The Kelly Family — I Fell In Love With An Alien

Молодая женщина с любопытством разглядывала себя перед зеркалом. С недавних пор ее тело немного изменилось. Грудь стала на размер больше, а некогда плоский живот округлился.
— Он просто огромный, — с улыбкой проговорила женщина и погладила себя по животу, — я мамонт.
— Не говори глупости, — ласково утешил ее муж, выходя из ванной.
Он вытер свои влажные волосы полотенцем и, отбросив его в сторону, поспешил обнять жену.
— Эдвард! — воскликнула женщина.
Она нахмурила брови и недовольным взглядом указала на полотенце, что благополучно приземлилось на подлокотник кресла.
Мужчина вздохнул. Подняв полотенце, он убрал его в ванную, и его жена одобрительно улыбнулась.
Белла и Эдвард окончили медицинский Денверский университет. В Форкс они не вернулись, а расположились по соседству в городе Сиэтл.
Эдвард пока практиковал свои навыки в частной больнице, но мечтал со временем открыть свою стоматологическую клинику. Важно было то, что Белла поддерживала его потаенные мечты.

Когда Белла забеременела, его друзья искренне посочувствовали ему. Они уже имели дело с капризами беременных жен, в случае Эмметта аж два раза. Поэтому на Эдварда в этом плане смотрели как на новобранца. Но все это для него оказалось мелочью, с которой он отлично справлялся. Эдвард уже искал в три часа ночи клубнику, потому что Белле захотелось ее так сильно, что она проснулась среди ночи и не могла уснуть. Он уже слышал ее истерики, потому что ее любимые платья ей уже не налезали. И даже эта маниакальная одержимость Беллы чистотой его не пугала. Эдвард влюбился в Беллу юнцом, но супружеская жизнь показала ему, что мир Беллы гораздо глубже, чем он предполагал.
У нее было много привычек, которые он находил восхитительными. Одна из них — это ее частое созерцание себя в зеркале. Она сохранила в этом что-то по-девичьи милое. Эдвард любил наблюдать, как Белла с нескрываемой радостью распаковывает пакеты после шопинга, демонстрируя платья, которые она купила.
Он любил баловать ее всякими неожиданными подарками. Ему нравилось получать от нее в благодарность счастливую улыбку. Впрочем, в подарок от жены он получал не только улыбки. Белла тоже любила порадовать своего мужа многочисленными знаками внимания, но ее беременность стала самым счастливым из них.
Несмотря на то, что они уже были женаты, Эдвард воспринял новость о беременности с особым трепетом. Он благодарил свою жену за то, что она захотела родить ему ребенка. Он был восхищен ее решимостью.
Он не считал, что женитьба сама собой подразумевает рождение детей. Он вырос без отца и принимал доверие Беллы истинным проявлением ее любви. Ответственность, которую она решила разделить на двоих, была ценным подарком.

Они, обнявшись, рухнули на кровать и весело рассмеялись. Мужчина нежно погладил живот жены и поцеловал. Белла рассмеялась теплым смехом. Ей были приятны его прикосновения, как и их малышу. Ощущения у нее теперь обострились, она все чувствовала за двоих. Это было просто непередаваемо.
— Скажи, это мальчик? — спросил Эдвард, продолжая гладить ее по животу.
Теперь его не пугал этот упругий живот, и то, как он слабыми толчками отзывается на его ласки. Однако разговаривать с ним как с ребенком, для Мейсона все равно было дико, но этого требовала Белла. Да и его друг Эрик уверял, что ребенок так быстрее привыкнет к родителям, что так его любовь к ним будет крепче. Но Эдвард в этом смысле был большим скептиком и к советам друга относился весьма осторожно. Хотя Эрик редко ошибался. После школы он избрал своей профессией область психологии. И его странность проявилась в полной мере. Но он помогал людям, что делало его почти волшебником. Эдвард не жалел, что у него есть такой друг. Он сам был частью эксперимента, что помогло ему завоевать любовь Беллы.
— Это секрет, — лукаво улыбнулась Белла.
Эдвард тяжело вздохнул. Жена уже несколько месяцев мучила его тем, что не говорила пол малыша. Впрочем, не только его, вся родня не знала, кого им ждать.
— Мама даже не знает, какого цвета покупать ползунки, — усмехнулся Эдвард.
Белла провела рукой по волосам мужа и усмехнулась. На самом деле, Эсми уже догадывалась, какого пола будет малыш, но была в сговоре со своей невесткой.
— Эдвард, это сюрприз, — капризно выдала его жена.
— Черт! Но это же нечестно, ты знаешь, а я — нет.
— Я и без того знала. Как только увидела положительный результат теста, знала, что это будет…
Белла запнулась, понимая, что едва не выдала свой секрет.
— Будет… — с надеждой решил уточнить Эдвард.
— Восхитительный ребенок, — ловко выкрутилась Белла.
Слегка разочарованный Эдвард поцеловал свою жену. Ее капризы сводили его сума, но именно это делало Беллу особенной. И все же, то, что она скрывает пол ребенка, было немного несправедливо.
Ему не терпелось узнать этого ребенка, накупить игрушек, но капризы его жены делали это сложнее, чем он предполагал.
— Я хочу, чтобы это была девочка, — признался Эдвард, погладив большим пальцем соблазнительные губы Беллы. — Она будет самой очаровательной девочкой на свете, с такими же очаровательными губами, как у тебя.
— И с такой великолепной шевелюрой, как у тебя, — проговорила Белла, потрепав рукой его волосы.
— Это будет девочка, да?! Точно девочка?! — обрадовался Эдвард.
Белла оказалась в очень затруднительном положении. Она хотела возразить и уже снять гриф секретности, но ее муж, переполненный счастьем, перебил попытки жены что-либо сказать. Он впился в ее мягкие губы, запустив руку под ее футболку.
Но тут его жена запротестовала.
— Что-то не так? — обеспокоенно спросил Эдвард, взглянув в испуганные глаза жены.
— Не знаю, — выдохнула Белла.
Затем вскрикнув, схватилась за свой живот.
— Эдвард, — с болью выдохнула она, — кажется, нам пора в больницу.



Одноместная палата, в которую поместили молодую маму, была довольно уютной. Комфортная кровать, тумбочка, два кресла, телевизор и чудесный вид из окна.
— Поверить не могу, что меня еще не отпускают домой, — пожаловалась Белла.
— Завтра ты уже будешь дома, — успокоил ее муж, обхватив ладонями ее лицо.
Для Эдварда роды запомнились кошмарным сном. Он и не представлял, какой огромной болью сопровождаются схватки. Но пара царапин на его руках, которые оставила Белла во время родов, и ее крики стали доказательством того, что это бремя не из легких.
Он все еще смотрел на свою жену с долей сожаления и с чувством вины. Хотя его жена напротив, излучала неподдельную радость.
Тут в их палату постучались.
— Как поживает наша мамочка? — спросила женщина, в руках у которой мирно посапывал малыш.
Эдвард весь встрепенулся и проворно встал. Медсестра увидела его реакцию и улыбнулась.
— И папочка здесь, — проговорила она, — папочка возьмет нас на руки?
Мужчина тут же взглянул на жену. Он нечасто брал на руки грудных детей и сейчас жутко испугался такой ответственности. Хотя, конечно же, хотел взять на руки своего ребенка.
Белла одобрительно кивнула. Она полностью разделяла его растерянность. При первом кормлении Белла и сама была напугана.
У Эдварда, казалось, все пересохло во рту от волнения. Он не смог сказать медсестре ничего вразумительного, лишь кивнул.
— Возьми, не бойся, — проговорила бойко женщина, которой доводилось видеть много таких растерянных, но счастливых родителей.
Вложив в руки Эдварда ребенка, она тепло улыбнулась.
— Тебе понравится, и ты еще не раз привезешь сюда свою жену, — улыбнулась она, оставляя мужа и жену наедине с их счастьем.
Но Эдвард уже ее не услышал. Он был сосредоточен на ребенке. Его руки были напряженно согнуты, так что немного начали побаливать. Его трясло от переизбытка чувств.
— Ты можешь в это поверить, — смущенно спросил он, — этот сморщенный гном — наш сын?!
Эдвард не мог убрать с лица эту глуповатую улыбку. Не мог отвести взгляд от младенца, что лениво зевал у него на руках. Он и сам не заметил, как по его щеке скатилась скупая мужская слеза.
— Эдвард, ты плачешь?
Эдвард поднял взгляд на жену, немного стесняясь этой своей минутной слабости.
Но Белла тоже улыбалась сквозь слезы. Она так расчувствовалась, увидев, с каким трепетом он обнимает своего первенца, что не стала себя сдерживать.
Эдвард сел на кровать напротив Беллы, чтобы и она рассмотрела забавное лицо их сына.
— Я хочу назвать его Энтони, — проговорила она, — если ты согласен.
— Энтони, в память о моем отце? — уточнил Эдвард.
Хотя для Эдварда образ отца был соткан только из фотографий и из воспоминаний Эсми, но его все равно очень тронуло такое предложение. Он был благодарен Белле за то, что она с таким уважением отнеслась к его семье.
— Я говорил тебе «спасибо»? — тихо спросил он, взглянув в ее лучистые глаза.
— За что?
— За то, что с каждым днем делаешь мою жизнь счастливее, — проговорил Эдвард.
Белла коснулась его лица руками и поцеловала. Она посчитала, что глупо спорить, кто кого делает счастливее. Она знала, счастье там, где они вместе, только не вдвоем, как было раньше, а уже втроем.
Тут в комнату влетела Эсми. Она сгорала от нетерпения, желая быстрее увидеть внука. Хотя Эдвард был единственным ребенком, она гордилась тем, что у нее не один внук, а уже пятый по счету.
— Где наш малыш? — спросила она, как только вошла в больничную палату.
Эдвард и Белла сочувственно улыбнулись друг другу, понимая, что сейчас съедется целая делегация их родственников, чтобы посмотреть на Мейсона младшего.
— Мама, знакомься это Энтони, — представил Эдвард своего сына.
Эсми так расчувствовалась, увидев младенца. Ее съедала тоска о том, что ее Энтони, отец Эдварда, так и не узнает, какого сына она вырастила, какого замечательного мальчика назвали в его честь.
Она всхлипнула и весело рассмеялась. К ней подошел ее муж и приобнял ее.
— Ты только посмотри, — прошептала она Карлайлу, — это самое прекрасное дитя на земле.
Карлайл нервно усмехнулся. Он не мог поверить, что уже его самая младшенькая девочка сама стала мамой. Казалось, еще вчера она маленькая засыпала у него на руках, а теперь он будет нянчиться уже с ее малышом.
— Эсми, — сказал он, пряча свою тоску под улыбкой, — ты говорила так про каждого нашего внука.
— Но ведь это так, — воскликнула его жена, — мои детки самые красивые.

Два года спустя…

Джаспер стоял в доме Калленов и задумчиво смотрел на снежную бурю. Эсми и Карлайл захотели в это Рождество собрать своих детей за одним столом. И пусть это было очень веселое мероприятие, но и очень хлопотное. Сейчас его жена помогала Эсми на кухне. На его руках сидела годовалая дочь Лилиан. Ее ресницы были густые и длинные, что делало глаза сказочно красивыми. Аккуратные губы делали ее очень похожей на Элис. Гвоздики своей матери, что Джаспер подарил Элис на выпускном балу, уже поблескивали в ее ушках.
Это была не по годам серьезная девочка. Сейчас она, обвив маленькими ручками шею отца, так же, как и Джаспер, сосредоточенно всматривалась в окно. Несмотря на то, что внешне она была точной копией Элис, характером она пошла в отца. Девочка была тихая, в отличие от братьев, она ко всему подходила очень осторожно. В ней сохранилось что-то аристократическое, не каждый человек ей нравился, не каждый мог ее развеселить. Вот она, видимо, утомившись от своих очень «серьезных» мыслей, устало вздохнула.
— Что не так, принцесса? — проговорил мужчина, поцеловав ее в макушку. У нее только начали расти волосы, но по вьющимся концам можно было догадаться, что скоро они станут шикарными кудрями.
— Принцесса еще не проголодалась? — весело спросила Элис, подойдя к мужу.
Она потрепала свою девочку по щеке, отчего ее дочка недовольно отмахнулась. Лилиан сейчас явно была не в настроении.
— Нет, — усмехнулся Джаспер.
— Оу, — ревниво проговорила Элис, заметив реакцию дочери, — раз по мне тут не соскучились, я пойду обратно на кухню, а ты проконтролируй, чтобы мальчики не спалили дом отца.
Но Джаспер не дал ей так просто уйти. Он схватил Элис и поцеловал, ему сейчас так хотелось уединиться с ней.
Тут к дому подъехала машина.
— Должно быть, это Белла и Эдвард! — воскликнула Элис.
Они уже два года жили Форксе. Джаспер также работал в адвокатской конторе, а Элис занималась воспитанием детей, а в свободное время писала рассказы и статьи о психологии человека.
Теперь, когда она жила в одном городе с отцом и старшей сестрой, она безумно скучала по младшей сестренке, Белле.
Она, пожалуй, единственная, кто до сих пор пыталась уговорить Беллу и Эдварда переехать Форкс. Но семье Мейсон жить в Сиэтле нравилось больше, и они не уставали вежливо уклоняться от ее предложений.
Элис настигло легкое разочарование, когда в дом с шумом ворвалась семья МакКартни.
— А вот и мои девочки, — весело проговорил Карлайл, обнимая Эмили.
— Привет, — весело воскликнула внучка, — а где бабушка?
— Я здесь, — отозвалась Эсми, выходя из кухни.
Она радостно потрепала свою внучку по порозовевшим от мороза щекам.
— Как дела, золотце? — спросила Эсми.
— Есть разговор, — заговорщицки шепнула ей внучка.
— После ужина мы поболтаем, — согласилась ее бабушка.
Эмили кивнула и побежала в зал, чтобы поздороваться с близнецами.
Эмили считала Эсми чуть ли не справочником, где можно было найти ответы на любые вопросы. Ей нравились философские ответы бабушки. Девочке стукнуло уже восемь, и она стала еще любознательнее.
Затем в дверях появилась Эмма. Она также, поздоровавшись со всеми, побежала вслед за сестрой.
Наконец в дом вошли родители девочек.
— Нет, нет и нет, — возмущался МакКартни, но, увидев всех, весело кивнул.
— Привет, — поздоровалась Розали и проворно стянула пальто.
Несмотря на то, что они уже были в гостях, она решила оставить последнее слово за собой.
— Эмметт, Эмме нравится танцевать, балетная школа то, что ей нужно, — говорила она, попутно раздевая их уже третьего ребенка, маленькую светловолосую Розмари. Два месяца назад ей исполнился годик. Эмметт так надеялся, что это будет мальчик, но, когда он взял на руки Розмари в первый раз, то едва не прослезился от счастья. Их третья девочка уже сейчас казалась очень веселой. Ее громкий смех не оставлял взрослых равнодушными.
— Никакой балетной школы, — еще раз проговорил Эмметт, — вы только представьте, Розали хочет отдать нашу маленькую Эмму в балетную школу. С ее пухлыми щеками она заработает там кучу комплексов. Не хочу, чтобы мою принцессу сажали на диеты или сделали анорексичкой, — пожаловался он отцу Розали.
— МакКартни, ты зануда, ее ни к чему не будут принуждать, — все спорила Розали.
— Да, — заступилась за сестру Элис, — все девочки ходят на танцы, Эмму научат грации, чувству ритма.
— Так если бы это были просто танцы, но это же балет. Я не позволю мою пухлую девочку запихнуть в эти тесные балетные пачки. Она и так грациозна, и, Роуз, ей это неинтересно, у нее пацанский характер, — продолжал Эмметт, — если вам нужна грация, то лучше пусть ходит в секцию карате с пацанами Джаспера.
— Что? — воскликнула Элис и хмуро посмотрела на мужа.
Она была так зла, что, казалось, готова была испепелить Джаспера одним лишь взглядом. Недавно Хейлы тоже спорили, в какой кружок отдать старших детей. Джаспер хотел отдать мальчиков в бокс или карате, но Элис от этих предложений пришла в ужас. Мысль, что там ее деток могут покалечить, безумно пугала ее. Они с мужем и детьми тогда сошлись на плавании. А теперь выходило, что ее муж и сыновья уже две недели дурачили ее.
Не сказав ни слова, она ушла на кухню. Семья МакКартни и Каллен проводили ее взглядом и вопросительно уставились на Джаспера.
— Что? — спросил мужчина, затем виновато пожал плечами. — Ну, не хотели Зак и Коди ходить на плавание, они сами выбрали карате. Я думал сказать об этом Элис чуть позже.
— Черт, прости, что подставил, — проговорил Эмметт вслед Джасперу, который впихнул Лилиан в руки Эсми и пошел объясняться женой за свой обман.
— Только попробуй записать Эмму на карате, — пригрозила Розали Эмметту.
— И все равно, она не пойдет на балет, — возразил Эмметт.
— Уф, ладно, — устало вздохнула Розали, — закончим спор дома.
На лице МакКартни появилась улыбка.
— Конечно, — проговорил он и весело подмигнул жене, — когда мы спорили, какой ремонт подойдет в наш дом, появилась Эмили, когда начали спорить, какую машину тебе купить, появилась Эмма, думаю, на этот раз мы разрешим спор сыном.
— Эмметт! — возмутилась Розали, но на ее губах появилась смущенная улыбка.
— Ну, если эти споры приносят такие плоды, — проговорил Карлайл, смутив их обоих, — я только рад.
Он взял Розмари и кивнул Эсми в сторону гостиной, позволяя молодым пробыть наедине.
Эмметт прижал свою жену к себе, чтобы вновь доказать, как он красноречив в спорах. Они не могли полностью отдаться своим чувствам, но на пару поцелуев время хватило.

Тем временем на кухне ещё одна пара решала возникшие вопросы.
— Элис, — проговорил Джаспер, наблюдая за тем, как его жена едва ли не кипит от злости.
— Что? — резко оборвала мужа Элис, деловито размешивая салат.
Это была ее тактика. Она принимала суровое выражение лица и разворачивала бурную деятельность, чтобы злость, которая подпитывает ее, немного ушла. Негативные пары она спускала именно так.
У Джаспера же была другая стратегия. Обычно он засыпал жену комплиментами.
— Элис, ты моя богиня, — начал он.
— И…
— Умница и красавица…
Элис одарила его убийственным взглядом.
— Ты имеешь полное право злиться, — продолжил Джаспер, — но иногда есть нюансы, которые тебе бы следовало учесть.
— Джаспер, — возмутилась Элис, — ты не сказал мне. Ты все сделал так, как хотел сам.
— Не я, а они. Элис, я отец, и я тоже беспокоюсь за них. Мне нужно знать, что они в состоянии защитить себя.
— Да, но это тренировки Джас… Они там машут руками-ногами, делают… — Элис забыла слово, но она никогда не молчала, — ну, эти, — она попыталась объяснить рукой, — черт, забыла это слово.
— Броски, — все же понял Джаспер.
— Да, эти чертовы броски, я не хочу, чтобы в десятилетнем возрасте у них не было зубов. И потом, они могут сломать руки, ноги…
— Элис, они могут сломать руки и дома. Дом не гарантия их безопасности. И потом, у них там будет тренер, плюс техника безопасности. Ты себя вспомни, забыв осторожность, ты лазила по деревьям.
— Это было всего один раз, — обиженно выдала его жена.
— Зато какой, — с улыбкой протянул Джаспер.
Элис против воли не смогла сдержать улыбку. Вся ее злость испарилась и, потом, зная мальчиков, она уже мысленно согласилась с мужем. Плавание действительно не заинтересовало бы их.
— Ты засранец, Джаспер. Ненавижу эти ваши мужские секреты, — проговорила она, обняв мужа.
Все же Элис понимала, что Джаспера Зак и Коди любят по-другому. Как, например, ее любовь к отцу не сравнится с любовью к матери. К счастью, теперь у них была Эсми. Элис делилась с ней секретами, которыми делилась бы с мамой.
— Знаю, — проговорил ее муж, — но я собирался тебе все рассказать чуть позже. Хотел, чтобы ты убедилась, что карате не представляет угрозы. И потом, это же не бои без правил. Там строгая дисциплина. Поверь, нашим мальчикам это пойдет на пользу.
Джаспер обвил талию жены и с хитрой улыбкой крепче притянул к себе.
— Ты такая сексуальная, когда злишься, — проговорил он, вновь целуя ее.



После того как все дети выросли и уехали учиться, Карлайл чувствовал гнетущую тишину. Казалось, что дом огромен, обеденный стол слишком большой. Эсми разделяла его растерянность.
Но вдвоем им это, казалось, не так страшно, не так одиноко. Они могли провести вечер в ресторане или сходить в кино. Вдвоем они могли избавиться от тоски. К тому же, Рене и Чарли были их частыми гостями. А с появлением Кристи, их посиделки стали даже веселыми. Рене и Эсми очень быстро подружились.
Через некоторое время у Карлайла и Эсми появились внуки, так что о скуке даже пришлось забыть.
И вот теперь в их доме почти не умолкали детские голоса.
Дети Элис и Розали постоянно гостили у дедушки и бабушки, тем самым оставляя родителей в уединении.
А вот Тони, ребенка Эдварда и Беллы, они видели не так часто, поэтому не удивительно, что все жаждали увидеть двухлетнего малыша.
Но мальчик больше всех любил дедушку. И очень ревностно воспринял попытки Карлайла взять на руки Лилиан.

— Бог мой, как долго мы не виделись, — проговорила Элис, обняв Беллу.
— Пару недель, — улыбнулась ее сестренка.
— Роуз, скажи, что это долго, — попросила поддержки Элис.
— Это целая вечность, — подразнила ее Розали.
Воспользовавшись моментом, молодые женщины делились своими секретами на кухне.

Эсми к ним не присоединилась, поскольку была поглощена внуками. Их зал напоминал настоящий детский сад. Эмили уже рассматривала книгу, что подарили ей дедушка с бабушкой. Зак и Коди играли в приставку, а посередине их сидела Эмма. Ей нравилось быть членом их банды.
Розмари весело пыталась разобрать игрушку. А вот Лилиан стояла в стороне и просто наблюдала. Несмотря на то, что Розмари неоднократно пыталась поделиться с ней игрушкой, Лилиан недовольно отворачивалась и тянулась к бабушке. А Энтони сидел на коленях у дедушки и усердно грыз рождественское печение.
Праздник прошел шумно, сытно, но главное, всем было тепло и уютно.

После рождественских каникул выяснилось, что Эмили заняла первое место, написав самое лучшее сочинение на тему «Мое счастливое Рождество». Отрывок из этого сочинения произвел впечатление на всех родственников. Эмили, считали они, переняла талант и любовь к литературе от тети Элис.

— Моя бабушка говорит, что миром правит любовь. Что она многолика и непоколебима. Любовь отвергает гордыню и учит прощать. Что перед ней склоняют голову и бедные, и богатые, религии и убеждения.
Быть может, я и не понимаю многое о любви, но в Рождественский вечер я наконец увидела ее.
Любовь — это когда моя мама грустит, а папа сжимает ее ладонь в своих руках, заставляя ее улыбаться. Любовь — это то, как дядя Джаспер смотрит на тетю Элис. И только влюбленные умеют целоваться так, как целуются тётя Белла и дядя Эдвард. А ещё любовь — это когда мои бабушка с дедушкой вместе готовят нам завтрак.

---