Обещание Каллены оставили Форкс. Белла хорошо помнила, почему это произошло. Они с Эдвардом были на поляне, той самой, куда вампир приводил её, чтобы побыть только вдвоём. Но на этот раз их уединение было прервано появлением чёрных плащей.
Предчувствие рассвета Элис не помнит, кто спас ее от убийцы и по чьему решению она стала вампиром, ее человеческая жизнь стерлась из памяти. Но что если тот, кого она видит в своем будущем и ждет, и спаситель из прошлого - один и тот же?
Второе дыхание Первая безответная любовь навсегда оставила след в сердце Джейкоба Блэка. Прошли годы. Жизнь волка-одиночки не тяготит его. Но одна случайная встреча способна все изменить. Абсолютно все.
Смотритель маяка Я являлся смотрителем маяка уже более трех лет. Признаюсь, мне нравилось одиночество...
Читая «Солнце Полуночи». Бонус от Калленов Стефани Майер присылает незаконченное "Солнце Полуночи" Белле, и Эдвард забирает его, чтобы прочитать с семьей. О том, как Каллены читали и комментировали прочитанное - вы увидите в этом бонусе.
Джек на луне Его зовут Женя, но для всех здесь он — Джек. Он живет с матерью, ходит в школу, в меру хулиганит и покуривает травку, в общем, он — обычный мальчишка. Русский мальчишка в Дании. Он выучил новый язык, он привык, что учителей здесь называют по именам, потому что отчества нет. Но вот мама снова выходит замуж, и они переезжают в дом нового отчима. Красивый, большой и… скрывающий мрачную тайну.
Как я была домовиком Когда весьма раздражительный колдун превращает Гермиону в домашнего эльфа, к кому, как вы думаете, она попадет? Конечно же к Малфоям!..
Сделка с судьбой Каждому из этих троих была уготована смерть. Однако высшие силы предложили им сделку – отсрочка гибельного конца в обмен на спасение чужой жизни. Чем обернется для каждого сделка с судьбой?
Почему антиутопия становится лейтмотивом поп-культуры
22:10
Летние фильмы и сериалы в один голос обещают, что будущее Земли — за тоталитарным обществом. Антиутопии были востребованным явлением во все времена, но именно в последние годы жанр стал по-настоящему массовым. «Сноб» пытается разобраться, почему ожидание катастрофы и разочарование в людях стали идеей фикс молодежной культуры
Июльские фильмы «Равные» и «Судная ночь — 3» рисуют два пугающе мрачных образа будущего. В «Равных» под запретом оказываются эмоции: чувства делают людей неуправляемыми и непредсказуемыми, а в мире, достигшем технологического пика, это попросту опасно. «Судная ночь — 3» базируется на глупом, но интересном допущении, что уровень безработицы и преступности можно снизить до минимума, разрешив людям раз в году убивать всех, кого они захотят. В остальные 364 дня любая провинность карается, но в судную ночь общество переживает противоестественный отбор. Власти устраняют оппозицию и избавляются от бедняков, а соседи, надев маски маньяков, дают друг другу уроки домостроя. Июльский сериал «Мистер Робот» уже второй сезон кряду констатирует, что privacy больше нет, пророчества «Матрицы» сбылись, а финансовая система тянет всех в новый феодализм. И даже главные супергеройские фильмы лета — новенький «Отряд самоубийц» и июньский «Первый мститель: Противостояние» — посвящены конфликту государственного контроля и частных свобод.
Больше всего о будущем переживают те, кому в нем еще жить. Молодежных антиутопий становится так много, что они наступают друг другу на пятки. «Дивергент-4» — подростковая сага о выживании белых ворон в мире, где у каждого есть предназначение, — выйдет не в кинотеатрах, а на ТВ. Тетралогия «Голодные игры» завершилась мрачнейшим аккордом. «Бегущий в лабиринте» кажется хайтек-версией «Повелителя мух». Недавняя «Пятая волна» стращает школьников тем, что стоит случиться глобальной беде — и все, homo homini lupus est.
А «Посвященный» хоть и не стал франшизой, зато выявил интересную закономерность. Современная молодежь бунтует не против отцов, а против матерей. В «Посвященном» проводником тирании выступает Мерил Стрип; в «Голодных играх» — не только Дональд Сазерленд, но и Джулианна Мур; в «Дивергенте» — Кейт Уинслет и Наоми Уоттс; в «Бегущем в лабиринте» — Патриция Аркетт. В блокбастерах и «взрослом» артхаусе диктаторами тоже то и дело становятся женщины: то Джоди Фостер в «Элизиуме», то Леа Сейду в «Лобстере», то Тильда Суинтон в «Сквозь снег».
В производстве находятся минимум четыре фильма по мрачным бестселлерам для молодежи, которая вдруг позабыла про книги о романтических переживаниях и заинтересовалась книгами про борьбу общества и индивида. И даже последние серии «Гарри Поттера» рисуют картину в духе «1984»: Министерство магии захвачено и превращено в Министерство правды; герои уходят в лес слушать оппозиционную радиостанцию; в университетах и СМИ идут кадровые чистки, а в Азкабан этапируют «политических».
Основным поставщиком смыслов в массовую культуру остается Голливуд, но назвать бум антиутопий только американским явлением не получается. Знаменитый «Лобстер» — совместное производство бывших товарок по Евросоюзу Великобритании и Греции. Австралия меньше чем за год выдала четыре отличных фильма о конце времен: это «Безумный Макс: Дорогая ярости», «Бродяга», «Последние часы» и «З значит Захария». А помните советский анекдот о сантехнике, который пришел в горком чинить туалет, но ляпнул, что «тут не трубы, тут всю систему менять пора» — и в итоге сел в тюрьму по политической статье? В 1985 году его чуть ли не дословно экранизировал великий Терри Гиллиам. В его антиутопии «Бразилия» сантехник Роберт Де Ниро стал врагом общества №1, просто делая свою работу в обход бюрократической системы.
О том, что современное общество одержимо антиутопиями, сегодня рассуждают так часто, что энтузиасты даже составляют графики в пользу или против этой теории. Вот, например, редакция сайта FiveThirtyEight доказывает что прирост антиутопий в процентном соотношении не сильно опережает прирост общего количества ежегодно выпускаемых фильмов. Это действительно так, но стоит смотреть и сборы. В девяностые и нулевые фильмы о мрачном будущем были нишевым продуктом для фанатов киберпанка, постапокалипсиса, научной фантастики, социальной сатиры — и просто любителей страшилок. Но именно в последние годы жанр вдруг стал одним из самых коммерчески успешных.
Автор No Logo Наоми Кляйн связывает этот тренд с приближающейся климатической катастрофой. Спикеры Foreign Policy полагают, что антиутопии — хвост кометы финансовых потрясений, а американское общество сейчас переживает тот же кризис, что и в 1970-е годы.
Впрочем, в середине прошлого века у антиутопий было много других причин появляться на свет. Книжная научная фантастика переживала бурный рост, а главной темой зарождавшегося киберпанка был разрыв между научным прогрессом и развитием морали. Мечтателям казалось, что техническая революция закончится не в дизайнерских бюро Apple, а в далеком космосе, и что людям, чтобы соответствовать звездам, придется сформулировать новый нравственный закон внутри. К тому же антиутопии умело щекотали нервы: на горизонте маячили ядерные грибы Третьей мировой.
Почему все эти страхи вновь стали актуальны спустя полвека?
Американка Эми Кауфман в своей книге «Наше будущее — это наше прошедшее: коллективное увлечение средневековьем в антиутопической литературе» (Our Future Is Our Past: Corporate Medievalism in Dystopian Fiction) считает, что дело в корпорациях, финансовых институтах и правительствах, которые уверенно двигают мир в сторону нового феодализма. Аграрный монстр Monsanto подсаживает фермеров на свои семена — и утрированную версию этого конфликта можно увидеть в стареньком фильме «Водный мир». Заботливые компании вроде Google, возводя кампусы и деревни для сотрудников, напоминают помещиков. Этот негласный принцип «работай или выметайся» отражен, например, в сериале «Ходячие мертвецы».
Но больше всего молодежь — те, ради кого пишутся и снимаются антиутопии, — ненавидят банки. Эту коллизию хорошо описывает сериал «Мистер Робот». Не успеваешь ты закончить школу, как тебе приходится брать student loan. Он еще не выплачен, а уже надвигается mortgage. Так и живешь. Возможно, поэтому уже второй год миллионы зрителей ждут, когда же таинственный Мистер Робот обнулит счета Корпорации Зла. Кстати, беспокойная европейская молодежь с американцами солидарна: в 2015 году в Германии вышел удивительный киберпанк-триллер «Кто я», сюжет которого вполне тянет на поколенческий манифест. Заодно прошлогодние фильм и сериал борются с информационной уязвимостью и тотальным контролем. Кстати, для премьеры своего «Сноудена» Оливер Стоун в этом году неожиданно выбрал не респектабельный фестиваль, а молодежную гик-площадку ComicCon в Сан-Диего. После закрытого показа с публикой по скайпу пообщался сам Сноуден.
Впрочем, в буме антиутопий виноваты не только банки и спецслужбы, но и не поспевающие за молодежью система образования и рынок труда. Любая подростковая сага — будь то «Дивергент» или «Посвященный» — отстаивает право нового поколения не воспроизводить жизненные сценарии своих родителей. Ничего нового в этом бунте, конечно, нет, но требования у миллениалов все же специфические. Выбор конкретной специальности, которой придется посвятить всю жизнь, их больше не прельщает. А вот оттачивать ключевые компетенции, которые помогут сделать карьеру в разных отраслях, молодые готовы со всей ответственностью. Свобода выбирать работу для них, кажется, даже важнее, чем свобода выбирать любовь, о чем убедительно написала на прошлой неделе на «Снобе» Арина Холина. Любая классовая система молодых тоже не устраивает: стратам и сословиям они предпочитают микросообщества равных.
Наконец, у антиутопий есть и банальная терапевтическая функция. Перманентное ожидание конца света многие религиоведы считают основой человеческой этики. Самые смелые говорят даже, что Иисус вел себя, как Иисус, только потому, что верил в наступление Царства небесного не в абстрактной перспективе, а вот прямо в ближайшие годы. Но ни одно религиозное пророчество пока не сбылось, календарь древних майя оказался частью промокампании фильма «2012», поэтому роль предсказателей взял на себя Голливуд. Его блокбастеры-антиутопии для одних выполняют функцию апотропайона — оберега, отводящего беду. Для других зрителей это возможность пощекотать нервы, представив мир, в котором они теряют все, что им дорого. К примеру, в средненьком сериале «Революция» есть программист-миллиардер, который так и не успел насладиться своим богатством и обществом жены-супермодели: наступил конец света — и он вновь стал пухлым мальчиком в очках, которого все норовят обидеть. Но то, что для одних — страх, для других — возможность. Ведь антиутопии — еще и повод всласть пофантазировать о мире, где последние станут первыми, и на первый план выйдут навыки и качества, не востребованные здесь и сейчас.
Самое смешное, что ничего нового в наших переживаниях нет. Сценарий всех фильмов-антиутопий расписан примерно в 380 году до н. э. — причем уже в виде диалогов. В десяти главах «Государства» Платон описал идеальный, на его взгляд, строй. Но каждая из его идей сегодня в пух и прах критикуется в фильмах.
Платон делит граждан республики на касты, а правящей назначает философов. Только вот новые отцы-основатели США из фильма «Судная ночь» и Высший совет из «Посвященного» сомневаются, что это хорошая идея.
Частная собственность, по Платону, должна быть отчуждена. В 1954 году ЦРУ спродюсировало мультфильм по Оруэллу «Скотный двор», чтобы даже дети знали, к чему это приводит.
Секс в «Государстве» нужен для воспроизведения рода, иначе граждане будут отвлекаться от подвигов. Что-то в этом, пожалуй, есть: связывают же успехи Британской империи с викторианской моралью. Но кино не может жить без любви, поэтому критикует ее запрет — что в стареньком фильме «1984», что в новеньких «Равных».
У Платона судьба человека определяется неким экзаменом. О том, как к этому испытанию относятся его участники, сняты ленты «Гаттака» и «Дивергент». Социальные лифты «Государством» предусмотрены, но из-за классовой системы они всегда приводят к разлуке в семьях. В массовой культуре на эту тему рефлексируют и тот же «Дивергент», и «Голодные игры».
В основе общества у Платона лежит миф о неравенстве. Глобальный заговор — популярный прием в фильмах-антиутопиях вроде «Таинственного леса», «Острова» и «Матрицы». Даже пошлый богоборческий мультфильм «Полный расколбас», который должен был выйти у нас в этот четверг, но переехал на сентябрь, строится на забавном мифе. Ожившие продукты в супермаркете каждый день ждут, когда их купят боги-покупатели — и заберут в рай. На деле лучший из миров оказывается печкой, мясорубкой и микроволновкой, но эту тайну от героев скрывают. Миф о неравенстве пытается развенчать и мультфильм «Зверополис», вышедший этой весной. Его оригинальное название и вовсе звучит как Zootopia, намекая на труды Томаса Мора.
Наконец, само понятие государства у Платона оказывается телесным: разные сословия он сравнивал с головой, сердцем и печенью. Первый же в истории фильм-антиутопия — «Метрополис» Фрица Ланга задается вопросом: «Голове и рукам нужен посредник — сердце, но где этого посредника найти?»
С другой стороны, есть во всем этом вечном ожидании зла и повод для оптимизма. Сменяются не только десятилетия и века, но и эры, а хуже жизнь не становится. Может, и не станет?
Процитировать текст новости: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА
Если Вы нашли ошибку или опечатку в новости, выделите текст и нажмите сюда.
Подростковые антиутопии пишутся для подростком, а какие проблемы могут быть у подростков: родители не понимают, не прислушиваются, что-то решают за нас, давят, лишая права голоса и индивидуальности, потому что им виднее. Это и находит отражение в книгах: диктатура, лишение эмоций, четко распланированная жизнь, быть как все, делать то, что говорят. Читатель понимает это, ему близко это. Отсюда такая любовь к книгам, которые далее экранизируется. Все просто Интересная статья, много увлекательный мыслей. Заставляет сесть и подумать.
www.TwilightRussia.ru (www.Твайлайтраша.рф) Twilight Russia - официальный, первый и крупнейший сайт в России, посвященный книгам Стефани Майер и их экранизациям. Сайт является некоммерческим проектом. При использовании материалов сайта гиперссылка на сайт обязательна. Мобильная версия (pda) Установка РИПов дизайна и любое копирование элементов охраняется авторским правом и преследуется Гражданским Кодексом РФ
... что можете оставить заявку 
Летние фильмы и сериалы в один голос обещают, что будущее Земли — за тоталитарным обществом. Антиутопии были востребованным явлением во все времена, но именно в последние годы жанр стал по-настоящему массовым. «Сноб» пытается разобраться, почему ожидание катастрофы и разочарование в людях стали идеей фикс молодежной культуры
