ВСЕ ДЕЛО В ДУШЕ. Глава 9. ВНИЗ.


Сентябрь 2103

Отпустить? Разве нашлись бы у меня когда-либо силы отпустить ее?
От прохлады ее тонких пальцев в моей руке по спине пробежали мурашки, а сердце бешено заколотилось в груди при мысли о том, что сейчас произойдет. После всего, что было… я все еще здесь и борюсь.
Отпустить? Будто я знал, как. А как перестать дышать? Как бы долго ты ни задерживал дыхание под водой, инстинкт заставит тебя рваться на поверхность, к воздуху. Воспоминания о том, кем она была, заставляли меня снова и снова вступать в это воду, а понимание того, кто она есть сейчас, камнем тащило меня на дно.
О том, чтобы отпустить ее, не могло быть и речи.
Карлайл взял с подноса первую иглу, и Белла снова закрыла глаза.

– Будет больно, – он старался держаться с профессиональной отстраненностью, но в голосе слышалась его привычная теплота. Он занимался этим уже так давно, что механизм стал для него простым и привычным, протекая с той же размеренностью, как и кровь в моих венах. Хотя о какой размеренности можно было говорить сейчас? Она вскипала и рвалась, повинуясь мощным ударам сердца, а где-то в солнечном сплетении нервы сплетались клубком. Белла даже не поморщилась. Когда в ее кожу вошла вторая игла, она лишь чуть шевельнула губами. Но когда Карлайл воткнул иглу в ее шею, нам с Эмбри понадобились все силы, чтобы удержать ее на кушетке. От вида иглы, предназначенной для ее таза, поморщился даже Карлайл, но твердой рукой ввел ее в тело. Белла выгнулась и заскрипела зубами, задушив крик, который, я был уверен, просто разорвал бы мои перепонки.

– Хорошо… Со мной все хорошо, – пробормотала Белла, обращаясь больше к себе, чем к нам. Ее глаза были по-прежнему закрыты, и я не смог удержаться от желания пробежать пальцами по ее волосам и коснуться ее щеки.
– Ты молодец, Белла, – ободряюще сказал я, стараясь за оптимизмом скрыть напряженность, от которой просто сводило скулы. Эмбри же совершенно не казался обеспокоенным.
– Ты это сделаешь! – привычно усмехнулся он. Через что бы они там ни прошли за эти семь десятков лет – это определенно связало их накрепко. Он всегда был рядом, привнося ироничное веселье в ее бредовые затеи.
– Ты безнадежный оптимист, Эмбри, – сказала она. Тот лишь рассмеялся в ответ.
– Не спорю. А ты не дай мне проиграть – я человек бедный.
– Ну конечно. Теперь я точно сделаю это, пусть только ради удовольствия увидеть, как тебя оберут до нитки, – не удержалась от ответной шутки Белла.
– Вот это, я понимаю, бойцовский дух!
Тем временем Карлайл извлек первую большую иглу, и мы с Эмбри придвинулись к Белле еще ближе, надежно зафиксировав ее руки и ноги.
– Я готова, – прошептала она. Мы с Эмбри обменялись взглядами. Ее напряженное дыхание стихло. Мы одновременно кивнули, давая Карлайлу знак, что мы тоже готовы.

В этот раз она закричала. В моей голове словно забил набат, и все мое самообладание полетело к чертям. Но это было еще не все. Грудь пронзило ослепляющей болью, словно игла вошла в мое сердце.
И тут я заметил, что я не один… Несси упала на колени, обхватив себя руками, и я впервые поблагодарил господа, что Эдвард остался в комнате. Сейчас он хлопотал у Несси, и мне не пришлось разрываться между необходимостью удерживать Беллу и желанием удостовериться, что Несси в порядке.
Она неотрывно смотрела на Беллу, и в ее широко распахнутых глазах блестели слезы.

– Пусти, пап, – она вырывалась из рук Эдварда. – Я в порядке. Это было просто неожиданно.
Несси поднялась на ноги, не мешая впрочем Эдварду суетиться вокруг нее – скорее, для его собственного успокоения, чем ради реальной пользы. Она была такой сильной – это не переставало поражать меня. Мы встретились взглядом, и она улыбнулась:
– Я правда в порядке, – заверила она меня, и я улыбнулся в ответ.
– Знаю.

Карлайл подключил аппарат для переливания крови, пока Эмбри присоединял электроды, которые позволят нам понять, когда кожа Белы станет достаточно мягкой, чтобы можно было перейти к фазе 2 – переливанию крови. Пока ее кровеносная система по-прежнему не функционировала, но как только это произойдет, нам нужно будет быстро извлечь вольфрамовые иглы, и тогда Карлайл сможет начать внутривенное вливание.
Конечно, это было сродни ускоренному курсу по хирургии, но Карлайл был в своей стихии.

– Приготовьтесь, я начинаю, – сказал он, и в комнате снова воцарилась напряженная тишина, нарушаемая лишь писком и гудением аппаратуры.
Я снова сжал руку Беллы. Я был готов прижать ее к кровати, если потребуется, но самое плохое было позади. По крайней мере, на это я надеялся, поглаживая ее пальцы.
– Ввожу иглу, – сказал Карлайл, его лицо не выражало ничего, кроме полной сосредоточенности на работе. А я не мог отвести взгляд от алого ручейка крови, струящегося по трубкам прямиком в ее вены. Белла все так же лежала недвижимо, и я перевел взгляд на ее лицо.

Несколько напряженных секунд ничего не происходило, а затем она с резким всхлипом втянула в себя воздух и тяжело, сдавленно задышала. Мониторы сопроводили это пронзительным надоедливым писком, сигнализируя о произошедших изменениях, а мое сердце словно остановилось. Оборудование после резкого всплеска активности снова вернулось к размеренному попискиванию. А затем… я точно это услышал… В этом не было никаких сомнений – тихий, но отчетливый стук сердца. Слишком ленивый и неторопливый, но он был.
Я опустил глаза на ее грудь – она не шевелилась, но неровный, крепнущий стук ее сердца, казалось, наполнял звуками всю комнату.
Карлайл был наготове. Он быстро извлек иглу, чтобы избежать повреждений, когда сердце неуверенно начало набирать силу. Я услышал собственное рваное дыхание, лишь сейчас поняв, что задержал его, боясь пропустить первый стук ее сердца, бившегося в унисон с моим. Я снова сжал ее руку и неожиданно заметил, что она больше не пытается бессознательно вырваться, а – так же бессознательно – сжала мою ладонь.
Я ослабил свою хватку, не в силах оторвать взгляд от ее тонких пальцев, обхватывающих мои. Коже была все еще присуща ее пепельная бледность, но там, где мои пальцы стискивали ее, расцветали красноватые полосы. Я толком не мог понять, что на самом деле вижу, и снова сомкнул пальцы на ее ладони, теряющей свою каменную льдяность. Ее кожа все еще была холодной, но не мертвой. Я провел по ней подушечкой пальца и ощутил, как она поддалась давлению.

– Джейк, дружище! Работает! Я… я знал, что сработает, но это невероятно! –взорвался Эмбри. Я встретился с ним взглядом и прочитал в его глазах все то, что чувствовал сам. Я не мог охватить, осмыслить всего, что произошло.
Одного биения ее сердца, тепла ее ладони было достаточно, чтобы в горле словно встал истыканный булавками ком, но тут сквозь ледяной фасад смерти пробился первый фантом знакомого, источающего сладость аромата. Теплого и живого.
– Белла – ты меня слышишь? – теперь, когда Карлайл склонился над ней, я тоже перевел взгляд на ее лицо, и у меня снова перехватило дыхание. Ее лицо наливалось цветом, а слегка приоткрытые губы заалели.
Я был так зачарован этими трансформациями, что не заметил, как Карлайл обошел кровать и слегка толкнул меня плечом.
– Иглу нужно достать. Быстро, – я отодвинулся, давая ему возможность вынуть иглу из ее вены на запястье и заменить ее иглой от капельницы.
Мой рассудок по-прежнему отказывался мне подчиняться. Все было словно в тумане. Мне казалось, что я постепенно сбрасываю с себя тяжелые путы долгого кошмарного сна и только сейчас обретаю возможность видеть реальность.
Эмбри снова заговорил, и я неохотно повернулся к нему. На этот раз его голос был серьезнее.

– Что-то не так, – сказал он. – Она не реагирует. Ее жизненные показатели стабильны, но, Джейк… она будто не здесь.
Я моргнул, пытаясь прогнать наваждение, и снова перевел взгляд на Беллу.
– Что? Что с ней не так? – я встряхнул головой, по-прежнему не понимая, о чем он говорит. Или не желая понимать.
– Что-то есть, но слишком слабое. Ее мозговые волны словно отсутствуют.
– Мозговые – что? – собственный голос показался мне чужим. Как она может не быть здесь? Но затем я почувствовал это сам – или заметил, что не чувствую. Не отпуская ее руку, я склонился к ней, вдохнул в себя ее чистый и нежный человеческий запах, и лишь он помог мне не потерять рассудок.

– Белла… – тихо позвал я, коснувшись ее лица, позволив своим пальцам призрачно скользнуть по ее холодной коже. Что же с ней не так? До моих ушей донеслось тихие прерывистые вздохи. Мой взгляд метнулся к Несси, обмякшей в руках Эдварда, который не сводил с Беллы напряженного взгляда.

– Дело не в трансформации, – тихо сказал Эмбри, отвечая на какой-то вопрос, который Карлайл тихо задал ему. – Дело в ней. Она срывалась… потерялась еще до всего этого. Человеческое тело – гораздо более сложная шутка, чем все это. Ему нужна душа. Без нее – оно будет лишь массой плоти и костей.
– Но она не окончательно потеряна, разве не так? – настойчиво спросил он.
– Да, но сейчас она нужна ей более чем когда-либо. Я правда не знаю, что сказать, – голос Эмбри звучал виновато и устало.

…не смей отпускать…

Я бы никогда не отпустил ее. Я бы сидел здесь столько, сколько потребуется для ее возвращения. Все, что ей нужно, чтобы быть в порядке. Я обещал ей и не мог нарушить обещание. Но я не мог смотреть, как Несси просто разрывается на части в холодных объятиях Эдварда.
– Несс, – сдавленно окликнул я, отпуская руку Беллы и направляясь к ней. Она подняла на меня свои опустошенные глаза. Сквозь меня волной пронеслось раздражение, и я вперился в Эдварда тяжелым взглядом.
– Опусти ее, если не можешь держать себя в руках.
Он сдержанно кивнул, и я без колебаний притянул Несси к себе и, усевшись в кресло, посадил себе на колени. Она с готовностью прижалась ко мне, уткнувшись лицом в грудь. Я снова взял Беллу за руку, обняв второй Несси.
– Помоги ей, – прошептала она. – Сделай что-нибудь, Джейкоб.

Ее мольба взрезала мое сердце, свирепо вгрызлась в самые мои кости. Я пытался нащупать почву под ногами, хотя бы ради нее, но меня не отпускало гнетущее ощущение, словно я бесцельно плыву в гнетущей пустоте, не в силах обрести власть над собой и своим будущим.
И, если говорить начистоту, меня не отпускало странное ощущение.
Эдвард приблизился к постели. Какого черта он собрался делать? Как он может, просто стоять и смотреть на нее? Дело в ее крови?
– Да дотронься ты до нее, бога ради! – не сдержавшись, рявкнул я. – В чем твоя проблема? Тебе не кажется, что это ты и должен сделать?
Взгляд его темных, вечно непроницаемых глаз лишь на секунду встретился с моим, и он снова уставился на неподвижно лежащую Беллу. На его лице застыла маска агонии и ужаса, напомнившая мне того обезумевшего от боли мужчину, мечущегося у постели своей молодой жены, разрываемой изнутри той, что росла в ее чреве. И, как и тогда, его больше страшила мысль о том, что может принести его прикосновение, чем возможность оставить ее без своей поддержки.

– Это моя вина…
– Да кому какое дело! – резко оборвал его я. – Черт тебя дери!
Несси вздрогнула и, оторвавшись от меня, соскользнула с моих колен и перебралась на кровать, крепко обняв мать.
– Ну давай же, мама. Ты сможешь. Ты должна мне еще восемьдесят лет, помнишь? – ее голова покоилась на груди Беллы, и я видел, что она прислушивается к биению ее сердца, словно завороженная его мерным постукиванием. Мой взгляд снова вернулся к Эдварду, все так же оцепенело стоящему у постели. Как же мне хотелось ему врезать…
– Поверить не могу, что делаю это, – пробормотал я и, подавшись вперед, снова мягко сжал руками ладонь Беллы. – Твой муженек тот еще говнюк и просто не оставил мне выбора.

Я встал и склонился над Беллой. Если он не собирался касаться ее, это сделаю я. Мой взгляд скользнул по ее губам, и сердце тут же пропустило удар, полыхнув знакомым желанием.
– Прости, Беллз, – прошептал я и потянулся к ней. Из-за моей спины донесся рык, и мое плечо сжала каменной хваткой ледяная рука.
– Даже. Не. Думай. Об этом, – угрожающе прошипел Эдвард.
Я усмехнулся и глубоко вздохнул.
– А ты что собираешься с этим делать? – я вперился в него взглядом. В его глазах чернела злоба. Так-то лучше, засранец. Пришей себе наконец яйца.
– Сядь на место, шавка, пока я тебе не помог. Я не в настроении для твоих игр.
– Мне нет дела для чего ты там в настроении. Она твоя жена, так сделай что-нибудь! Делая ее вампиром, ты не колебался, так что изменилось?
– Прекратите, – Несси села на кровати. Ее глаза покраснели от слез. – Оба.

Дрожащая рука едва заметно сжала мою ладонь, и от моей ярости не осталось и следа. В горле встал ком, и я с трудом подавил желание сгрести это хрупкое создание, обессилено лежащее на белых простынях в охапку, прижать к свой груди и никогда не отпускать.
– Советую перехотеть, – холодно прошипел Эдвард, вцепившись в мое плечо, и внутри меня протестуюше заворчал волк. По спине пронесся знакомый жар. Я вырвался из его рук и снова сел в кресло. По крайней мере, я заставил его сделать хоть что-то. Я знал Беллу, я знал, что ей необходимо чувствовать себя нужной и желанной, важной для кого-то, как воздух. Это тело привыкло к борьбе и страсти. Оно не может быть пустой оболочкой. Эдвард напрягся.
– Мама, – прошептала Несси, соскочив с постели и встав рядом со мной. Я вперился в лицо Беллы. Ее глаза двинулись под сомкнутыми веками – пусть и совсем слабо. Мое сердце сделало бешеный скачок. Эдвард тоже заметил это и осторожно погладил ее по щеке.
– Мам? – Несси пробежала пальцами по ее волосам. – Мы ждем тебя. Хватит дурить.
– Белла, любимая, – нашел в себе силы заговорить Эдвард, – ты очень нас напугала, мы все ждем, чтобы ты вернулась к нам. Ты слышишь меня?

Я закрыл глаза и втянул носом воздух. Теплый аромат Беллы ласкал мою грудь словно шелк. Я слышал шорохи, голоса – но все они были для меня лишь невнятным бормотанием. Может, оттого что мне не было никакого дела до того, что значили их слова. Я не мог остановить свое внимание ни на чем – внутри зрело и крепло подозрение, что что-то не так. Мне снова почудилось, что я плыву, словно поднявшись над своим телом, замирая и впадая в некую обессиливающую летаргию. У меня не было сил бороться с этим, и прежде чем я понял, что происходит, комната начала кружиться, и остановил это верчение лишь твердый и надежный пол, на который я рухнул без сил.

Сверкающий водоворот прорезал густую дегтярную тьму, окутавшую меня удушливым коконом. Вокруг не было ничего иного. Лишь бескрайная тьма, то тут, то там рассекаемая тусклыми вибрирующими лучиками света. Некоторые из них касались меня, даря коже призрачное, едва ощутимое покалывание. Я никогда не ощущал ничего подобного. Я не имел представления, сколько это продолжалось, но в какой-то момент танец света и тьмы прекратился, и я окунулся в полное беспамятство…

До моего слуха донеслись приглушенные голоса, в которых, несмотря на их размеренность, сквозила напряженность. Их обладатели ссорились. Я попытался открыть глаза, но веки казались неподъемно тяжелыми.
Тело совершенно игнорировало приказания разума.
Я нашел в себе силы едва слышно простонать.
– Джейк! Джейкоб? Дружище… ты меня слышишь?
Мое запястье окутал холод.
– Он приходит в себя, – произнес спокойный голос. Должно быть, Карлайл.
– Самое время! – воскликнул Эмбри. – Джейк! Просыпайся, ленивая ты скотина!
Он старался скрыть свои истинные чувства за раздражением, но ему это плохо удавалось.

На этот раз я заставил себя поднять веки, но тут же зажмурился, когда яркий свет резанул по глазам. Пытаясь проморгаться, я прикрыл ладонью глаза и, щурясь, огляделся. Две размытые фигуры, стоящие передо мной, обрели форму Эмбри и Карлайла, которые смотрели на меня с одинаковым выражением обеспокоенности и облегчения.
– Добро пожаловать обратно в мир живых, – произнес Эмбри и покосился на Карлайла. – Ну, ты понимаешь, о чем я.
– Ээй… – заплетающимся языком проговорил я. – Что произошло?
Мой взгляд упал на письменный стол, ломящийся под грудой бумаг. Я находился в кабинете Беллы?
– Почему я здесь? – я попытался встать, но мышцы оказывались мне подчиняться.
– Ты просто рухнул. Будто тебя подкосила какая-то невидимая сила, – в голосе Эмбри явно слышалась растерянность.
– Комната начала кружиться и… я почувствовал себя очень странно… – я попытался восстановить в памяти последние события. – А как Белла, она в порядке? Как долго я был без сознания?
– Около 24 часов. Как много ты спал в последнее время? – ответил Эмбри.
– Что?! Почему вы меня не разбудили?
24 часа? Вот дерьмо… Дерьмо!
– Белла в порядке? – повторил я.
– Сейчас она в сознании, но пока ты спал, она то приходила в себя, то снова впадала в забытье. Я пытался разбудить тебя, она тоже, но у нас ничего не вышло. Поэтому мы перенесли тебя сюда. Ты и Несси будто заснули беспробудным сном…
– Что? Несси тоже? – я перевел взгляд на Эмбри. – Что происходит?
Он уселся в кресло и, издав долгий тяжелый вздох, почесал голову:
– Это мы и пытаемся выяснить…
– Белла в порядке? Черт возьми, Эмбри, отвечай на вопрос! – настойчиво повторил я и со стоном привстал на кровати.
Все было не так. На меня по-прежнему накатывали волны слабости, и я подозревал, что эти ощущения как-то указывают на то, что все идет не так, как надо. Эта мысль назойливо зудела в моем рассудке, что невероятно злило меня.
Нетвердым шагом я направился к столу и обессилено оперся на него.

– И да, и нет, – наконец ответил Эмбри уклончиво, очевидно не желая меня тревожить, хотя для этого было уже поздно. Мне не нужно было говорить, что что-то не так. Мне нужно было, чтобы мне сказали, что не так. Эмбри счел мое молчание хорошим знаком – по крайней мере, я не попытался оторвать ему башку – и продолжил:
– Она порой приходит в себя, а потом снова отключается. В один момент она в сознании и в полном порядке, а потом – будто кто-то щелкает выключателем. Розали в полном ужасе и думать не хочет о лекарстве, хотя я и говорю ей, что дело не в этом…
– Почему ты так уверен?
– Потому что физическое состояние Беллы превосходно, – вместо него ответил Карлайл, оторвав глаза от бумаг и пробежав тонкими пальцами по своим всегда таким безупречным, а сейчас совершенно растрепанным волосам. – Я провел несколько анализов крови – она никогда не была здоровее. Такое ощущение… что трансформация «пересмотрела» ее ДНК, потому что способность ее клеток к регенерации очень уж хороша. Такого я никогда не видел у других людей
– Есть смысл. Похоже, Белла нашла источник молодости, – неловко пошутил Эмбри, пытаясь разрядить обстановку. Но Карлайл лишь перевел на него задумчивый взгляд.
– Интересно, помогло бы это раковым больным…
– Эй! – Эмбри пристукнул пальцем по столу, прерывая ход мыслей врача. – Это остается между нами, и не выходит за пределы семьи. Мир еще не готов к таким открытиям. И, честно говоря, не думаю, что когда-либо будет готов. Нам суждено саморазрушаться, так что не лезь в природный ход вещей. Ты вампир – и одно это идет наперекор всему, нарушая баланс. Без обид.
Карлайл с улыбкой кивнул:
– Без обид. И я знаю, что ты прав. Но, согласись, мысль интересная.

– Да уж, – усмехнулся Эмбри. – Интересно, что Белла стала той, кто открыл это. Это… у меня нет слов. Только она могла открыть что-то настолько невероятное случайно. Дать Джейку по морде и вывихнуть руку… даже вампиром. Классический Белла-стайл!
Я недовольно заворчал в ответ, и он поднял руки в примирительном жесте.
– Эй, я просто сказал. Она притянула к себе столько опасности, а потом совершенно случайно нашла способ стереть с лица земли всю расу вампиров, подумайте об этом, – он открыл ящик стола и бросил мне кусок какого-то тяжелого металла. – Вольфрамит. При нужной закалке он станет достаточно твердым, чтобы пробить тело вампира. Представьте пару бомб, начиненных вольфрамитом и сброшенных на Вольтерру, и – кабуум! Они даже не поймут, что их накрыло – хохотнул он.

Мы с Карлайлом молча смотрели на него. Это действительно сработало бы? Впрочем это все равно невыполнимо. Там слишком много невинных людей, да и откуда у нас самолет? Еще и с бомбами на борту? Похоже, все эти эксперименты Беллы все-таки сказались на его мозгах.
– Соблазнительно, – с улыбкой согласился я.
– Стефан и Владимир весьма оценили бы, – Карлайл тоже позволил себе легкую улыбку.
Где я слышал эти имена? Ах да, парочка древних кровопийц с личными счетами к Вольтури.
– А лучше превратить их в людей и отправить за решетку. Я бы посмотрел, как их бессменный лидер станет чье-нибудь сучкой, – рассмеялся Эмбри.
– Или просто скормить львам. Пусть снова ощутят, каково это – не быть на вершине пищевой цепи, – предложил я.
Эмбри откинулся на стуле и покрутил воображаемый ус:
– Ах, мечты- мечты… Увы, нет значит нет.
– Не вмешиваться в природный ход, да?
– Смейся, сколько влезет. Однажды ты поблагодаришь меня за такую заботу о природном равновесии.
– Я думал, что Вольтури его и пошатнули?
– Да, но если мы попытаемся что-то сделать, это неминуемо привлечет излишнее внимание и закончится массовыми беспорядками, когда человечество познакомят с этой малышкой, – он покрутил в пальцах пробирку, в которой плескалась кровь.
– Ты пересмотрел фильмов про Апокалипсис.

Эмбри фыркнул и развел руками:
– Здесь? Да тут нет ни кабельного, ни спутникового. Да и Белла впахивала на мне, как рабовладелец. У меня не было времени на кино… – он снова почесал затылок, – да лет двадцать. Последний раз я смотрел фильм на своем последнем же нормальном свидании, и это была катастрофа.
Это уж точно, если он помнил об этом и двадцать лет спустя.
– Эй, – раздался мягкий голос Несси, и мы с Эмбри подскочили от неожиданности. Она бросила на меня странный взгляд, и я нахмурился. С каких это пор она научилась подкрадываться ко мне? Я всегда знал, когда она поблизости.
– Как долго ты там стояла? – спросил я, глядя, как девушка устало привалилась к дверному косяку. Она выглядела так, как я себя чувствовал, – совершенно вымотанной.
– Кабуум! – насмешливо повторила она, взмахнув руками.
Эмбри рассмеялся.
– Согласись, заманчиво?
На ее щеках заиграл румянец. Я перевел взгляд на Эмбри, в глазах которого плясал насмешливый огонек. Чего? Несси краснеет? С каких пор?
– Само собой. При всей моей к ним нелюбви, мне больше понравилась идея сделать Аро тюремной сучкой, – она ступила в комнату и подошла к столу. Ее глаза на мгновение встретились с моими, но я успел заметить в них все то же странное выражение. Что-то не так? И теперь, прислушавшись к своим ощущениям, я понял, в ней что-то изменилось. Конечно, это была все та же Несси, но что-то в ней стало иным. Лишь когда она выразительно прочистила горло, я поймал себя на том, что откровенно пялюсь на нее.
– Прости, – пробормотал я, опуская глаза на разбросанные по столу бумаги.
– Ты в порядке? – спросила она.
Я выпрямился и улыбнулся ей:
– Да конечно. Думаю, мне не помешает свежий воздух и чем-нибудь перекусить. Но сначала я хочу повидать твою маму, – я торопливо вышел из кабинета и направился к комнате Беллы. Лишь у самой двери я остановился и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы немного упокоиться.
Через дверь до меня доносился голос, который и спустя столетия не стерся бы из моей памяти. Который я узнал бы и из тысяч. Мои ноги словно сами собой сделали шаг навстречу, и я повернул дверную ручку. Ее голос смолк…



Я услышал голос Эдварда, прозвучавший предупреждением. Уверен, он не хуже меня слышал удары ее затрепетавшего сердца, предательски выдавшего ее внезапное волнение.
Я замер в дверном проеме, отыскав взглядом ее глаза, такого знакомого шоколадного оттенка. Все эти годы, что прошли с момента, как в них погас живой внутренний свет, все это безумное количество лет, часов, минут, когда я мечтал вернуть все назад и получить шанс что-то изменить, все эти дни между тогда и теперь – они больше ничего не значили. Мое сердце словно разлетелось вдребезги и воспарило ввысь в одно и то же мгновение.

– Джейкоб… – ее голос дрогнул.
В то же мгновение я двинулся к ней, краем глаза заметив, как Эдвард шагнул наперерез, но Белла остановила его движением руки, все так же не отрывая от меня взгляд. Впрочем я все равно смел бы его со своего пути, если бы он попытался мне помешать. Я должен был быть рядом.

Прежде чем мой затуманенный разум успел зафиксировать, что я делаю, я уже стоял перед ней на коленях, сжимая в своих руках ее ладони. Этого целомудренного прикосновения оказалось достаточно, чтобы на меня волной обрушился целый шквал чувств, и мне было наплевать, что Эдвард стоит рядом со мной, как и на то, что он ее муж. Он раздраженно зашипел, когда я поднес ее руки к своему лицу и прижался щекой к ее мягкой теплой коже.

– Эдвард… – шепотом взмолилась Белла.
Я едва мог держать себя в руках.
– Белла…
Ком в горле не давал говорить, а в груди слово полыхал всепожирающий пожар. Боль взгрызалась в мое сердце, требующее, чтобы я притянул ее к себе и заключил в объятьях, но вместо этого я потерся носом о ее ладонь.
– Это очень неуместно, – холодно заметил Эдвард.
– Нет, все в порядке, – по ее голосу я догадался, что она испытывает те же затруднения с попытками держать себя в руках. А я просто не мог найти силы, чтобы отстраниться, так что если у Эдварда с этим какие-то проблемы, ему придется силой оторвать меня от нее.
– Не думай, что я этого не сделаю, – с тихой угрозой предупредил он.
– Ну попробуй, – вызывающе ответил я, впервые подняв голову и встретившись с ним взглядом.
– Вы закончили? – натянуто спросил он.
– Неа. Хотя можешь выйти – ну знаешь, чтобы дать нам немного личного пространства, – с усмешкой предложил я.
– Прошу вас, – вздохнула Белла, и я снова обернулся к ней.
– Прости, Беллз. Хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, – прошептала она.
– Вот видишь, – улыбнулся я, отчасти чтобы побесить Эдварда.
– Просто контролируй себя немного, Джейкоб. Ничего не изменилось.
– Сотня лет не привела меня к старческому маразму, – меня стала раздражать его непреходящая навязчивая снисходительность. – Я знаю свое место, так что не дави на меня.

Как будто я мог это забыть. Я был всего лишь лучшим другом, и никогда не смогу стать кем-либо иным.
– Рад, что мы достигли взаимопонимания.
Но я уже не слышал, что он говорит. Меня отвлек измученный вид Беллы.
– Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил я, едва удержавшись, чтобы не пробежать пальцами по ее лицу. Я не был готов уйти, но знал, что если перейду черту, ее благоверный сорвется.
– Мудрое решение, – с легкой улыбкой заметил Эдвард.
– Я в порядке, – сказала Белла с вымученной улыбкой. – Ты как? Ты спал жутко долго.

Разве могло быть иначе? Само собой она переключила мое беспокойство о ней на меня.
Я лишь пожал плечами:
– Хорошо, давно не высыпался… Но не волнуйся! – добавил я, увидев, как она нахмурилась. Как только ты меня отпустишь, я сгоняю поохотиться и вернусь сюда бесить твоего мужа так быстро, что ты даже не заметишь, – подмигнул я. Она закатила глаза, и я не смог сдержать широкой усмешки.
– Не льсти себе, – заметил Эдвард. Хотя его тон стал заметно легче, в нем еще ощущалось прежнее напряжение, которое он старательно пытался скрыть ради ее блага.
Вернувшись к изучению ее лица, я заметил, какой осунувшейся она выглядела. Я поднялся, взяв ее руки в свои.
– Похоже, тебе нужно отдохнуть. Я раздобуду что-нибудь поесть и вернусь.

Я подавил желание обнять Беллу на прощание, почувствовав на себе пристальный взгляд Эдварда. Он наверняка счел это достаточным поводом для дискуссий о правилах хорошего тона, а если в моих силах избежать излишнего драматизма, это стоит делать. У меня будет полно возможностей прижать ее к себе позже, когда ей станет лучше.
Лицо Эдварда снова окаменело:
– Я бы на это не рассчитывал.
– Слушай, повезло тебе, что ты мертв, иначе ты бы точно заработал аневризму, – бросил я и, сжав пальцы Беллы на прощание, вышел из комнаты. – Поспи, Беллз, – с этими словами я закрыл за собой дверь.
Я уже собрался рвануть к своему маленькому домику, когда заметил, что дорогу мне преграждает Элис. Скрестив руки на груди, она смотрела на меня с видимым неодобрением. Ну что еще?

– Элис, я ничего не ел вот уже 24 часа…
– Знаю. Поэтому я здесь: Эсме приготовила обед, Несси уже подкрепилась, – она даже не собиралась слушать какие-либо возражения, не давая мне ни единого шанса оспорить ее решение.
Я застонал, но все же направился следом. Последнее, чего мне сейчас хотелось, так это делать вид, будто их вонь не отбивает мне всякий аппетит, но учитывая, насколько я был голоден, я решил не обращать на это внимания.
Я много раз делил с Несси трапезу в этом доме, и это не всегда было чем-то неприятным, но чаще всего я просто хорошо притворялся. И вот этот этап подходил к концу. Я смирился с тем, насколько устал притворяться. Устал от этих шарад.
– Ты виделся с Несси? – голос Элис вырвал меня из раздумий, и я кивнул с набитым ртом.
– Не заметил ничего странного? – похоже, она тоже заметила.
Будто что-то произошло. Джаспер внимательно смотрел на меня из гостиной, устроившись на подлокотнике дивана.

Я проглотил еду и сделал большой глоток молока.
– Да, она выглядит вымотанной, как и Белла, – я начал издалека, надеясь, что она поделится своими наблюдениями. Но она вперилась в меня взглядом, будто считывала все нужные ответы с моего лица.
– Может, тебе стоит проведать, как у нее дела, – наконец сказала она. Я положил вилку и нож, отодвинул от себя тарелку и тяжело опершись о стол, встретился с ней взглядом.
– Выкладывай.
Все эти загадки и полунамеки, обрывочные предложения и скрытые смыслы – меня уже тошнило от всего этого дерьма. Неужели так трудно говорить, что думаешь, и думать, что говоришь.
– Иди и проведай ее, тогда, возможно, поймешь, почему я не знаю, что тебе сказать, Джейкоб.
Раздраженно заворчав, я встал из-за стола.
– Отлично, – я кивнул вошедшей в столовую Эсме. – Спасибо за обед, все было очень вкусно.
– Пожалуйста, дорогой. У нас есть еще, если проголодаешься, – она протянула мне пакет. – Тут кое-что для Беллы, если она будет в настроении для лазаньи.
– Уверен, она не сможет отказаться от Вашей еды, – я подмигнул ей, но когда я снова перевел взгляд на Элис, улыбка исчезла с моего лица, и из дома я вышел мрачнее тучи.

На пути к полевому госпиталю – как я теперь решил его называть – я все пытался нащупать, что же изменилось в Несси. Но шансов разобраться с этим сейчас практически не было, учитывая, что в голове по-прежнему все шло кругом. Я был совершенно раздавлен, и сам не понимал, почему. Я должен был сейчас ликовать, но Эдвард все испортил. Как обычно. Но это было не все.
Я чувствовал себя совершенно потерянным.

Когда я вошел в комнату, Белла еще не спала. Несси уютно свернулась в кресле напротив ее кровати, на которой примостился и Эдвард. Я с довольным видом отметил, что кто-то принес Белле даже не одно, а два одеяла.
Эдвард лишь закатил глаза, и я не смог удержаться от широкой улыбки.
– Эй, Беллз, по-моему, я сказал тебе отдыхать.
Она перевела взгляд с Эдварда на меня.
– Пыталась, – устало сказала она. Я шагнул к спящей Несси. – Она только что уснула. Ты не мог бы перенести ее на диван в моем кабинете.
Белла избегала встречаться со мной взглядом, и я вздернул бровь.
– Ладно, – я собрался взять ее на руки, но ее кожа показалась мне холоднее, чем обычно. Замерев, я уставился на девушку.
– Джейкоб? Что случилось? – встревожилась Белла.
– Ничего, – я поднял Несси на руки. Она автоматически уткнулась лицом мне в грудь, но потом внезапно вскинула голову. Наши глаза встретились, и в ту же секунду я понял, что не так.

То, что я так привык видеть в ее глазах, исчезло. Словно огонь, мерно горевший в них, потух. Я знал, что это Несси – чувствовал ее, но связь, которая всегда была между нами, которую я научился воспринимать как естественную составляющую наших взаимоотношений, – она была разорвана.
И чем дольше я смотрел на нее, тем более неловко себя чувствовал. Наконец я нашел в себе силы отвести взгляд и поставил ее на ноги. Первым инстинктом было рвануть отсюда, хотя я и сам толком не мог понять, почему.
– Дай мне минутку, – сквозь стиснутые челюсти пробормотал я и вышел из комнаты. Остановившись в холле, я ощутил присутствие за спиной.
– Джейкоб, – теперь и Эдварду вздумалось составить мне компанию. Мало мне проблем…
– Что? – резко развернувшись, я вперился в него взглядом. Валяй, знаю, тебе не терпится потоптаться на моем эго. Вперед, покажи мне свой лучший удар.
– Что там произошло?
– Может, ты мне скажешь? Ты же привык копаться в моей голове.
– Оно исчезло, – сказал он после минутного молчания. – Запечатление – ты потерял его, да?

Как я ни старался сохранить невозмутимость, услышав это произнесенным вслух болезненно поморщился.
Разве это возможно – разрушить запечатление? Как только связь создалась, она нерушима; по крайней мере, так должно быть. Я поэтому отключился? Как и Несси? Но почему? Почему сейчас? Внезапно Эдвард сильным толчком в грудь впечатал меня в стену, выбив весь воздух из моих легких. Из его груди рвалось свирепое рычание.

– Слушай меня очень внимательно, Джейкоб. Тебе лучше больше не входить в ту комнату, – его слова сочились ядом, а я был так удивлен его полной потерей контроля, что даже не попытался пошевелиться. Я ощущал жар, пробегавший по позвоночнику, но разум оставался совершенно свеж.
– Что? – рассеянно спросил я, стараясь взять себя в руки.
– Просто держись подальше, – в его темных глазах полыхала угроза, а я все пытался отойти от шока. Держаться подальше откуда, от кого? От Беллы?
– Да, – процедил он сквозь зубы, отвечая на мой безмолвный вопрос. Он что, окончательно спятил? Зачем мне держаться от нее подальше? Конечно, если она сама этого не захочет.
– Она говорила о том, чтобы предложить тебе «дружбу на расстоянии», – к нему стала возвращаться его привычная невозмутимость.

Еще раз? Что я пропустил?
– Если она сама попросит меня, я уйду. До тех пор я буду видеться с ней, когда захочу, – я шагнул в сторону, но он снова преградил мне путь.
– Серьезно, свали с моей дороги, – предостерегающе прорычал я, но он и не шелохнулся. Из комнаты вышла Несси и окинула нас подозрительным взглядом:
– Что тут происходит?
Я перевел на нее взгляд. Она выглядела как раньше, она была такой же, как раньше. Ничего не изменилось, и все же – все было иначе.
– Твой отец по какой-то причине заявляет, что я больше не могу видеться с твоей мамой, – пояснил я. Несси удивленно вскинула брови.
– Папа! – подойдя к Эдварду, она дернула его за рукав. – Это глупо! Конечно, он может видеться с мамой. Что с тобой не так? – она снова перевела на меня взгляд. – Просто иди к ней.

Но я уже не был так уверен. По какой-то причине он не хотел, чтобы я разговаривал с Беллой.
Оу…Потеря запечатления значила, что я больше не привязан к Несси. И что? Он думал, я украду у него Беллу? Я расхохотался.
– Нет, ты все же ненормальный, – я окинул его скептическим взглядом. – За кем она замужем? Насколько я помню, ее фамилия Каллен, и она твоя жена – как ты не устаешь напоминать при каждом удобном случае. Мы что, снова там, где начали, после всех этих лет? Гос-споди!

Как бы мне ни хотелось, чтобы его страхи оправдались, я давно перестал врать самому себе. Я знал, кого она хочет, и это не я. Может, она и была сильно привязана ко мне, но этого недостаточно. Если этого не было раньше, не появится оно и сейчас. Я обошел его, но его пальцы ледяной хваткой стиснули мое плечо.
– Убери от меня руки, – прорычал я, дернувшись в сторону.
– Папа, прекрати это! – Несси встала между нами.
Какой бы там ни была его проблема, если он будет продолжать, я точно ему отвечу. Если он и раньше считал меня чересчур вспыльчивым – что ж, я могу наглядно продемонстрировать, насколько. Покачав головой, я шагнул в комнату Беллы. Она сидела на кровати и не сводила с меня глаз.
– Джейкоб, что сейчас произошло? – спросила она, когда я опустился в кресло у кровати. Я пожал плечами.
– Твой муж скоро спятит, Беллз, серьезно, – ответил я с легкой улыбкой и протянул ей пакет. – Эсме просила передать тебе немного еды. Ты что-нибудь ела?
Она быстро покачала головой.
– Я имею в виду тебя и Несси. Что это было? – она не сводила с меня пристального взгляда, и я со вздохом начал:
– Ладно, – я взял ее за руку, и к моей радости она не отдернула ее, а мне сейчас было так отчаянно необходимо ухватиться за что-то осязаемое, родное… Особенно в свете моего недавнего открытия, из-за которого во мне росло и крепло беспокойство, мешающее открыто рассказать ей о том, что произошло.
– Выкладывай, Джейкоб, – прервала Белла мои мысленные рассуждения.
Постаравшись придать голосу твердость, я наконец произнес это:
– Я потерял связь запечатления.

К чему ходить вокруг да около?
Как бы я ни сформулировал эту мысль, правда, скрывающаяся за словами, несла на себе неуловимый отпечаток чего-то неестественного, невозможного. Мы не могли потерять его.
Но было ли вообще хоть что-то естественное в моем запечатлении с Несси?
Полагаю, Белла могла выдать целый список, почему это было неправильно.
Глаза Беллы удивленно расширились, и она уставилась на меня непонимающим взглядом.
– Потерял связь?
– Ага, – кивнул я. – Несси свободна от своего зловещего преследователя. Отличные новости, да?
Как ни старался я обратить все в шутку, в моем голосе звучала горечь.
Ведь все эти годы я был в какой-то мере счастлив. Была ли причина в том, что будучи привязанным к Несси, я мог всегда оставаться частью жизни Беллы?
И откровенно говоря, даже при отсутствии какой-либо романтической связи между нами с ее дочерью, у меня была родственная душа, тот, кто в том или ином смысле был предназначен для меня.
Тот, кто всегда поймет, с кем я всегда смогу поговорить по душам. А теперь у меня не осталось и этого.
Очевидно, что Белла тоже хочет, чтобы я ушел, и с чем тогда останусь я? Я вернусь к тому, с чего и начал. Вот только на этот раз я действительно буду совсем один.
Ни отца, ни стаи… Правда, есть Эмбри. И Лея – но, черт возьми, это будет в равной мере благом и проклятием. Когда Лея рядом, никогда не знаешь наверняка, чем закончится день.

– Я не понимаю, – прошептала она.
– Не ты одна, – я попытался улыбнуться, хотя сомневаюсь, что мне этого хорошо удалось. Все стало только хуже. Да и с чего я решил выдавить улыбку?
Должно быть, привычка. Честно говоря, мне было совсем не весело, и я прекратил притворяться. Хватит с меня.
– О, Джейк… – сочувственно проговорила она, и ее руки обвились вокруг моей шеи, и, прежде чем смог оправиться от удивления, я уже обнимал ее в ответ.
Я так хотел прижать ее к себе и ощутить тепло ее тела. Почему же нет?
Кто решил, что все будет сложно, когда я знал, что вовсе не должно быть именно так? В этом не должно быть ничего сложного.
Если мне хочется обнять ее, я не должен бороться с этим желанием.
И все же – я боролся; потому что иначе – все действительно станет слишком сложным. Для нас обоих.
Неодолимая тяга к ней и боль от невозможности коснуться ее так, как я хотел касаться ее, разрывали меня на части. Я больше не мог. Мы снова вернулись к тому, с чего начинали.
Я чуть отстранился, и ее руки вернулись на колени. Задрожав всем телом, я обхватил ладонями ее лицо, и она подняла на меня свои большие печальные глаза. Я видел, что она любила меня, и это лишь сделало боль еще более невыносимой. Почему ко мне вернулась эта нужда в ней?
Эта сила, что неотвратимо влекла к ней, потерянная в тот ночь, когда я пытался удержать жизнь в ее истекающем кровью теле. Она вернулась, но в ее глазах, полных сожаления и вины, любви и понимания, я по-прежнему не видел того, что так хотел увидеть. Как это могло быть связано?
Почему ее возвращение к жизни оборвало мою связь с Несси? Впрочем этот вопрос был не лучше, чем тот, почему я перестал так нуждаться в ней, когда она умерла, и запечатлился с ее дочерью?
Ответ лежал где-то между логикой и полным безумием, как и тот суровый приговор «не достаточно», означающий, что я никогда не буду избранным ею.
Я ощутил за спиной присутствие Эдварда и убрал руки от ее лица, но она все так же продолжала смотреть на меня сквозь пелену слез.
Я проглотил боль и выпрямился. Белла вытерла слезы рукавом и перевела взгляд за мою спину.

– Джаспер? – ее голос звучал также потеряно, как я себя чувствовал.
Обернувшись, я заметил, что Джаспер внимательно наблюдает за мной. Что он тут делает? Затем я заметил, как они с Эдвардом обменялись взглядами. Все стало на свои места.
– Да вы должно быть шутите? – я едва не рассмеялся. – Вы думали, я запечатлюсь с Беллой? Поэтому ты не хотел, чтобы я входил сюда?
Эдвард, сжав челюсти, продолжал сверлить меня ледяным взглядом.
– Невероятно! – поднявшись с кресла, я шагнул к нему. Я ощутил, как Джаспер пытается сдерживать мою злость, но это разъярило меня еще сильнее. Приблизившись к Эдварду вплотную, я заговорил тихо и четко, надеясь, что так он полностью прочувствует смысл моих слов:
– Когда ты бросил ее, она сломалась, совершенно и бесповоротно.
Когда ты вздумал покончить с собой, как трусливый червяк, каким ты и являешься, она проехала половину земного шара и боролась за тебя.
Когда ты попросил ее выйти за тебя, она провела с тобой сотню лет.
Ты можешь себе представить, что я бы я отдал за один такой день?
Всего один день. И несмотря ни на что, ты продолжаешь строить схемы, чтобы удержать меня подальше от нее.
А ведь к этому моменту до тебя уже должно было дойти, что она полностью и окончательно твоя.
Что с тобой, черт побери, не так? – я замер в паре сантиметров от него, на одно биение сердца, на волосок от того, чтобы совершенно потерять над собой контроль.
– Она не может выкинуть из головы дурацкую мысль о том, что она якобы не заслуживает ни одного из нас, но я не могу понять, как такой говнюк как ты может заслуживать ее.
– Джейкоб!
– У меня есть право на свое мнение, – рявкнул я. – И я называю вещи своими именами, Белла!
– Эдвард, – осторожно начала она. – Джейкоб прав? Поэтому Джаспер здесь? Чтобы проверить, не совпадает ли то, что он чувствовал к Несси, с тем, что он чувствует ко мне?
– Любимая…
– Отвечай, – настойчиво потребовала она, хотя ее голос не поднялся выше шепота.
– Я беспокоился. Прости, если огорчил тебя, любовь моя, я…
– Эдвард, – я услышал слезы в ее голосе. – Ты должен перестать совать свой нос в его мысли. Мы и так многое отняли у него, так что, пожалуйста… просто остановись.
– Все в порядке, Белла. Не заводись – я вас оставлю.

Само собой ни хрена не было в порядке, но сейчас мое присутствие только делало все хуже. Не само по себе, конечно, но учитывая, что ее дражайший вампир пытался контролировать абсолютно все, что, в свою очередь, выводило меня из себя, мне было лучше уйти, пока Белла совсем не расклеилась.
– Джейкоб, тебе не обязательно уходить, – сломлено прошептала Белла. – Я буду в норме. Просто, пожалуйста, прекратите ругаться.
Повернувшись к ней, я задумчиво улыбнулся и покачал головой:
– Белла, после целого столетия ты так и не признала, что мы с ним никогда не поладим?
Она закусила губу, удержав слова, готовые сорваться с языка, и неохотно кивнула. Тот факт, что она не начала спорить, совершенно сбил меня с толку.
– Конечно, ты прав, – согласилась она.
– Прав… – я подозрительно прищурился. Мне очень хотелось выяснить, о каких «отношениях на расстоянии» говорил Эдвард, но я все же решил оставить это на другой раз. В данный момент мне просто было нужно убраться отсюда.
– Ты знаешь, где меня найти, – твердо сказал я и добавил на прощание: – Постарайся поесть.

В третий – и последний – раз за этот день я вышел из ее комнаты. Я знал, что мне хватит упрямства держаться от нее подальше, пока ей не станет лучше.
Но хватит ли ей сил не умолять меня прийти к ней? Часть меня надеялась на это, в то время как другая часть, которая уже была сыта всем этим по горло, хотела лишь одного – чтобы она оставила меня в покое.
До этого момента я жил сам по себе, неподалеку от них, и – пусть неидеально – но это работало. Я заставил это работать. Для меня.
У меня было полно дел, в которые я мог погрузиться с головой и отвлечься.
Лишь одно я знал твердо: я не хотел быть втянутым в безнадежную и безвыходную ситуацию и иметь дело со всей этой драмой, которая постоянно разыгрывалась до того, как она стала вампиром.
Впрочем, все это до сих пор было здесь. Я это чувствовал. Чем бы она ни была – та неуловимая связь, которой мы оба лишились в тот день, когда с ее губ сорвался последний вздох, - она вернулась.
Неумолимая, отравляющая мою кровь, как и прежде.
Мы вернулись к тому, с чего начали. Вопрос в том: что мне теперь со всем этим делать?

Предыдущая глава