По снегу, летящему с неба,
Глубокому белому снегу,
В котором лежит моя грусть,
К тебе, задыхаясь от бега,
На горе своё тороплюсь.

Под утро земля засыпает
И снегом себя засыпает,
Чтоб стало кому-то тепло.
Лишь я, от тоски убегая,
Молю, чтоб меня занесло.
(Авторская песня)

Драко углубил поцелуй, с наслаждением отмечая, как Гермиона начала терять контроль, и уже не отталкивала его, а притягивала, как гладила по спине, запутывалась в волосах. Позволяла ему обнимать себя, дотрагиваться до себя и была в таком состоянии, когда он мог позволить себе большее, а она не стала бы возражать.
Но он останавился. Отстранился и поймал её взгляд. Ему нравилось наблюдать, как он менялся, становясь из затуманенного осмысленным… строгим… разгневанным…
— Малфой! — Гермиона задохнулась от негодования и сделала большой шаг назад. — Ты… Да ты… Мерзкий… — негодующе начала она, всплеснув руками и густо покраснев. Но он не дал ей закончить и, преодолев разделявщее их расстояние, схватил её руки и завел их за спину, лишая Гермиону какой-либо защиты. Её глаза лихорадочно горели, а дыхание было рваным и очень частым.
— Хватит, Грейнджер… — спокойно произнес он чуть приглушенным голосом, глядя ей прямо в глаза. — Не пытайся убедить меня, что не хотела этого. Ты страшно этого хотела, — он говорил медленно, с наслаждением, не отпуская её взгляда и наблюдая, как сужаются от злости глаза. — Ты хотела этого с того самого момента, когда мы оказались здесь. Или с нашего разговора на озере. Или с бала… Или с кабинета Рун, — теперь её зрачки расширились. Наверное, от удивления. Она смотрела затравленным взглядом и напряглась, как сильно натянутая струна. — Ты хотела этого сильнее, чем думаешь. И не пытайся прятаться, потому что я вижу это: в твоих глазах, жестах, позах. В том, как ты смотришь на меня, как улыбаешься и как злишься.
Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но Малфой помешал ей, приблизившись на слишком близкое расстояние. Теперь их губы и глаза находились в паре сантиметров друг от друга, а носы соприкасались.
Она дернулась, пытаясь вырвать руки, но он продолжил, выдыхая ей прямо в рот:
— Но спешу утешить твою уязвленную гордость: ятоже этого хотел. Ине меньше, чем ты, — с этими словами он прикоснулся к её губам в легком поцелуе. Её зрачки тут же расширились. Его шепот обжигал, эхом отдаваясь в висках. — И знаешь, я хотел не только этого…
Гермиона отшатнулась, как будто Малфой собирался причинять ей боль, но он держал крепко, поэтому отстраниться на безопасное расстояние не получилось. Драко чуть ухмыльнулся:
— Не бойся, тебе ничего не угрожает… Пока что. Пока ты не захочешь этого так же сильно… А ты захочешь. Рано или поздно. Я это знаю.
Она смутилась и резко опустила взгляд.
— А пока мне нравится видеть, как ты становишься передо мной безоружной. Как ты хочешь, но не можешь ответить, как смущаешься. Мне нравится этот твой милый румянец.
— Рано или поздно я научусь не реагировать, — наконец удалось выдавить Гермионе. Она быстро подняла глаза и посмотрела на него твердым взглядом.
— Тогда я придумаю что-нибудь новое.
— Я справлюсь и с этим.
— Знаешь, Грейнджер, ты очень сильная. Я всегда завидовал тому, какой прочный у тебя внутренний стержень, как ты добиваешься поставленных целей. Но передо мной ты бессильна. И это упоительно… Ты не представляешь, насколько мне это нравится, — он коварно улыбнулся и резко отпустил руки, потому как был уверен: она ничего не сделает. — Готов поспорить, Гермиона, ты не раз говорила себе, что разум сильнее сердца, и не раз доказывала это. Мне нравится видеть, как ты капитулируешь.
Она стояла, глупо смотрела на него и не знала, что делать. Тогда он вдруг резко схватид её за руку и потянул на себя, закручивая, как в танце. Через секунду она стояла вплотную к нему спиной.
— Ты такая скованная, Грейнджер. Боишься позволить себе хоть одно неправильное движение, — он медленно обошел её и оказался напротив. — Попробуй взять и отпустить себя, — взял за две руки и встряхнул, резко отталкивая от себя так, что она потеряла равновесие и почти что упала назад, а потом так же резко притягивая. Гермиона вскрикнула от неожиданности и на миг перестала понимать, где находится, но его руки, удерживающие её от падения, заставили вернуться в реальность. По спине пошла мелкая дрожь.
Гермиона мотнула головой и сощурилась, потому что перед глазами всё пошло искрами.
— Ты что творишь? — строго спросила она, немного придя в себя. Отбросила назад растрепавшиеся волосы.
— Пытаюсь тебя растормошить, — честно признался он и посмотрел на неё невинным, обезоруживающим взглядом. Гермионе хотелось съязвить, но она не смогла сдержать улыбки. Вспомнила, что Рон тоже упрекал её в скованности. Отчасти из-за этого у них ничего и не вышло. Стоило бы разозлиться на Драко, но выходило плохо, потому что в его взгляде и интонациях было что-то, заставившее поверить. Что-то похожее на понимание.
Малфой, между тем, продолжил:
— Знаешь, мы так долго носили маски, — произнес он задумчиво. — Ты — заучки, я — чистокровного сноба. Забавно, что сейчас это так легко признать… Мы с тобой пытались использовать их, как защиту. Но, Гермиона, нам ведь не от кого защищаться… — философски закончил он. Эти слова затронули Гермиону за живое, потому что в них было очень много правды. Но подумать об этом она не успела, потому что он вдруг двумя руками взял её за талию и поднял в воздух.
— Эй! Поставь меня на место! — возмущенно закричала она и начала брыкаться.
— Будешь дергаться, могу уронить, — лукаво предупредил Драко и принялся её кружить. Гермиона рассмеялась — сейчас не хотелось сдерживаться, показывать характер или картинно злиться, потому что так якобы будет правильно. Правильно-неправильно… Какая, в конце концов, разница? Она уже давно не смеялась столь искренне. — Уже лучше, — одобрительно кивнул Малфой, перехватил её и теперь просто держал на руках. Гермиона вдруг запрокинула голову и раскинула руки, наслаждаясь моментом.
— С чего всё это? — спросила она, искренне удивляясь необычному поведению Драко. Он поставил её на землю и напутственным тоном ответил:
— Ну… Мне хочется, чтобы ты раскрылась... Потому что я очень хорошо знаю, что значит жить с оглядкой.
— Я не живу с оглядкой! — заявила Гермиона раздраженно.
— Возможно… Но не спорь с тем, что половина твоих действий происходит с мыслью о том, что я подумаю.
— Что?! — от негодования она захлебнулась воздухом. И больше всего из себя выводит то, что он, черт возьми, прав! — Что ты о себе возомнил?! — выплюнула Гермиона и резко отвернулась, надеясь, что он не увидит её пылающих щек. Это служило наглядным подтверждением его слов…
Драко мягко держал её за руку и говорил негромким, доверительным голосом. Это настолько необычно, что на миг Гермиона растерялась. За это время он успел завершить мысль:
— Это неважно, поверь мне. Я хочу сказать лишь, что мы знаем друг друга достаточно долго и успели повидать в самых разных ситуациях. Даже если ты сделаешь или скажешь глупость, я не подумаю о тебе плохо.
— Да неужели? — ответила она чуть более резко, чем стоило бы.
— Представь себе… — спокойно произнес Малфой, игнорируя вызывающий тон. — Мы слишком далеко зашли. После того, что мы пережили, нет смысла притворяться, Гермиона. Я трижды целовал тебя в губы, а ты до сих пор ждешь от меня кнопок на стуле. Это, по меньшей мере, глупо…
— Зачем ты говоришь мне это?
— Чтобы ты перестала жить в напряжении.
— С каких пор такая забота?
— С тех самых…
— С тех самых, как..? — Гермиона скрестила руки на груди и посмотрела на Драко чуть прищурившись.
— С тех самых, как мы начали вместе влипать в истории, — отшутился Малфой и вдруг взяв Гермиону в танцевальную позицию, резко откинул назад, придерживая за талию. Теперь её волосы почти касались пола.
Гермиона напряглась, и Драко почувствовал это.
— Да расслабься же ты, я тебя удержу, — улыбнулся он.
— Сам бы попробовал расслабиться, вися вниз головой в руках у не самого надежного человека, — отозвалась Гермиона с насмешкой.
— Так это я не самый надежный? Ну смотри у меня, — Малфой снова взял Гермиону за руку и закрутил. Она, потеряв равновесие, схватилась за него, и Драко прижал её к себе.
— А ты неплохо ведешься, — прокомментировал он. — Занималась танцами?
— Немного. В начальной школе.
— Не думал, что все эти поддержки когда-нибудь мне пригодятся, — усмехнулся Малфой и снова опрокинул Гермиону. — Однажды ты научишься беспрекословно доверять мне… — прошептал он и прикоснулся губами к её шее. Картинка перед глазами Гермионы начала расплываться, а к щекам прилила кровь.
— И тут ты меня и уронишь… — выдохнула она, стараясь придать тону язвительности.
— Не думаю, Грейнджер. Ты пригодишься мне целой, — он вернул её в горизонтальное положение, всё ещё придерживая за талию.
— Мы перебудим соседей снизу, — отметила Гермиона. Её дыхание уже сбилось, отчего голос звучал глухо.
— Да брось… Мы босиком.
Только сейчас она вдруг поняла, как все это выглядело со стороны: они стояли непростительно близко, а её руки покоились у него на спине.
Гермиону бросило в жар, и она сделала шаг назад, но Малфой снова удержал её, не давая до конца отстраниться. Не выпуская руки, потянул к кровати. Вопреки сопротивлению, усадил туда и притянул к себе так, что её голова оказалась у него на груди. Даже несмотря на страшную усталость, Гермиона продолжила вырываться.
— Успокойся, Грейнджер… — вкрадчиво протянул Малфой, проведя руками ей по плечам, остановившись на талии и притянув к себе ещё сильнее. Она почувствовала, как всё внутри сжалось в одну точку. Дышать стало гораздо труднее. — Я же сказал: тебе ничего не угрожает. До тех пор, пока ты сама этого не захочешь. А ты ведь пока не хочешь? — он коварно ухмыляется.
— Нет! — вздрогнула она, развернулась и совершенно случайно практически ударила Драко локтем в живот, но в последний момент остановилась. Малфой больше не держал её, и Гермиона чуть-чуть расслабилась: напряженные плечи опустилисья, а пальцы, до этого сжатые в кулаки, выпрямились.
— Ну хорошо… — медленно проговорил Малфой, мягко притягивая её к себе снова. — Тогда давай поиграем в игру…
— Чего? — недоуменно спросила Гермиона. Снова напряглась и попыталась освободиться, хотя и не так отчаянно, как раньше. Он не пустил.
— Что же ты везде ищешь подвох? Ничего такого, чего тебе стоит опасаться. Просто продолжим ломать твои барьеры… — Драко медленно провел рукой по её волосам, с наслаждением отмечая, как кожа покрывается мурашками. Она нервно вздрагивала от его прикосновений, но уже не препятствовала им. Слушала заинтригованно, но с недоверием. — Смотри… Сейчас ты набираешь в грудь побольше воздуха и начинаешь говорить всё, что приходит в голову. Не думая. Поняла?
— Что за ерунда? — изумилась Гермиона.
— Ничего не ерунда. Ты раздумываешь даже над элементарными вопросами. Тебе нужно стать свободнее.
— С каких пор ты решил записаться в мои личные психологи?
— Хм… Мне просто скучно.
— Так значит я — лекарство от скуки?! — Гермиона окинула его раздраженным взглядом и предприняла очередную попытку отстраниться — тщетно.
— Не отвлекайся, — строго сказал Драко. — На раздумья три секунды. Поехали.
Гермиона нахмурилась и глупо уставилась на Драко.
— Черт, Грейнджер! Говори ерунду. Любую. Это же просто…
— Не так просто, как кажется. И вообще, я спать хочу. Отпусти меня.
— Так просто ты не отделаешься…
— Ладно… — Гермиона сделала сосредоточенное лицо. Драко смотрел на неё вопросительно.
— Сложно говорить ни о чём. Особенно под твоим пристальным взглядом, — пробурчала она.
— Для начала пойдет… Продолжай.
— Ты меня так сильно закрутил, что у меня рука болит.
— Будем лечить…
— Мне не нравится это разговор! И я чувствую себя глупо! А ещё у меня подушка неудобная. А ещё я не люблю говорить чушь. На окнах красивый узор, сегодня очень странный вечер и… — Гермиона начала говорить очень быстро, а потом резко осеклась и отвела взгляд.
— И?
— И всё.
— Нет, не всё.О чём ты подумала? По взгляду понял, что о чём-то интересном…
— Ни капли…
— Не ври. Я не отстану.
Гермиона обиженно надула губы, а потом зло бросила:
— Я подумала, что мне понравился сегодняшний вечер. Доволен?! — она отвернулась и закусила губу, нервно теребя край попавшегося под руки одеяла.
— Ну, Америку ты не открыла… Но всё равно спасибо, — произнес Малфой немного надменным тоном и очень довольно улыбнулся.
— А ещё я подумала, что спать хочу. И можно я помолчу, наконец? — картинно насупившись, Гермиона уставилась на Драко снизу вверх. Он покровительственно ответил:
— Так уж и быть…
— Неужто вы разрешили? — язвительно спросила Гермиона и вдруг осознала, что действительно очень сильно устала. Поняла, что стоило бы вырваться, наконец, из объятий Малфоя и пойти спать нормально, но делать этого не хотелось. Ей нравилась сидеть так: чувствовать его руки у себя на талии и то, как крепко он прижимает её к себе. От этого по телу разливалось тепло, а чувство защищенности, о котором она мечтала так давно, наконец, пришло. Около минуты Гермиона просто смотрела перед собой, а потом комната начала расплываться, а глаза сами собой закрылись.

***
Она заснула у него на плече. Малфой сидел неподвижно довольно долго, рассматривая черты её лица, слабо освещенные лунным светом, вглядываясь в него, как будто видел впервые. В какой-то степени это действительно было так: никогда раньше Гермиона не была так близко.
Ему нравилось видеть её такой: невинно-беззащитной, доверившейся ему настолько, что смогла заснуть рядом с ним.
Почему именно эта девочка оказалась способной вызывать в душе такой шквал эмоций? Почему ему так нравилось прикасаться к ней, чувствуя, как это заставляет её трепетать? Почему, лишь смотря на её губы, ему хочетелось целовать их снова и снова?
С того момента, как они оказались здесь, прошла целая жизнь. Он, до того связанный магией Подготовки, семейными обязательствами и маячащим впереди добровольным пленом, наконец-то смог вздохнуть полной грудью. В этом мире можно начать всё с чистого листа. Прошлого больше нет, а значит, нет предрассудков, долгов и былой вражды. Хотя, возможно, всё мимолетно, а эта комната — лишь зал ожидания перед долгой и трудной дорогой, ему хотелось впервые в жизни побыть кем-то другим: не представителем аристократической фамилии, кичащейся чистотой своей крови, не страдальцем за свободу, а просто мальчишкой, который может поцеловать красивую девушку, взять её на руки и закружить в танце; который может смеяться вместе с ней, ни разу не задумавшись о том, что она ему не пара, и о том, что их ждёт.
Пора ломать барьеры. И не только ей…
Всю жизнь он возводил вокруг себя высокие стены, как из кирпичиков, складывая их из проблем и предрассудков; из испытаний и разочарований. Он привык бояться счастья и искренних эмоций, ведь казалось, что они слишком мимолетны, а раны после них — лишь глубже. Привязавшись к кому-то, рискуешь испытать боль утраты. А ему этого хватило сполна…
Но сейчас вдруг стало неважно, чем всё закончится. Есть он, есть она, есть тонкие, но очень крепкие нити, плотно связавшие их. И стены, которые давно пора разрушить. Чтобы когда-нибудь возвести снова…
Здесь не было Подготовки — никакая сила больше не мешала ему, выжимая силы по капле. Страх от того, что теперь его имя для всех пустой звук смешивался с радостью освобождения.
Грейнджер создала странный, опасный и непростой мир, но именно в нём Драко впервые за несколько лет почувствовал себя свободным.
Гермиона же, раздираемая противоречиями, свалившейся на неё ответственностью, стала совсем другой. Малфой видел, что это больше не та девочка, которая писала ему письма или пыталась ударить в кабинете Рун. Она стала старше на несколько лет, взвалив на свои плечи то, что не смог бы вынести, наверное, никто. Он не врал, говоря, что восхищается её внутренней силой, и несколько часов назад, когда она, расстроенная и задумчивая, собралась лечь спать, понял, что хочет увидеть радостный блеск в её глазах. Блеск, померкший из-за потрясений, выпавших на её долю отчасти по его вине. И теперь уже не было смысла обманывать себя, пытаясь преуменьшить то место, которое она заняла в его жизни.
Осторожно взяв Гермиону на руки, Драко положил её на кровать и накрыл одеялом. Она свернулась калачиком, как маленький ребенок, и обняла подушку, уткнувшись в ту лицом.
Малфой лег на матрас и принялся рассматривать потолок: узоры, рисуемые тенями и лунным светом.
Завтра он поедет в Поместье. Узнает ответ на последний из своих вопросов, и наконец-то поймет, что такого случилось с его семьей в этом мире.
Ожидание этого момента заставляло всё внутри сжиматься от страха и предвкушения.

***
За окном завывал ветер. С парапета верхнего этажа периодически падал снег, при ударе о подоконник вызывавший грохот. Луна, скрывшись за тучами, больше не освещала комнату.
Драко не знал, сколько времени вертелся на матрасе, сминая простыню и роняя подушку, прежде чем наконец-то погрузился в сон. Кажется, в момент, когда он последний раз смотрел в окно, уже светало. Но потом усталость всё-таки взяла свое, и, открыв глаза в следующий раз, он увидел, что день уже давно наступил.
Комната была пуста.
Гермиону Малфой нашел на кухне. Она завтракала в компании миловидной девочки, в которой он узнал младшую сестру Блейза Забини Амелию.
Они ели оладьи с джемом и очень мило беседовали.
— Кхм… — специально кашлянул Драко, желая привлечь внимание. Две пары глаз уставились на него, как по команде.
— Доброе утро, — приветливо улыбнулась Гермиона. — Ты будешь завтракать?
— Здравствуйте… — пролепетала Амелия, смутившись. В их мире Драко с сестренкой Блейза очень хорошо общались. В детстве он нередко гостил у друга в Поместье, и они втроем играли на заднем дворе. Как-то раз Блейз даже задумал сделать сестре сюрприз, и они с Драко целую неделю мастерили для неё дом на дереве. Потом, когда стало известно о её страшной болезни, Амелия стала появляться реже. Драко не видел её уже около трех лет, но сейчас без труда узнал даже здесь.
— Привет, Ами. Как твои дела? — спросил он, не подумав о том, что здесь девочка его не знает.
— Откуда вы знаете моё имя? — ошарашенно спросила она, а потом, словно что-то вспомнив, добавила: — Так вы тот самый гость из параллельного мира, про которого говорил Блейз?
— Выходит, что так, — кивнул Драко. — Как и Гермиона. Я вижу, вы уже познакомились.
— Да. Она хорошая, — Амелия посмотрела на Гермиону и улыбнулась ей. Та улыбнулась в ответ.
— Ну… С этим можно поспорить… — не смог удержаться Малфой. — Но если она предложит мне эти ароматные оладьи, то я, так уж и быть, поверю, — он подмигнул Гермионе.
— Не отведаете ли вы оладьи, мистер Малфой? — картинно поклонившись, осведомилась Гермиона серьезным тоном, но еле сдерживая улыбку.
— С удовольствием, мисс Грейнджер, — Драко уселся на стул и выжидающе уставился на неё.
— Тогда возьмите тарелку из шкафа, подойдите к плите и положите их себе, — игриво глядя на Малфоя, она скрестила руки на груди.
— Ну и пожалуйста… — обиженно произнес тот. — А я ей ещё кровать уступил, — он приготовился встать, но Гермиона его опередила, подошла сзади и, надавив на плечи, усадила обратно на стул.
— Ладно, сиди уж… — покровительственно улыбнулась она. Вытащила палочку и через секунду поставила перед ним наполненную тарелку. — И кто там говорил мне про магию?..
Амелия Забини с улыбкой и легкой грустью наблюдала за этой сценой, думая о том, что эти двое, наверное, очень близки.

***
— Не забудь портал, — напомнила Гермиона. — Иначе мы не сможем сюда вернуться.
— Взял я, взял, — в третий раз повторил Драко, устало вздохнув.
— Тогда пора?.. — она положила в сумку палочку, кошелек и паспорт и резко её захлопнула.
— Да…
Добраться до Поместья оказалось непросто. Портал перенес их в центр Лондона, а фамильный Замок Малфоев находился далеко за его пределами. К тому же, выяснилось, что ни дороги, ни адреса Драко не знал, так как раньше всегда попадал туда с помощью магии. Получасовое изучение карты, пятнадцать минут переговоров с хозяином ближайшего кафе, которой задавал слишком много вопросов, и они, наконец, вышли из таверны, находившейся примерно в километре от Поместья.
Во внутреннем дворике стояла небольшая скамейка. Гермиона подошла к ней и села. Снизу вверх посмотрела на Драко. В её взгляде чувствовалась тревога.
— Ты точно уверен, что хочешь пойти один? — они не раз обсуждали этот вопрос по дороге, но Драко был непреклонен. Сейчас, однако, задумался на несколько секунд, но всё же резко кивнул.
— Ладно… Тогда встречаемся здесь через полтора часа, верно? — Гермиона нахмурилась. Не хотелось отпускать его одного, но объективно она понимала, что, скорее всего, будет мешать. От незнания того, что ждет его в Поместье, ей становилось страшно. Даже мысль о скорой встрече с родителями так не пугала.
— Да, — он ответил сухо и коротко, как будто хотел поскорее покончить с прощанием и уйти. Даже не взглянув на неё, развернулся и пошел в сторону поворота. Но потом вдруг обернулся и бросил:
— Будь осторожна.
Гермиона чуть улыбнулась и, помахав ему рукой, ответила:
— Ты тоже. И удачи!
— Спасибо.
Некоторое время она смотрела ему вслед. Силуэт казался очень одиноким и маленьким на широкой заснеженной дороге. Когда Драко скрылся за поворотом, Гермиона поняла, что дальше сидеть здесь глупо, и пошла обратно к таверне. Бессмысленно терзать себя излишними волнениями:: через полтора часа она всё узнает. А пока у неё есть дела.

***
Сначала Драко шел быстро, желая поскорее оставить Гермиону далеко позади. Но чем ближе становилось Поместье, тем медленнее был шаг.
Он сам не знал, почему так сильно не хотел брать с собой Гермиону. После вчерашнего они стали гораздо ближе, чем раньше. Но момент, ради которого он жил последние полгода, Драко решил встретить один.
Силуэт Замка виднелся издалека, возвышаясь на фоне сверкающих заснеженных равнин и выглядел здесь чуждо. Раньше Поместье было ненаносимо, поэтому увидеть его можно было только вблизи, и то после применения специального заклинания. Сейчас Малфой впервые смотрел на него с такого расстояния.
Удивительно, что к Поместью не вела никакая дорога. Точнее, она, скорее всего, была занесена толстым слоем снега, на котором не просматривалось никаких следов. От вида безлюдных белых пространств становилось жутко. Снежная пустыня простиралась во все стороны, и идти было очень тяжело: ноги вязли в снегу, отчего каждый шаг давался с трудом.
Драко казалось, что он шел более получаса. Наконец ворота оказались совсем близко. Удивлению не было предела, когда стало ясно, что площадка не расчищена. Складывалось ощущение, что они не открывались очень долгое время. Смутное беспокойство, до того слабо плещущееся в душе, усилилось в несколько раз.
Драко подошел ближе. На воротах висела большая чугунная цепь.
Неосознанно отшатнувшись, Малфой увяз в снегу и потерял равновесие. Около минуты сидел на земле и смотрел на закрытые ворота своего родового замка, гадая, что происходит. Сердце билось очень часто, а воображение рисовало множество неприятных картин, которые тут же отвергались мозгом и здравым смыслом.
Наконец, поняв, что надо делать хоть что-нибудь, ибо сидеть здесь — не выход, Драко встал и, без особой надежды на успех, вытащил палочку и направил на ворота заклинание «Alohomora»
Цепь упала — путь был свободен. Но ещё несколько минут ушло на то, чтобы магией растопить снег, мешающий пройти.
Драко вспомнил, как всего лишь три дня назад они с Грейнджер шли этой же дорогой. Невольно стал сравнивать картины того дня с тем, что видел сейчас. В этот момент впервые пожалел, что не взял Гермиону с собой, потому что вдруг, как никогда, захотелось почувствовать рядом чье-то тепло, дыхание и жизнь — таким мертвым здесь всё было.
Скелеты неухоженных деревьев тянули к Драко свои заледенелые лапы, обветшалый фасад пугал своей холодной мрачностью. Сада Нарциссы не было; не было и яблони, посаженной в честь их с Люциусом свадьбы.
Вскоре стало очевидно: здесь никто не живет. Но Малфой знал, что Замок принадлежал его семье задолго до войны, а значит, он всё равно должен войти и попытаться найти хотя бы какие-то зацепки, которые выведут его на родственников.
Настолько быстро, насколько это было возможно, Драко дошел до главного входа и резко распахнул дверь. Парадный Зал был погружен в полумрак. Но благодаря свету, пробивающемуся через окна, можно было разглядеть покрытые пылью поверхности, поблескивающую в углах паутину, ещё не осыпавшиеся, но неухоженные и оттого поблекшие гравюры на стенах.
Драко стоял в проходе около двух минут, словно бы прирос к полу и не был не в силах сдвинуться с места.
Наконец, осветив себе путь Люмусом, сделал шаг вперед, совершенно не зная, куда хочет пойти: в кабинет к отцу, в комнату к матери, в коридор, где висят семейные портреты или прочь отсюда как можно скорее.
Атмосфера Замка давила. Казалось, что дверь позади вот-вот захлопнется, и он останется здесь навсегда, погребенный под этими запыленными, ветхими вещами, которые когда-то были семейным достоянием.
Золотистый огонек от палочки освещал путь и хоть немного возвращал в реальность. Сейчас ему ещё сильнее хотелось, чтобы кто-то был рядом. Грейнджер… Она, что бы там ни было, распространяла вокруг себя атмосферу рациональности. Рядом с ней было бы глупо бояться призраков.
Сквозь оконные стекла, преломляясь, пробивался солнечный свет, но даже он казался холодным.
В кабинете Люциуса Драко не обнаружил ничего, что могло бы удивить: на столе стояли глобус, чернильница, лежали портсигар, несколько пергаментов, писем и книг. На стене висел портрет отца. Такой же, как и был там…
Складывалось ощущение, что Люциус покинул помещение на пятнадцать минут и пропал на пятнадцать лет.
Коридор с изображениями предков тоже остался прежним. Разве что на стене не висело портрета матери, который Драко видел во время своего последнего посещения Поместья, и который вызвал в душе такую бурю эмоций.
Если его нет, значит, есть надежда… Хотя Малфой уже не был ни в чём уверен, ведь спальня Нарциссы оказалась складом. Здесь стояли старинные сундуки, два шкафа, а горы книг валялись прямо на полу.
Быстро покинув комнату, Драко направился прочь из Замка. Больше искать здесь было нечего.
Покинув здание через ближайший Северный выход, Драко уже хотел уйти совсем, но, оглянувшись в последний раз, заметил, что в одном из окон того крыла, где раньше жили домовые эльфы, пробивался рыжеватый свет.
Малфой стремглав бросился туда.
Открывая все двери в нужной части замка, Драко наконец нашел ту, что искал. Замер на пороге, растрёпанный, взлохмаченный и взволнованный, и увидел старого сторожа. Не было сомнений, что комната была сторожевой будкой. Сгорбленный старик сидел в небольшом кресле, читал книгу и курил трубку.
Он услышал Драко не сразу, но через несколько секунд обернулся на звук. Лицо старика показалось Малфою знакомым.
— Здравствуйте! — громко сказал последний. — Я ищу хозяина Замка.
— Люциуса? — хриплым голосом отозвался старик. — Вы опоздали, юноша.
— Что?.. Что с ним случилось? — взволнованно спросил Драко. Голос слушался с трудом.
— Спился. И сердце не выдержало… Скончался два года назад, — ответил старик. В его голосе чувствовалось сожаление. — А вы кем ему приходитесь?
— Родственником… — выдохнул Драко, притягивая к себе стул: ноги отказывались держать.
— У Люциуса не было близких родстве… — старик посмотрел на Малфоя с сомнением, но осекся, видя как тот побледнел.
— А миссис Малфой? Что стало с миссис Малфой? — быстро спросил Драко, резко подавшись вперед и сжав пальцами край стола. Костяшки пальцев побелели.
— Мистер Малфой никогда не был женат, — удивленно ответил старик. — Так кто вы? — повторил он свой вопрос после небольшой паузы. Но Драко был не в силах ответить.
«Не был женат… Не был женат… Не был женат...» — стучали в висках страшные фразы.
— Но Нарцисса… — тихо сказал он.
— Мисс Блэк? — старик оживился. — Я помню её — славная девочка. Она приходила сюда несколько раз. Ещё давно, где-то двадцать лет назад… Люциус безумно любил её. Больше, чем кого-либо, наверное. А потом она вышла замуж. С тех пор Люциус и начал пить. Сначала немного, нечасто. Но со временем всё сильнее. Постепенно забросил дела, реже где-то появлялся, но чаще здесь сидел. Всех слуг разогнал, только я остался… Да и то из уважения к отцу оставил, думаю. Часто кричал на меня и срывался. Несколько раз был приговорен к Очищению, но удавалось избежать: фамилия делала своё дело. Где-то год назад мисс Блэк приезжала. Точнее миссис… Спрашивала, как и что. Когда узнала, заплакала. И ушла. Обещала Поместье спасти от продажи, но потом пропала. Скоро вот реконструкция начнется. Мне придется уехать. А я ведь двадцать лет здесь прожил… Даже вот после смерти Люциуса не смог этот Замок покинуть. Сначала пытался порядок поддерживать, но здоровье уже не то — не позволяет. Дали бы и мне умереть спокойно, а потом занимались бы своей коммерцией, сколько вздумается.
Драко слушал эту болтовню молча, не перебивая. Он не мог заставить себя поверить. Это казалось чьей-то злой шуткой, плохим сном после тяжелого дня или историей, прочитанной в журнале. Не о них, а о ком-то другом.
— Вы не знаете, где она сейчас? — наконец выдавил из себя Драко.
— Мисс Блэк? Живет в Лондоне. Где-то на окраине. Она писала мне адрес… Сейчас поищу, — старик закряхтел, нагнулся, выдвинул ящик стола и принялся в нём копаться. Прошло не менее пяти минут, прежде чем он протянул Драко маленькую бумажку, вырванную из женского блокнота. На ней почерком Нарциссы был выведен адрес.
Сжав бумажку в ладони, Драко встал и на ватных ногах направился к выходу.
В дверях бросил:
— Спасибо.
— Пожалуйста, юноша, — отозвался старик. — Так кто же вы всё-таки?
— Я родственник… Родственник…

***
Драко вышел из Замка, шатаясь: обессиленный, сломленный… Сделав несколько шагов, упал на колени, зачерпнул горсть снега и приложил к лицу. Острая, колючая боль обожгла, хоть как-то отрезвляя.
В голове вертелись неуместные и какие-то жалкие, повседневные мысли. О том, что прошло уже больше полутора часов, и Грейнджер, наверное, давно ждет, о том, как утром ему улыбалась Амелия, о ярком Лондоне и его таких холодных заброшенных окраинах. Он вспомнил, почему лицо старика было так знакомо: это был Фердинанд — сквиб, родственник Эдвина Малфоя по линии матери. После смерти деда, отец взял его к себе, но, когда Драко было около десяти, тот умер от рака легких, потому что не хотел выходить из своей каморки и обращаться к врачам.
Снег таял и каплями стекал по лицу, отчего пальцы онемели. Драко не знал, сколько сидел в одной позе. Не исключено, что час или два.
Встав, он почувствовал, что голова очень сильно кружится, а к горлу подкатила тошнота.
Сделал несколько шагов, пошатнулся и упал. Сглотнул и ещё раз умылся снегом.
С трудом заставил себя встать снова, вспомнив о Грейнджер, которая сейчас наверняка ждет и волнуется. Вдруг это стало очень важно — ему до боли захотелось увидеть её: живую, теплую и родную. Казалось, что во всем этом чертовом мире, во всей этой адовой вселенной она одна с ним, одна рядом, одна способна спасти.
Ветер хлестал по влажным щекам, а солнце ослепляло негреющим светом. Он двигался медленно, потому что не было сил. Шел на пределе своих возможностей. Не оборачиваясь и боясь, что если ещё раз увидит этот Замок, то упадет снова, и уже не сможет встать — отанется здесь навсегда.
Еазалось, что прошла вечность, прежде чем в поле зрения показался столь желанный поворот, завернув за который он увидит её.
Гермиона ждала его: сидела на скамейке, прижав к себе колени, и выглядела маленькой, хрупкой и замерзшей. Интересно, почему она не зашла внутрь?
Драко хотел окликнуть её, но Гермиона оглянулась раньше. Посмотрела на него и резко выпрямилась. А потом встала и сделала шаг навстречу. Через мгновение они уже бежали друг к другу.
Она обняла его очень крепко, словно бы чувствуя, насколько ему плохо. Драко прижал её к себе, желая раствориться, растаять в её тепле.
Гермиона ничего не спрашивала, но чувствовала, что случилось непоправимое. Чувствовала в его взгляде, жестах. И её душа разрывалась. В тот момент она поняла, как сильно её ранит его боль, как тесно переплелись их судьбы. Это испугало, но Гермиона лишь сильнее прижалась к Драко.
— Как прошла встреча с родителями? — тихо спросил он охрипшим и пустым голосом.
— Нормально, — откликнулась она. — Мы поговорили. Мне было непросто: они чужие как будто. Но всё нормально. Всё хорошо… — говорила медленно и тихо. Понимала, что он спросил просто так, и не это ему сейчас нужно. — Ну а т… — осеклась. Почувствовала, как он напрягся.
Драко отстранил её от себя.
— Нет, — уверенно ответил он. — Всё нормально, я расскажу. Мне надо кому-то рассказать. Идем, — он потянул её обратно в сторону скамейки. Они сели друг напротив друга. Его глаза вдруг стали бесцветными. Не серыми, а именно бесцветными — как будто выцветшими.
Вдруг Драко дернулся, схватил руки Гермионы и принялся стягивать с них синие кожаные перчатки. Она не сопротивлялась. Освободив ёе ладони, Малфой сжал их в своих — побелевших от холода, и ещё несколько секунд молча смотрел на Гермиону. А потом тихо произнес:
— Она жива…

***
Гермиона прильнула к Драко и уткнулась лицом ему в грудь: не знала, что сказать, как помочь. Теперь уже возврата нет, ничего не исправить.
Ей казалось, что они в ловушке: клетке, которую она заперла своими руками и сама же выбросила ключ. И никуда не деться, нигде не спрятаться. Никак не спастись. Не спасти.
Он дрожал.
— Тебе холодно? — тихо спросила она. — Может быть, пойдем внутрь, в тепло?
— Нет… Давай побудем здесь. Там… они.
— Кто?
— Они все… Люди, которые счастливы.
Драко положил голову ей на колени, и Гермиона запуталась пальцами в его волосах, мягко их перебирая. Закрыла глаза и глубоко вдохнула. Так, что морозный воздух обжег всё внутри, и её ещё долго била мелкая дрожь. Гермиона не подала виду, потому что не хотела тревожить Драко; не хотела, чтобы он за неё беспокоился.
— Я хочу увидеть её, — вдруг громко и уверенно сказал он. Она вздрогнула от неожиданности.
— Хорошо… Но больше я не отпущу тебя одного, — Гермиона попыталась улыбнуться. Вышло горько и вымученно. Она была рада, что Драко всё ещё лежал, закрыв глаза, и ничего не видел.
— Я и не пойду. Я боюсь быть один, — признался он просто и легко. Ненужная обертка из гордости и пафоса, кажется, осталась там — на снегу перед замком.

***
Они стояли перед невысокой кованой калиткой. Пальцы переплелись, а взгляды были направлены на небольшой дом, в окнах которого горел теплый свет. Драко пытался выглядеть бодрым, но холодные, как лед, пальцы, нервный, бегающий взгляд и резкие, судорожные движения выдавали его глубокое душевное потрясение.
— Что мы скажем? — спросил Малфой. — Она ведь меня не знает…
— Скажем, что из Архива, проводим опрос, — предложила Гермиона первое, что пришло в голову.
— Хорошо… — Драко ответил безучастно. Ему было всё равно. Лишь несколько мгновений отделяло его от того момента, когда он увидит её. Справляться с эмоциями становилось всё труднее.
Понимая, что тянуть бесполезно, ибо каждая секунда ожидания резала Драко ножом по сердцу, Гермиона позвонила в небольшой колокольчик. В окне промелькнул силуэт. Вскоре дверь отворилась, и на пороге появилась женщина в неброском, простом, но изысканном платье в пол, с собранными наверх светлыми волосами и мягким взглядом глубоких синих глаз. Гермиона с трудом признала бы в ней ту Нарциссу Малфой, которую видела раньше.
Она почувствовала, как Драко сильнее сжал её руку, а потом резко отпустил. Глаза загорелись сумасшедшим, безудержно счастливым блеском. Он подался вперед.
— Ма… — начал Драко очень звонко и чуть надломленно, сделал шаг к ней навстречу и осекся, в бессилии опустив руки. За одно мгновение в него как будто вдохнули поток живительной энергии, а потом выпили её до дна, оставив лишь пустую оболочку. — Мадам… — закончил он бесцветным голосом. — Мы пришли… — сорвался и сглотнул, смотря как будто сквозь Нарциссу — куда-то вглубь себя.
— Мы пришли к вам по заданию Управления Безопасностью, — подхватила Гермиона, поняв что Нарцисса смотрит на них подозрительно, и самое время спасать ситуацию. — Проводим небольшой опрос, — быстро проговорила она. Нарцисса недоверчиво улыбнулась, но пригласила их войти.
Они оказались в небольшой и очень уютной парадной, интерьер которой был выполнен с безупречным вкусом. Пройдя через неё, вошли в гостиную.
Драко был бледен как полотно, и еле стоял на ногах. Гермиона не знала, что ей делать. Хотелось заплакать и убежать, но она не имела права оставить его.
— Хотите чаю? — спросила Нарцисса. Внимательно посмотрела на гостей, почти не остановившись на Гермионе и задержавшись на Драко. Нахмурилась, пожала плечами, провела рукой по лбу, как будто ей стало очень жарко, и быстро отвернулась.
— Да, спасибо, — ответила Гермиона. Драко по-прежнему молчал и смотрел на Нарциссу, не отрываясь. Гермиона испугалась, что это может показаться той странным, но пока что всё было нормально.
Нарцисса предложила им сесть. Драко опустился на стул, и Гермиона с облегчением отметила, что он уже не выглядел так, как будто в следующий миг упадет в обморок, зато теперь казался болезненно-возбуждённым: бегающий взгляд, чуть дрожащие руки…
Гермиона боялась представить, насколько ему сейчас тяжело.
Нарцисса оставила их на минуту, чтобы заварить чай, а когда вернулась, Драко неожиданно сорвался в места, подбежал к ней и, со словами «Давайте я помогу вам», практически вырвал поднос с чаем из рук. Сопротивляться Нарцисса не стала, но смотрела очень недоверчиво и даже сочувственно.
Драко усадил Нарциссу в кресло, сам расставил чашки и принялся разливать чай. Все его действия происходили как будто в оцепенении, но были лихорадочно быстрыми. Вдруг рука дрогнула, и часть горячей жидкости растеклась по гладкой поверхности стола. Он посмотрел туда так, словно бы не пролил чай, а убил человека.
— П-простите, — слегка заикаясь, проговорил Драко. — Я всё уберу! Я уберу…
Не с первого раза попав рукой в карман, судорожно вытащил волшебную палочку.
— Не волнуйтесь, — Нарцисса встала и мягко взяла его за запястье. — Я сама уберу.
Их взгляды встретились. Драко замер, как будто неведомая сила обездвижила его и заставила прирасти к полу. Это продолжалось несколько секунд, а потом Нарцисса отвернулась, тем самым прервав зрительный контакт, взяла палочку и произнесла очищающее заклятие.
— Я думаю… Я сейчас вернусь… Где здесь ванная? — с трудом выдавил из себя Драко, резко переведя взгляд на пол.
— Справа по коридору, — ответила Нарцисса, всё ещё недоуменно глядя на гостя. Гермиона сидела на диване, сжав руки в кулаки и мечтая лишь о том, чтобы исчезнуть, раствориться в воздухе, но не видеть того, что делает с Драко эта встреча. Он выдохнул слабое «спасибо» куда-то в сторону и почти бегом удалился из комнаты.
— Простите моего спутника, — медленно сказала Гермиона, встретив вопросительный взгляд Нарциссы. — Он с утра неважно себя чувствовал, но у нас график — нельзя отставать.
— Ничего страшного, — Нарцисса понимающе улыбнулась. — Попробуйте печенье. Надеюсь, оно не подгорело.
— Спасибо, — кивнула Гермиона, выдавив из себя улыбку. Каждое движение, каждый вздох, доставляли сейчас неудобство. Все слова казались ненужными, лишними и избитыми. Воздух был пропитан ложью и неизбежностью. Она смотрела на угол стола, с завидным упорством изучая на нём каждую трещинку. Это помогало отвлечься.
Драко вернулся не меньше, чем через пять минут. Теперь он был сдержанным и собранным: прямая спина, уверенная, ровная походка. Ничего больше не напоминало о нервном срыве. Разве что воспаленный взгляд… Но даже это скрывалось за показной строгостью.
— С вами всё в порядке? — спросила Нарцисса.
— Да, спасибо, — холодно ответил Драко. — Перейдем к делу… Мы проводим расследование смерти Люциуса Малфоя, — продолжил он. Гермиона недоуменно на него уставилась. — И опрашиваем всех тех, кто был близок ему на протяжении жизни.
Нарцисса резко обернулась и чуть было не поперхнулась печеньем, которое в этот момент ела и снова внимательно посмотрела на Драко.
— Как вас зовут? — еле слышно спросила она.
— Драко… Мэйнсон, — ответил Малфой.
— Гермиона Грейнджер, — отозвалась Гермиона.
Нарцисса не отрываясь смотрела на сына. В её синих глазах играл золотистый свет свечей и отражалось сомнение. Она как будто силилась что-то вспомнить, но никак не могла.
— Мы с вами не встречались раньше?
— Вряд ли… — голос Драко был пустым. Под столом Гермиона нашла и сжала его руку. Та по-прежнему была безжизненно холодной.
— Странно… Ваше лицо кажется мне очень знакомым… — задумчиво произнесла Нарцисса. — Так вы спрашивали про Люциуса Малфоя? — она сделала быстрый глоток чаю.
Драко кивнул.
— Мы с ним учились в одной школе, но не виделись уже пятнадцать лет. Я не понимаю, как вам могут помочь события такой давности… И разве Люциус умер не от болезни?
— От алкоголизма. Расскажите, пожалуйста, что вас связывало, — отрезал Драко. Гермиона видела, каких усилий стоил для него этот безучастный, деловой тон. Нарцисса поправила выбившуюся из прически прядку и начала рассказ:
— Мы с Люциусом познакомились, когда я училась на пятом курсе, а он — на шестом. Он был очень сложным, властолюбивым человеком. Представляете, его отец сотрудничал с ещё зарождающимся тогда Альянсом Сопротивления? — осуждающе-изумленно произнесла она, к концу фразы перейдя на шепот. Сделала паузу, но вскоре продолжила будничным тоном: — Между нами сложились непростые отношения. Мне не хочется копаться в своем прошлом и рассказывать его чужим людям, но почему-то я доверяю вам… Даже не знаю… Очень странно.
Я разрывалась между ним и своим нынешним мужем около года. Люциус сделал мне предложение на Выпускном балу. Но я уже была обручена…
Ее знаю, что стало с Люциусом после того, как он ушел из моей жизни. Пару раз я встречала его фотографию в газетах, один раз видела мельком на улице. Год назад я разбирала старые вещи и перечитывала письма. Мне захотелось навестить его. Тогда я узнала о трагедии. Вот, собственно, и всё…
— Спасибо вам за рассказ, — Малфой сидел, подперев голову локтем, и смотрел в одну точку. Его мать, такая родная, и такая чужая одновременно, сама о том не подозревая, приносила ему невероятную боль и бесконечное счастье. Он понимал, что никогда не сможет рассказать ей правды, но она жива, а значит, всё было не зря.
— Позвольте задать один личный вопрос… — тихо произнес Драко. — Вы счастливы?
Нарцисса посмотрела на него долгим и внимательным взглядом, словно раздумывая, стоит или не стоит отвечать, но потом всё же выговорила:
— Не знаю… Я часто думаю, какой была бы моя жизнь, сделай я другой выбор. Но прошлого вернуть не дано. Даже в нашем мире. Впрочем, мне нельзя жаловаться: у меня есть любящий муж, собственный дом, неплохая работа. Хотя, конечно, моя жизнь сложилась совсем не так, как я когда-то мечтала.
— У вас есть дети? — спросил Малфой. Нарцисса побледнела:
— Я не могу иметь детей.
— Извините, — удивление, на секунду промелькнувшее на лице Драко, сменилось уже привычной равнодушной маской. Он поежился, хотя в комнате было очень тепло.
— Ничего страшного, — ответила Нарцисса. В её глазах блестели слезы. И дело было не только в вопросе… Она сама не смогла бы объяснить причину своего состояния.
— Спасибо за чай, мадам. И за разговор. Идем, Гермиона, — Драко встал и потянул последнюю за собой, направившись к выходу. — Прощайте, — бросил он, уходя.
Драко шел прочь, не оборачиваясь, и поэтому не увидел, что Нарцисса выглянула в окно и долго смотрела вслед уходящим в темноту юноше и девушке, которые появились из ниоткуда и слишком сильно запали в душу: как дыхание какой-то другой жизни, которой никогда не было.
А Малфой думал о том, что всё кончилось. Вот она и пройдена, эта черта, за которой всё должно было стать хорошо. Но не стало. И больше нет волшебных книг и свалившихся из ниоткуда шансов. Есть только чужой, опасный мир, в котором придется жить.
Он чувствовал себя эгоистом, потому что с трудом мог радоваться тому, что она жива.
Та женщина, что он видел сегодня — не его мать. Не та, кто сидел у изголовья его кровати, когда он болел, не та, кто махал вслед уходящему поезду, когда он впервые ехал в Хогвартс.
У него больше нет прошлого. Его самого больше нет.
Странно, почему он не растворился в пространстве, когда история перешла на этот виток. Сегодня утром Драко думал, что это может стать толчком для новой жизни — без навязанных правил и обязательств. Жизни, которую можно строить самостоятельно. А теперь не знал, во что верить.

***
Они прошли два квартала, не проронив ни слова. Гермиона боялась начать разговор первой, а Драко не спешил делиться своими мыслями и переживаниями.
Гермиона чувствовала вину за то, что всё обернулось именно так. Возможно, не пойди она на поводу у своего желания изменить мир, ситуация сложилась бы иначе: и не было бы этого мира и этой тоски в глазах у юноши, что шел сейчас с ней рядом.
— Знаешь, Гермиона… — начал Драко мертвым голосом. — Мне стоило бы обвинить во всем тебя, — спокойно продолжил он, словно прочитав её мысли. — Но ты не виновата. Я думал, что, изменив историю, смогу спасти её. И я смог. Здесь она сделала другой выбор. Я знаю, она хотела бы этого, когда плакала по вечерам в нашей библиотеке. А теперь она о нём жалеет. И знаешь, что самое смешное? Мама несчастна в обоих мирах, и от этого мне даже больнее, чем от того, что она не знает, кто я. Трудно объяснить, но я вдруг четко понял: что бы мы с тобой ни написали в той Книге, не смогли бы её спасти. Потому что есть вещи, которые сильнее нас, и никому не дано с ними справиться.
Гермиона не очень хорошо понимала, о чем он говорил, но почему-то от его слов становилось жутко. Было в них что-то фатальное, неизбежное.
Что бы они ни делали, как бы ни старались, ничего не изменится.
И Драко уже никогда не сможет вернуть мать. Ту Нарциссу, которую он любит.
Гермиона помнила, как чувствовала себя, выходя из дома Гарри Поттера, и понимала, что Драко сейчас в сотню раз больнее. И никто не в силах помочь ему
.
С неба клубами падал снег, поземкой заметая их следы. Сумерки, опустившиеся на Лондон, смешивались со светом фонарей и окрашивали всё вокруг в золотисто-синий цвет зимнего вечера. Планета вращалась, как и вчера или тысячу лет назад. Солнце садилось за горизонт и восходило на другом уголке планеты, звезды загорались и гасли, сжигая сами себя. В масштабах огромной Вселенной даже вмешательство Гермионы в историю являлось незначительной мелочью.
И в миг, когда положиться было не на кого, а верить больше не во что, Драко и Гермиона стали друг для друга самыми близкими людьми в этой бескрайней, вечной Вселенной. Судьба вела их по трудной дороге, похожей на длинный и запутанный лабиринт. И лишь только вера в то, что рядом есть человек, готовый идти рука об руку даже по самому тернистому пути, становилась той путеводной нитью, что могла вывести к свету.

***
Гермиона почувствовала боль в правом предплечье. Та была необычной: не то чтобы очень сильной, но чрезвычайно неприятной. Рука онемела и перестала подчиняться, как будто больше не принадлежала Гермионе. Она попыталась сжать пальцы, но не смогла. Любое движение теперь приносило чувство дискомфорта.
— Что с тобой? — спросил Драко, услышав слабый вскрик.
— Рука… — на выдохе проговорила Гермиона.

***
— Мистер Уизли, мы нашли вашу невесту.
— Где она? — Рон подбежал к подробной карте Лондона, разложенной на столе Отдела Поиска в Управлении Безопасностью. На одной из улиц на окраине Лондона сияла красная точка.

***
Драко подбежал Гермионе и быстро отвернул рукав. На предплечье красовалась татуировка в виде розы.
— Что за черт? — выругался он, не веря своим глазам.
Боль усилилась. Гермиона осела на землю, схватила горсть снега и приложила её к оголенной коже. Вытащив портал, Драко подхватил девушку на руки и трансгрессировал в штаб РОК.

***
— Что случилось? Почему она исчезла? — Рон вопросительно посмотрел на Стража Спокойствия.
— Сигнал пропал. Это очень странно, мистер Уизли… Он исчезает только в ненаносимых объектах, а они, как вы знаете, запрещены законом.