16 глава

lе bal… lа fin…

Весь день Гермиона провела словно на иголках. Непрекращающаяся подготовка, постоянные волнения, да еще эти чертовы волосы все никак не хотят укладываться. Определенно, собираться к Хэллоуину было намного легче. Тогда она прежде всего хотела быть собой, собиралась скорее для себя, чем для кого-то еще. Хотя все же признавала, что ей хотелось произвести впечатление на Малфоя. Такое детское желание обратить на себя внимание. Да и с волосами тогда было попроще: не нужно было укладывать непослушные локоны в замысловатую прическу. И разве было тогда время разводить церемонии, если на ней лежала подготовка к празднику, и подготовиться к нему самой практически не оставалось времени.
Сейчас все было по-другому. Во-первых, Главным старостам не пришлось заботиться о подготовке бала, эту обязанность всегда брал на себя школьный персонал. Во-вторых, волосы нужно было по сценарию уложить в узел. А в-третьих, она должна была выглядеть идеально, потому что шла на бал с самым идеальным парнем всей школы.

Гермиона практически не выходила из комнаты. Еще утром разложив на кровати платье и подготовив все, что ей потребуется для сборов, она в нетерпении считала минуты до момента, когда наконец сможет все это надеть и выйти под руку с любимым… да уже не просто любимым… если он пригласил ее на бал… официально… значит, он хочет перевести их отношения в новое русло… так сказать, узаконенное, не тайное, как было ранее. Значит ли это, что по признанным обществом канонам они теперь будут называться парнем и девушкой? При всех. Для всех. От этого становилось как-то неловко и ненадежно… даже страшно. Тогда, осенью, никто не предполагал, что будет продолжение. Оба знали, что все закончится так же, как и началось… В принципе, оно и окончилось… внезапно, резко, больно… Значит, теперь новый раунд с другими правилами и целями. Только пока цели расплывчаты и непонятны, так же, как и правила. Тогда как же играть в эту игру? Потому что если жизнь действительно игра, то Гермиона идет ва-банк. Второго разрыва она просто не переживет…

* * *
– Превосходно.
Драко придирчиво рассмотрел свое отражение, но остался доволен. Все как обычно идеально: волосы уложены в едва заметном творческом беспорядке, превосходный черный классический костюм, белая рубашка, галстук отсутствует… последний штрих – Драко вложил в петлицу белоснежный цветок хризантемы. «С завтрашнего дня я ненавижу хризантемы! И ненавижу осень!» Сделав несколько равномерных вдохов-выдохов и уравновесив мысли и внутреннее состояние, он вышел из спальни.

– Гермиона, ты готова? – Юноша постучал в дверь спальни гриффиндорки. Оттуда послышался странный шум, что-то упало и разбилось, а потом девушка подбежала к двери, но открывать не стала.
– Эээ… прости, – прозвучал извиняющийся голос, взволнованный и немного испуганный. – Еще пять минут! Маленькая проблема, но все будет отлично… пять минут! Ты, знаешь… ты иди вниз, а я спущусь. Хорошо?
– Хорошо. Я жду тебя в холле!
– Отлично!
Драко отошел от двери, а Гермиона рванулась обратно к зеркалу. Вот так всегда: готова, все идеально, все превосходно, и тут на тебе, в последний момент из прически вываливается локон, и его нужно срочно отправлять на место, а он все никак не укладывается. Сейчас от ужаса потекут слезы, размажется макияж, покраснеют глаза, и все начинай сначала! Теперь еще и колено болит от удара: ну конечно, этот маленький столик, который всегда стоял нетронутым, должен был именно в этот момент оказаться у нее на пути, и Гермиона врезалась в него, больно ударив ногу и сбив на пол графин с водой, который засыпал осколками всю комнату и намочил платье. Убрав осколки и высушив платье, гриффиндорка замерла, переводя дыхание, стараясь обрести внутреннее спокойствие. Потом она подошла к зеркалу и вновь попробовала уложить локон, что удалось ей с третьего раза, но зато крепко и надежно. Осмотрев себя в последний раз в зеркале, девушка пришла к выводу, что лучше она никогда не выглядела и что если она не будет самой красивой на балу, то значит, кто-то пригласил вейлу…
– Очень самокритичные мысли, Грейнджер! – язвительно проговорила она. – Удачи!
Девушка улыбнулась самой себе и, взяв с кровати небольшой шерстяной сверток, вышла из спальни.

* * *
– Дружище, ты выглядишь неподражаемо!
– Не лучше тебя, красавец!
– О! Мерси! А это что за цветок?
– Хризантема, Блейз. Белая хризантема. Очень редкая.
– О-о!.. А я, кажется, начинаю понимать: это то, что должно символизировать Грейнджер, так?
– Ты очень сообразителен, Блейз.
– А ты что-то не очень весел, друг мой! В чем дело? Родители уезжают во Францию на Рождество, а тебя с собой не берут?
– Что ты несешь?
– Ладно, не гневайся… А где же наша несравненная богиня?
– Скоро спустится.
Они замолчали. Мимо проходили пары, направляющиеся в Большой зал, который был украшен к празднику рождественскими елками и гирляндами. До начала оставалось пять минут, а гриффиндорка все еще не появлялась. Блейз зевнул, едва успев прикрыть рот.
– Черт, где Пэнс с Миллисентой? Сказали же, что будут через пару минут готовы, а я их уже минут двадцать жду. Что это за дурацкая привычка у девушек? За такое в Азкабан сажать надо.
– А что там с вашей оргией?
– Какой оргией?.. А, оргия! Ну да! А что, хочешь присоединиться? – Забини залихватски подмигнул. – Ладно, я пошутил насчет оргии. Меня, знаешь ли, Грэг не очень возбуждает…

– Тогда, если никаких планов нет, в час ночи в Выручай-комнате, – это было сказано пустым холодным голосом, хотя за ним таилась целая буря эмоций, и один только Драко знал, с каким трудом даются ему эти слова и весь разговор вообще.
– То есть? А что там будет?
– Сегодня там состоится выплата долгов…
– А… понятно, – Блейз замялся и посмотрел на друга. Тот стоял с отрешенным строгим видом, не выражая никаких эмоций. – Хорошо, я приду, только… почему сегодня?
– А почему нет?
– Хорошо. Когда-нибудь расскажешь…
– Когда-нибудь расскажу…
Внезапно глаза парней оказались закрыты чьими-то руками.
– Пэнс?.. Милли?.. – Блейз перебирал имена. – Что, тоже нет? Ну тогда это, конечно же, Винсент, проказник…
– Ты идиот, Забини! – Дафна убрала руки и толкнула его в плечо.
– О, несравненная Дафна…
– Пэнси, кончай прикалываться. – Драко отнял руки слизеринки от своих глаз и развернулся к друзьям лицом. Паркинсон делано надулась, что ее так быстро узнали. – Привет всем!
В ответ с ним вразнобой поздоровались Дафна с Тео, Миллисента, Винсент, шестикурсники, о которых говорил Блейз – Драко и правда помнил их весьма смутно – Грэг и пятикурсница, которая была протеже Болструод и Паркинсон.

– Драко, ты шикарно выглядишь! И для кого это ты так нарядился, если не секрет? – Миллисента была в прекрасном расположении духа, предвкушая чудесный вечер. – Мы с Пэнс все головы выломали, размышляя, с кем придет наш Слизеринский Принц!
– Терпение, девочки, – весело воскликнул Блейз. – Ну-ка, красавицы мои, вперед-вперед! Не создаем заторов у входа и быстренько ищем свободный столик.
Он подтолкнул слизеринок к Большому залу и пригласил остальных последовать за ним. Когда они скрывались в проеме, Блейз окликнул Драко и кивнул головой в сторону парадной лестницы.
Юноша посмотрел наверх и обомлел… Почему? Почему она так красива? Даже сейчас, когда ненависть к ее поступку застилает глаза?! Она великолепна! Она прекраснее всех греческих богинь! Она несравненна! Она эталон красоты…

Гермиона медленно спускалась по лестнице, сдерживая дрожащие руки и нервное судорожное дыхание. Ей не было так страшно, даже когда она три года назад спускалась по этой же лестнице к звезде квиддича. Было прохладно, кожа покрылась мурашками, но девушка старалась сосредоточиться на ровной походке и безмятежном виде…
На ней было черное как смоль шелковое платье длиной до пят. Левое плечо было обнажено, а правое – закрыто широкой бретелькой лифа. Волосы в этот раз были высоко подняты и аккуратно уложены в узел, оставляя открытой изящную шею… Из украшений на ней был лишь тяжелый серебряный браслет с замысловатым узором на левой руке. Весь ее облик выражал неповторимую строгость и изящество. Если бы они находились в другой ситуации, Драко мог бы сказать, что это самая идеальная женщина и спутница для него… Но что символизирует его? Браслет?.. Или то, что она держит в руке? Что-то красное…

Гермиона подошла к Малфою. Он выглядел великолепно. Конечно, черный цвет. Это она и предполагала, поэтому выбрала платье такого же цвета… Почему хризантема? У этого цветка разная символика. На Востоке он означает мудрость, красоту, долголетие, смелость, но в Европе белые хризантемы являются траурными цветами и символом глубокой печали… Девушка от всей души надеялась, что Драко предпочитал восточную символику европейской. Пока она шла по коридору, а потом спускалась по лестнице, ей было ужасно страшно от того, что ждало ее за дверью Большого зала, но страхи исчезли, едва она увидела стройную крепкую фигуру юноши… Она верила, что любимый защитит ее от всего, как защищал и поддерживал весь ноябрь. Она смело подошла к Драко и счастливо улыбнулась… назад дороги нет… теперь только вперед… теперь только с ним.

– Извини, что заставила тебя ждать… У меня есть для тебя подарок. Это Рождественский подарок, но мне не терпится подарить тебе его… вот. – И она протянула ему красный шерстяной сверток.
Драко недоуменно принял его, с любопытством посмотрел на девушку и принялся разворачивать. Через мгновение в одной его руке был длинный красный шарф, а в другой – пухлый черный кожаный блокнот. Грейнджер неловко улыбалась…
– Я связала его еще в ноябре… хотела оставить память о себе… тогда казалось, что это… ненадолго… он красный… как гренадин…
– Спасибо… хорошо, что он красный… я люблю красный…
– Да… а здесь, – она показала на книжицу, – здесь все, что только можно найти про гранат и гренадин… Всю библиотеку перерыла в поисках информации… зелья, в которых используется гранат… коктейли… даже легенды… все, что хочешь… Я и место оставила для твоих записей, если что… вот… надеюсь, пригодится.

Она смущенно улыбнулась, не зная, что еще сказать… Драко чувствовал себя разбитым. Подарки были прекрасными… в них отчего-то чувствовались такая душа и любовь, что глядя в карие глаза, он едва не позабыл о предательстве этих самых глаз…
– Это… великолепные подарки! Спасибо огромное!
Драко сложил шарф и взял его вместе с блокнотом в одну руку, другой доставая небольшой футляр из кармана. За эти секунды ему удалось вновь вернуть холодность и отгородиться прозрачным щитом…
– У меня тоже для тебя есть подарок. Когда я увидел тебя на Хэллоуине, мне показалось, что тебе чего-то не хватало… Ты была осенью, а хризантема – осенний цветок…
Он открыл футляр, и девушка судорожно вздохнула от восхищения, прикрыв рот ладонью.
– Мерлин, это же… это же так дорого! – Она протянула дрожащие пальцы к гребню, лежащему в коробке. Он был сделан из серебра; верхушка была выполнена в виде цветка хризантемы: множество тонких серебряных лепестков, усыпанных разномастными бриллиантами, искрящимися в свете факелов… Гребень был невероятно красив, и девушке просто не верилось, что это подарок именно ей… – Драко… я не уверена, что могу принять его…

– Что за глупости? Я не собираюсь возвращать его ювелиру или передаривать кому-то еще. – Он уверенно взял гребень и закрепил его в волосах гриффиндорки. – Так-то лучше! Ну, пойдем, а то все пропустим…
Как истинный джентльмен, он согнул руку, приглашая взяться за нее, но Гермиона загадочно улыбнулась и медленно двинулась к Большому залу мимо него… Драко нахмурился, недоумевая, почему она проигнорировала его жест. Взгляд уткнулся в ее спину… Сколько тайн в тебе, Грейнджер… Он чуть не задохнулся от урагана эмоций… Практически вся спина, особенно левая часть, была обнажена, и на ней гордо развернулся огромный серебряный дракон. Его хвост определенно скрывался где-то на ягодице, хотя вырез ее не достигал, несмотря на всю его глубину… часть крыла переходила на руку, а двойной язык, выглядывающий из пасти, затрагивал шею… Весь его облик выражал гордость и величие, внушал опасение и уважение… Таким ты меня видишь?.. Драко сам подумывал сделать подобную татуировку, но теперь точно не станет… Смелая… Прийти в таком виде на бал… Не многие одобрят… что, интересно, подумают твои друзья, когда увидят тебя рядом со мной… Надеюсь, они от тебя отвернутся, и ты останешься одна! Драко зло ухмыльнулся, рассматривая соблазнительный изгиб спины и серебряный рисунок на ней…
Гермиона обернулась и протянула юноше руку. Тот недолго думая взял ее и обвил вокруг своего предплечья… С разными мыслями в голове, но одинаково гордыми и счастливыми улыбками они вошли в зал…

Они подоспели как раз к первому танцу, и многие уже сгрудились вокруг танцевальной площадки. Кто-то обменивался любезностями и приветствиями, кто-то вставал из-за столов, кто-то украдкой наводил последний лоск на себя, поправляя волосы или помаду, но все поголовно обернулись в строну дверного проема, когда в него вошла самая необычная пара… Вмиг все загадки были разгаданы, на вопросы и сплетни нашлись ответы, а две девушки обеднели на двадцать галеонов каждая… Шокированные лица следили за каждым движением слизеринца и гриффиндорки, нехотя завистливо признавая, что эти двое созданы друг для друга, что только вдвоем, дополняя друг друга, они выглядят по-настоящему великолепно и величественно…

Ни Гермиона, ни Драко не ожидали такого приема, но гордо и безмятежно продолжали свой путь к центру зала… Вернее, вел Драко, который по пути положил на край ближайшего стола подарок гриффиндорки… Гермиона осматривала лица присутствующих. Гарри и Рон были обреченно-недовольными, лица многих когтевранцев и пуффендуйцев были попросту шокированными. Лаванда и Парвати, к ее счастью, радостно улыбались удаче их подруги. Преподаватели были удивлены. В толпе она разглядела слизеринцев, которые взирали на нее с неприкрытой ненавистью, а в лицах некоторых гриффиндорцев читалось отвращение… ей вдруг стало страшно, и она сильнее вцепилась в руку юноши, единственной опоры и защиты… Когда они подошли к центру, все продолжали таращиться на них… Драко остановился у входа на площадку, показывая, что он вовсе не собирается открывать бал, а предоставляет это другим. Никто не двигался, и пауза затянулась… Внезапно грянула музыка, и все, словно пробудившись от сна, устремились на помост. Малфой с приглашающим жестом обернулся к своей спутнице, и та, улыбнувшись, прошла вперед…

Гермиона танцевала легко и умело. Как славно было, что Драко преподал ей несколько уроков танцев, и теперь она изящно парила по залу в крепких руках своего учителя… Лицо Малфоя было непроницаемым, за весь танец он не промолвил ни слова. Когда же музыка прервалась, он холодным безапелляционным тоном уведомил ее, что они идут к своему столику. Гермиона нахмурилась, недовольная таким обращением, но послушно проследовала за ним. Им повезло найти дальний пустующий столик, так что и гриффиндорцы, и слизеринцы оказались далеко от них и не приходилось ловить на себе возмущенные и недовольные взгляды. Ее подарок вновь лежал рядом со слизеринцем, но тот не проявлял ни малейшего интереса ни к нему, ни к девушке. Не взглянув на нее, Драко откинулся на спинку стула и принялся осматривать зал скорее для вида, чем действительно из интереса.
Гермиона чувствовала себя неловко. Несколько раз она пыталась завести разговор, но ударялась о стену равнодушия. С каждой минутой она понимала сидящего напротив юношу все меньше и меньше. Он по какой-то ведомой лишь ему причине отгородился от нее стальным щитом, и девушка пребывала все в большем замешательстве.

– Может, выпьем чего-нибудь? – Гермиона в очередной раз попыталась привлечь внимание Драко. Тот обернулся и меланхолично спросил:
– Водки?
Гермиона не нашлась что ответить. Несколько секунд она всматривалась в его профиль – он опять от нее отвернулся!
– Что-то произошло, Драко? Я не понимаю. Я что-то сделала не так?
Слизеринец вновь обернулся и изумленно вскинул брови:
– С чего ты взяла, милая? Все в порядке! – Его успокаивающий светский тон вызывал отвращение. Девушка открыла было рот, чтобы сказать что-то еще, но была прервана юношей. – Может, еще потанцуем?

На танцплощадке он не стал более приветливым, напротив, в нем проснулась некая звериная жестокость. Он больно прижимал ее к себе, а пальцы едва ли не хрустели в его ладони. В этот раз он не отрывал своих стальных глаз от ее карих, в которых недоумение начинало сменяться ужасом. Со стороны казалось, что слизеринец слишком страстно прижимает к себе девушку, и преподаватели стали возмущенно перешептываться.
– Что происходит? – дрожащим голосом промолвила Гермиона.
– А разве что-то происходит, милая? – режущим слух голосом ответил Драко и больно сжал запястье, отчего гриффиндорка тихо ойкнула и скривилась, закусив губу.

Она поняла, что правды от него не дождешься, и решила прибегнуть к единственному способу. Ей было стыдно и неловко, но чем сильнее Малфой закручивал ее в танце, тем больше хотелось докопаться до истины, и скрепя сердце она погрузилась в его сознание… Это оказалось достаточно легко, и в голове замелькали образы, но только один оказался достойным ее внимания… один-единственный, вмиг поставивший все на свои места… его глазами, глазами любимого, она видела себя и двух гриффиндорок на поляне… и то, что они ругались… понимая, по какой причине они ругаются… внезапно ее словно вышвырнули из сознания юноши, а потом она почувствовала дикую боль, хруст собственных пальцев и то, как сильная рука сжимает ее талию, оставляя синяки.

– Вылезь из моей головы, Грейнджер, – угрожающе прошипел Малфой. Он продолжал ее вальсировать и убивающим, разрывающим душу взглядом смотрел на нее, в нее. На девушку накатил ужас, она даже видела свое отражение в глазах слизеринца, видела свои округлившиеся глаза и дрожащие губы.
– Давно ты знаешь? – прошептала она, но тут юноша замер и отпустил ее. Склонившись в издевательском поклоне, он развернулся и вышел за пределы площадки, лавируя между парами, которые стали оборачиваться на него. Потом взгляды переметнулись на Гермиону, и она, сорвавшись с места, поспешила за Драко. В этот момент ее спина и серебряный дракон стали видны особенно хорошо, что породило массу перешептываний и реплик различного характера.

Не обращая внимания на провожающие его взгляды, не слушая стук каблучков, старающихся нагнать его, Драко продолжал свой путь к выходу из зала. Выйдя за дверь, он яростным движением выдернул из петлицы цветок и, скомкав его, швырнул под ноги, растоптав. Дойдя до середины холла, он обернулся и встретился глазами с Грейнджер, которая закрыла за собой дверь Большого зала и медленно приближалась к нему.

– Драко, я должна объясниться… – с надеждой в голосе начала гриффиндорка.
– Заткнись…
– Но Драко…
– ЗАКРОЙ-СВОЙ-РОТ!!!
– Ты все неправильно понял…
– В который раз, видимо… В час у Выручай-комнаты.
– Что?
Он задрал правый рукав и показал три алые полосы. В глазах девушки отразился ужас.
– Нет! Нет-нет! Не надо этого делать, я не хочу этого…
– Когда же ты наконец заткнешься, ко всем чертям? – Девушка запнулась, а парень стал медленно приближаться к ней, отчего Гермиона съеживалась все больше и больше и стала отступать назад. – Даже не смей меня жалеть, ты слышишь? Ты мне, дрянь, все нервы выкрутила, и больше не будет по-твоему! ТЫ ПОНЯЛА?!

Он схватил девушку за волосы и резко притянул к себе, впившись в нее губами, кусая, разрывая, пока не почувствовал горьковатый привкус крови во рту. Тогда он отшвырнул гриффиндорку прочь от себя и сплюнул на пол. Гермиона даже не пыталась отбиваться: поведение слизеринца ввело ее в такой ступор, что она даже соображать не могла.
Ему хотелось еще ударить ее, забить ногами, но он сдержал это яростное желание и развернулся, намереваясь уйти.
– Драко, прости меня! – она плакала.
– Не смей называть меня по имени! Не смей вообще обращаться ко мне! – выплюнул тот, вытирая губы от крови.
– Прости меня, – шептала девушка. – Я, Гермиона Грейнджер, снимаю с Драко Люциуса Малфоя все обязательства… он мне ничего не должен за ту ночь…

И эти слова тоже были выжжены в воздухе, исчезнув до того, как разъяренный слизеринец обернулся, выхватывая палочку. Гермиона крепко зажмурилась, ожидая столкновения с заклятием и даже не думая его отклонить. Но прошло несколько секунд, а ничего не произошло… Девушка медленно открыла глаза. Она стояла в пустом холле. Свет шипящих факелов равномерно распределялся по всему помещению. Сзади, из Большого зала, доносилась музыка и звонкий смех веселящихся…
В голове было пусто, в сердце тоже… Все вдруг стало ничтожным и мелким. Девушка сделала пару шажков, никуда в особенности не направляясь, но не выдержала… она медленно осела на пол и потеряла сознание…

Через минуту дверь Большого зала отворилась и из-за нее показались Гарри и Рон. Увидев лежащую на полу подругу, они в ужасе тут же подбежали к ней, упав на колени по разные стороны от Гермионы. В сердцах вспыхнула неудержимая ненависть к слизеринцу.
– Что он с ней сделал? Сукин сын! Я его на части разорву! – Рон приподнял девушку за плечи, со страхом всматриваясь в ее лицо. – Мерлин, что с ее губами?!
– Господи, Гермиона, очнись! Очнись, ты слышишь меня? – Гарри тряс девушку, потом достал палочку и направил ее на нее. – Оживи! Ну же, милая!

Девушка дернулась в руках друзей и медленно открыла полные слез глаза. Они недвижно смотрели куда-то в потолок, и в них была пустота, но постепенно к ней начали возвращаться воспоминания. Гермиона моргнула, глаза расширились от ужаса, и ее охватил новый приступ рыданий. Вцепившись в друзей, она прижалась к ним и не переставала плакать. Гарри и Рон, обняв ее с обеих сторон, смотрели друг на друга, как бы спрашивая, что же делать дальше, но при этом ни один не мог дать ответа на вопрос. Затем Гарри аккуратно потянул девушку на себя и, взяв на руки, поднялся с пола. Рон встал вслед за ним.

– Гермиона, мы сейчас отнесем тебя в твою комнату. Там ты успокоишься и ляжешь спать.
– Драко… Драко… Мне нужен Драко… – едва слышно шептала та. – Я должна ему все объяснить…

Гриффиндорцы сжали кулаки, но промолчали. Вместо этого они двинулись вверх по парадной лестнице. Девушка продолжала тихо плакать, дрожа в руках друга, прижимаясь к нему всем телом, ища защиты…
– Гермиона, пароль…
Они подошли к гостиной Главных старост.
– Тихий океан, – прошептала она, и дверь отворилась.
Зайдя в комнату, они положили девушку на диван и укрыли ее пледом. Гермиона скрутилась под ним калачиком и притихла, в то время как парни, стоя в паре метров от нее, перешептывались, решая, что делать дальше. Одну ее оставлять было нельзя, но на балу их ждали спутницы. Устроив яростную беззвучную перепалку, они не сразу заметили, как гриффиндорка села на диване, отбросив плед. Слезы перестали течь, и лицо приобрело решительное выражение. Она сбросила с ног туфли и поднялась.
– Гермиона?
Девушка не слышала. С безумным лицом она осматривала комнату, шепча:
– Мне нужен он… мне нужен он…

Она подбежала к спальне Малфоя и несколько раз безуспешно дернула дверь. Все яростнее и яростнее. Потом побежала в ванную, схватив оттуда масла, одеколоны и бальзамы, которые использовал слизеринец, нюхая их и яростно отшвыривая от себя… все не то! Не то! Не хватает запаха его тела… Друзья с ужасом наблюдали за ее поведением: она сошла с ума?

Гермиона влетела в свою комнату и, вернувшись оттуда с черной бутылкой в руках, на ходу пыталась нетерпеливо вытащить оттуда пробку, которая никак не поддавалась. Наконец бутылка была открыта, и Гермиона, схватив стакан, вылила в него рубиновую жидкость. Припав губами к стеклу, она стала жадно пить так, что по горлу стекали липкие красные струйки гренадина. Допив до конца, девушка уставилась пустыми глазами в камин.
Рон решил наконец подойти и успокоить подругу, когда она с диким истерическим криком швырнула стакан в огонь, а сама стала биться в истерике… перевернула стол, стулья… закинула в камин подушки, все действия сопровождая гневными воинственными криками… Друзья подбежали к ней и, крепко схватив девушку, не давая ей пошевелиться, стали успокаивать, гладя растрепанные волосы.

– Ай! – Гарри отдернул руку, оцарапавшись о гребень. Он достал его из волос гриффиндорки и протянул ей. Та дикими глазами посмотрела на украшение, а потом выхватила из рук друга и прижала к губам. Вскоре истерика прошла, и она равномерно задышала. Выскользнув из рук друзей, Гермиона села в кресло, сжимая в руках гребень.
– Спасибо вам большое, – голос был хриплым и тихим. Красные глаза смотрели на парней. – Я так благодарна вам. Простите меня за все… я уже успокоилась. Завтра поезд, и я, наверное, лягу спать, так что вы идите. Вас ждут подруги, а я вам только мешаю. Спасибо.
– Ты уверена?
– Да… да! Со мной все будет хорошо. Зайдете за мной утром?
– Конечно! – Рон присел рядом с ней на корточки и взял ее руки в свои. – Если тебе что-то понадобится, мы всегда рядом, как и были раньше… Если хочешь, мы вызовем его на дуэль и прибьем. Хочешь?
– Нет! Не надо. Он не виноват, это я… вы не верите… но это моя вина, правда. Я поступила с ним низко…
– Ладно, как знаешь. Завтра мы еще вернемся к этому вопросу… – Он помедлил, но потом, ободряюще улыбнулся и встал, по пути поцеловав подругу в щеку. Гарри тоже подошел и крепко обнял ее, та ответила ему взаимностью и, еще раз поблагодарив ребят, проводила их взглядом. На пороге парни обернулись, и девушка им улыбнулась.

Когда они скрылись, Гермиона тяжело вздохнула и, стерев слезинку, встала и покачиваясь отправилась в свою комнату. Там без сил легла на не расстеленную кровать, даже не снимая платья, и, сжимая в руке гребень, провалилась в сон.

* * *
– Это ужасно! – Пэнси сидела за столиком, схватившись за голову руками и изредка косясь на своего друга, сидящего за столиком рядом с гриффиндоркой. – Я… я не понимаю. Как? Как он мог так поступить?
– Сумасшествие какое-то! – поддержала ее Миллисента. Слизеринцы еще раз повернули головы и посмотрели на парочку. Эмоции были у всех разными: Дафна была обеспокоена, Теодор сидел с напускным безразличием, но все же в нем прослеживалась неприязнь, смешанная с завистью; он весьма заинтересованно посматривал на обнаженную спину гриффиндорки, пожирая глазами всю ее изысканную фигурку, но при этом стараясь побороть в себе эти чувства, поскольку не имел на них права. Покосившись на Дафну, он решил избавить себя от соблазнов и пригласил ее танцевать. Та, еще раз взглянув на Драко и покачав головой, встала и проследовала за ним на танцплощадку. Кребб сидел с отрешенным видом и что-то мысленно прикидывал. Рядом с ним сидела протеже – пятикурсница Ребекка, не знающая, как реагировать, и косящаяся на своих старших подруг. Пэнси выглядела раздавленной, и Миллисента ее целиком и полностью поддерживала.

– Это ты виноват, Блейз! – Паркинсон зло посмотрела на слизеринца. Тот оторвался от созерцания гриффиндорского стола и повернулся к ней.
– Чего это?
– Если бы вы не спорили с Драко, то всего этого не случилось бы! А теперь… Мерлин, что теперь будет?
– Слушай. Я здесь ни при чем! Они же живут в одной гостиной!
– Я всегда подозревала, что в Хогвартсе занимаются сводничеством! – Миллисента посмотрела на смеющегося шуткам Флитвика директора. Блейз рассмеялся. В этот момент к ним подошла Астория. В руках она держала стакан и из него мерно потягивала через трубочку джин с тоником. Она лениво опустилась на стул рядом с Забини и посмотрела на слизеринца и гриффиндорку.
– Жалкое зрелище, не правда ли, – проговорила она заплетающимся от выпитого языком. – Как же это отвратительно! Блейз, неужели ты все еще дружишь с ним после всего этого? А ты, Пэнси? Он позорит свой род, встречаясь с этой грязной шлюхой! Бедные мистер и миссис Малфой! Что они, интересно, скажут, когда узнают, как их отпрыск проводит время?.. И с кем?!! Позор для всей семьи! Вы себе представляете реакцию Темного Лорда на это?!

– Астория, у Темного Лорда слишком много других важных дел, чтобы обращать на это мимолетное влечение внимание! – сухим голосом ответил Блейз. Гринграсс хохотнула.
– Молись, чтоб это было именно так! Драко ведь у нас очень привязчивый! Помните, четыре года назад он не удержал свою взбесившуюся лошадь, и она, сбросив его, понеслась и упала в овраг?! Как он горевал! Три недели ни с кем не разговаривал!
– Астория, что за бред? Ему было тринадцать лет, и эту лошадь ему еще дед подарил. К тому же он не разговаривал оттого, что, упав, вывихнул себе челюсть. Ты просто на ходу придумываешь всякие небылицы! – Болструод с раздражением смотрела на слизеринку.
– Ой, не надо его защищать!.. Ох-ох! Меня сейчас стошнит! Вы только посмотрите, как он ее прижимает к себе. Мерзость! Прямо сейчас и отымеет ее у всех на глазах. Хоть бы преподавателей постыдились! Кошмар! А помните, как он ее грязнокровкой называл и как расписывал нам в подробностях детали ее смерти, эдакого несчастного случая, случившегося по его вине? И что мы видим? Или это у него стратегия такая по ослаблению рядов Гриффиндора и Ордена Феникса? Может, он от Темного Лорда тайное задание получил?.. Что, Пэнси, не нравится картина?

Паркинсон и Болструод с белыми лицами смотрели на вальсирующих. Блейз нахмурился, а потом повернулся к Астории.
– Надеюсь, ты, моя милая, будешь держать свой язычок за зубками, и родители Драко не узнают об этом?
– Поздно, милый! – сладко пропела та. – Я уже две недели как отправила Нарциссе письмецо… правда, оно достаточно пространное и там нет никаких деталей, я же не хочу выглядеть как стукачка, но думаю, когда Драко вернется домой, его ждет жаркая встреча…
Слизеринец с отвращением покачал головой.
– Какая же ты сука, Гринграсс!
– Не больше твоей матери, Блейз!
Его лицо исказилось от ярости, а кулаки сжались. Но девушка в этот момент посмотрела поверх его плеча и дико засмеялась.
– Ты только погляди! Он уходит! Она что-то натворила…
Блейз обернулся и посмотрел на друга, направляющегося к выходу.
– Мы еще продолжим наш разговор, дрянь!
– Буду с нетерпением ждать! – слащаво улыбнулась та.

Юноша встал и посмотрел на Грейнджер, выходящую из зала. Он осмотрел зал, потом наклонился к Пэнси и Миллисенте, сказал, что ему нужно уйти. Велел Креббу развлекать девушек, как они только пожелают, и, отходя от стола, столкнулся с Дафной и Тео.
– Ты видел, Блейз? Драко ушел! Они вроде поругались с Грейнджер.
– Дафна, я сейчас разберусь во всем. Вы только не дайте Пэнс и Милли засохнуть, и этой Ребекке тоже…

Разговаривая с ними, он увидел перешептывающихся Поттера и Уизли. Те сказали что-то своим подружкам и направились к выходу. Забини подумал, что, если Малфой и Грейнджер еще где-то рядом и столкнутся с этими двумя, выйдет не очень хорошо, и решил поторопиться. Он взглянул на столик, за которым сидел друг, и увидел на нем красный сверток, который тот держал в руке, когда зашел в зал. «Наверное, забыл». Забрав со стола шарф и блокнот, он направился к выходу.
Открыв двери, он увидел, как по лестнице поднимаются Уизли и Поттер, который нес на руках Грейнджер, содрогающуюся в рыданиях. Нахмурившись, слизеринец решил срочно найти друга и разузнать, что произошло. Было за полночь, и Блейз направился прямиком к Выручай-комнате, намереваясь дождаться там Драко.

* * *
Зайдя в Выручай-комнату, Блейз оказался в маленькой роскошно обставленной гостиной елизаветинской эпохи. В огромном камине пылал жаркий огонь, являющийся единственным источником света в комнате. Несмотря на богатую драпировку и ковры, мебели было совсем немного: два огромных кресла прямо у камина и небольшой столик между ними, у стен стояли старинные буфеты, но, несомненно, главным в комнате был огромный бар с большим разнообразием алкоголя. В кресле развалился Драко. Он остекленевшими глазами смотрел на огонь, в руке был зажат стакан с виски. Парень был обнажен по пояс, а остатки одежды валялись на полу.
– Разве комната дает выпивку? – спросил Блейз, начиная разговор.
– Нет, не дает, но я немножко поколдовал… Угощайся. – Малфой даже не смотрел в его сторону, говоря пустым холодным голосом.
– Спасибо, но я воздержусь.

Забини медленно прошел к свободному креслу, но садиться не стал, а оперся на спинку. Он смотрел на друга и гадал, что же могло произойти. Малфой был даже хуже, чем тогда, когда они напивались на кухне.
– Что произошло? Что ты сделал с Грейнджер?
– А разве с ней что-то не так?
– Я видел, как ее рыдающую относили в Гостиную Поттер и Уизли. Отчего она плачет?
– Наверное, от стыда… Если ей вообще известно такое понятие как стыд… Знаешь, я думаю, тебе все же стоит выпить!
– А я думаю, что тебе стоит рассказать мне, что случилось. – Блейз был необычайно серьезен. Ему уже самому надели эти игры в обижающих и обиженных.
– А ничего, собственно говоря, и не случилось, – проговорил Драко печальным уставшим голосом. Он закрыл глаза, словно от боли.
– Я так понимаю, выплата долга откладывается? – Вместо ответа Драко протянул правую руку к свету и показал Блейзу. – Ну и отлично!.. Здесь жарко.
– А чего, ты думаешь, я сижу почти голый. Уж точно не тебя жду.
– Если бы ждал, тут бы кровать была…
Драко усмехнулся и отпил из стакана. Забини положил сверток в кресло и направился к окну, по пути ослабляя галстук.
– Не открывай… там вьюга…

Блейз тяжело вздохнул и снял пиджак с рубашкой, оставшись в таком же виде, как и друг. Он налил себе вермут, захватив бутылку из бара с собой. Затем сел в кресло и какое-то время молчал.
– Она сегодня была очень красива…
– Она всегда красива.
– Тогда в чем проблема?
– В том, как она себя ведет.
– И что же она сделала?
Драко покачал головой и подался вперед, опершись локтями о колени и обхватив голову руками.
– Ох… Блейз, она меня отымела по самое… знаешь, я каким-то вот этим вот дебильным ощущением, – он развернулся к другу, тыкая себя пальцами в область сердца, – чувствовал, что она… любит. Любит, черт возьми! А оказалось, что все это ложь! Она просто играла… она поспорила со своими подружками на то, что сможет меня закадрить…

Драко хрипло, совсем не весело, засмеялся. Потом поднялся с кресла и стал ходить кругами по небольшой комнате, постоянно отпивая виски из стакана. Когда тот опустел, парень взял из бара бутылку и дальше даже не трудился наливать выпивку в него, просто напиваясь из горла.
– Что значит «поспорила»?
– А что же это еще может значить, Блейз? Все очень просто: Грейнджер влюбляет меня в себя. В доказательство появляется со мной на Рождественском балу и выигрывает сорок галеонов… Нет, ты слышишь? Сорок галеонов! Я шесть тысяч отвалил за этот гребень, а она меня оценила в сорок галеонов! – Драко захохотал.
– А если проиграла бы?
– О! Тогда вообще ужас! Она до конца года делала бы за них домашние задания! Сорок галеонов и домашние задания. – Слизеринец остановился перед другом, загородив камин, и, расставив руки в подобии весов, язвительно проговорил: – Вот скажи мне, Блейз, сорок галеонов, – он указал на одну руку, а потом на другую, – или домашние задания… Что бы ты выбрал?
– Я бы выбрал тебя…

Блондин криво усмехнулся и сел в кресло.
– То есть ты хочешь сказать, что все это было только игрой, что она все это время притворялась, что любит тебя, а на самом деле…
– А на самом деле это был всего лишь тщательно спланированный фарс с целью поймать меня в свои сети… так омерзительно…. Знал бы ты, что мы вытворяли в ноябре…
– Вы выучили Камасутру?
– Мы ее усовершенствовали!
– А может, она все же любит тебя?
– Нет! Исключено! Я слышал, как она говорила о том, что ненавидит меня… Ты представляешь, Блейз, театральные подмостки упустили величайшую актрису современности! Ей просто невероятно повезло: то, чему она научилась всего за месяц, многие учат годами… А то наслаждение, которое она получила, некоторые не получают за всю свою жизнь… Ее мужчинам несказанно повезет, ведь я неосознанно, вот этими вот руками, создал женщину, идеальную для постели… Другим мужчинам?.. А не будет у нее других мужчин. – Юноша хищно улыбнулся и поднялся с кресла.

– Что собираешься делать?
– Подожди, – язык Малфоя стал заплетаться. Он нетвердой походкой подошел к одному из буфетов, который чудесным образом трансформировался в большой книжный шкаф, заполненный разномастными фолиантами, довольно потрепанными временем… Схватившись за полку, Драко поднес горлышко бутылки к губам и стал пить. Пил долго, огневиски стекало по подбородку, пока не высосал все содержимое. Он достал палочку и, засветив ее, принялся осматривать корешки книг. Остановившись на одной, он достал ее и, открыв, стал что-то выискивать, перелистывая страницы, покачиваясь из стороны в сторону.
– Что ты делаешь, Малфой?! Иди сядь и успокойся!
– Погоди, Блейз, я еще не закончил!.. Не то… не то… так-так… опять не то…
Забини поднялся с кресла и не вполне твердо подошел к окну: вермут ударил в голову. В этот раз он открыл замок и потянул створку на себя. В комнату ворвался холодный воздух, развевая занавеси, принося с собой снег. Постояв несколько минут на этом холоде, Блейз прикрыл окно и повернулся к блондину. Тот через пару минут оторвался от чтения и обернулся. В пьяных глазах была решимость.

– Спасибо за компанию… Я пойду к себе…
– Что ты собираешься делать? Малфой!.. Твою мать, Малфой, с кем я разговариваю?
– Блейз, я не могу ее просто так отпустить…
– Ты что, собираешься мстить? Драко, это низко.
– Не говори мне о низости, а иначе отправляйся в Гриффиндор… К тому же это не месть… Просто подарок на память… Спокойной ночи!

Блейз ничего не ответил. Драко подошел к бару, взял еще одну бутылку и пачку сигарет, развернулся и вышел из комнаты. Он даже не взял свой пиджак и рубашку, просто выйдя в мороз, царящий в коридорах замка.
Оказавшись на холоде, юноша содрогнулся всем телом, едва не протрезвев, но тут же, сорвав крышку с бутылки, он получил новую порцию горючего и отправился дальше. Часы пробили три раза, когда слизеринец добрался до гостиной. Назвав пароль, он зашел внутрь и сладко улыбнулся от такого приятного контраста, оказавшись в тепле и уюте.

Вновь выпив, он остановился у двери гриффиндорки. Несколько минут стоял, шепча магические формулы, и вскоре защита, отделяющая его от цели, была снята. Он открыл дверь и зашел. В комнате было темно, только камин едва освещал пространство, но он был несравненно меньше того, что был в Выручай-комнате, поэтому света давал немного. Но ему свет-то и не нужен. На кровати спиной к нему на правом боку лежала девушка. Серебряный дракон был особенно хорошо виден, золотясь в неясном свете огня. Драко постарался игнорировать соблазнительное тело, такое манящее в этой интимной обстановке, и подошел к окну. Поставив бутылку на подоконник, он достал сигареты и затянулся. Комната наполнилась дымом. Несколько минут блондин смотрел в окно с печально-презрительным выражением. Потом он вернулся к кровати и забрался на нее с ногами, устроившись за спиной спящей девушки. Затянувшись в последний раз, он затушил окурок о покрывало и достал палочку. От выпитого на него нахлынули апатия и меланхолия, и та ярость, которую он выплескивал еще пару часов назад, казалась такой далекой и неестественной. Затуманенными глазами он смотрел на девушку. Потом не выдержал, наклонился и поцеловал плечо… На этом и остановился. Прокашлявшись, он начал ритуал… Как удачно, что она сделала татуировку… Теперь этот дракон, символизирующий другого дракона, будет охранять ее… от других мужчин… Больше ни один не притронется к ней и пальцем, дракон не позволит… Это тебе маленький подарок, Грейнджер, на память… Проводя палочкой по очертаниям рисунка, юноша бормотал формулы, подчиняя гриффиндорку ее собственной татуировке… А ты и не знала, насколько бывает опасно шутить с драконами, Грейнджер… Ничего, теперь знаешь…

Закончив, Драко перевернул девушку на спину и навис над ней, проводя пальцем по щеке.
– Без меня ты не сможешь жить, любимая… А вот я без тебя смогу! Грязь никто не любит, и она никому не нужна… Спи, mon ange. Теперь тебе легче всего будет только во сне.
Он встал с кровати, забрал сигареты и бутылку, убрал все следы своего пребывания в комнате и ушел к себе.

---

За редактуру благодарим Настюшу. Забегайте на Форум