Я смотрю на Джейкоба, пока тот терпеливо дожидается ответа на свой вопрос. Произошедшая в нем перемена, тревожит меня. Меньше пятнадцати минут назад он сходил с ума от волнения, сидя в машине, а теперь он стоит передо мной в футболке подаренной Эдвардом с беззаботным видом.

– Пойдем? – предлагает Эдвард, вопросительно вскинув бровь.

Я не уверена, почудилась ли мне его самоуверенность, но она все равно раздражает.

Не говоря ни слова, я иду ко входу, и Эдвард быстро меня нагоняет. Джейкоб проходит между нами, и я замедляю шаг. Я помню, как множество раз с завистью наблюдала за такими семьями. Иногда оба родителя держали ребенка за руки, покачивая его меж собой. Я задумывалась, замечал ли это Джейкоб и хотел ли того же. Если и хотел, он никогда не подавал виду, и он еще никогда не шел так близко между мной и другим человеком.

Я смотрю на него, и внутри все сжимается от гордости на его лице. Стремительность, с которой он расслабился в этой сумасшедшей ситуации, вкупе с выражением его лица дает мне понять, как сильно он всегда хотел встретиться с отцом. Я сглатываю, прогоняя чувство стыда, внезапно сковавшее меня. Что я за мать, что никогда не знала, что он испытывает такие сильные чувства? Мое нежелание говорить ему хоть что-то об Эдварде заставило его думать, что его отец, должно быть, мертв.

Мы еще не дошли до касс, а Эдвард уже достает кошелек.

Стиснув зубы, я лезу в сумочку, достаю кошелек и спешу к кассе, пока он не подошел.

– Давай я, – говорит он, легко меня нагоняя.

– Нет, ничего, я сама, – отвечаю я, открывая кошелек и доставая купоны, которые вырезала из вчерашней газеты.

– Что это? – спрашивает он, наблюдая, как я разворачиваю их.

– Увидела вчера в газете, дают пятидесятипроцентную скидку.

Он хмуро смотрит на клочки бумаги в моей руке, будто может сжечь их одним взглядом.
– Они тебе не нужны, – возражает он. – Я могу заплатить.

Джейкоб внимательно наблюдает за нами.

– Спасибо, Эдвард, – говорю я с вымученной вежливостью на грани с сарказмом. – Но было бы жалко их выкидывать. Незачем платить полную стоимость, если можно ими воспользоваться. Никакого смысла разбрасываться деньгами просто так, не так ли?

Выражение его лица становится мрачным, но его взгляд мечется к Джейкобу, а губы плотно сжимаются. Я поворачиваюсь к кассирше и расплачиваюсь за билеты, а потом отхожу в сторону, позволяя Эдварду купить себе билет за полную стоимость.

Осеннее солнце отбрасывает яркие лучи на все вокруг, отчего день кажется теплее, чем есть на самом деле. Несмотря на резкий холодный ветер, в парке полно людей, когда мы проходим в ворота. Как только мы проходим через турникеты, Джейкоб разворачивает карту и смотрит в нее.
Эдвард встает позади Джейкоба, оглядываясь по сторонам, будто очутился на другой планете. Он выглядит неловко в своей неуместной одежде, и я задумываюсь, помнит ли он, как расслабляться и веселиться. Он точно не выглядит, как человек, в жизни которого такое часто случается.

Он задумчиво смотрит на Джейкоба, а потом на меня. Понимая, что он не знает, что делать, я испытываю укол сочувствия к нему. Я ободряюще киваю, надеясь, что он поймет, что ему, по моему мнению, нужно поговорить с Джейкобом.

– Какие аттракционы тебе нравятся? – спрашивает он, глядя Джейкобу через плечо.

Джейкоб смущенно смотрит на него и пожимает плечами.
– Мне все нравятся, особенно большие, но маме они не нравятся, поэтому вряд ли я на них попаду.

Обращаясь к Джейкобу, Эдвард смотрит на меня.
– Я уверен, мы с твоей мамой могли бы по очереди кататься с тобой, – предлагает он. – Я не возражаю против больших каруселей.

Джейкоб резко оборачивается ко мне, и радостная улыбка на его лице и меня заставляет выдавить улыбку. Он сует мне карту, нетерпеливо показывая на ужасающий паукоподобный аттракцион.

– Можно мне пойти на «Тарантулу» с… – он замолкает и краснеет. – Эдвардом? – Его голос звучит тихо и неуверенно, когда он произносит имя отца.

Я сразу могу сказать, что он хотел назвать его папой, но в последний момент ему не хватило смелости. Это очередное напоминание о многочисленных препятствиях, которые нам предстоит преодолеть, прежде чем Джейкоб сможет почувствовать себя комфортно в ситуации, в которой вынужденно оказался.

Кивнув, я выдавливаю улыбку.
– Пока ты отвечаешь требованиям по росту, не вижу препятствий.

Охваченный эмоциями, Джейкоб обхватывает меня и крепко обнимает.
– Спасибо, мам. – Он обнимается только в крайних случаях, и этот один из них.

Мне не без труда удается держать собственные эмоции под контролем. Я отстраняюсь и с улыбкой смотрю на него.
– Пойдем повеселимся!

Подняв взгляд, я встречаюсь глазами с Эдвардом. Я замечаю, как на его лице отражаются эмоции, но прежде чем я успеваю их распознать, их уже нет.

За прошедшие годы бывали времена, когда я поддавалась соблазну представить, каково было бы, если бы все вышло по-другому, если бы мы втроем могли быть вместе. Мне никогда не удавалась полностью представить правильную картину, и сейчас, в реальности, все это все равно не кажется правильным.

Когда мы подходим к очереди на аттракцион, Джейкоб мчится к красной линии. На этот раз его торчащие во все стороны волосы дают ему плюс в росте, и сотрудник соглашается, что у него достаточно роста, хотя на самом деле он почти на дюйм ниже нужной отметки.

Победно вскинув кулак вверх, Джейкоб возвращается в конец очереди.

– Ты идешь? – спрашивает Эдвард, удивив меня.

Я мотаю головой и взмахом руки предлагаю ему пойти с Джейкобом, который нетерпеливо ждет нас. Не в состоянии точно понять, что я сейчас чувствую, я отворачиваюсь от них на пару минут. Я должна радоваться, что Джейкоб так быстро расслабился и, кажется, ко всему относится спокойно, но как мать, я не могу перестать волноваться, что у всего этого есть обратная сторона.

Напряженно глядя, как сотрудник пристегивает ремни у их сидений, я машу Джейкобу рукой, и он довольно выставляет вверх большие пальцы рук. Эдвард выглядит как кот, наевшийся сметаны и не сводит глаз с Джейкоба.

Пока они наслаждаются катанием, я сажусь на ближайшую скамейку и пытаюсь критически осмыслить ситуацию. Джейкоб очень нервничал и готов был отказаться от возможности встретиться с отцом из-за этого. Но вот он, счастливо катается с ним на карусели.

И хотя в парке стоит какофония криков катающихся на аттракционах, я могу различить вскрики Джейкоба среди прочих. Его радостные повизгивания слышны мне отчетливее остальных и должны приносить мне облегчение, но мое недоверие к Эдварду не дает мне по-настоящему радоваться тому, что Джейкоб так открыт и беззаботен. Я не могу не беспокоиться о том, что Эдварду будет очень просто ранить его, даже ненамеренно.

– Мам! – кричит Джейкоб, мчась ко мне, когда аттракцион закончен. – Ты обязательно должна покататься на ней, потрясающе! – он поворачивается к Эдварду. – Скажи ей, – велит он. – Ведь круто было?

Эдвард издает смешок и ерошит Джейкобу волосы.
– Было здорово, – говорит он, широко улыбаясь.

– Куда можем пойти дальше? – спрашивает Джейкоб, разворачивая карту.

– Может быть, нам стоит сначала покормить тебя. Ты сегодня почти не притронулся к завтраку, – предлагаю я.

Джейкоб понуривает плечи.
– Я не голоден, – возражает он. – К тому же, если я сейчас поем, то не смогу пойти на другие аттракционы. Ты всегда велишь мне ждать, чтобы меня не стошнило, – замечает он. – Хотя я бы не отказался попить.

Я даю ему денег, и он мчится к очереди впереди нас.
– Никакой содовой! – кричу я ему вслед. – Бери воду.

– В нем столько энергии, – говорит Эдвард, с улыбкой глядя, как Джейкоб мчится вперед. Он поворачивается ко мне. – Он замечательный ребенок. Такое облегчение, что все идет хорошо.

– Да, – соглашаюсь я, неотрывно глядя на Джейкоба. – Он очень нервничал сегодня утром. – Я поглядываю на Эдварда, он внимательно на меня смотрит. – Он… эмм… он едва справился.

Он вскинул брови.
– Правда?

Я киваю.
– Это очень много для него значит, – тихо говорю я. – Тебе придется не спешить, он сейчас в восторге, но его уверенность очень легко пошатнуть.

– Для меня это тоже много значит. – В его голосе слышится обида. – Я бы никогда не причинил ему вреда.

Джейкоб стоит в очереди, а я сажусь на скамейку в ожидании его.

Эдвард садится рядом со мной.

– Я не говорю, что ты сделаешь это намеренно, но если ты выйдешь из себя или…

– Не выйду, – цедит он. – Я уже извинился за это. – Он проводит пальцами по волосам и наклоняется вперед, упираясь локтями в колени. – Слушай, мне тоже непросто. Я волновался, что не понравлюсь ему, что он будет стоять у тебя за спиной все время. Я даже не знаю, что ты говорила ему обо мне или чего он ожидал. Я не привык… к детям. – Он сглатывает, и повисает долгая пауза, после которой он расслабляет плечи и смотрит на меня через плечо. Его губы изгибаются в легкой улыбке. – Они меня немного пугают.

Нежность в его взгляде и честность в словах задевают меня.
– Я ни разу не сказала ему ни одного дурного слова о тебе, – говорю я. – И ты отлично справляешься, только не старайся слишком сильно… дай ему задавать темп.

Он продолжает смотреть на меня, его улыбка медленно увядает, и он оборачивается посмотреть на Джейкоба.

– Что имеешь в виду, не стараться слишком сильно? – спрашивает он.

– Ну, футболка, которую ты ему подарил… было обязательно просить команду подписывать ее?

– Ты сказала, что он любит бейсбол, я подумал, что он мог бы собирать футболки с автографами. Мы бы могли заниматься этим вместе. Если бы я знал, что он захочет ее носить, я бы привез и не подписанную тоже.

– Не нужно заваливать его подарками, Эдвард, – тихо говорю я.

Я слушаю, как он все продумал, придумал что-то, что, как он надеялся, поможет им сблизиться, и это восхищает меня в нем больше, чем мне хочется признавать.

Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то путь к сердцу матери лежит через ее детей.

– Знаешь, я рад, что он здорово проводит время, – говорит он, вырывая меня из задумчивого состояния. – Но мне бы хотелось, чтобы мы могли встретиться в более тихом месте, чтобы я мог побольше с ним поговорить.

Я обвожу взглядом его одежду.
– Может, нам стоило назначить встречу у тебя в зале заседаний для совета директоров, – шучу я.

Он вскидывает голову, но замечая выражение моего лица, опускает взгляд.
– Да, полагаю, я оделся не очень уместно. Действовал сегодня утром как на автопилоте, понимаешь?

– Полагаю, ты нечасто проводишь время за такими занятиями, – говорю я с улыбкой.

– Я много работаю, – вздыхает он, снова глядя вперед.

– Как много?

– Обычно семь дней в неделю.

– Ты теперь так проживаешь свою жизнь? – спрашиваю я, не сумев скрыть удивление в голосе.

Он разворачивается на скамейке и смотрит на меня с прищуром.
– Да, так я проживаю свою жизнь, Белла. Я работаю семь дней в неделю, и мне это нравится, расстреляй меня. А что насчет тебя? Как ты живешь? Вырезая купоны?

Его презрительный тон раздражает меня. Руки сжимаются в кулаки, внутри все кипит. Да кто он, по его мнению, вообще такой, чтобы намекать, что я неудачница, если экономлю?

– Да! – шиплю я, чувствуя, будто готова вот-вот ударить его. – Я делаю то, что должна, чтобы обеспечить Джейкоба.

– Ну я ничего не мог с этим поделать! – он вскакивает на ноги.

– В точку, – бормочу я, чуть поежившись, потому что в его словах есть смысл. Весомый.

В своих попытках защитить собственные старания воспитать Джейкоба в одиночку, я невольно произвела впечатление бедной, всеми позабытой матери-одиночки. Я не намеревалась этого делать, сама готова себя отлупить за то, что позволила своим эмоциям взять надо мной верх.

Я встаю, когда Джейкоб возвращается к нам. Мне не терпится пойти дальше. Следующий час мы с Эдвардом ходим за радостным Джейкобом по всему парку. Они с Эдвардом все еще ведут себя немного неуверенно, но явно получают удовольствие, и, к счастью, наш с Эдвардом разговор ведется через Джейкоба.

В конце концов, Джейкоб замечает, что я сумела обойти стороной все горки и аттракционы, и безуспешно пытается уговорить меня пойти на парочку высоких. Я всегда боялась высоты, и он это знает, но совершенно позабыл об этом в своем нынешнем состоянии.

– Надо теперь пойти на «Терминатора»! – восклицает Джейкоб.

– Можешь пойти с Эдвардом. Я не прочь и подождать, – говорю я с улыбкой.

– Почему бы нам не пойти на аттракцион, который понравился бы нам всем? – предлагает Эдвард, глядя на Джейкоба.

– Да! – восклицает он, явно в восторге от одного только предложения. – Можно? – спрашивает он, глядя на меня, будто от моего ответа зависит его жизнь.

Эдвард выжидательно смотрит на меня. Как я понимаю, он протягивает оливковую ветвь, и мне кажется, было бы справедливо сделать то же самое.

– Конечно, – выдавливаю я в ответ.

Наконец мы выбираем карусель, которая не поднимается выше уровня глаз, – хотя, кажется, она вращается довольно-таки быстро, – что делает ее привлекательной в моих глазах.

Скептически оглядывая узкую кабинку, я задумываюсь, поместимся ли мы все в нее, когда Джейкоб торопит меня вперед. Я забираюсь первой, Джейкоб садится следом, а Эдвард забирается последним. Он с улыбкой опускает перегородку. Его лицо приобретает самое расслабленное выражение, которое я на нем видела, и постепенно жесткий бизнесмен, который раздражает меня, казалось бы, исчезает.

Я отворачиваюсь от него, когда к нам подходит сотрудник, чтобы проверить перегородку.

– Вам придется поменяться местами, – говорит он, указывая на нас с Джейкобом пальцами. – Посетитель с самым меньшим весом должен сидеть с внутренней стороны.

Как только перекладина поднята, Джейкоб встает и выжидательно смотрит на меня.

Опуская взгляд на пустое пространство между нами с Эдвардом, я прикрываю глаза на мгновение и борюсь с желанием просто слезть с карусели. Я сажусь на пластиковую поверхность скамейки, удостоверившись, что между нами с Эдвардом осталось пространство, но это оказывается бесполезным, когда Джейкоб плюхается на свободное место справа от меня, прижимая меня к Эдварду.

Служащий опускает перекладину, захлопывая ее с громким лязгом, и я оказываюсь заключенной в ловушке. Моя нога плотно прижата к ноге Эдварда от бедра и до колена, и я чувствую жар его тела своим. Сомневаюсь, что мне когда-либо в жизни было более некомфортно, чем сейчас, и не только физически.

Карусель начинает двигаться, и Джейкоб заходится истерическим смехом на первом же обороте, на котором меня, конечно же, прижимает еще ближе к Эдварду. Он поднимает руку и укладывает ее на спинку кабинки. Я чувствую, как напрягаются и расслабляются его твердые мышцы, пока он двигает рукой, и на мгновение задумываюсь, занимается ли он сейчас в тренажерном зале. Карусель набирает скорость, отчего усиливается давление на мою шею, пока я пытаюсь удержаться голову прямо, чтобы она не запрокидывалась назад.

У меня недостаточно сил, чтобы противостоять мощи карусели, и моя голова откидывается на плечо Эдварда. Джейкоб хихикает рядом со мной, махая руками в воздухе, но Эдвард не издает ни звука. Я сижу, буквально уткнувшись в изгиб его руки, что кажется мне излишне интимным.

Хватаясь за жесткую перекладину, я подтягиваюсь вперед в попытке создать хоть немного такой необходимой дистанции, но не могу бороться с силой тяжести, которая постоянно притягивает меня к Эдварду.

– Если сядешь прямо, будет не так болезненно, – полукричит он, перекрикивая музыку, его голос подрагивает одновременно с постукиваниями кабинки.

Я поворачиваюсь посмотреть на него – наши лица в считанных дюймах друг от друга. Тяжело сглотнув, я отвожу от него взгляд и смотрю вперед. Джейкоб все хихикает ярдом, вскидывая руки в воздух и вскрикивая от ощущений, которые дарит быстрое кружение. И снова меня отбрасывает на Эдварда, но на этот раз его рука обхватывает меня за плечи.

– Сиди смирно, – настаивает он. – Скоро все закончится.

Его горячее дыхание касается моего уха, и хотя оно сбивчивое, в его голосе слышится нотка, которая посылает волну дрожи по моей спине.

Как только поездка заканчивается, я выскакиваю из кабинки, направляясь к выходу так быстро, как только позволяют ноги. Оглядываясь по сторонам, я замечаю вывеску уборной и направляюсь к ней, крикнув им через плечо, чтобы подождали меня.

Захлопнув дверь, я закрываю лицо ладонями и облокачиваюсь на стену. Какого черта происходит? Эмоции противоречивы. Я волновалась о том, что Джейкобу может быть очень трудно, и была готова к тому, чтобы помочь ему пройти через это. Однако мне даже в голову не приходило, что это может оказаться труднее для меня, чем для него. Я не ожидала, что они с Эдвардом так быстро установят связь. Я рада за Джейкоба, но должна признать, что моя радость с оттенком ревности.

Эдвард оказал глубокое влияние не только на Джейкоба. Несколько минут рядом с ним, и я снова веду себя как восемнадцатилетняя девчонка. Прекрасно чувствуя жар, исходящий от него, твердость его тела, а когда моя голова оказалась у него на плече, снова возникло чувство принадлежности, которое я неведомо для себя самой позабыла.

Конечно, это все эмоции минувшего дня вкупе с недосыпом заставляют меня чувствовать себя неподготовленной. Джейкоб счастлив, это должно быть главным… О Боже, Джейкоб!

Распахнув дверь, я вылетаю на улицу, отчасти ожидая обнаружить, что их нет.

Я кручусь, озираясь по сторонам, и меня накрывает облегчение, когда я замечаю их у перил, погруженными в разговор. Сердце бешено стучит в груди.

Хоть я и не считаю, что Эдвард стал бы его похищать, было глупо рисковать. Мне нужно собраться и взять контроль над ситуацией.

Подходя к ним, я застаю окончание разговора.

– …мы здесь до тех пор, пока… дедушка Чарли болен, – мрачно заканчивает Джейкоб. Я объяснила ему последствия болезни Чарли, но мне все равно больно слышать, как он намекает Эдварду, что Чарли умрет.

Эдвард долго смотрит на Джейкоба, будто пытается подобрать подходящие слова.

– Твоей маме повезло, что у нее есть ты, помогаешь ей.

Щеки Джейкоба заливает румянец, и он неуверенно пожимает плечами. Он опускает взгляд, пиная землю носком ботинка. Услышав мое приближение, он поднимает голову и встречается со мной взглядом. В них отражается тревога, сообщая мне о том, что он боится, что мог сказать что-то, чего не должен был. Я ободряюще улыбаюсь ему.

– Время обеда, – говорю я, протягиваю ему карту. – Посмотри и выбери, где хочешь поесть.

Он забирает карту у меня из рук и разворачивает ее, изучает ее пару мгновений, а потом смотрит на Эдварда.
– Что ты любишь? Тут есть хот-доги, пиццы, бургеры… – он снова смотрит на карту. – Мексиканская еда и сэндвич-бар, – говорит он, поморщившись на последнем варианте.

Стоя в своих итальянских ботинках и сшитых на заказ брюках, Эдвард не производит впечатления человека, который ест фаст-фуд. Но я помню, что раньше он чуть ли не жил на чизбургерах, к большому недовольству Эсми.

– Выбор за тобой, – говорит он Джейкобу.

– Но что любишь ты? – снова спрашивает Джейкоб, глядя на него искрящимися любопытством глазами.

Видимо решив, что этим вопросом Джейкоб пытается узнать больше о нем, Эдвард улыбается.
– Я бы не прочь съесть чизбургер. – Он поглядывает на меня. – А ты? Ты все так же вегетарианка? Если тут не делают овощные бургеры, мы могли бы пойти куда-нибудь еще.

Я говорю ему, что закусочная с бургерами подойдет, и Джейкоб с радостью идет впереди нас, оглядывая на ходу карусели.

– Сожалею о Чарли, – тихо говорит Эдвард, идя позади меня. – Как он?

– Отказывается воспринимать болезнь всерьез, – отвечаю я, а потом поняв, что говорю с ним обрывчатыми фразами, добавляю: – Это его способ со всем справляться. Он пытается вести нормальный образ жизни, как можно дольше.

– Рак поджелудочной железы, да? – тихо спрашивает он, но я улавливаю мрачную нотку в его голосе.

– Да, – отвечаю я дрожащим голосом. – Не возражаешь, если мы не будем об этом говорить?

– Конечно.

Я чувствую, будто действую на автопилоте, пока мы заказываем еду и идем занять столик в дальнем углу кафешки. Джейкоб садится напротив Эдварда, а я занимаю место у окна. Едва успев усесться, Джейкоб начинает задавать множество вопросов.

– Где ты живешь? – спрашивает он, окуная картошку-фри в кетчуп.

– В Сиэтле, – отвечает Эдвард.

– Где работаешь?

– В основном в Сиэтле, но я много путешествую.

– А чем ты занимаешься?

– Я работаю со своим братом, Эмметом, – говорит Эдвард с улыбкой. – Мы ведем свой бизнес, занимаемся разными вещами.

– Ух ты, ты наверняка богатый.

– Джейкоб! – ругаю я, и ему хватает такта засмущаться, но это не останавливает его от того, чтобы задать еще больше вопросов.

– Какой у тебя дом?

– Я живу в квартире… может быть, однажды смогу тебя туда сводить, – отвечает Эдвард, поглядывая на меня.

– Здорово! – восклицает Джейкоб.

Он привлекает мое внимание, и, глянув на Эдварда через стол, я вижу, что он все еще смотрит на меня.

Очередной тупик. Джейкоб продолжает крошить свой бургер на маленькие кусочки, так что я мотаю головой, давая Эдварду понять, что не хочу заводить этот разговор при сыне.

Он вздыхает, и я замечаю, как напрягаются мышцы его челюсти. Я не могу ничего объяснить в присутствии Джейкоба, но надеюсь, он понимает, что моя немногословность вызвана исключительно тем, что с нами Джейкоб.

Эдвард не разрывает зрительный контакт, когда я отпиваю кофе.

– Может, нам с тобой стоит сойтись, – говорит Эдвард.

От моего резкого вздоха в легкие попадает кофе, которым я в результате орошаю весь стол в смущающем приступе кашля.

– Ты в порядке, мам? – спрашивает Джейкоб, вскакивая на ноги.

Все еще кашляя, я киваю. Вытерев губы, я смотрю на Эдварда.
– Что?

Его очевидное веселье раздражает меня.
– Я лишь говорю, что, возможно, нам стоит сойтись, собраться и разработать план дальнейших действий.

– Дальнейших действий? – переспрашиваю я с негодованием. – Что? Как бизнес-план?

– Нет, мам, – встревает Джейкоб, напоминая мне, что я должна лучше себя контролировать. – Чтобы мы могли видеться чаще. – Он поворачивается к Эдварду, ища подтверждения. – Верно?

– Да, – соглашается Эдвард. – Если ты этого хочешь.

Больше всего мне хочется напомнить Эдварду, что Джейкоб не пешка в нашей игре, но раз уже я виновата не меньше его, я придерживаю язык. Он прав, нам нужно наладить отношения ради Джейкоба, и речь не только о договоренности встреч. Я как раз собираюсь озвучить эту мысль, когда звонит мой телефон.

Эдвард вскидывает бровь, будто бы напоминая мне о моей же недавней просьбе выключить телефон. Я борюсь с желанием закатить глаза и смотрю на дисплей.

Увидев имя Леи, я снимаю трубку.
– Привет, Лея, – здороваюсь я с улыбкой.

– Ты все еще в парке? – спрашивает она сходу.

Замечая напряжение в ее голосе, я чувствую, как сердце пропускает удар.
– Да, а что?

– Тебе нужно вернуться домой, – говорит она. – Чарли.

Я вскакиваю с места.
– Что случилось? – ахаю я.

Эдвард с Джейкобом одновременно смотрят на меня.

– Он сегодня свалился на работе. Его отвезли в больницу. Мы с мамой сейчас здесь, с ним, ему ввели успокоительное. Нам пока ничего не сказали, но я думаю, что тебе стоит приехать, с тобой поговорят.

– Свалился? Утром с ним все было хорошо… – Вспоминая, как я избегала его сегодня утром, я оседаю обратно на стул. – Лея…

– Белла! – Голос Леи становится настойчивым. – Не раздумывай, приезжай.

Я пытаюсь посмотреть на Эдварда с Джейкобом, но перед глазами все плывет, и я понимаю, что их застилают слезы.

– Мне нужно идти, – шепчу я.

– Мам? – в голосе Джейкоба слышится паника.

Я лихорадочно моргаю, слезы катятся по щекам, прокладывая дорожку к подбородку.
– Все хорошо, малыш. Просто нам нужно домой. – Мой голос звучит словно через гулкие настенные громкоговорители. Он звучит чуждо, и судя по выражению лица Джейкоба, для него тоже.

– Я отвезу тебя.

Я поворачиваюсь на звук голоса Эдварда.

– Нет, – возражаю я. – Я приехала на машине… она снаружи… я должна…

– Я поведу ее! – настаивает Эдвард. – Ты не в том состоянии, чтобы садиться за руль.

Я смотрю на него, хлопая глазами, пытаясь понять смысл всего этого.
– А твоя машина?

– Давай я сам об этом побеспокоюсь.

В мгновение ока мы мчимся по улицам, моя голова полна мыслей о спорах и ссорах, которые были у нас с Чарли за последнюю пару дней. Если бы я согласилась на его требование, чтобы Эдвард приехал домой, Чарли бы сегодня не поехал на работу.

Господи! У него была операция несколько дней назад. О чем я только думала?

Всхлипы неконтролируемо вырываются из моего горла. Я чувствую прикосновение ладони на руке и впервые осознаю окружение. Я сижу на заднем пассажирском сидении собственной машины вместе с Джейкобом, склонившимся вперед, сжимающим мою руку.

– Не плачь, мам, мы тебя туда отвезем! – отчаянно говорит он.

Я сжимаю его руку. Он сказал «мы». Он уже ищет поддержки у Эдварда, и мне приходится уступить, лишь бы Джейкоб был спокоен.

– Спасибо, милый, – бормочу я, прежде чем успеваю задуматься, могу ли так называть его перед Эдвардом. Но мне не приходится волноваться, потому что он сильнее сжимает мою руку, давая понять, что не возражает.

Чувство паники не покидает меня всю поездку, и когда мы подъезжаем к парковке больницы, оно лишь усиливается. Паника сковывает меня, когда Эдвард заглушает двигатель.

Тишина окутывает словно пленка, и я не могу дышать.

– Белла! – проникает сквозь нее голос Эдварда. – Хочешь, чтобы я позаботился о Джейкобе?

– Нет! Он идет со мной, – я поворачиваюсь к Джейкобу.

Я смотрю на него. Его глаза широко распахнуты, лицо побледнело. Обернувшись к Эдварду, я вижу сомнение в его глазах. Он переводит взгляд с меня на Джейкоба и обратно, пока наконец он, кажется, не смиряется с решением.

– Я зайду с вами внутрь, чтобы убедиться, что вы их нашли. Ладно?

Я бездумно киваю, снова сосредоточившись на Джейкобе. Его очевидное облегчение от решения Эдварда режет словно нож. Это я должна его успокаивать. Это я втянула его во все это, и если я не могу помочь ему в этот период, то на что надеяться?

Чувствуя тепло на коленке, я опускаю взгляд и вижу руку Эдварда, сжимающую мою. Мой взгляд мечется к нему и встречается с его решительным взглядом.
– Я иду с тобой.

Он открывает дверь, и, следуя его примеру, я выхожу из машины и открываю дверь Джейкобу.

Мы мчимся по лабиринту коридоров, наконец находя Лею и Сью, которые смотрят на Эдварда широко распахнутыми глазами.

Лея первой приходит в себя и улыбается Джейкобу.
– Мы с тобой поедем домой и будем смотреть «Рататуй».

Без единой эмоции на лице и какого-то ни было понимания, Джейкоб долго смотрит на нее, после чего заговаривает:
– Что случилось с дедой Чарли?

Лея обхватывает его рукой за плечи и прижимает к себе.
– Операция, которую он недавно перенес, плохо заживает. Ему нужно отдохнуть пару дней, чтобы поправиться. – Она смотрит на меня. – Ему дали каких-то лекарств со снотворным. Так он сможет нормально отдохнуть, чтобы чувствовать себя лучше. Твоя мама хочет остаться и присмотреть за ним, но мы можем поехать домой.

Джейкоб смотрит на меня в поисках подтверждения.

– Лея права. Я подожду здесь, и как только дедушка Чарли проснется, позвоню тебе, – обещаю я.

Он поворачивается к Эдварду, о котором все позабыли.
– Почему я не могу поехать с моим папой?

Глаза Эдварда широко распахиваются, так же как и мои. Слова «моим папой» повисают в воздухе между нами. Мне хочется удовлетворить его желания, но здравый смысл побеждает. Я не могу рисковать тем, что Эдвард отвезет его к своей семье без меня. Сквозь меня проносится водоворот эмоций, пока я смотрю на Эдварда, жаждя, чтобы он дал мне путь для отступления.

Он приседает перед Джейкобом.
– Твоя мама права, тебе нужно поехать с Леей. Дедушке Чарли нужно отдыхать, и твоя мама сможет остаться здесь и убедиться, что с ним все хорошо. – Он замолкает и лезет в карман, откуда достает визитку. Он показывает ее Джейкобу. – Это номер моего мобильного. Можешь звонить в любое время. Я буду рядом, когда буду нужен тебе.

Джейкоб смотрит на визитку. Его глаза застилают слезы, и он переводит взгляд на меня, а потом на Эдварда.
– Но ты нужен мне сейчас.
____________________

Наконец мы вернулись в настоящее, прошла первая семеяная встреча, которая могла пройти и лучше и хуже. Но Эдвард в любом случае проявил себя неплохо, на мой взгляд. Жду вас тут >>