старался гнать прочь.
Они трансгрессировали к воротам. Сейчас Драко проклинал излишнюю заботу о безопасности штаба. Из-за неё пришлось связываться с дежурным и бежать через сад. Он увязал ногами в снегу, поскальзывался и злился с каждым мгновением всё сильнее. Наконец его уже изрядно помутневшему взгляду предстала бежевая дверь их комнаты. К этому моменту лицо Гермионы стремилось сравняться по цвету со стенами, зрачки были расширенны, а руки иногда подрагивали, словно сводимые судорогой.
Драко положил Гермиону на кровать, а сам опустился на колени рядом и поймал её руку. Она сжала его ладонь с такой силой, что Малфой поморщился. Однако это принесло ей небольшое облегчение: направив силы одно конкретное действие и в одну конкретную точку, разум перестал фокусироваться только на боли.
— Что со мной? — чуть слышно спросила Гермиона, еле шевеля губами. Было видно, что это дается ей с трудом. В голосе проскальзывали ноты отчаяния. — Рука как будто… как будто в огне.
Договорив, она закашлялась.
Несколько мгновений Драко молчал. Измученный, потухший взгляд Гермионы прожигал его, причиняя практически физическую боль.
— Я не знаю, — почти честно ответил он. Несмотря на то, что подозрения были, Малфой не хотел озвучивать их Гермионе раньше времени. Если предположение верно, то лучше ей сейчас не волноваться ещё сильнее. Хотя, куда уж?..
Но она уже не слушала. Лежала, не двигаясь, и считала про себя, как пульсирует от боли контур на её руке. Раз, два, три…
На какое-то мгновение Драко подумал, что ей стало легче, но тут Гермиона снова скорчилась от боли, которая усилилась в несколько раз и стала немного другой: не глухо пульсирующей, а острой, как от пореза. Терпеть больше не было сил. На лбу выступила испарина, а во рту появился солоноватый привкус. По-видимому, она прикусила щеку.
Свободной рукой Гермиона схватила покрывало, как будто желала вырвать кусок прямо из середины, а второй ещё сильнее сдавила руку Драко.
Слезы всё-таки потекли по щекам, но она, похоже, этого не осознавала. Пыталась что-то сказать, но из-за всхлипов и охрипшего, почти пропавшего голоса Драко не мог разобрать ни слова.
Малфою начало казаться, что он и сам постепенно терял ощущение реальности. Время замедлилось, и весь мир слился в одну точку: её огромные глаза на побелевшем лице. Вскрики эхом отдавались в висках, а разум был воспален от попыток понять, как он может помочь ей.
— Грейнджер! Гермиона… — несколько раз позвал Драко, но она его не слышала. А через некоторое время впала в забытье. Малфой понимал, что приводить её в чувства бессмысленно. В ушах у него шумело, а взгляд следил за слезинкой, медленно стекающей по щеке Гермионы. Драко смотрел на неё несколько секунд, а потом резко очнулся, вынырнув из этого состояния, как из воды. Сделал глубокий вдох, встал, накрыл Гермиону одеялом и, прошептав «Потерпи немного», вышел из комнаты.
Дверь за ним громко хлопнула, оставив неприятный звон в ушах.
— Блейз! — закричал Малфой. Он опрометью спустился по лестнице и столкнулся с Луной Лавгуд, которая выходила из кухни. Та удивленно посмотрела на него:
— Что-то случилось? Выглядишь так, будто три часа спасался от погони.
— Гермиона… — только и смог выговорить Драко, убрав со лба прилипшие пряди. По взгляду лица Луны можно было предположить, что она собиралась сказать в адрес последней что-то нелицеприятное, но потом ещё раз посмотрела на Драко и серьезно спросила:
— Что с ней?
— Ей плохо, — начал Драко. — На руке появилась черная метка. Что это значит?! — он сорвался на крик, ведя себя так, как будто Луна имеет отношение к случившемуся.
— О черт… — произнесла последняя серьёзно. Её лицо вмиг приняло озадаченное выражение, а глаза сузились. — Дело — дрянь.
— Что это значит? — повторил Драко свой вопрос.
— Это Призыв, — произнес Блейз, бесшумно вышедший из двери позади Малфоя. Тот вздрогнул и резко оглянулся. — И сбавь, пожалуйста, обороты. Луна ни в чём не виновата.
— Что за Призыв? — повторил Драко, пропустив замечание Блейза мимо ушей. Сейчас его беспокоило совсем другое.
— Луна, собери совет, пожалуйста. Как ты понимаешь, у нас неприятности, — сказал Блейз, не сильно торопясь давать объяснения. Он по-прежнему был поразительно спокойным и отрешенным, словно все проблемы, даже самые серьезные, ничего не значат или не имеют к нему отношения. Хотя, конечно, это было не так.
— Да скажи ты, черт возьми, что происходит! — Драко снова почти кричал. Его глаза опасно горели. — И пошли наверх. Я не хочу оставлять её одну, — резко добавил он.

***
— Успокойся, сядь, отдышись, — сказал Блейз, когда они поднялись в комнату. Драко подбежал к кровати Гермионы и нашёл её руку. Та была очень горячей. Блейз небрежно смахнул с подоконника вещи и забрался туда. — Своими нервами ты точно ей не поможешь, — резонно заметил он. — Принеси ему воды, — обратился он к показавшейся в дверях Луне. — Их вдвоем без сознания я точно не вынесу.
Через минуту Драко сжимал в руке стакан с прозрачной жидкостью. Несколько секунд недоверчиво смотрел на неё. В памяти возник образ из далекого осеннего вечера в кабинете Зельеварения.
Мотнув головой, чтобы отогнать видение, Малфой всё-таки отпил из стакана.
— Пошли вниз, — сказал Блейз. — За десять минут с твоей девчонкой ничего не случится.
Драко хотел сказать, что Гермиона вовсе не его девчонка, но решил, что сейчас это неважно. Блейза всё-таки послушался.
— То, с чем мы сейчас столкнулись, называется у нас Призывом, — наконец, начал рассказывать Блейз. Теперь они, вместе с другими членами клуба, сидели в комнате для совещаний. — Знак Призыва есть у каждого жителя Конфедерации. Его ставят при рождении, и он служит обеспечению безопасности. С его помощью можно обнаружить местоположение любого человека с гражданством ОММГ, где бы тот ни находился. В мирное время Знак никак не беспокоит своего владельца, его даже не видно. Но если кого-то из нас начинает разыскивать Управление Безопасностью, то он начинает подавать сигнал. Обычно это проявляется в легком дискомфорте. Татуировка не болит, но ощущение всё равно нельзя назвать приятным… Рука как будто немеет, человек перестает её ощущать. Вообще, это довольно странно. Сложно объяснить… — Блейз закусил губу и задумался.
— Я понял, продолжай, — поторопил его Драко. Уж кому, как ни ему знать о том, что это за ощущение.
— Боль Знак начинает приносить лишь в тех случаях, когда разыскиваемый — государственный преступник, или находится в таком месте, где его местоположение невозможно определить: в ненаносимом объекте. Именно поэтому нам так важно не выдать себя. В мирной жизни мы самые добропорядочные граждане. Каких ещё поискать… Потому что если кто-нибудь узнает сопротивленцев поименно, то можно считать, что наше дело потерпело крах.
Драко сглотнул. Рассказ Блейза окончательно выбил его из колеи. За сегодняшний день на него свалилось столько, что он не мог понять, как до сих пор не сошел с ума.
— Это многое объясняет, — бесцветным голосом произнес Малфой. — А я-то думал: как они собираются меня искать, когда отпустили из Управления, — добавил он задумчиво.
— У тебя ведь нет Знака? — вдруг спросила Луна, резко подавшись вперед. Её глаза загорелись.
— Нет, — отозвался Драко.
— Прекрасно! — воскликнула она. — Блейз, ты понимаешь, что это значит? Какие возможности это может открыть для нас?
Драко почувствовал, как в нём вскипает злость.
— Какие возможности?! — разгневанно спросил он, резко встав. — Гермиона потеряла сознание от боли, а вы размышляете о своих чертовых планах!
Драко сам не ожидал от себя такого. Он — человек, который всю жизнь думал только о себе, сейчас впервые осознал, что чужая боль порой бывает куда сильнее своей собственной.
— Если бы мы могли помочь ей, то сделали бы это, — заверил его Блейз. — И даже не ради своих планов… — добавил он после небольшой паузы.
— Но должен же быть способ хотя бы облегчить её состояние! — не желал отступать Драко.
— Она очень странно переносит Призыв… — вдруг снова заговорила Луна. — Гораздо хуже, чем мы все. Со временем с ним удается справляться. Эта боль не физическая, она исходит из подсознания. Поэтому, при определенной подготовке, её можно научиться контролировать. Но Гермиона среагировала на Призыв даже хуже, чем обычный, неподготовленный человек, столкнувшийся с ним в первый раз. У нас никто ещё не терял от него сознание. Разве что немного поднималась температура. Я не знаю, с чем это связано. Возможно, сказывается её незнание. Некий эффект неожиданности… Она не поняла, что происходит, впала в панику, а паника усилила боль. А возможно, у неё есть какая-то сильная негативная ассоциация, связанная с татуировкой. Но я не уверена… Ты должен знать лучше.
— Да… Я понял… — выдохнул Драко. На лбу у него выступила испарина. Рассказ воскресил в памяти все самые ужасные воспоминания из прошлой жизни. — Думаю, ты права, — обратился он к Луне. — Мне нужно вернуться к ней.

***
Гермиона не приходила в себя уже больше трех часов. Всё это время Драко сидел рядом с её кроватью, периодически давая выпить жаропонижающего Зелья, которое совсем не помогало. Полубессонная ночь давала о себе знать, и глаза уже начинали слипаться, но Драко отчаянно боролся со сном. Страшно подумать, что ещё утром он верил в светлое будущее в этом мире, а днем говорил с Нарциссой. Этот невозможно длинный и тяжёлый день никак не желал заканчиваться. Хотелось поверить, что завтра все сегодняшние проблемы растают, и снова можно будет думать, что «всё будет хорошо».
Было около четырех часов утра, когда дверь скрипнула и отворилась. Драко обернулся и увидел Блейза. Тот был одет в дневную одежду и, похоже, тоже не ложился спать. Но выглядел весьма бодро.
— Привет, — шепотом начал он. — Как она?
— Как видишь, не очень, — пробубнил Драко, бросив на друга колючий и измученный взгляд.
— Если хочешь, можешь поспать. Я покараулю, — между тем, предложил тот. — От тебя всё равно не очень много толку.
— С чего вдруг такая доброта? — язвительно и опасливо спросил Драко. Нервы его были на пределе, очень хотелось спать, поэтому на заботу о том, чтобы выглядеть дружелюбно, не было сил.
— Просто так.
— Ну ладно… — ввязываться в спор или начинать пререкаться не было желания, а предложение Блейза действительно было очень заманчивым. Подумав, что причинять Гермионе вред РОК не было никакого смысла, а у самого у него уже начинает кружиться голова и двоиться в глазах, Драко просто кивнул.
Он лег на матрас, укрылся одеялом почти до шеи, хотя в комнате было очень жарко, и закрыл глаза.
Сон пришел почти сразу, но был неспокойным. За то непродолжительное время, что у него было, Малфой несколько раз просыпался в холодном поту, терзаемый кошмарами, которые никак не мог вспомнить.
Примерно в восемь часов он проснулся окончательно. На улице уже светало, а метель, бушующая всю ночь, улеглась. Окна были затянуты сказочным и причудливым узором, который мерцал в свете последних звезд, уже готовых уступить место солнцу.
Вместо Блейза на стуле около кровати Гермионы сидела Кларисса.
— Доброе утро, — улыбнулась она, оторвавшись от книги, которую до того читала. — Ей уже лучше. Жар почти спал.
— Хорошо. Вы дежурили всю ночь?
— Да. По очереди.
— Могли бы разбудить меня.
— Это было бы кощунством.
В комнате было очень душно и сильно пахло лекарственными зельями. Драко очень хотелось развеяться. Хотя бы несколько минут постоять на свежем воздухе.
— Тебя не обременит побыть с ней ещё минут двадцать? Мне нужно на воздух.
— Конечно. Я дежурю всего лишь с семи и ещё совсем не устала.

***
Драко отправился к морю. Он хорошо помнил эти места из прошлой жизни, когда данное Поместье принадлежало дедушке Блейза, и они иногда приезжали сюда на лето. Солнце ещё не встало, поэтому небо было окрашено в лазурный цвет раннего утра. Воздух манил свой свежестью, и Драко вдыхал его с жадностью.
Он дошел до небольшого уступа, возвышающегося над морем, и опустился на небольшой камень, предварительно стряхнув с него снег. Вид почти знакомого места внушал спокойствие.

***
Гермиона не сразу поняла, что из случившегося вчера было на самом деле, а что просто приснилось. Когда взгляд смог сфокусироваться и комната перестала представлять собой размытую массу, она смогла увидеть Клариссу, сидевшую около кровати на стуле, матрас Драко со скомканным одеялом, упавшим на пол, и коробку со склянками на полу. Сердце кольнула обида. Почему Малфой ушел, оставил её, когда ей было плохо? Казалось бы, после всего, что они прошли вместе, он мог проявить хотя бы немного заботы.
— Ты проснулась? Наконец-то! — в голосе Клариссы чувствовалось облегчение. Её лицо озарилось приветливой улыбкой, но сейчас Гермиону это скорее раздражало. — Заставила ты нас, конечно, понервничать.
— А… Извините, — чуть рассеянно отозвалась Гермиона. Голос был охрипшим, а горло сильно саднило. — Где Драко?
— Он сидел около тебя почти всю ночь, места себе не находил, — отозвалась Кларисса, мягко улыбнувшись. — Сейчас ушел прогуляться.
— Правда?! — глаза Гермионы загорелись, в груди появилось тянуще-щекочущее ощущение, а мир стал на несколько тонов ярче.
— Да, вот буквально десять минут назад вышел.
— Нет… Я о том, что он переживал…
— Ну конечно! Ходил нервный, срывался на всех. Тебя ни на минуту не оставлял. Мы думали, его самого откачивать придется, — говоря это, Кларисса не переставала улыбаться, и как будто даже подмигнула Гермионе. Или той только показалось. Гермиона зарделась, опустила глаза, силясь сдержать улыбку, но у неё ничего не вышло.
— А куда он пошел? — звонким голосом спросила она.
— Не знаю, — Кларисса пожала плечами.
— Я пойду поищу, — Гермиона села на кровати. Сделала это слишком резко, отчего уши заложило, а взгляд снова расфокусировался.
— Ты сумасшедшая?! — всплеснула руками Кларисса. — У тебя всю ночь была лихорадка, а там мороз.
— Ничего, всё в порядке. Я уже хорошо себя чувствую, — Гермиона встала, стараясь не выдать, что у неё кружилась голова, и потянулась за пальто. Новость о том, что Драко переживал, вдохнула в неё сил. Теперь очень хотелось увидеть его.
— Никуда тебя не пущу! — строго сказала Кларисса. — Потом от него ж и влетит.
— Не влетит, — Гермиона хмыкнула и поспешно покинула комнату. Ей хотелось выйти из дома незамеченной, поэтому она шла медленно и осторожно. Голова по-прежнему кружилось, а дышать было тяжело, но в остальном она чувствовала себя неплохо. Из гостиной доносились голоса, но слов было не разобрать. Прислушиваться Гермиона не стала, но направилась в холл, а через него к выходу. Оказавшись на улице, она почти пожалела о своей затее, потому что там действительно было прохладно, а где искать Драко, Гермиона понятия не имела. Солнце ещё не взошло, но приближение утра ощущалось очень явственно. Уже собравшись возвращаться, заметила цепочку следов на свежем снегу, которая вела вправо и вниз. Не оставляя себе времени на раздумья, поспешила туда.

***
Малфой сидел на небольшом уступе, возвышающимся над пляжем, и смотрел на море.
— Драко! — её голос заставил его подскочить. Оглянувшись, Малфой увидел Гермиону, стоящую за его спиной в пальто, надетом прямо на ночную рубашку, и легких шнурованных ботинках. Волосы рассыпались по плечам и, кажется, вились ещё сильнее обычного, а в глазах больше не было болезненности. Лицо по-прежнему оставалось бледным, но на щеках появился легкий румянец. Глаза сияли счастьем, причины которого были понятны только ей самой. Драко не знал, что ему делать: радоваться, что она очнулась или злиться, что пришла сюда в таком виде.
— Тебе не кажется, что ты одета слишком легко для человека, ещё недавно лежавшего в лихорадке? — произнес он, стараясь, чтобы голос звучал как можно более строго. Тем не менее, её взгляд обезоруживал.
— Ничего, я уже отлично себя чувствую. Спасибо за заботу. Кларисса сказала, что ты переживал, — она мягко улыбнулась. Драко поморщился, злясь Клариссу за то, что та не умела держать язык за зубами.
— Я переживал? Ещё чего! Просто ты… Просто никому не пожелаешь такого, — бросил он и отвернулся обратно к морю.
— Да, конечно, — с иронией протянула Гермиона, усмехнувшись. Отнекиваясь, он выглядел скорее трогательно, чем цинично. — А что со мной было?
— О… Это долгая история. Пошли обратно, а то ты простудишься, — выдавил Драко. Пытался выглядеть равнодушным, но взгляд его выдавал.
— Я довольно морозостойкая, как ты мог уже убедиться, — Гермиона улыбнулась. Для человека, ещё вчера потерявшего сознание от боли, она была слишком веселой. Вытащив палочку и чуть прогрев землю, опустилась рядом с Драко.
— В общем, в созданном тобой государстве Метку ставят всем. Это способ слежения и «обеспечения порядка», — на этих словах Драко скривился, Гермиона же больше не улыбалась. В её глазах читалось недоумение, смешанное со страхом. Малфой продолжил:
— Так вот… Кто-то подал на тебя в розыск. И Управление Безопасностью решило тебя призвать. Так как мы трансгрессировали в ненаносимый объект, у них это сделать не получилось. Но они отчаянно пытались прорвать защиту. Поэтому тебе было плохо.
— Да уж… — только и смогла выдавить из себя Гермиона. Она прикусила губу и перевела взгляд на море, освещенное первыми лучами солнца, и пыталась переварить услышанное. Информация никак не желала укладываться в голове. Метка всегда ассоциировалась у неё с чем-то враждебным и неправильным. Как она может служить во благо? Кто вообще додумался создать такую систему?
— Как думаешь, кто бы это мог быть? — спросил Драко язвительно. Гермиона не сразу поняла, о чем он.
— Не знаю… — откликнулась она монотонно.
— А я догадываюсь, — процедил Драко. — Тебе надо было тщательнее подходить к выбору жениха.
«О чем ты?» — почти спросила Гермиона, но в этот момент поняла, что именно он имел в виду. Эта догадка заставила её вздрогнуть. Нет! Нет…
— Нет, Рон не мог! Он бы не стал… — её голос звучал очень неуверенно.
— Да прям? Как я понял, он не очень-то хотел, чтобы ты уходила.
— Да. Но вряд ли… Он меня любит и не стал бы причинять боль.
— Наивная ты, Грейнджер. — Драко поморщился. — Любит… — повторил он, произнеся это слово так, как будто говорит самое страшное ругательство. — Кстати, завтра все уедут в Хогвартс. Сможем разъехаться в разные комнаты, — непонятно к чему выплюнул он.
— Зачем? Я не хочу! — Гермиона сказала это раньше, чем гордость успела остановить её. Испугавшись собственных слов, она смутилась, прикусила губу и покраснела.
Драко в упор посмотрел на Гермиону. Огромных усилий ей стоило не отвести взгляд.
— Правда? — спросил он тихо и очень серьезно.
— Да. Не вижу в этом смысла. Вещи переносить, белье перестилать… — принялась тараторить она, надеясь, что голос звучит буднично.
— Да, логично, — заключил Драко, сделав вид, что поверил в ту ерунду, которую она говорила. Гермиона была благодарна, что он не начал язвить.
— Но слушай, — вдруг произнесла упавшим голосом. — Если завтра начинаются занятия, а я не приеду, то меня, наверное, будут искать снова. Мне этого не хочется.
— То есть, ты собралась в школу? — спросил Драко на удивление ровно.
— Нет. То есть да. То есть не знаю. Я думаю, надо посоветоваться с ребятами, — растерянно начала она, а потом замерла на несколько секунд, смотря в одну точку затравленным взглядом. Её ресницы задрожали, и она часто заморгала, пытаясь удержать слезы.
Вдруг Гермиона резко развернулась к Драко и бросилась ему на шею:
— Что же мы наделали?!
Драко прижал её к себе, пытаясь успокоить. Настроение Гермионы менялось слишком быстро. Стало понятно, что та веселость, и эта истерика — всё исходит из одного: нервного истощения.
— Пойдем в дом… — предложил Драко. Она кивнула. Он помог ей подняться, и они направились в направлении штаба.

***
— Ну конечно её хватятся! — зло произнес Блейз. Драко уже в третий раз спрашивал, что можно придумать, чтобы Гермиона не ехала в Хогвартс. — В нашей стране даже чихнуть без разрешения нельзя, а ты хочешь, чтобы она прогуливала школу.
— Неужели ничего нельзя придумать? Вы же наверняка пропускаете занятия, когда идете на свои операции! — не отступал Драко. Гермиона сидела рядом и наблюдала. Теперь она была в состоянии апатии — множество новой информации перегрузило сознание, заставив его впасть в спячку. Люди, взгляды, разговоры проплывали мимо неё, не затрагивая чувств. Сейчас она видела всё так, как будто сидела в зале кинотеатра и смотрела фильм: просто наблюдала за чужими проблемами и метаниями, и ничто из этого её сильно не трогало.
— Нет, есть один вариант… Но мне не хотелось бы его использовать без крайней надобности.
— У нас — крайняя, — резко ответил Драко. — Что за вариант?
— На случай, когда кому-то из членов клуба нужно срочно отправиться на задание в учебное время, мы договорились с некоторыми официальными организациями. Они выдают нам фальшивые документы об участии в их мероприятиях. Кроме того, у нас есть несколько собственных подставных организаций. Но процедура оформления довольно сложная… И Гермионе всё равно придется поехать в школу чтобы, на основании наших документов, получить официальное разрешение на пропуск занятий.
— Черт возьми, как всё сложно! — всплеснул руками Драко. — Но это лучше, чем ничего.
— И в каком же мероприятии меня отправят участвовать? — впервые за долгое время подала голос Гермиона. Она по-прежнему выглядела отстраненно.
— Благотворительность или общественная работа. Посмотрим, что сейчас проводится. В прошлый раз я «ездил» в волонтерский центр по уборке природных заповедников.
— Понятно, — кивнула Гермиона. Ей по-прежнему было всё равно.
Драко хмыкнул.
— Я поищу что-нибудь для тебя. Но тебе самой придется пойти к директору МакГонагалл и просить официальное разрешение на пропуск. После каникул она может дать его весьма неохотно. Или вообще не дать.
— Тогда придумайте ей задание поважнее, — сказал Драко.

***
Драко и Гермиона сидели напротив друг друга в тишине. Малфой на полу, прислонившись к стене и рассматривая дверной косяк, а Гермиона на кровати, поджав под себя ноги и изучая витиеватый рисунок на обоях стены напротив. Атмосфера действовала гнетуще. Казалось, что комната стала теснее и душнее. Оба чувствовали себя не в своей тарелке.
Было ещё достаточно светло, и они могли видеть лица друг друга очень хорошо, но старались не смотреть в глаза.
Гермиона хотела было лечь спать, но шесть часов вечера — слишком рано даже для неё. Даже создавать видимость ещё бессмысленно.
Она думала о том, что натворили они в погоне за нелепой мечтой, какой тяжелый путь выбрали и какую ответственность возложили на свои плечи.
На улице сгущались сумерки. Только когда их лица стали почти неразличимы, Драко заговорил:
— Блейз сказал, что по вечерам они могут проводить повторный Призыв, для проверки того, не появилась ли ты в зоне достигаемости. Он гораздо слабее предыдущего, но всё равно будь готова.
— Хорошо, я постараюсь перетерпеть. Спасибо, — глухо отозвалась Гермиона. На несколько секунд снова повисло молчание. Драко принялся насвистывать себе под нос какую-то мелодию, а Гермиона теребила край одеяла.
— Как мы смогли допустить такое? Где ошиблись? — спросила она тихо. Этот вопрос был обращен не к Драко, но он ответил.
— Счастье для всех недостижимо. Я говорил тебе это.
— Но ведь я хотела не счастья. Хотя бы нормальной жизни... Без войны, без страданий.
— За всё приходится платить, Грейнджер. Жители этой страны платят за стабильность свободой. Это нормально.
— Нет, это ненормально! В нормальном обществе на людях не ставят клейма! — она вскочила и подошла к окну, желая вдохнуть чистого воздуха. В груди снова появился тугой комок.
Драко усмехнулся:
— Клейма ставят везде. Просто не всегда их видно. Надо учиться приспосабливаться.
— Приспосабливаться? Я не хочу приспосабливаться к такой жизни!— произнесла она на выдохе и закрыла глаза, чувствуя себя жалкой и никчемной. Слезы подступили слишком близко. Спокойствие Драко злило.
— Тогда можно бороться. Только вот не всегда это ведет к успеху — иногда может стать только хуже.
— Хватит! Хватит уже строить из себя умного! Думать, что знаешь всё лучше всех!
— Нет, Гермиона. Обычно таким занимаешься ты…
Вместо ответа она разрыдалась. Громко всхлипывая и размазывая по щекам слезы. В груди у Драко защемило, но он не стал даже пытаться её успокоить, понимая, что от этого станет только хуже. Ей нужно было выплакаться, дать выход накопившимся внутри эмоциям, а жалость могла лишь навредить.
Спустя примерно пятнадцать минут всхлипы стихли. Истерика вымотала Гермиону настолько, что она свернулась калачиком на кровати, обхватила руками колени, и лишь иногда слегка вздрагивала. Слезы больше не текли, и влажные дорожки на щеках быстро высохли. Гермиона лежала неподвижно, дыхание её выровнялось, и Драко подумал, что, возможно, она заснула. Боясь её потревожить, он, стараясь ступать как можно тише, направился к двери, чтобы принести с кухни воды и поговорить с Блейзом о дальнейших планах, когда услышал тихий оклик. «Куда ты?». Гермиона приподнялась на локте, и теперь смотрела прямо на Драко. Глаза оставались воспаленными от слез, но было видно, что теперь она практически спокойна.
— Хотел принести воды.
— У меня в сумке есть бутылка. Можешь взять.
— Хорошо.
Найдя в сумке Гермионы наполненную наполовину бутылку воды без газа, Драко отхлебнул.
— Как думаешь, они относятся к нам хорошо, только потому что хотят использовать? — голос Гермионы звучал глухо и обреченно, а от неожиданности вопроса Драко чуть не поперхнулся.
— Кто? — прокашлявшись, уточнил он. На всякий случай.
— Ребята из Сопротивления. Им ведь всего лишь нужна Книга.
— Не думаю, что дело только в этом. Просто пока мы на одной стороне. Они заинтересованы в нас, а мы в них. Всё взаимно.
— Я очень не хочу, чтобы кто-то использовал нас в своих играх, — произнесла Гермиона, озвучив один из своих главных страхов. — В последнее время я стала параноиком, — вымученно улыбнулась она: — Понимаешь… Здесь нам все чужие, у всех свои цели. И никому нельзя доверять. — она прикусила губу и уставилась на простыню. Сердце стучало неровно.
— Тебе повезло, что ты столкнулась с подобным только сейчас. Я же всю жизнь прожил в таком мире, Грейнджер, — сухо ответил Драко. Гермиона вздрогнула оттого, как непривычно прозвучало это обращение. Он не называл её по фамилии уже очень давно. Она почувствовала легкий толчок в груди, как будто разбилось на части что-то твердое, и на секунду закрыла глаза.
— Я очень ценю, то что ты рядом. Без тебя бы я не справилась, — проговорила она слишком быстро и оттого не очень разборчиво. Но он расслышал. Улыбнулся, тепло и чуть лукаво:
— Похоже на признание. Но, если честно, я тоже рад, что мы влипли во все это вместе. Однако не обольщайся, — сказав это, он подмигнул ей.
Гермиона глубоко вздохнула. Ей как никогда захотелось обнять его, спрятавшись в объятиях ото всего мира, но она осталась сидеть неподвижно.
На несколько мгновений повисло молчание, а потом Драко сказал:
— Ты знаешь, сегодня Блейз сказал мне, что в РОК есть магглы?
Гермиона нахмурилась. Его удивленный тон задел её. Она вздрогнула, прогоняя наваждение, вызванное его предыдущей фразой, и не понимала, как ещё секунду назад могла испытывать к нему такие теплые чувства.
— И что? — резко спросила Гермиона.
— Да нет, ничего… — он ответил чуть растерянно, поняв, что задел её. — Просто это странно.
— Я думала, что ты избавился от стереотипов.
— Не так просто избавиться от того, в чём тебя убеждали с рождения. Но я больше их не презираю.
— Это уже прогресс, — Гермиона произнесла фразу так, что Драко не понял, был ли здесь сарказм, или она говорила серьезно.
— Я не говорил тебе, что однажды был в маггловской части Лондона? — как бы невзначай бросил Драко, желая разрядить обстановку. Глаза Гермионы округлились:
— Ого! И что ты там делал?
— Это было после экзамена по Трансфигурации на пятом курсе. Я тогда провалился с треском. Настроение было отвратительнее некуда, а вечером мне надо было ехать домой. Мы с Блейзом пропустили пару бутылок огневиски и принялись читать вслух учебник по маггловедению. Помнится, нам попалась глава про… теле… телез…
— Телевизор? — подсказала Гермиона.
— Да, вот про него. Я тогда сказал, что было бы интересно взглянуть на эту штуку, а Блейз предложил рвануть на один вечер в мир магглов. Я не знаю, что на него нашло. Наверное, всё дело в огневиски. В общем, мы отправились туда прямо в мантиях. Через стену в Косом переулке… Мы пришли в какой-то маггловский бар и заказали себе «Кровь единорога». Представляешь?
Драко рассказывал с таким энтузиазмом и удивлялся так искренне, что Гермиона еле сдерживала смех. — Это оказалась редчайшая гадость. А потом к нам подошла группа магглов и спросила: «Вы что, актеры? Что снимаете?». Я так и не понял, что они имели в виду, но явно что-то не очень хорошее. Им повезло, что мы ещё помнили про закон о магической тайне.
Здесь Гермиона не выдержала и прыснула от смеха. А начав, уже не могла остановиться. Её смех оказывается настолько заразительным, что через несколько мгновений они с Малфоем хохотали уже вместе.
— Так что я немного знаком с миром магглов, — сказал Драко, наконец, отсмеявшись.
— Забавное знакомство вышло, — прокомментировала Гермиона. — Кстати, актеры — это не ругательство.
— А что?
На секунду она нахмурилась, думая, как понятнее сформулировать. Задача была не из простых, ведь то, что она считала очевидным и само собой разумеющимся, для далекого от мира магглов Драко могло быть непонятно в принципе.
— Это такая профессия, — начала она. — Актеры играют в театре или кино. Его, кстати, как раз и показывают по телевизору. Они изображают других людей, создают истории. Очень часто кино снимают по книгам. Тогда их персонажи как будто оживают. Ты ведь видел картинки в детских книжках? У вас они могут изобразить какой-то определенный момент, а кино воссоздаёт этот мир полностью. А иногда для кино придумывают собственные сюжеты...
Гермиона перевела взгляд на Драко:
— Ты мало что понял, верно?
— Да нет, более-менее понятно. Но зачем это нужно? — в голосе Драко слышалось искреннее удивление. Гермиона не знала, что ответить. Она не могла объяснить. Поиск сказки в мире, где её нет, действительно вещь бессмысленная. Тем не менее, без этого жизнь была бы куда скучней. Она была уверена, что, не зная о существовании волшебства, она бы всё равно его искала. И даже сейчас, когда магия стала обычным явлением, она ищет других чудес. Куда более простых, но не менее важных.
— Кино — это способ попасть в миры, в которых не был, пережить события, которые с тобой не происходили. Оно может чему-то научить, помогают испытать яркие эмоции. В чем-то это схоже с чтением… Но всё же немного по-другому, — откликнулась Гермиона после небольшой паузы. — Вот знаешь, когда я была маленькая и ещё не знала о магии, то очень любила сказки. Однажды я гостила у бабушки в небольшом городке в пригороде Лондона и жила в доме, которому было больше ста лет. Я влезла на чердак и обнаружила там коробку. В ней лежали всякие старинные вещи. Ничего особенного или магического, но тогда мне хотелось верить, что они волшебны. Я взяла оттуда большой медальон на цепочке, расписной ключ и часы. И играла, представляя, что ключ может открывать двери в параллельные миры, медальон хранит меня и залечивает раны, а часы помогают путешествовать во времени. Так забавно... Даже когда у меня не было магического мира, и я не знала о нём ничего, я его придумала, — Гермиона закрыла глаза и глубоко вдохнула. Драко смотрел на неё, мягко улыбаясь. Ещё недавно этот рассказ вызвал бы у него отвращение, но теперь черта презрения, что сопровождала его почти всю сознательную жизнь, стерлась практически полностью. Гермиона же больше не видела ни Драко, ни эту комнату с разбросанным по столу вещами и морозными узорами на окне. Она перенеслась туда, где маленькая девочка с косичкой рисовала сказочные замки и открывала волшебные двери. Она видела бабушку, родителей, двоюродную сестру Алису, которой доверила свою первую волшебную тайну, всего лишь придуманную, но почти настоящую. Она видела тот ключ и те часы так ясно, как будто руку можно протянуть, и они окажутся здесь. Маггловское детство, первые дни в Хогвартсе, магия, уже не похожая на сказку, и этот странный мир, где счастье — вовсе не счастье… Все её жизни, которые она старалась держать как можно дальше друг от друга, слились воедино. Хотелось плакать и смеяться одновременно. На какое-то время у Гермионы перехватило дыхание, но вскоре она продолжала: — А ещё я рисовала. По-детски неумело зарисовывала свои мечты и выдумки. Недавно, когда я была дома, я просматривала те наброски. Там есть сказочный замок, единорог и люди с крыльями. И ещё много всего. Иногда даже такого, что не найдешь в магическом мире. Не знаю, откуда я брала эти образы.
— Думаю, на подсознании ты чувствовала, что волшебница, — предположил Драко.
— Вряд ли. Множество людей придумывает себе сказки, а волшебники из них — единицы. Но я...
Боль в запястье мигом вышибла воспоминания, вернув Гермиону на землю. Она осеклась и поморщилась, прикусила губу и заерзала на кровати, пытаясь найти более удобное положение. Но все попытки терпели крах. Когда просто неприятные ощущения сменились явной болью, Гермиона схватилась за предплечье, стиснула зубы и закрыла глаза.
— Гермиона! — позвал Драко. — Что, опять, да?
— Да… Ничего страшного. Я потерплю. Скоро пройдет. Должно пройти… — её лицо исказила гримаса боли, а голос задрожал, но она по-прежнему пыталась сделать вид, что всё в порядке.
— Так, послушай меня… — Драко подался вперед и взял её за плечи, заставив посмотреть на себя. — Расслабься. Попробуй не концентрироваться на этой боли, отвлечься от неё, — он взял её руку, стиснутую с кулак, и мягко разжал пальцы. — Дыши спокойно и медленно. Вдох через нос, выдох через рот…
Она послушалась и начала дышать чуть более ровно, но по-прежнему была очень напряжена. Руки Драко лежали у неё на плечах, и он чувствовал, что они каменные.
— Вот так… — тем не менее, подбодрил он. — Ты — молодец. Держись.
— Мне нужно приложить к руке что-то холодное, — выдохнула Гермиона, сглотнув. Во рту появился привкус крови. — Ты можешь открыть окно и достать немного снега? — попросила она.
— У меня есть идея получше, — возразил Драко, окончательно приняв решение, в котором до этого сомневался. Он взял Гермиону за запястье правой руки. Той самой, на которой был Знак Призыва, сейчас достаточно четко просматривающийся на бледной коже. Роза, красивая, идеально прорисованная до мельчайших деталей. Черная и опасная.
Очередной приступ боли сковал предплечье. От неожиданного прикосновения прохладной ладони Драко Гермиона вздрогнула. Драко велел ей так же взять его за запястье. В итоге их руки оказались плотно сцепленными друг с другом. Гермиона непонимающе уставилась на Драко и на некоторое время даже забыла о своей боли — до того необычным было его поведение.
— Что ты собираешься сделать? — осторожно спросила она.
— Сейчас узнаешь.
Свободной рукой Драко расстегнул манжет своей рубашки и закатал рукав. Гермиона увидела браслет-змейку, на который обратила внимание ещё в Хогвартсе. Странно, что за всё это время она не догадалась спросить о нём. Попыталась припомнить, видела ли Драко с коротким рукавом хоть раз с тех пор, но так и не смогла. Хотя, конечно, наверняка видела.
Между тем, Драко произнес короткое заклинание, и изумрудные глаза змейки загорелись. А потом та начала двигаться.
Как завороженная, Гермиона наблюдала за тем, как переползает серебряная змейка с его руки на её. Когда голова достигла Метки, змея приподнялась, изогнулась и зашипела на розу, обнажив два острых зуба. На долю секунды Гермиона испугалась, что они сейчас вопьются ей в кожу, но этого не случилось, зато боль стала приглушеннее.
— Что это? — поинтересовалась она у Драко, догадываясь, каким будет его ответ.
— Старинный магический артефакт, очень сильный. Подарок мамы. Последняя вещь, которую она успела дать мне перед смертью, — спокойно ответил Малфой. Гермиона сглотнула. Она не знала, как ей реагировать. Драко только что отдал ей такую ценную для себя вещь — просто так, чтобы помочь. Гермиона захотела сделать что-то, что бы показало ему, как она это ценит, но вместо этого лишь прошептала «Спасибо».
— Пожалуйста, — отозвался он ровно и практически безучастно, а потом добавил: — Тебе он сейчас нужнее.
Гермиона хотела спросить, когда и почему этот браслет был нужнее ему, но слова застряли в горле, и она так и не смогла произнести их.
Хотя обряд уже давно закончился, Драко до сих пор не расцепил руки. Он смотрел на Гермиону необычным взглядом: теплым и очень серьезным, без намека на насмешку, презрение или злобу. В свете уже показавшейся на небе луны его глаза были голубовато-серебряного цвета. А она сидела в оцепенении и понимала, что не сможет пошевелиться или отвести взгляд, даже если захочет. Её как будто парализовало. Никогда раньше такого не было. Гермионе нравилось чувствовать его прикосновение, и она готова была отдать многое, чтобы эти хрупкие мгновения не заканчивались. Сейчас, просто держась за руки и смотря друг другу в глаза, они были близки, как никогда ранее.
А потом он резко убрал руку.

***
И снова молчание. Гермиона всматривалась в темноту, походившую на черный водоворот, и медленно водила пальцем по серебряной спине змейки, которая теперь была у неё на руке.
— Во сколько нам завтра в Хогвартс? — голос Драко разорвал тишину.
— Не знаю. Надо спуститься и спросить, — устало и равнодушно отозвалась Гермиона.
— Да, надо… Ты получила свою справку? Куда там тебя отправляют?
— Не знаю. Блейз сказал, что нужно связываться с Альянсом. Сегодня приедет человек и привезет документы…
И снова молчание. Никто из них не двинулся с места.
А потом зажегся свет. Гермиона резко зажмурилась, но это не спасло её от пульсирующей боли в висках и мерцающих кругов перед глазами.
— Мог бы предупредить! — закричала она Драко, сощурившись, но от этого не менее гневно смотря на него.
— Зато так ты быстрее проснулась.
— Я не спала!
— По голосу было незаметно.

***
Они спустились на нижний этаж. Там кипела жизнь. Луна разливала чай в фарфоровые чашки, на столе стояла открытая бутылка вина, в зале для совещаний практически не было свободных мест. В сборе были почти все — отсутствовал только Блейз.
— Мы хотели спросить, каков план действий на завтрашний день и когда Гермиона сможет забрать свои документы? — не мешкая, обратился к Луне Драко.
— Том уже приехал. Блейз как раз говорит с ним об этом, — ответила та. Гермиона почувствовала, как в душе, непонятно почему, нарастает тревога.
— Том?.. Какой Том? — осторожно спросила она.
— Том Реддл, глава Альянса.