 Тео Джеймс (Четыре) снова вернулся в кафетерий после необходимости отбежать для работы над фильмом на съемочной площадке «Дивергента». Его ни о чем не подозревающую, полусъеденную грушу затыркали, зафотографировали и затвиттили. Она уже знаменита, когда он возвращается к нам. Мы вот его предупреждали, а он все равно ее съел.
Вероника Рот давала тебе какие-то особые советы?
Мы встречались несколько раз и обедали – я и Шей – с ней. Мы своего рода немного ее поэксплуатировали. Но в терминах чего-либо определенного, думаю, она была… Тяжело дать совет, потому что тебе нужно позволить актеру дышать, и к тому же материал уже на руках есть. Не думаю, что были какие-то особые советы. Мне просто было интересно узнать, откуда пришла идея истории, как она верит в изменение и рост Четыре как человека, какого персонажа она представляла еще до того, как даже начала писать, – вот такого рода вопросы.
У меня ощущение, что книга действительно сосредоточена на определении храбрости. А что для тебя значит храбрость?
Хороший вопрос. Это то, что мне нравится – одна из многих вещей – в Четыре. В некотором смысле падение фракций – к концу книги почти ощутимо тоталитарное состояние – это взрыв. Эрик, считаю, представляет своего рода армию, в которой одни люди верят, скажем, в революцию, а другие начинают меняться и делают это для своих собственных целей. Эрик же показывает человека, который всеми силами стремится к власти и славе, тогда как все это есть у Четыре – первоначально по крайней мере; очевидно это меняется – он верит в храбрость и в то, что она может сделать с человеком. Так что же олицетворяет храбрость? Я думаю, храбрость – это способность действовать за пределами вашей привычной среды и двигать ваши личные границы, несмотря на то, каких талантов касается эта способность, и делать вещи, которых вы действительно боитесь. Так что храбрость должна взять все, что является страхом в вашем собственном мире, и попытаться подавить их. Кроме того, мне нравится его фраза, когда он говорит: «Никто не бесстрашен». Это невозможное понятие, что хорошо. И снова это очередная интересная часть его индивидуальности; он не совсем такой герой. Он верит в общество, что тоже довольно любопытное понятие. Страх – это не нечто, чего ни у кого нет, это просто кое-что, что учит вас иметь некий контроль, а если вы контролируете его, тогда вы можете действовать, как можно лучше, встречаясь с ним лицом к лицу.
Ты видишь в себе Четыре? У вас есть какие-то супер выдающиеся общие черты или различия?
Думаю, да. Общее: он думает, прежде чем говорит, и считаю, я тоже такой же. Он не говорит ради разговора, что мне в нем очень нравится. Он говорит, потому что чувствует, что это важно или уместно в какой-либо степени. Полагаю, я делю с ним свою более закрытую, робкую и немного сварливую сторону в некоторых отношениях. Он также довольно ранен – это ясно – своим детством, а мой отец – хороший парень, так что в этом будет различие, одно из многих.
Сколько ты тренировался, чтобы подготовится к трюкам на съемочной площадке?
Мы собрались где-то месяц назад, что было хорошо. Нужно было создать стиль борьбы, который был всем знаком, но включал нечто новое и мог бы отличаться в будущем. Так что нам пришлось изучить эту новую позицию, а для меня это вообще новый способ движений, поэтому мне пришлось немного выбить из своей системы бокс. Мне вот было очень полезно то, что у нас были дополнительные тренировки в течение двух дней со всеми ребятами; они приходили, словно это было начало Инициации. Я, а потом и трюкачи как Дж.Дж. вели себя как лидеры Бесстрашия, они приходили, а мы такие: «Ну давайте же». Я водил их на пробежку и хорошенько их встряхивал, потом вставил их в боевую позицию, и когда Шей дерзила мне, я заставлял ее делать двадцать отжиманий, даже притом что она не могла поверить этому. Она постоянно: «Ты же шутишь, да?» А я: «Нет, черт возьми, отжимайся уже».
Ты был в курсе фанатского накала страстей, окружающего «Дивергент», особенно в отношении Четыре?
Когда я прослушивался, нет, но сейчас да. Но, думаю, это хорошо, потому что кто-то как-то сказал «Это волнует тебя?» или что-то в этом роде, а я просто говорю, что хочу воздать герою должное, потому что мне нравится этот персонаж, нравятся книги и он мне нравится. Он великолепная деталь материала как создание персонажа, а также он действительно интересный парень; он очень отличается от того, с чем я работал, что и есть одна из многих причин, почему я так к нему привязался. Мысленно я считаю, это прекрасно, что уже существует такая великолепная, преданная фанатская база, потому что это означает, что, ну не знаю, что есть эта положительная энергия, и тебе хочется установить связь с этими людьми. Думаю, это хорошо.
У тебя есть татуировки?
У меня есть эти.
Эти полупостоянные?
Если бы. Это было бы круто. Нет, некоторые из них. Та, что на шее, – очевидно часть его, но сейчас на мне ее нет из-за воротника. На днях мы снимали сцену, где я показываю свои татуировки, и это прекраснейшее произведение искусства; нужно два с половиной часа, чтобы нанести их. Так что когда на мне футболка, у меня то тут, то там виднеются татуировки. Но на прошлой неделе на мне было словно гигантское дерево, но такое в крутом стиле Бесстрашия, включая символы фракций.
Они смешали вместе все символы?
Да, символы фракций изображены на позвоночнике, и там также нарисованы своего рода дуги по всей спине и плечах. Это впечатляюще. И очень сексуально. [смеется] Нет, не знаю, сексуально ли это, но очень круто.
Вам с Шей и другими актерами удавалось потусоваться вне съемок?
Да, удавалось; нам повезло. Вероятно, даже очень. Но да, мы тусовались. Забавно общаться с группой людей примерно твоего возраста, и вы быстро узнаете друг друга на съемках, потому что отчасти вы постоянно сталкиваетесь лицом к лицу. Так что да, было весело. Мы прогуливались по Чикаго, опрокидывали по стаканчику и просто веселились.
Если бы ты мог поделиться одной забавной историей со съемок, типа неудачного дубля, что бы ты нам рассказал?
Забавной или обидной? Это важное уточнение.
Может, и той и той.
Я пытаюсь подвергнуть цензуре все обидные в своей голове. Ну, был плохой момент, но также забавный – нет, я не должен говорить забавный – Шей работала над этой великолепной сценой, где она бежит рядом с поездом, и она очевидно приложила все силы, и она… Нет, это не смешно; я не могу рассказать вам. Это ужасно; она вдарит мне за это. Она накинется на меня с «Эй! Какого черта ты рассказал про это?» Думаю, в первый день мы разыгрывали друг друга, Майлз, например, попытался стянуть штаны с Кристиана и все в таком духе. Первый день был вполне рандомным.
Перевод выполнен Rob♥Sten специально для сайта www.twilightrussia.ru и группы http://vk.com/twilightrussiavk. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт, группу и автора перевода.
Тео Джеймс: «…когда Шей дерзила мне, я заставлял ее делать двадцать отжиманий»
|
... что 
0
