Глава 6 - Траур

Громко смеясь, я закружилась перед огромным, в полный рост зеркалом, чуть не уронив лампу, которая стояла справа, в опасной близости от меня. Я облачилась во всё чёрное. Голову венчала небольшая чёрная вуаль, закреплённая большим количеством невидимок. Она закрывала моё лицо до линии подбородка.
Симпатичное чёрное кружевное платье было длиной до колена. Руки до локтя укрывали перчатки. На ногах – чёрные чулки, и весьма милые, хоть и не совсем удобные – лакированные туфли на высоких каблуках. Я была готова к похоронной процессии, правильней даже сказать к процессиям.
Спрашивается, почему я смеюсь в столь скорбную минуту? Сами похороны, не говоря уже о десяти за один день – не совсем завидная перспектива, но я предвкушала это событие, ждала с нетерпением.
Протанцевав из комнаты в гостиную большого коттеджа, где мы остановились, я устроилась на диване, в ожидании, когда соберётся Элис. С журнального столика я взяла полистать красочные книги, которые, казалось, уже давно никого не интересовали.
Была суббота, мы в горах, в четырёх часах езды от дома, в коттедже семьи Джаспера, только я и Элис. Приехав накануне вечером, уставшие и сонные, мы были уже не в состоянии куда-либо идти.
Проснувшись утром и выпив по чашечке кофе с вкусными блинчиками и колбасками, которые я приготовила на завтрак, мы с предвкушением ожидали сегодняшнего действа. На самом деле возиться на кухне мне не особо хотелось, усталость брала своё, но, возложи я эту обязанность на Элис, мы бы сейчас жевали «поп-тартс».
Обычно, я не имею ничего против «поп-тартс» на завтрак, но день обещал быть долгим и тяжёлым, десять похорон – не шутка! О да, я уже вдоволь насмеялась, ожидая их, но ведь любого здравомыслящего человека, это просто погрузило бы в депрессию.
Элис появилась в гостиной с широкой улыбкой на лице и радостно провальсировала в мою сторону. Она была готова и так же весела, как и я. Дотанцевав до журнального столика, она прекратила свои причудливые телодвижения и остановилась прямо напротив.
Выражение её лица изменилось, и вот она уже серьёзно смотрела на меня. Одета она была точно так же, как и я, однако, выглядела в этом наряде намного милее, и дополнила образ, приколов красную розу слева к лифу чёрного кружевного платьица.
– Белла, ты готова? – её голос не передал всей серьёзности вопроса.
– Хм, да ни разу в своей жизни я ещё не была настолько готова, – совсем не грациозно, покачнувшись на пятках, я вскочила с диванчика.
Мы взялись за руки, проходя через стеклянные раздвижные двери. Оказавшись снаружи, Элис притормозила, подхватывая необходимый инструмент, прислонённый к стене коттеджа.
Лужайка, раскинувшаяся перед нами, оказалась весьма симпатичной. Сегодня было свежо и прохладно, в природе чувствовалось приближение осени. Опадали листья, и если бы у семьи Джаспера не было садовников или других работников, безукоризненно ухоженные лужайки покрылись бы грудами мёртвой, опавшей листвы.
– Белла, иди-ка сюда, вот, это тебе, – сказала она, протягивая мне то, что держала в руках. Лопата – тяжёлая и громоздкая – была покрыта свежей землёй. Должно быть, садовник пользовался ей с утра, когда подготавливал для нас то место, куда мы сейчас направлялись.
Пройдя через двор, мы направились вниз по истоптанной, покатой дорожке. Мы дошли до поляны, и, повернув вправо, приблизились к десяти небольшим ямкам, вырытым у подножия деревьев, высаженных в ряд.
Перед каждой ямой в землю был воткнут небольшой деревянный крестик с нацарапанным на нём именем. Чуть в стороне стоял огромный чёрный мешок для мусора.
Приблизившись к ямкам, я прислонила лопату к дереву. Элис запустила руку в мешок, доставая бежевого пушистого «тедди». Затем она направилась к первой яме, и я последовала за нею.
Элис что-то еле слышно бормотала, похоже, она принимала это ещё ближе к сердцу, чем я сама. Моё дыхание участилось, и я внезапно поняла, что совсем не подготовила Элис к возможным приступам. Никогда не рассказывала ей о них: – Элис, нам нужно поговорить кое о чём, прежде чем начать.
– Что-то не так, Белла?
– Если я вдруг начну задыхаться, или упаду на колени, или внезапно стану выглядеть очень болезненно, – я не знала, как объяснить ей это. Элис погладила меня по спине, успокаивая. Когда я поняла, что моё тело не отторгло её прикосновения, губы тут же растянулись в улыбке.
– У меня бывают приступы паники, Элис. Я могу их контролировать, но не хочу пугать тебя, если это вдруг сегодня со мной случится. – Я замолкла, не желая вспоминать о том ужасном приступе, который я перенесла неделю назад.
– Я знаю, Белла. Я уже давно заметила.
– Правда? – я тут же стала перебирать в уме, когда и как она могла видеть меня в таком состоянии. Мне всегда казалось, что я отлично скрываю свои приступы.
– Я же твоя лучшая подруга, Белла, конечно, я заметила. Я всегда держусь в стороне, просто наблюдаю и никогда не вмешиваюсь. – Она пыталась убедить меня, что с нею я в безопасности. Элис была самой лучшей и преданной подругой, о которой только можно мечтать.
– Спасибо, Элис, – она крепко сжала меня в объятьях, и мне стало так хорошо. Это были наши первые объятья после недавнего нападения, и впервые с тех пор мне было комфортно в её руках.
– Ну, так что, приступим? – предстоящее действо явно доставляло ей удовольствие.
– Приступим, – улыбнулась я.
Элис сунула мне в руки плюшевого медведя. Я крепко прижала его к груди и закрыла глаза. Нервный смешок всё же сорвался с моих губ, хотя я и пыталась сохранить серьёзность.
– Алекс, – начала Элис, – насколько я знаю, он был замечательным другом тебе. Первым парнем, заставившим тебя улыбаться. Ему нравилось поддразнивать тебя, называя книжным червём и заучкой, но в глубине души он восхищался твоей независимостью от основного стада нашего студенческого городка.
– Он определённо был заинтригован идеальными пропорциями твоего тела, которое ты так тщательно скрывала под серыми «библиотекарскими» одеждами, – в ответ на эту фразу я закатила глаза. – Сегодня мы вспоминаем Алекса и благодарим за всё, что он сделал для тебя. Но пришло время отпустить его.
Я посмотрела в тёмные глаза-бусинки медвежонка в своих руках. Поцеловав его разок, я уткнулась в его шёрстку и прошептала: – Прощай. Руки последний раз сжались вокруг него, обнимая. Опустившись на колени, я нагнулась и опустила его в яму.
Элис подошла к дереву и, схватив, принесённую лопату, передала её мне. Я зачерпнула земли из кучки рядом с ямой и засыпала медведя.
Погребение «тедди» по имени Алекс заняло довольно много времени, но мне было так хорошо на душе оттого, что я наконец-то сделала это. Дышать явно стало легче. Хорошо, что я решилась, теперь надо было двигаться дальше. Я прислонила лопату обратно к дереву.
Элис вытащила из чёрного пакета очередного медведя, и мы подошли к другой яме. За этим занятием мы провели почти весь день. Элис произносила краткую речь о каждом медведе, олицетворявшем одного из моих бывших парней. Иногда воспоминания вовсе не были весёлыми, а иногда мы улыбались и шутили. С каждым «похороненным» медведем на сердце становилось всё легче. Элис никак не помогала мне, я должна была похоронить их сама. Наконец-то я могла распрощаться с мужчинами, которых я использовала.
– Джейкоб, – наконец, произнесла Элис.
Мы стояли у девятой ямки, пришло время попрощаться с последним «тедди», который всё ещё оставался моим бойфрэндом. На ладонях появились мозоли, и я вся взмокла, пока закапывала своё прошлое.
– С лица Джейкоба никогда не сходит идиотская ухмылочка. Он весёлый и забавный. В его компании никогда не скучно. Безусловно, ты разделила с ним немало прекрасных моментов, – слёзы навернулись на мои глаза, – но твоя любовь к нему скорее похожа на любовь сестры, нежели что-то большее, – слёзы покатились из глаз, прокладывая дорожки на моих мокрых щеках.
– Мы любим Джейкоба, и нам будет не хватать его дружбы. Он действительно был тебе хорошим другом. Открытым и честным, пылким и надёжным. В его руках ты находила покой последние семь месяцев, и трудно сказать прощай, но ты не можешь больше лгать себе, – я заплакала, прижимая к груди пушистого бурого медведя. – Прощай, Джейкоб, я буду скучать.
Утирая слёзы, я поцеловала медведя и, прошептав: – Прощай, – опустила его яму и схватила лопату. Мои глаза застилали слёзы, когда я смотрела, как земля засыпает фигурку плюшевого тедди-Джейкоба.
Когда я закопала ямку, я осознала, что в действительности мне не было так уж грустно прощаться с Джейкобом. Я почувствовала, как меня охватывает приятное волнение: нет, я не разбивала ему сердце, мне просто необходимо было жить дальше.
Когда я, наконец, закончила трамбовать землю на девятом холмике, я прислонила лопату к дереву и направилась к десятой яме. Это будет намного сложнее.
Подошла Элис, протягивая мне потёртого, старого, потрёпанного мишку; мой самый первый тедди. Довольно древний, ему было уже больше десяти лет. Рене подарила мне его на Рождество, когда мне было тринадцать, я тогда ещё жила в Финиксе.
Воспоминания о том дне заполнили все мои мысли, я думала, что уже взрослая для такого подарка, как мягкая игрушка. Но после изнасилования, я вцепилась в медвежонка, не выпуская его из рук ни на одну ночь. Последние несколько лет, пока у меня были бойфренды, он лежал в шкафу нетронутым, но как только я оставалась одна, он снова утешал меня.
Элис отдала мне медвежонка, и я крепко обняла его. Слёзы вновь покатились по моему мокрому лицу. Закрыв глаза, я уткнулась в потёртую, уже не пушистую шёрстку. Я сделала глубокий вдох, с наслаждением наполняя лёгкие его запахом.
– Тедди, – в то же время начала Элис. Всё ещё прижимая к лицу медведя, я улыбнулась ему в плечо. – Кто бы мог подумать, что взрослая женщина будет так нежно обнимать какую-то мягкую игрушку? – я рассмеялась в грубый мех.
– Ты видел Беллу в самые сложные моменты её жизни. Ты был её опорой все эти годы. Она пролила немало слёз на твою шкуру и душила в объятьях так, что не будь ты мягкой игрушкой, наверняка, задохнулся бы.
– Однажды я пыталась принарядить тебя, – продолжала она. – Сшила милый медвежий смокинг. До того дня между мной и Беллой никогда не происходило подобных сражений; она так отстаивала твою честь. Сказала, что новая одежда изменит твой запах, и ты уже не будешь прежним. Вот почему она никогда даже не стирала тебя. – Подняв голову, я рассмеялась, заметив, как её носик сморщился от отвращения.
– Ты будешь единственным «тедди», по которому она будет скучать. После той роковой ночи ты был в её жизни островком безопасности. Не позволял ей сойти с ума, но для Беллы пришло время отпустить тебя. С этого момента, она будет крепко стоять на ногах, перед лицом своего прошлого и будущего, как сильная, независимая женщина. – И я громко расплакалась, тело дрожало от каждого всхлипа.
– Прощай, милый Тедди, – Элис стояла рядом, обнимая меня. Наклонившись, она чмокнула медведя в щёку. Я представляла, чего ей это стоило, тем более, она знала, что говорила правду – я ни разу не стирала его. Она отошла от меня, но недалеко, просто для того, чтобы дать мне личное пространство.
Мои руки не хотели отпускать Тедди. Я укачивала его, успокаивая. Прижавшись губами к грубому меху, я поцеловала его. Взгляд скользил по его фигурке, я пыталась запомнить каждую деталь его маленького тела.
Плача и смеясь, я стиснула его в объятьях. Дыхание сбилось, руки задрожали. Прижавшись к его рту, я в последний раз вдохнула его запах.
Когда я отрывала его от своего тела, мои плечи затряслись. Всё вокруг казалось размытым, слёзы слишком быстро, даже не успевая упасть, лились из моих глаз. Поморгав, чтобы взгляд прояснился, я опустилась на колени рядом с десятой ямкой.
Дрожащими руками я опустила Тедди в сырую, холодную землю. Вздрагивая, я ловила ртом воздух. В моей душе поселился мрак. Закрыв глаза, я закричала от боли в небо.
– Прощай, мой «тедди», – я задыхалась, согнувшись от всхлипываний.
Встав на ноги, я потянулась за лопатой. Дыхание снова было под контролем, но некое головокружение всё же осталось. Элис ахнула, и я услышала, что она направилась ко мне. Я должна сделать это сама; слегка развернувшись к ней, я выставила руки перед собой, останавливая её.
С каждым движением, моё дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее. Я боролась с ним, наполняя лёгкие воздухом. Зрение было нечётким скорее не от слёз, а от приступа.
Руки задвигались, я насыпала земли поверх моего тедди, с каждой новой кучкой земли, которую я черпала лопатой, моё сердце рассыпалось в прах. Грудь сдавило от боли. Пришлось остановиться и опереться руками о колени. Еле слышный всхлип Элис позади меня, заставил меня заплакать ещё сильнее.
Сосредоточив всё своё внимание на дыхании, я продолжала закапывать медведя. Моего Тедди, я засыпала землёй дольше, чем предыдущих, и когда всё закончилось, я упала на колени и разрыдалась.
Увидев, что мой приступ прошёл, Элис ушла обратно в дом, оставив меня одну. Через некоторое время я села, обхватывая руками колени и опуская подбородок на них.
Мой взгляд переместился на перчатки, и я поняла, что протирала ими глаза и нос. Элис это не обрадует! Вспомнив о том, как она сморщила носик, я рассмеялась, да так, что мне было не остановиться.
О чём бы я ни думала – всё вызывало во мне истерику. Я смеялась до тех пор, пока живот не скрутило, и он не заурчал, что вызвало у меня новый приступ смеха. Поднявшись с земли, я отряхнула грязь с подола. И заулыбалась, разглядывая десять холмиков передо мной. Сейчас я была готова предстать лицом к лицу с моей болью. Развернувшись на каблуках, я зашагала к дому.
Элис заказала нам вкусный ужин. Наши похоронные одежды мы сменили на более удобные вещи. Она даже никак не прокомментировала то, что я вышла в старых спортивных штанах и растянутой футболке. Моя одежда не соответствовала изысканности еды, но никак не портила её. За ужином мы разговаривали и смеялись. Сегодня был один из лучших дней, которые я провела вместе с Элис, мы действительно были сёстрами по духу.
Когда всё было съедено, Элис достала алкоголь. Пришло время почтить память, разве не так делают люди после похорон? Этим мы и занялись.
Напились в стельку. Я никак не могла сохранить равновесие и устоять на месте ровно, было забавно. Всю ночь напролёт мы слушали женскую жизнеутверждающую музыку, танцевали, подпевали, смеялись и, конечно же, пили.
Мы обе устали и настало время разбредаться по постелям, но заиграла последняя песня и Элис подхватила меня. Начиналась она довольно медленно и немного грустно. Распевая во всё горло слова песни, обнявшись, мы медленно танцевали.
ABBA - Chiquitita
Затем музыка ускорилась и зазвучала по-другому. Мы разомкнули наши объятья, двигаясь уже свободно. Мы пели и смеялись, и когда песня вновь вернулась к своему печальному проигрышу, мы опять сжали друг друга в объятьях, покачиваясь под музыку.
Темп снова поменялся, и мы запрыгали, разойдясь, чтобы чуть позже снова обнаружить себя медленно раскачивающихся в объятьях друг друга. После финальных слов, музыка опять ускорилась, и мы закружились по комнате.
Это напоминало финальную сцену из сериала «Анатомия страсти». Мы улыбались, наслаждаясь моментом, позволяя телам отдаться музыке. Когда песня закончилась, мы выключили стерео и разошлись по спальням.
Прежде чем закрыть за собой дверь, я обернулась к Элис и сказала: – Я люблю тебя, Чикитита! – Она улыбнулась, посылая мне воздушный поцелуй. Споткнувшись на пороге, я рухнула на кровать, погружаясь в мир сновидений.
На утро я села в кровати, тяжело дыша, с дико колотящимся сердцем, ощущая влагу между ног. Мне хотелось коснуться себя, чтобы облегчить эту тяжесть, но я не знала как. Вместо этого я встала и приняла холодный душ. Мне никогда раньше не снились такие сны, а моё тело не испытывало ничего подобного. И я подумала об Эдварде Мэйсене и обо всём том чудесном, что он делал со мной в моём сне.

***
Сидя в небольшой приёмной доктора Вебер, я нервничала. После прекрасного уик-энда с Элис, я вернулась домой, и услышала в новостях об очередной изнасилованной и убитой женщине.
У меня не укладывалось в голове, через что она прошла; а мне действительно повезло, что меня не постигла такая же участь, и за это я была ещё больше благодарна Эдварду. Мысли о нём заполнили мою голову, интересно, думает ли он обо мне так же часто, как я о нём? Боже, я не могу выкинуть его из головы, а ведь в нашу последнюю встречу, он был так груб со мной. Почему единственный мужчина, способный заставить моё тело ожить, недостижим для меня?
Я опустила голову на жёсткую спинку кресла, уставившись в лепной потолок с причудливыми бугорками. Картинки замелькали в моей голове, когда я начала соединять эти бугорки в рисунки, пытаясь выкинуть его из моей головы.
С той минуты, как я распрощалась со всеми «тедди», мои сны стали весьма интересными, если не сказать больше. Во всех них присутствовали я и Эдвард, и мы занимались тем, чем не должны были заниматься. По крайней мере, не друг с другом, ведь я едва знала его, к тому же у него была девушка.
– Мисс Свон, – рядом со мной стояла доктор Вебер, предлагая мне следовать за ней.
Пройдя в кабинет, я села в то же кресло, которое выбрала во время первой встречи. Оно ещё хранило тепло предыдущего пациента. Доктор последовала за мной и села напротив. Взяв блокнот и ручку, она скрестила ноги и углубилась в чтение своих записей.
Терпение не было моим коньком, но я ждала, наблюдая за ней. Надеюсь, она не будет снова вспоминать о детективе Мэйсене, в тот раз мне было просто не удобно, теперь же, после моих снов, сомневаюсь, что смогу говорить о нём, не краснея.
– Сегодня вы выглядите более спокойной, чем на прошлой неделе.
Я вскинула голову на звук её голоса. – Я замечательно провела выходные, – на моём лице заиграла улыбка.
– Да? А как вы их провели?
– Вместе с моей лучшей подругой Элис, мы уехали в загородный домик её парня в горах, – моя речь звучала сбивчиво, но я не знала, как остановиться. – Моя подруга совершенно сумасшедшая, и когда ей в голову втемяшится какая-то идея, её не остановить, – я смутилась, произнеся слово «сумасшедшая». Корректно ли использовать подобные слова на приёме у психотерапевта? Должно быть, я замолкла на долгое время, и доктор Вебер произнесла:
– Чем же таким захватывающим вы занимались?
– Ну, она помогла мне попрощаться с моими «тедди», – я снова заулыбалась. – Элис подготовила десять неглубоких ямок с крестами, в виде надгробий, у каждой из них. И Она купила девять мягких медведей, чтобы каждого из них наречь именем одного из моих бывших парней, которых я использовала на протяжении последних семи лет.
Я слышала, как мой голос понизился и дрогнул, когда я призналась в том, что использовала мужчин. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы признаться себе в этом.
– Мы устроили панихиду по каждому из них, включая Джейкоба, – я замолчала, чувствуя, что всё правильно объяснила ей.
– А для кого предназначалась десятая могила?
– О, для моего Тедди, настоящего плюшевого медвежонка. – Моё сердце больше не сжималось при его упоминании, я была готова расстаться с ними со всеми, понимание того, какой огромный шаг вперёд я сделала, вызывало во мне улыбку.
Доктор Вебер что-то писала в своём блокноте. Закончив, она посмотрела на меня, и я увидела мягкую улыбку на её лице. – Я поражена, Белла. Не ожидала от вас такого быстрого прогресса. Думала, вы будите сопротивляться тому, чтобы отпустить прошлое. – Выражение её лица ошеломило меня.
– Вы упомянули, что похоронили игрушечного Джейкоба, расстались ли вы с ним официально?
– Нет, мы пока ещё даже не виделись.
– Если вы не приложите усилия, вы так и не увидитесь с ним. Что вас беспокоит, Белла?
Я уставилась под ноги и начала нервно тереть руки. Вскинув голову, я посмотрела прямо на доктора Вебер. – Меня ничего не беспокоит, – солгала я.
– Почему бы вам не рассказать мне, что, как вам кажется, произойдёт, когда вы порвёте с Джейкобом?
– Ну, – моё дыхание участилось. – Я попыталась уже поговорить с ним, за день до нашей с вами первой встречи, и не совсем успешно.
– Что случилось?
– У меня начался приступ, и я не могла продолжить с ним разговор. Я лишь раскричалась на него, прогоняя, вот с тех пор, мы и не виделись, хотя он названивает мне, и несколько раз мы разговаривали по телефону.
– Вы боитесь, что в следующий раз, когда вы будите объясняться с ним, у вас снова случится приступ?
– И да, и нет, – мне было сложно подобрать слова, чтобы озвучить мысли, что крутились у меня в голове. – Я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии, а самих приступов я не боюсь. Они наоборот придают мне сил.
В ответ на мои слова, она заинтересовано посмотрела на меня. – Придают сил?
– Да, я рассказала Элис о своих приступах, и она присутствовала при двух последних. Один из них был самым сильным, но я смогла перебороть себя. Меня словно бы охватила эйфория оттого, что я кому-то рассказала о них, и что подруга была рядом со мной, на случай если она понадобится.
– А что насчёт второго приступа, который она видела?
– Это было по дороге домой, в машине, я только что услышала ещё об одной изнасилованной и убитой женщине. – Я замолчала, пытаясь справиться с подступающим приступом, который уже начал зарождаться во мне. Мои действия не прошли незамеченными для доктора Вебер, и она ждала пока я приду в себя.
– Вы не принимаете лекарство, – это было утверждением, а не вопросом.
– Нет, мне не нужны лекарства. Не хочу жить под воздействием наркотиков, когда я сама в состоянии контролировать их. Я в порядке. У меня есть рецепт, и если я почувствую, что они мне нужны, обязательно куплю их, – она опять что-то записала в свой блокнот и снова посмотрела на меня.
– Можем мы вернуться к разговору о Джейкобе?
– Конечно.
– Вы уверены, что хотите расстаться с ним?
– Естественно, я уже мысленно рассталась с ним. Почему вы спрашиваете?
– Я просто пытаюсь понять, почему вы удерживаете себя от разрыва с ним. Возможно, тут что-то большее, чем просто ваши страхи. – Интересно, чего именно по её мнению я боюсь?
– Не знаю, что вы имеете в виду под «моими страхами».
– Белла, что-то мешает вам порвать с ним. Возможно, вы боитесь нового приступа или не хотите ранить его, но я уверена, что-то мешает вам сделать это. И вы должны определить, чего именно боитесь, и лицом к лицу встретиться со своим страхом. – Я спокойно сидела и слушала, что она пыталась донести до меня, не представляя, сколько уже времени прошло.
– Может быть, сменим тему? – предложила она.
– Конечно.
– Вы уже определились, что чувствуете к детективу Мэйсену?
Лицо залилось краской, я не была готова к подобным вопросам – она нашла моё слабое место. Мы так долго говорили о моих приступах и Джейкобе, что я совсем забыла о том, что она может вспомнить о нём.
– Белла? – спросила она, когда я ничего не ответила.
– Я не видела детектива Мэйсена с момента нашей с вами первой встречи.
– Можете сказать мне, почему вы покраснели, и ваше сердцебиение ускорилось?
– Нет.
Некоторое время мы сидели молча, она записывала что-то в своём блокноте.
– Теперь, когда вы расстались со своими «тедди» и готовы встретиться с болью, какой будет ваш следующий шаг?
– Я… я действительно не знаю.
Меня бросило в холодный пот, пока я сидела и думала, что же мне делать дальше. Знаю, мне надо было поговорить с кем-нибудь об изнасиловании, и в первую очередь, именно поэтому я сейчас здесь. Слишком долго я скрывала боль глубоко в себе, мои воспоминания были туманными и расплывчатыми. Было проще просто забыть о них.
– Думаю, мне нужно покопаться в собственном сознании, прежде чем… - я запнулась.
– Прежде чем..? – спросила она.
– Я уже много лет не вспоминала об этом. Ну, так или иначе, старалась не думать. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе, прежде чем я буду готова поговорить с вами об этом.
– Вы так хотите?
– Есть ещё какие-то варианты?
– Всегда есть другие варианты, Белла, но по мне лучше, чтобы вы сами говорили о том, что считаете нужным. Но только тогда, когда вы будете готовы.
– Да, думаю, так будет лучше.
– Ладно, пожалуйста, найдите время, чтобы понять, что именно вам нужно. На нашей следующей встрече мы не будем говорить об этом, и даже на следующей после неё, но, когда вы будете готовы, мы побеседуем на эту тему.
– Хорошо.
– Пожалуйста, найдите способ расстаться с Джейкобом. С каждым днём это будет всё сложнее для обоих вас.
– Знаю, я собираюсь завтра заняться этим.
– Тогда до четверга, Белла.
– Всего хорошего, – тихо пробормотала я, вставая и направляясь к выходу из кабинета.
Всю дорогу до дома я думала о том, как мне порвать с Джейкобом. Последний дружеский ужин? В прошлый раз, когда я пыталась воспользоваться таким способом – это не сработало.
Почему всё так сложно? Чего я боюсь? Почему в последние дни приступы участились? Казалось, всё шло наилучшим образом, пока он не завёл разговор об Эдварде. Он встал и начал метаться у дивана, на котором я сидела. Его гнев и крики отталкивали. Испугало ли это меня? Я задрожала, вспоминая его руки на моих плечах. Определённо, его гнев пугал.
По лестнице моего многоквартирного дома разносилась трель звонка. Когда я поняла, что это звонит мой стационарный телефон, то кинулась вверх по ступенькам, влетая в квартиру. Бросив сумочку на кухонный стол, я, не глядя на определитель номера, подняла трубку, ожидая услышать голос Элис.
– Элис, ты должна приехать прямо сейчас, – моё дыхание сбилось, пока я бежала к телефону.
– Изабелла? – это была не Элис. Спокойный хорошо знакомый мужской голос заставил всё затрепетать у меня внутри.
– О, ой.. Я… эм… – я не могла выдавить из себя ни слова. На другом конце провода раздался мягкий смешок.
– Изабелла, это детектив Мэйсен из Полицейского Управления Сиэтла. Я не вовремя? – к моему лицу моментально прилила кровь, бросив краску мне на щёки, я почувствовала себя просто идиоткой.
– Эм. Нет, всё хорошо.
– У нас есть новая информация о вашем деле и желательно, чтобы вы подъехали завтра в управление.
– Ко скольки? – мой голос всё ещё звучал неровно.
– К десяти, но, не могли бы вы придти пораньше? – на последнем слове его голос надломился.
– О, да, конечно, во сколько вы хотите меня видеть?
– В девять не будет рано?
– Нет, без проблем.
– До завтра, Изабелла.
– До свидания.