Глава 29. И грянул гром



Эдвард крепко сжимал мою руку, пока мы шли по темному коридору. Сбоку доносилось его прерывистое дыхание. Клянусь, я почти могла различить и звук его сердцебиения. А если бы приблизилась на несколько сантиметров, так наверняка и услышала бы. Нет сомнений, устойчивый глухой стук выдавал расшатанные нервы, что он пытался скрыть. Возможно, лицо у него оставалось и непроницаемым, но сердце никогда не лжет, ведь так?

Мне хотелось узнать его мысли, о чем он мог размышлять по дороге, но была слишком напугана, чтобы спросить, боясь, что передумает встречаться с Маркусом. Так что молчала, держала за руку и прикосновением давала понять, что может черпать у меня силу. Он не один и никогда снова не останется.

Когда мы дошли до двери котельной, он глубоко вздохнул и опустил на меня взгляд. Я улыбнулась, молча поощряя. Слова казались неподходящими. Так или иначе, по поведению он понимал, что я хотела сказать.

По привычке я потянулась к ручке, но Эдвард остановил меня на полпути. Его решительность в чем-то, что не имело ничего общего с ним или со мной, показалась мне очень чужеродной, но следовало ожидать, что он пожелает сам открыть дверь. Вероятно, это действие упрощало ему переход к новой жизни, помогая выдержать то, чего никогда раньше не делал.

Его ладонь крепко сжимала ручку. Я молчала и просто ждала, когда он посчитает нужным ее повернуть. Наконец, когда это произошло, я глубоко вдохнула, встревоженная и воодушевленная тем, что должно произойти. Меня до глубины души охватили переживания, отправляя по всему телу дрожь и мурашки. Однако эти ощущения казались хорошими. Теми, которых вы ждете всю жизнь.

Дверь открывалась, и перед нами представало все больше пространства котельной. Но глаза Эдварда не метались по помещению. Нет, они, казалось, следовали за створкой. Когда в поле зрения появилась скамья с сидящей на ней сгорбившейся, всем видом выражавшей поражение фигурой, он ахнул вслух. Маркус выпрямился и резко повернулся к нам. В этот момент их глаза встретились, они увидели друг друга. Время, казалось, остановилось и исчезло. Не было никакой больницы, отсутствовала котельная, нас не окружал город. Ничто не существовало. Только я и эти два замечательных мужчины.

Я переводила взгляд с одного на другого, восторгаясь выражением их лиц, а по щекам непрестанным потоком текли слезы. Впервые за семь лет Эдвард с Маркусом увидели друг друга.

Я не могла говорить. Даже не пыталась. В любом случае это, в конечном счёте, оказался бы фальшивый набор слов, который в основном звучал бы всего лишь шумом. Но я не могла оторвать от них глаз. Боже мой, как они смотрели друг на друга. Маркус – словно отец, впервые увидевший своего сына. И в этом на самом деле содержалась истина. Мужчина воспринимал его как своего ребенка. А Эдвард? Он сопоставил лицо с голосом, каждый день говорившим с ним, голосом, который принадлежал человеку, так долго заботившимся о нем и оберегавшим от вреда.

Слова не в силах охарактеризовать представшее передо мной чудо. Это было почти неосязаемо.

Очень медленно двигаясь, Маркус встал, не делая ни единого шага. Не уверена, что он мог шагнуть, учитывая, что выглядел так, словно собирался упасть, если бы не использовал для опоры стул. Все его тело подрагивало, вероятно, от сдерживаемых рыданий. Никогда не виденные ранее эмоции вытекали из него, окружая, пока не стали пульсировать каждой его клеточкой, включая и душу. Увидеть его таким оказалось настолько проникновенным, как будто он нашел тайную сокровищницу, наполненную драгоценностями и золотом. Его глаза, вопрошающие, но, несомненно, удивленные и благодарные, полные еще непролитых слез, ненадолго скользнули ко мне.

Это было подобно мечте, исполнения которой он так долго ждал. И вот прямо перед ним стоял сын, чьим отцом он не был, но кого не мог бы любить больше, чем если бы являлся.

Я понимала, что следовало заговорить, независимо от сильнейших эмоций, которые буквально душили меня. Слова упали с губ, но как же я мечтала о мгновении, когда смогу их произнести.

– Эдвард, это Маркус. Это лицо, чей голос ты слышал по рации.

Парень продолжал смотреть, удивленный проявлением эмоций мужчины. Я подумала: а не вспоминал ли он Аро и ненависть, которую привык видеть, но не наблюдал на лице Маркуса?

Поражало ли его, что кто-то, особенно тот, кто может считаться отцом, смотрел на него с такой же любовью, что и я?

Неужели он ожидал, что отношение изменится, как только Маркус действительно рассмотрит и увидит недостатки, которые, по его мнению, он открыто носит на теле как одежду?

Наблюдая, как он вглядывался в лицо Маркуса, словно ожидал чего-то подобного, что в слезящихся глазах появится выражение отвращения, я почувствовала боль в сердце. Он по-прежнему нес на себе тяжесть глубоких ран, причиненных Аро, и, вероятно, всегда будет. Вне зависимости от того, насколько сильна моя любовь, она не в силах стереть все, что с ним случилось. Я лишь надеялась, что время и бескрайняя поддержка, особенно если Эдвард станет членом семьи Калленов, поможет ему примириться с прошлым.

Он никогда не забудет, но, возможно, исцелится достаточно, чтобы двигаться вперед и жить счастливой жизнью, той, которую я надеялась, пожелает разделить со мной.

Тишина заполнила пространство вокруг нас. Я сомневалась, кто заговорит первым или сколько времени потребуется одному из них, чтобы почувствовать себя достаточно комфортно для этого. Безмолвие затянулось, и нас толстым одеялом укутывали эмоции.

Наконец, по щеке Маркуса скатилась слеза, и Эдвард прерывисто вздохнул, сильнее сжав мою ладонь своей дрожавшей. Раздался тот ровный голос, который я так хорошо знала, но теперь ослабленный от потрясения.

– При-приятно видеть т-тебя, Маркус.

– Приятно видеть тебя... Эдвард, – выдавил мужчина, вытер щеку, затем указал на стул. – Ты... э-э... хотел бы присесть?

Эдвард покачал головой:
– Нет, но спасибо.

– Конечно, конечно. Э-э... – Маркус выглядел ошарашенным. – Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, я в порядке.

– Я мог бы дать тебе попить или что-то еще.

Я выпустила руку Эдварда, двинувшись к Маркусу. Он казался таким потерянным, не понимая, как и что сказать, как реагировать. Он был потрясен и нес вздор, но я понимала, что тоже во мне нуждался. Я находилась в нескольких шагах от Эдварда, не желая слишком отдаляться, хотя и знала, что он в безопасности здесь, после чего протянула мужчине руку. Он подал свою, и я взяла ее.

– Все нормально, – тихо сказала я. – Ты не должен так сильно стараться. Позволь ему увидеть тебя. Пусть познакомится с человеком, которого я знала всегда.

Он посмотрел мне в глаза и кивнул, сжимая ладонь, после чего отпустил ее, по-прежнему ошеломленный, и провел пальцами по волосам.

– Извини, – сказал он Эдварду. – Я просто... никак не ожидал, и я говорю бессвязно... – Он замолчал.

– Все нормально, – ответил парень. Он опустил взгляд, после чего вскинул его и направил на меня. – Я тоже не ожидал этого. Не представлял, но вот сделал.

– Я всегда знал, что ты сильный, – прошептал Маркус, но Эдвард услышал.

– Неужели? – парень заинтересовался этим заявлением, но оставался возле двери в комнату.

Я стояла между двумя моими мужчинами и наблюдала за ними. У меня практически ломило в груди от радости, и по щекам текли слезы, окропляя ткань рубашки.

– Да, в ту самую секунду, как увидел. Я знал, что с тобой случилось что-то плохое... – он помолчал, подбирая слова. – Ну, в тебе просто имелся боевой дух, которым обладает только кто-то с большим количеством силы. Я это видел.

– Мне жаль, – пробормотал Эдвард. – Я не помню многого с…

– Нет, не извиняйся, малый. Не нужно, – отмахнувшись, заверил Маркус. – Ты никогда не должен передо мной извиняться.

– И все-таки я помню: ты обо мне заботился. Все это время. Я это помню.

Толика самообладания, появившаяся в голосе Маркуса, исчезла, сменившись срывающимися от эмоций словами.

– Я з-заботился. Я... старался.

Эдварда вопросительно нахмурился.

– Почему ты это делал?

– Потому что, – Маркус даже не пытался скрыть слезы, которые катились из глаз, или избавиться от дрожи в голосе, – я принял тебя как своего... и я... я никогда и никому не позволю тебя обидеть.

– Ты... Ты хотел меня? Как сына?

– Это верно как то, что я здесь стою, – ответил Маркус. – И это не изменится.

Такого ответа оказалось достаточно, чтобы сломать оборону Эдварда, достаточно, чтобы он позволил эмоциям вылиться слезами. В его взгляде на Маркуса сквозило облегчение от осознания, что он был желанным и по-прежнему остается таковым, а это уже дало мне надежду на более яркое будущее для всех нас.

Может быть, нашей совместной любви окажется достаточно, чтобы исправить все причиненное ему Аро, по крайней мере, у него уже не будут возникать вопросы: любимый ли он и желанный. Он всегда будет знать, несмотря на то, что ему говорили. Он заслужил все это.

Я встала между ними и потянулась к обоим мужчинам, сжимая их руки, связывая нас. Эдвард, возможно, не готов физически прикоснуться к Маркусу, но через меня мы все оказались соединенными.

Они говорили и дальше, а я помалкивала, позволяя им общаться и сформировать связь, которую, без всякого сомнения, они образуют. Но я внимательно слушала и все еще держала их за руки.

И с каждой секундой любила их сильнее... если это вообще возможно.



После того, как мы оставили Маркуса в котельной, я наблюдала за неподвижно лежавшим на левом боку Эдвардом, чьи глаза были закрыты. За последние несколько месяцев он стал намного сильнее как эмоционально, так и физически, но все же обилие эмоций оказало влияние, вызывая в мышцах слабость – последствие психического истощения.

Он просто хотел немного отдохнуть, прежде чем мы позвоним Элис, чтобы выяснить результаты теста ДНК. И, честно говоря, я считала, что он нуждался в этом, чтобы собраться с духом, так что сказала, что свяжусь с ней, договорившись о звонке. За последнее время на него столько всего свалилось, но он сумел сохранить рассудок.

Опять же, Маркус был готов оставить нас на время разговора с Элис и ее семьей, но я заявила, а Эдвард согласился, что он имеет такое же право на участие в беседе, как и мы. Мужчина несколько раз переспрашивал, уверены ли мы, в основном потому, что не желал, дабы Эдвард испытывал хоть малейший дискомфорт, но мы убедили, что все будет в порядке, и Маркус собирался остаться, так что все уладилось.

Пока Эдвард отдыхал, я запустила пальцы в его волосы, чья мягкая текстура щекотала кончики пальцев. Они немного отросли с той первой моей стрижки, но мне нравилось. Путешествуя взглядом по его телу, обратила внимание на едва прикрывавшее бедро одеяло. В ногах постели лежал Ланселот, так что я осторожно передвинулась достаточно далеко, чтобы дотянуться, и положила игрушку рядом с Эдвардом. Он прижался к медведю, подсознательно отмечая присутствие рядом своего маленького защитника. Я подтянула одеяло, укрывая обоих.

Я дивилась его неподвижности, отсутствию дрожи или любого другого движения. Хотелось бы надеяться, что сейчас часть его пребывала в спокойствии, и те призрачные оковы, державшие его в клетке, чуть ослабли.

Я наклонилась вперед и коснулась губами его теплой кожи.

– Я люблю тебя, – прошептала я. – Намного больше, чем осознавала, что можно любить другого человека. И очень тобой горжусь. – Я нежно его поцеловала, на этот раз по линии челюсти, сейчас заросшей щетиной. – Отдыхай, любовь моя. Я скоро вернусь.

Неохотно поднялась с матраса, собираясь уйти, хотя сердце знало, что с парнем все будет в порядке и в мое отсутствие. Кинув последний взгляд, зацепилась за лежащего рядом медведя.

– Присмотри за ним, пока меня не будет, Ланси. Принеси ему добрые сны.

Идя по коридору к котельной, я терла лицо, выдыхая все, что держала в себе. Моя кожа была немного влажной, а глаза опухли от слез, но это того стоило.

Маркус сидел на скамейке лицом к двери, в которую я вошла, его руки лежали на коленях. Пальцы по-прежнему дрожали, но потрясенного взгляда уже не было. Мужчина выглядел помолодевшим, счастливым, словно кто-то дал ему испить из фонтана молодости... или последней слезой исправил разбитое сердце, с которым он так долго жил. Даже сутулость от груза прожитых лет перестала быть заметной.

В некотором смысле, слезы всех нас исправили этот день.

– Как он? – Эдвард всегда находился в центре его мыслей. Нет сомнений: это никогда не изменится.

– Хорошо, но отдыхает. Как ты?

Мужчина покачал головой:
– Даже не знаю, с чего начать. Я всегда надеялся, но не ожидал.

Я кивнула:
– Знаю, что не ожидал, но, тем не менее, никогда не позволял тому, что, возможно, никогда и не узнаешь его, влиять на то, что к нему испытывал или как о нем заботился.

– Я не собирался отворачиваться от него. Понял это в тот день, когда нашел его здесь. – Маркус казался погруженным в воспоминания. – Не сделал этого тогда, не будет подобного и сейчас. Не имеет значения, что покажет тест ДНК.

– Думаю, в глубине души нам обоим известен результат.

– Да, – подтвердил он, пожимая плечами. – И все-таки, если ему что-нибудь потребуется или... Ну, я здесь.

– Он тоже это знает, как и я.

– Я здесь и для тебя.

– Я и это знаю. Маркус, ты же понимаешь, что ДНК-тест не изменит произошедшего сегодня, ведь так? – Мне нужно, чтобы мужчина осознал: он так же сплелся с нашими жизнями, как и мы с его.

Он кивнул:
– Я знаю, что никогда его не забуду. Это произошло из-за тебя, Белла. Это твой дар мне, и я не могу... не знаю, как отплатить…

– Ты ничего мне не должен. – Как он мог думать о чем-то подобном? – И это произошло из-за тебя. Ты любил его. Долго заботился о нем, еще до моего появления. Ты часть того, почему он стал таким человеком.

– Я... Спасибо, Белла.

– Пожалуйста.

Он глянул на сотовый в моей руке.

– Ты собираешься звонить сейчас? – Спросил Маркус. – В смысле, Элис?

– Да. Надо бы покончить с этим, пока она сюда не ворвалась.

Маркус усмехнулся, но я-то знала, что это, главным образом, для моего же блага.

– Очень похоже на нее. Хотя не могу ее винить. Мальчик действительно так влияет на людей. И он может оказаться ее родственником. Нет, вообще не могу ее винить.

На мгновение я пристально глянула на Маркуса, благодарная и признательная во многих отношениях. Этот человек стал частью меня. Членом семьи.

Значительный отрезок жизни он провел, скрывая эмоции, держась отстраненно, но с Эдвардом и мной оттолкнул этот охранный барьер и показал нам сторону, которой другие никогда не видели. Маркус был милосердным, преданным, сострадательным и оберегающим.

Судьба свела нас всех вместе. Наши жизненные пути сошлись и переплелись навсегда. Ничто и никогда этого не изменит.

Судьба распорядилась, что он должен стать отцом, которого у Эдварда никогда не было. И провидение знало, что ему безвозвратно суждено стать и частью меня.

Я взяла мужчину за руку, когда проходила мимо, и слегка сжала в молчаливой благодарности. Но, добравшись до верха лестницы, взявшись за ручку двери, оглянулась через плечо на продолжавшего сидеть человека.

– Ты любим, Маркус... безоговорочно. И ты – член семьи. Никогда не забывай этого.

Слеза скатилась по моей левой щеке, когда, минуя дверь шкафа, который выводил на цокольный этаж, я услышала сдавленный всхлип.



Выйдя на свежий воздух, почувствовав скользящий по лицу ветер, я ощутила, словно он шептал мне на ухо секреты или предупреждения. В глубине души поселилось беспокойство.

Я пожала плечами, отметая нервозность из-за результата теста ДНК. Странно, как одновременно я испытывала беспокойство и ужас. Ох, мне хотелось знать, и я была уверена, что уже знала ответ, но еще и понимала, насколько это изменит все для Эдварда.

Что еще более важно: меня беспокоило то, чего от него ожидали. Следовало четко дать понять: несмотря на результаты, я не собиралась позволять им навязываться ему. В любом случае: все ради него и того, в чем он нуждался.

Я набрала номер, прозвучал едва ли один звонок, прежде чем на другом конце ответила нетерпеливая Элис и затараторила: – Что, черт возьми, Белла? Маркус повесил трубку, когда я с ним говорила, а я звонила, потому что мой папа…

– Они встретились, Элис, – перебила я. Хрипота в голосе из-за слез все еще ощущалась.

– Кто? Кто встретился?

– Эдвард и Маркус. Они... Они встретились, Эли. – В трубке установилась тишина такая, что я слышала, как от барабанных перепонок отражается стук моего сердца. – Эли?

– Как это... Что случилось?

– Я не знаю другого способа описать, но скажу, что это была магия.

– Так, Эдвард в порядке? С ним все нормально после?

– Ну да, но…

– Это здорово! Значит, тогда он не будет возражать встретиться и с другими людьми? Потому что…

– Эли.

– Мама и папа с радостью узнают это…

– Элис.

– Я просто думаю, что это здорово, особенно сейчас. То есть это означает, что мы можем…

– Элис!

– Белла, что?

– Не могла бы ты притормозить?

– Но я думала…

– Да, это замечательно, но ничего не меняет, Элис, – заявила я. – После встречи с Маркусом он не исцелится просто так внезапно. Сейчас он не совсем в порядке. Это по-прежнему не изменит то, что с ним случилось, и как это на него повлияло. Ты не ворвешься сюда и не заставишь его.

– Я не имею в виду, что мы... Это просто, он же…

– Не заканчивай эту фразу, Элис, – перебивая, предупредила я. – Да, я знаю, что собираешься сказать. Кажется, мне всегда это было известно, но сейчас я не желаю слышать этого без Эдварда и Маркуса. Тем не менее, что бы ни сказали эти тесты, ты не можешь просто ворваться в его жизнь и ожидать, что он воспримет это нормально, ему придется с этим справляться, как мне или тебе. Ты не можешь ничего от него требовать. И я заявляю тебе, что не позволю так с ним поступать.

– Мы просто хотим его узнать, Белла. – Ее голос дрожал. – Мы хотим, чтобы он узнал нас. Мы не желаем причинять ему боли. – На заднем плане я услышала приглушенный голос. Уверена, это Эсме, и голос подруги стал глухим, когда она говорила с матерью.

– Я знаю, что не желаете, но все вы должны принять во внимание то, что он пережил, – объяснила я. – Карлайл, может, и врач, и слышал о случаях, подобных Эдварду, но фактически никогда не имел с этим дела. Он будет добр, знаю, но вы должны проявить терпение и выдержку. Покажите ему сторону, которая известна мне, ту, которая вызовет у него чувство благословения, чтобы быть частью вашей семьи.

– Это все, чего мы хотим.

– Несомненно, это означает конец его пребывания в больнице, и это здорово, но вы должны быть готовы к тому, что он может и не выбрать жить с вами.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она. – Почему бы ему не захотеть…

– Есть и Маркус. У него всегда будет шанс, и выбирать Эдварду.

– Но мы его…

Я снова перебила, прерывая слова о том, что уже знала.

– Это не имеет значения. Я люблю тебя, Эли, и понимаю, что вы чувствуете, но это не ради тебя, Карлайла или Эсме. Это ради Эдварда и его комфорта. Если он пожелает жить с Маркусом, пока знакомится с вами и принимает необходимую помощь, то вы предоставите ему это. Он должен привыкнуть к вам, к другим людям, к внешнему миру, и ему придется все это делать сразу. Не давите на него, или потеряете. Мы все потеряем. Прошу прощения, но я не позволю этому случиться.

– Мне очень жаль, Белла. Мы просто хотим для него лучшего. Ты не имеешь ни малейшего представления, насколько это повлияло на мою маму.

– Мы все хотим для него лучшего, именно поэтому никто не заберет у него выбор. – Я твердо стояла на решении поддерживать Эдварда и его желания. – Согласна, что уход из больницы пойдет ему на пользу, знакомство с тобой, родственница ты или нет, пойдет ему на пользу, и помощь Карлайла тоже поспособствует ему, но для всего этого нужна договоренность. Ты с самого начала это знала. И я уверена, что он хочет именно этого.
В конце концов, решение за ним. Ему придется столкнуться с тем, что изначально привело сюда, он должен покинуть это место, но я не допущу, чтобы его заперли, чтобы принуждали к жизни, которую выбрал не он, которую для него хотят другие. Терапия – одно, он в ней нуждается, но помимо этого никто, включая меня, не будет его контролировать.

– Я не желаю для него такого, Белла. Как и мои родители. Единственное, чего мы действительно хотим, чтобы он был счастлив и в безопасности.

– Хорошо, – вздохнула я. – Я не пытаюсь грубить, Эли. Надеюсь, ты это понимаешь. Знаю, Эсме рядом с тобой, передай, что я очень сильно хочу, чтобы все получилось. Ты – моя лучшая подруга, и не могу любить тебя больше, чем если бы ты была моей сестрой, но его я буду защищать.

– Знаю, – ответила она. – Как и мы.

– Хорошо, дай мне десять минут, и мы вам перезвоним. Пора узнать эти результаты.



Мы с Эдвардом уселись на скамейке, а Маркус – на одну из нижних ступеней в котельной. Близость к мужчине еще оставалась внове для парня, так что ему дали пространство. Наши тела до последней клеточки были полны тревогой, хотя Эдвард оказался гораздо более собранным, так что я держала его за руку, когда подняла трубку и набрала номер Элис.

Слава богу, подруга ответила, и я знала, что у них включена громкая связь. И сама сделала то же самое.

– Привет, Эли, – начала я. – Мы все здесь. Эсме и Карлайл с тобой?

– Мы здесь, Белла, – ответил Карлайл.

Только я открыла рот, как заговорила Эсме: – Он... у него все хорошо?

Я взглянула на Эдварда и прошептала: – Хочешь ответить или?..

Он посмотрел на телефон в моей руке, затем глубоко вдохнул, медленно выдохнул, после чего сказал: – Со мной все в порядке.

Из динамика донесся приглушенный вскрик. Я могла только представить, что чувствовала Эсме, впервые услышав голос Эдварда, но также боялась, что ее эмоции могут его захлестнуть.

– У тебя все хорошо? – тихо спросила его я.

Он кивнул:
– Я в порядке, meu anjo. Просто... Это слишком.

– Видишь? – спросила я, поднимая наши руки. – Это значит, что ты не одинок. Я здесь, с тобой, и всегда буду. Если станет чересчур, смотри на наши руки, думай об этом и будешь знать, что так останется навсегда. Всегда с тобой.

– Eu te amo, – прошептал он.

Я слышала это достаточно часто, чтобы точно знать, что он имел в виду.

– Я тоже тебя люблю. – Я вернула внимание к телефону. – Мы готовы, Карлайл.

Мужчина откашлялся:
– Дети получают по пятьдесят процентов ДНК от каждого родителя. Уверен, тебе это известно, братья и сестры, как правило, разделяют пятьдесят процентов. При проведении теста я использовал образец от Эдварда и один от Эсме.

– А я думала, что вы собирались использовать Элис? – спросила я.

– Да, – ответил он. – Но Эсме пожелала сделать это сама. И, честно говоря, мы посчитали это лучшим выбором. Вернувшиеся результаты показали совпадение двадцати пяти процентов между Эдвардом и Эсме. Этот процент характерен для ребенка и биологических тети или дяди. Я сам проверил результаты, дважды. Они окончательные, Белла. Нет сомнений, что Эдвард и Эсме родственники. Это может означать только одно: он – сын Элизабет.

Не было никаких сомнений. В глубине души я знала это еще до того, как прозвучали слова. А звук позади дал понять, что и Маркус тоже.

– Кто-нибудь еще знает о результатах и Эдварде?

– Нет, – ответил Карлайл. – По понятным причинам я проявлял осторожность.

Я облегченно вздохнула, но мой голос сорвался, когда я заговорила. То, как Эдвард сжал мне руку, заставляя мои суставы побелеть от хватки, сказало, что требовалось дать ему время, а это означало окончание звонка.

– Эсме, Карлайл, я понимаю, что есть много, о чем поговорить, что у вас появились вопросы, основания для озабоченности и так далее, но хочу, чтобы подождали до завтра. Эдварду нужно, чтобы вы подождали. Это все меняет, и мы это знаем, но дайте ему сегодняшний вечер, чтобы справиться. Пожалуйста.

– Конечно, – ответила Эсме. – Мы знаем, что ситуацию непросто осмыслить, в том числе и для нас, но мы хотим, чтобы это прошло насколько возможно максимально комфортно для него. И мы хотим быть там для него, если ему нужны. Я не хочу, чтобы... Мы поговорим с вами завтра.

Я не торопилась благодарить их, хотя была очень признательна, вешая трубку. Посмотрела Эдварду в глаза, зная, что он должен видеть меня, уверенность, к демонстрации которой я прикладывала столь много сил.

– Что это значит для меня? Что теперь со мной случится? Они заставят меня…

– Никто ничего не заставит тебя делать, – откликнулся Маркус со ступенек. – Если ты не захочешь.

– Маркус прав. – Я сжала руку Эдварда. – Помнишь? Что я тебе говорила? Ты не одинок. Что бы ни случилось сейчас, это ты и я. У нас есть еще и Маркус. Мы догадывались, что все изменится, ведь так? Но это здорово. Все будет в порядке.

Я не знала, будет ли все в порядке из того, с чем мы столкнемся, но понимала, что хотела бы попробовать сделать это для Эдварда настолько нормальным, насколько могла. Я должна была попробовать, независимо от того, чего это могло мне стоить.

Сейчас у него была семья, а не только то, что предоставляли мы с Маркусом. Внешний мир взывал к нему, давая понять, что готов показать все свои чудеса.

Дни в этом месте, где мы нашли любовь, закончились.

---

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit.

Поделиться своими впечатлениями вы можете на ФОРУМЕ.