Шанс всё изменить

Это было похоже на личный дневник. Вернее не так — это была смесь личного дневника, ежедневника, записной книжки и альбома для рисования.
Сначала он наткнулся на три листа афоризмов на самые разные темы, явно выписанных из трехтомного цикла «Мудрость поколений. Цитаты и высказывания великих магов». И как только Грейнджер не лень читать эту нудятину?
Дальше было пропущено несколько страниц, а затем шли рецепты зелий, конспект по Трансфигурации, список заклинаний и прочая учебная ерунда. Пролистал ещё немного. Список из ста пятидесяти пунктов под названием «Книги, которые надо прочитать за лето» заставил Драко усмехнуться. Дальше — больше. Карикатура на профессора зельеварения и подпись «Снейп — козел», написанная зачем-то целых пять раз. Портрет Уизли на большом пергаменте, сложенном в четыре раза. Черт, а она неплохо рисует... Снова пустые листы. Целая страница, расписанная витиеватыми узорами.
Аккуратный листок, служащий закладкой, выпорхнул из блокнота и, немного покружив в воздухе, опустился на пол. Драко поспешил поднять его. Там было что-то написано. «Антидетекционное заклятие». Странно: зачем грязнокровке такая сильная магия? Не помаду же прятать от соседок по комнате...
Драко знал, что заклятия такого рода применяют для хранения государственно-важных объектов, поэтому видеть упоминание о нем в блокноте Грейнджер было, по меньшей мере, удивительно. Но ответ нашелся почти сразу. Стоило только открыть страницу, что была заложена этим самым листком.
Несколько секунд Драко глупо смотрел в тест. Сначала решил, что ему показалось, или он просто не так понял. Не могла же она и впрямь найти Книгу Судеб! Не многие знали о ней, но те, кто знал, готовы были отдать всё, лишь бы овладеть ею. За ней охотилось несколько поколений волшебников, сотни ученых положили жизнь на разгадку её тайны, а кладоискатели погибали в бессмысленном поиске. А те, кому удавалось приблизиться к своей цели, погибали или теряли рассудок.
Не было никого, кто мог подтвердить или опровергнуть существование Книги Судеб, поэтому о ней слагались самые невероятные легенды и мифы. Одни считали её проклятием, несущим смерть, горе и муки; новым ящиком Пандоры, способным погрузить мир во мрак. Другие — величайшим даром, что принесет счастье и искупление.
Она манила своей загадочностью и недоступностью, но никто из тех, кто искал её, не мог найти. Чем больше было желание обрести эту книгу, тем сложнее становилось это сделать.
Книга Судеб. В ней была записана вся история человечества от сотворения мира и до нынешнего момента. В сущности, эта книга и была Историей: жизнь каждого конкретного человека, судьбы стран, цивилизаций, вселенных — всё отражалось в ней. Каждый день, каждый час, каждую секунду на страницы ложились новые строки. Тот, в чьих руках находилась эта книга, обретал власть над своей и чужими судьбами.
И это легендарное сокровище находилось сейчас у гразнокровки, нашедшей её, будучи ведомой любопытством, глупостью и недюжинным везением. И что самое главное, она даже не подозревала, что именно хранила в своем тайнике.
Ощущение нереальности происходящего всё сильнее охватывало Драко. Это было слишком невероятно и прекрасно, чтобы оказаться правдой. Возможно, Грейнджер просто ошиблась или придумала всё это? Но какой смысл в подобных выдумках?..
Драко отбросил блокнот и принялся ходить по комнате по одной и той же траектории, тщетно пытаясь переварить всю свалившуюся на него информацию. Сейчас он понял, как чувствуют себя маглорожденные, впервые узнавшие о существовании магии — когда на твоих глазах оживает то, что раньше казалось сказкой.
Взяв в руки блокнот Грейнджер, он ожидал найти там всё, что угодно, но только не это. И обнаружив любовное послание к Снейпу, собственный портрет, разрисованный сердечками или план по захвату мира он удивился бы в сотню раз меньше.
Но если это правда, значит, Жизнь дала ему шанс всё изменить и исправить. Шанс вернуть её к жизни.
Если он завладеет Книгой, то станет не просто Королем шахматной партии под названием Жизнь, а Игроком: тем, кому подчинялись не только пешки, но и все остальные фигуры.
Впрочем, пока Драко об этом не думал, а судьбы мира интересовали его меньше всего на свете. Ведь главное, что теперь он может изменить свою собственную жизнь; что теперь все будет иначе.
Сердце подпрыгнуло в груди и забилось чаще. Он сидел, не в силах шевельнуться, не смея даже дышать. Казалось, одно неверное движение, и иллюзия рухнет, а золотистый блокнот Грейнджер просто исчезнет, оказавшись лишь галлюцинацией, возникшей на нервной почве.
Малфой встряхнул головой и, взяв блокнот снова, открыл на той самой странице. Зажмурился, а потом провёл пальцем по строчкам, словно желая убедиться, что они настоящие.
«Книга большая: форматом где-то 30 на 50. Обложка её выполнена из черного, сияющего на свету металла. На ней изображены песочные часы и шестиконечная звезда. На форзаце написано — «Vita est solutem punctum ante aeternitas», что означает «Жизнь — лишь миг перед Вечностью» — гласили ровные строки, написанные мелким, аккуратным почерком. Описание точь-в-точь соответствовало тому, что он читал летом.
В сердце Малфоя, осторожно, словно боясь, что её здесь не примут, входила Надежда, которую, сама о том не подозревая, подарила ему Гермиона Грейнджер — девочка, которой он причинил боль; та, кого ему ещё не раз придется обмануть, и кто станет для него спасительным маяком, светом в туннеле отчаяния. В тот самый миг, когда она плакала, горячо ненавидя его за пустые и никому не нужные слова, он крепко сжимал в руке одну из самых дорогих ей вещей и знал, что всё ещё можно исправить.
Он улыбался, впервые за несколько долгих дней.
Драко не знал тогда, к чему может привести его светлое и искреннее желание, не знала и Гермиона, что, забыв свой блокнот, запустила цепь событий, которые приведут их совсем не туда, куда они ожидают. Но сейчас это было неважно. Сейчас он думал о том, что должен любыми средствами заполучить драгоценную книгу.
В его голове рождались и тут же умирали сотни гениальных (и не очень) идей о том, как это можно сделать.
Самым простым было Империо. Но ведь хогвартская защита против запрещенных заклинаний сработает в один миг, и Драко вылетит из школы быстрее, чем успеет понять, что случилось.
Ну вот что мешало Грейнджер просто хранить книгу в тумбочке? У всех было бы меньше проблем! Хотя, если бы не тот выпавший листок, он мог бы просто отложить блокнот, так и не дойдя до самого главного. А если бы она не забыла его, он мог бы и вовсе не узнать. От этой мысли Драко вздрогнул. Как же хорошо, что Грейнджер всё записывала. Это было довольно неосмотрительно, врочем, она не знала, какие силы хранила в себе загадочная книга. А единственное, что здесь не упоминалось, это то, кто был «хранителем тайны» заклятия.
Драко понимал, что достать книгу будет не самой легкой задачей. Не зря Антидетекционные чары называли одними из сильнейших в своей области. Местонахождение тайника не мог обнаружить никто, кроме Хранителя, которого нельзя принудить открыть тайну шантажом или магией. Значит, наложить Империо на Хранителя тоже не получится, как и превратиться в него с помощью Оборотного зелья. Драко совершенно не представлял, что делать. Все его идеи с треском разбивались об обстоятельства.
Для начала нужно было выяснить, кто являлся Хранителем и что грязнокровка знала о книге, а потом уже думать дальше. Но как сделать хотя бы это? Превратиться в Уизли или Поттера и попытаться вытащить из Грейнджер какую-нибудь информацию? От этой мысли Драко передернуло. К тому же, неизвестно, что именно доверила им Гермиона. Но даже если они осведомлены достаточно, то Драко будет выглядеть чертовски глупо, обратившись в Грейнджер и спрашивая у её друзей то, о чем она сама же им рассказывала. А значит, единственным человеком, у которого можно узнать хоть что-нибудь, была сама Гермиона. Но после того, что случилось сегодня, она и близко его к себе не подпустит.
«Что же делать?..»
Драко не знал, что много лет назад на полу такой же комнаты в слизеринских подземельях сидела юная белокурая девушка, тщетно пытаясь ответить на тот же вопрос.

***
Нарцисса Блэк сидела на полу своей комнаты и думала. В этот год у неё, как и у многих других выпускников Хогвартса во многом решалась дальнейшая судьба. И важно было сделать правильный выбор. Воспитанная в духе строгих нравственных ценностей и благородных стремлений, она была настоящей аристократкой, преданной идеалам высшего света и родовой чести. Тонкая изящная красота, блестящие манеры, прекрасное образование — эта девушка как будто была создана специально для высшего общества.
На Нарциссу возлагали большие надежды, поэтому вся её жизнь была просчитана на сто шагов вперед, а каждый день расписан по часам. Утром завтрак в кругу семьи, непременно в семь часов и обязательно в парадном платье, дальше — занятия музыкой, верховая езда, танцы, обед, история магии, нумерология, живопись, литература, ужин, чем-то похожий на завтрак, только ещё более торжественный, потом несколько часов свободного времени, которые она проводила, гуляя по территории поместья или читая.
Она привыкла к такой жизни и принимала её как должное, потому что не знала другой.
На тот период времени семья Блэков не была достаточно богата и, несмотря на чистокровные корни, уходившие в века, потеряла былые престиж и влияние.
После предательства Андромеды, вышедшей замуж за магглорожденного, юная Нарцисса оставалась последней надеждой семьи. Она должна была смыть клеймо позора, что поставила на их род средняя дочь. Мать всегда повторяла, что «её любимая Нарцисса достойна самого лучшего, и родилась такой красавицей, чтобы блистать яркою звездой в великосветском мире, притягивать восхищенные взгляды и жить в роскоши». Но для этого она должна была трудиться, постигая различные науки и искусства, и быть достойной своего рода. Нарцисса не возражала, легко привыкнув к этому. Более того, подобная судьба её вполне устраивала.
Но однажды появился Он. Тот, кто перевернул привычный для неё мир и сумел показать, что жизнь заключается не только в том, чтобы уметь пользоваться десятком вилок и танцевать на отполированном паркете бального зала с натянутой на лицо безупречной, но фальшивой улыбкой.
Он был не таким, как все, выбивался из её правильного, идеального окружения. Он показал ей другую жизнь. Жизнь, наполненную яркими красками и сильными чувствами. Как порыв свежего ветра, ворвался в её размеренный, идеальный мир, перевернув там всё, но показав, что путь, выбранный ею (вернее, выбранный для неё) отнюдь не единственный и далеко не самый правильный.
С ним она научилась звонко и искренне смеяться, радоваться простым вещам. С ним она могла быть собой.
Он открыл ей простые радости, заставляя забыть обо всем. И Нарцисса забросила учебу, книги. Вместе с ним она впервые прогуляла уроки, потом сделала это снова… И снова… Поэтому вскоре начала получать замечания от преподавателей, но это больше не задевало. Ей нравилось быть с ним, ей нравилось жить легко.Теперь она предпочитала не думать о завтрашнем дне. Осталось лишь сегодня.
Но иногда, в минуты просветления, в ней вдруг просыпалась прежняя Нарцисса, которая настойчиво спрашивала нынешнюю: «А что ждет вас дальше? Ведь жить так постоянно нельзя. И если не остановиться сейчас, не взяться за ум, то вы попросту утонете в собственной беспечности!»
С каждым днем эти мысли всё чаще появлялись в сознании, она гнала их прочь, но они возвращались вновь и вновь.
И постепенно в душу стали закрадываться сомнения.
А когда их роман стал переходить в нечто большее, чем просто юношеская привязанность, её родители, до того смотревшие на увлечение дочери как на детскую шалость, вынесли свой приговор: «Он не твоего круга».
Они не упрекали, не угрожали, но лишь попросили подумать, хочет ли она для себя той жизни, какую он может дать, готова ли отказаться ото всего, чем жила семнадцать лет, ради своей сомнительной любви.
Она без раздумий ответила «Да», хотя сомнение захватило душу в свои тяжкие путы.
Ей дали время обдумать всё снова и принять решение, ещё раз рассмотрев все перспективы, разумно оценив свое возможное будущее.
И это самое будущее невидимой стеной встало между ними. Теперь, находясь рядом с ним, она всё время думала о том, сможет ли он дать то, что ей нужно.
Хотелось верить, что любовь способна преодолеть все преграды. Но умом Нарцисса понимала, что это не так, и житейские трудности и взаимное недовольство способны убить любую, даже самую сильную любовь, особенно между такими разными людьми, как они.
Подсознательно она начала искать в нем недостатки, чтобы хоть как-то оправдать себя и свои мысли. Цеплялась к мелочам, тем самым провоцируя ссоры и всё больше убеждаясь в своей правоте.
Однажды она решилась спросить его о том, о чем боялась даже думать: о завтрашнем дне. В ответ он улыбнулся в своей обычной манере и сказал:
— Зачем думать о том, чего нет? Ты не заметила, что Завтра не существует? Есть лишь Сегодня и Сейчас... — с этими словами он поцеловал её, заставив забыть обо всем. Только он целовал её так — до головокружения, до дрожи, до бешеного ритма сердца.
В тот момент она не могла больше думать ни о завтра, ни о перспективах, ни о чем-либо ещё. Были только Он и Она, их мир и их Любовь.
А потом наступало пробуждение. И Нарцисса снова думала о том, что ждет их в будущем. Не раз пыталась заново начать этот разговор, но он пресекал все её попытки. И тогда Нарцисса поняла, что, кроме этой страстной любви, порою граничащей с безумием, они не имеют ничего общего. У них разные интересы, приоритеты, жизненные ценности.
У неё было всё: блестящие перспективы, огромный потенциал, цели и мечты. У неё было будущее. Теперь же поезд её жизни летит под откос, а впереди — неизвестность.
Ему нечего терять, она должна была бросить всё. Он ничем не жертвовал ради неё, она же жертвовала очень многим.
Любовь должна не снижать планку, а возвышать, помогая двигаться к заветной цели. Иначе она губительна. Так думала Нарцисса Блэк, тем самым возводя всё более высокую стену между ними.
Она презирала себя за подобные мысли, но, в то же время, презирала за то, что проявила слабость, поддалась чувствам, забыв обо всем.
Он тянул её вниз, а она была этому рада. Конечно, ничего не делать, оправдываясь неземной любовью, гораздо легче, чем заниматься с десятком преподавателей и ночами сидеть за учебниками. Чем ставить себе цель и добиваться её.
Сердце отступило, уступив первенство рассудку и тщеславию.
Возвращались мысли о высшем предназначении, блестящем будущем, о том, что она достойна большего, чем заурядная жизнь с человеком, отвергнутым магическим обществом и не имеющим за душой ни гроша.
Но лишь один взгляд его ясных глаз заставлял её забыть об этом, и голос разума снова стихал, уступая место велению сердца.
Да, он «не её круга», да, он не сможет дать ей всего, о чем она мечтала, к чему привыкла (но так важны стали эти привычки после знакомства с ним?), да, мать не переживет ещё одного предательства, да, близкие навсегда отвернутся от неё, как отвернулись от Андромеды, да, её жизнь никогда не будет прежней. Но разве не способна их Любовь преодолеть любые преграды, разорвать паутину лжи и непонимания? Разве ради того, чтобы быть с ним, не стоит пожертвовать всем?