- Во-первых, настоящая елка с игрушками. У тебя найдется? – спросила она, смотря на меня.
Загорелся зеленый, и мы поехали дальше. – Так, елки у меня нет. Родители всегда покупали живую. А вот игрушки должны где-то валяться на чердаке. Но ты ведь понимаешь, что они старые? Им уже где-то, как и мне, тридцать с небольшим. Или может даже все пятьдесят, некоторые мама привезла еще из своего дома.
Белла улыбнулась. – Вот и отлично. Мне старые стеклянные игрушки нравятся больше, они намного красивее смотрятся на елке, - я ухмыльнулся, услышав ее объяснение. – А теперь второе. Мы едем в магазин, покупаем все продукты и ты помогаешь мне готовить ужин.
Белла вызывающе посмотрела на меня, будто ожидая, что я откажусь. Ну, нет, не дождется. – Я-то готов тебе помочь. Но ты хоть представляешь, какую помощь может предложить тебе ярый холостяк, который в последний раз нормально готовил что-то в семнадцать лет?
- Ну, думаю, хирург поможет мне больше, чем холостяк. Но ничего, как-то справимся, - с улыбкой произнесла Белла, указывая на супермаркет, мимо которого мы проезжали. – Остановись, уже поздно ехать на рынок и искать что-то там, так что купим все здесь.

Ходить по магазинам с Беллой было весело. Она напоминала мне мою маму. Когда мы втроем ходили по магазинам, то всегда отдавали маме огромную тележку и «терялись» с отцом. И почему-то она всегда знала, где нас найти – в отделе со сладостями. Мы могли с отцом часами стоять и выбирать всякие вкусности. Поэтому, когда мы наконец-то добирались до кассы, то у мамы в тележке была полезная еда, а в нашей с отцом куча сладостей. Сначала мама пыталась бороться с этим, проводя ревизию на кассе, но потом поняла, что это гиблое дело и оставила как есть, сделав кухню в два раза больше и добавив шкафы для наших сладостей. Пока мы делали покупки, я рассказал Белле эту историю. Ее смех поднимал мое настроение, мне нужно было слышать его. Так что я был готов рассказывать любые глупые истории из своего детства, лишь бы слышать ее смех

- Хорошо. А где вы обычно ужинали на Рождество? – спросила она.
- Здесь, перед камином, - ответил я, вспоминая множество вечеров, когда мы втроем сидели перед камином и разговаривали обо всем на свете.
- Значит, будем ужинать здесь, - изрекла Белла, направляясь на кухню.
Как только мы разложили всю еду на столике, я принес две огромные подушки, на которых мы с родителями всегда сидели, и распалил камин. Осмотревшись, я понял, что чего-то не хватало. На глаза мне попался граммофон. Пока Белла садилась на подушку, я подошел к нему и поставил одну из своих любимых пластинок с джазом.
Этот ужин был так похож на те, что я запомнил из детства. Мы разговаривали и смеялись. Закончив ужинать и убрав тарелки, я открыл вино, что купил сегодня утром, предложил Белле кусок шоколадного торта с мороженым. Мы сидели рядом, опершись на диван, смотря на горящий в камине огонь. Посмотрев на Беллу, я увидел, что она смотрит на портрет, который висел над камином.

Я смотрел в ее глаза и тонул в них. Смотря в эти карие омуты, я видел в них сочувствие, боль, волнение и… любовь. Наклонившись, я поцеловал ее, не желая терять это ощущение, которое дарила мне Белла. Покой, ощущение потерянного четырнадцать лет назад дома, тихой пристани, где можно расслабиться и отдохнуть, перестать бороться с судьбой за каждое мгновение счастья. Просто жить и наслаждаться каждым ее мгновением. И все это мне могла подарить одна единственная женщина, которую сейчас я сжимал в своих объятиях.