Эдвард.

Мне было восемь лет, когда мои бабушка и дедушка купили яйцо Фаберже на мой день рождения – непонятно почему, как для меня, так и для моих родителей. Яйцо Фаберже было в значительной степени бесполезной вещью для большинства людей, особенно для маленького мальчика. Оно не светится и не издает звуки. Оно не ставилось безупречно поверх других яиц, наподобие конструктора Lego. Так же яйцо не превращалось в некоего борющегося с преступностью робота при нажатии кнопки. Да и не было на яйце никаких кнопок. Оно просто праздно стояло на своей золотой подставке, которая сама по себе была большой ценностью.

Каково же было мое разочарование, когда двадцать семь лет спустя стало ясно, что мои родители не сохранили ту чувствительность, которую когда-то имели. Прошли те дни, когда они покупали мне разумные, хотя и дорогие подарки на день рождения, например, телескопы, перьевые ручки, энциклопедии или что-то из последнего слова техники.

Нет, вчера я получил часы с кукушкой, доставленные в мою квартиру всего за несколько часов до того, как я должен был пойти на вечер к Белле. Даже парня из курьерской компании впечатлил мой подарок; он спросил меня, не хочу ли я обменять его на что-то еще, что имелось у него в грузовике – незапрашиваемые товары, которые не были приняты предполагаемыми получателями. По правде говоря, я рассмотрел его предложение, задумавшись, нужна ли мне новая подборка компакт-дисков с Reader's Digest компиляцией (п.п.: сборник чужих исследований без самостоятельной обработки источников и без ссылок на авторов) или красочные мексиканские пончо, которые были посланы каким-то сталкером своей экс-подруге. После недолгих размышлений я отказался, расписавшись за мои часы с кукушкой и немедленно начав жалеть о потере хорошего вкуса моими родителями.

Через сорок минут – распаковав часы – я обнаружил, что стою, уставившись на них с обидой, будто птичка, что выпрыгивает из дверец часов, вылупилась из того самого яйца Фаберже, разочаровавшего меня много лет назад. После мимолетной мысли, будет ли ребячеством заклеить дверцу скотчем, я попытался позвонить моим родителям в Париж, чтобы поблагодарить их. Но так и не смог дозвониться, и в скором времени было уже слишком поздно для того, чтобы попробовать еще раз.

Возможно, пауза была как нельзя кстати – в то время как они полагали, что это что-нибудь да значит, я искренне сомневался, что они долго раздумывали над выбором подарка. Даже тот факт, что это были антикварные швейцарские часы, не облегчил мои переживания. В отличие от Швейцарии, я чувствовал себя далеко не нейтральным.

Я был в команде «Купи Мне Продуманный Подарок или Не Покупай Мне Ничего Вообще», что, если сократить до КМППНПМНВ, звучало как непонятное бормотание, которое лучше всего описывает реакцию на получение такого глупого подарка.

К счастью, не все, что было связано с моим днем рождения в этот уик-энд, было плохим. Проведенный вечер у Беллы на самом деле оказался лучшим подарком на день рождения, который я мог попросить. Было большим удовольствием поужинать с ней и ее друзьями.

Правда, вечер начался на неловкой ноте – я не был уверен, как действовать – но, в конце концов, почувствовал себя более уверенно. Даже Белла, пролившая вино на мои брюки, была занятной. В конечном итоге, я оказался в ее штанах, хотя и без нее в них, естественно. Я надеялся, что не причинил кому-либо неудобство, будучи какое-то время в ее спортивных штанах и моей майке. Нет, правда, я должен признать, что упомянутое ранее пончо было бы более праздничным вариантом. Но, как не крути, мне все равно бы пришлось одеть штаны.

Убаюканный размышлениями, я видел сон о Белле, когда был грубо разбужен звонком моего домашнего телефона пять минут назад. Ничего непристойного, я только расспрашивал ее про рецепт хлеба с розмарином. И теперь меня соблазняла перспектива бодрствования, чтобы я мог съесть остатки, которые взял домой вчера вечером. Увы, было только пять часов утра. Я бы, вероятно, попытался добраться до хлеба, но в конечном итоге съел бы декоративное яблоко или жесткую щетку – потому что в данный момент я был явно не от мира сего.

Моя лучшая гипотеза говорила мне, что это мои родители пытались дозвониться. К сожалению для них, я принял звонок телефона за раздражающее щебетание часов с кукушкой. (Поскольку я поместил их как можно дальше от моей спальни, ни чем иным, как дорогой звуковой системой, я не мог объяснить такой усиленный звук. Почему-то я сомневался, что настолько дьявольское звучание могло исходить из антикварной вещи). Только я перевернулся и опять задремал, как телефон зазвонил снова. Вздохнув в раздражении, я откатился назад и потянулся к телефонной трубке.

Я решил сделать вопиюще очевидным, что это было неудачное время, ответив голосом спросонья:

- Алло.

- Bonjour, bonjour, bonjour, mon fils, - подхватила моя мать, казалось бы, не обращая внимания на мое сонное состояние. - Bonne fête à toi. (п.п.: «Привет, привет, привет, сынок. Поздравляю тебя с Днем рождения»).

Я тяжело вздохнул, надеясь, что она не ожидает, что я отвечу ей по-французски. Языковая часть моего мозга все еще находилась в спящем режиме. Даже моя способность говорить на поросячьей латыни (п.п.: зашифрованный английский, путем перемещения начальных согласных в конец слова и добавлением – ay-, чаще всего используется в шутливом или полушутливом контексте)была в подвешенном состоянии.

- Мама, сейчас пять часов утра, - пожаловался я, зевая.

Она ахнула столь драматично, как будто я только что испугал ее так, как никогда в ее жизни.

- Oh! Oh. Je suis desolé! (п.п.: «О! О. Мне так жаль!»)

- Угу.

Она не сразу ответила, и я подумал, что она обиделась на мой неучтивый ответ.

- О, сложно отслеживать в каком часовом поясе я нахожусь, милый. Есть много вещей, о которых нужно думать, - сказала она, наконец. - Я ужасно сожалею.

- Хм. - Я попытался закатить глаза, но потом понял, что закрыл их. Это было невероятно странное ощущение, которое заставило меня чувствовать себя больным.

- Дорогооой, не надо так расстраиваться. Я послала тебе красивые часы от меня и твоего отца, - протянула она. - Ты ведь получил их, не так ли? Вот почему ты звонил? Не дай Бог, ты напомнил бы о себе по какой-либо другой причине.

- Да, мама, поэтому я и звонил. И нет никакой необходимости взращивать во мне чувство вины. Ты же знаешь, я очень занят.

- Да, да. Мой Эдвард всегда очень занят, - произнесла она с гордостью. – Должна ли я спеть «С Днем рождения тебя», дорогой?

- Нет, в этом нет необходимости.

- Ну, конечно, это не необходимо. Ты не умрешь, если я не спою. Но было бы хорошо.

- Хорошо, если я умру? - спросил я болезненно.

Она рассмеялась. По крайней мере, один из нас был доволен.

- Хорошо, если бы я спела.

Всем, кто знал мою маму, было крайне мучительно осознавать, что она подчеркивает свои слова слишком часто. Стенограмма ее слов не имела бы никакого смысла без курсива. На самом деле, она, как правило, представлялась как Элизабет. Стоящее выделение, как она всегда говорила.

- Мама, правда. Нет необходимости. Спасибо за часы.

Игнорируя мои протесты, она начала петь для меня.

Плохо.

О, нет. Только не это на день рождения.

- Мама, - вставил я. - Все в порядке. Мы оба слишком стары для этого.

- Говори за себя, - фыркнула она. – Да я выгляжу на двадцать лет моложе, чем есть на самом деле! Ты бы видел, сколько джентльменов смотрят на меня прямо сейчас. Поверь мне, их не интересуют мои круассаны. Я надеюсь, что твой отец вернется в ближайшее время. - Она понизила голос и заговорщически зашептала: - Он просто пошел жаловаться на шампанское.

- Ну, я должен позволить тебе вернуться к своему позднему завтраку, - сказал я, почувствовав возможность завершить разговор на хорошей ноте. - Пожалуйста, передай мою благодарность папе.

- Ах, да, конечно. – Ее голос уже звучал отвлеченно. – И позвони снова как можно скорее.

- Да, я постараюсь.

- Au revoir! (п.п.: «До свидания!»)

Я перевернулся и попытался снова устроиться поудобнее. Дни рождения были такими же, как яйца Фаберже: дорогими и переоцененными. Лучше на них не обращать особого внимания.

В конце концов, я вновь задремал, а мысли о вчерашнем ужине сделали меня счастливым еще раз.

Проснувшись в гораздо более приемлемое время, в восемь часов утра, я быстро встал, чтобы приготовить себе завтрак. Я нагрел немного хлеба с розмарином, который дала мне Белла, и вкусный аромат заполнил мою просторную кухню. Лениво развалившись за стойкой, я застонал от осознания того, сколько работы я должен был сделать за сегодня. Будь осторожен в своих желаниях, подумал я. Теперь так будет каждое воскресенье.

Мои родители знали, что я занятой человек. Это было, по меньшей мере, одной из причин, почему они сами почти никогда не звонили мне. Я и не понял, как ответственность за связь с ними легла на меня – это не я путешествовал по всей Европе. Если бы у меня была карта мира как у Уитлока, то в континенте было бы больше дыр, чем в стандартном налоговом законодательстве.

Мне пришло в голову, что я никогда не был так сердит на моих бабушку и дедушку из-за любого подарка, которые они мне дарили. Это было, вероятно, потому, что они искренне считали, что дарят что-то «крутое» и «модное», превосходящее всех других богатых людей в округе. И не только это, но я всегда чувствовал любовь в этих подарках, нежность, с которой моя бабушка целовала мои щеки до момента, пока не понимала, что ей надо вновь нанести гигиеническую губную помаду.

Дедушка сидел со мной и взволнованно объяснял, почему все будут завидовать моему подарку, а потом тоже усаживался за стол, когда бабушка, наконец, подавала свой закрытый куриный пирог. Сначала я ел куриный пирог у своего друга, и он мне нравился так сильно, что моя бабушка узнала рецепт, и это для нее стало традицией – готовить его для меня на мой день рождения, начиная с моего подросткового возраста. Я, конечно, скучаю по тем дням. С течением времени, энтузиазм моих родителей по поводу моего дня рождения все уменьшался. Я даже не мог вспомнить последний раз, когда наслаждался самодельным праздничным тортом.

Ничего из этого сегодня не изменится – у меня не было времени, чтобы испечь себе торт.

После завтрака я ушел в кабинет и приступил к покорению той горы работы, что должен был сделать. Это был не совсем Эверест, но очень похожее. Я подозревал, что мне будет труднее дышать, чем выше я буду подниматься, а это весьма болезненно. Ну, хоть послужит моим оправданием, когда мне будет нужно отдохнуть от всего бухгалтерского учета. Я едва ли мог заниматься расчетами без надлежащей подачи кислорода.

Я работал, не отрываясь, целый день, единственными перерывами был короткий звонок с поздравлением от Карлайла и еще один звонок вежливости от American Express. Голодный, я быстро нырнул на кухню, чтобы разогреть остатки супа. Именно тогда я услышал слабое щебетание часов с кукушкой.

Сначала я подумал, что это галлюцинация, но чем ближе я подходил к библиотеке, тем более убеждался, что этот звук издавали часы. Это не имело никакого смысла вообще. Одного ку-ку было бы достаточно, чтобы сигнализировать, что сейчас час дня.

Любое повторение этого звука ввело бы в заблуждение находившихся рядом, и они могли бы подумать, что на самом деле два или три часа. Основательно раздраженный, я распахнул дверь моей библиотеки, убежденный, что проблема этого антиквариата в свихнувшейся кукушке.

Оказалось, дело было в том, что часы были поставлены на час раньше текущего времени в Нью-Йорке, вот почему она щебетала, по-видимому, двенадцать раз. Я не заметил этого вчера, потому как был слишком раздражен и не посмотрел на циферблат.

Ворча себе под нос, я оставил часы на столе в библиотеке и поплелся на кухню, где быстро съел суп. К сожалению, тот факт, что я сжег свой язык слишком горячим супом, только ухудшил мое настроение. По возвращении за мой стол, я проигнорировал еще одно «Где путешествует по миру Элис Каллен-Уитлок?» письмо от Уитлока и вернулся к работе.

Когда раздался звонок в дверь около трех часов – или двух, если судить по глупому швейцарскому антиквариату – мне очень не хотелось вставать, чтобы открыть дверь. Я никому не звонил, так что вполне вероятно, это один из моих соседей пришел просить стакан сахара или многомиллионную ссуду.

И только когда в дверь позвонили во второй раз, я удосужился покинуть кабинет. Я не стал смотреть в глазок, чтобы узнать, кто это, опасаясь, вдруг это парень-курьер вернулся со второй посылкой, которую дополнительно оплатили мои родители, чтобы она была доставлена в непочтовый день.

Однако, когда я открыл дверь, в поле зрения никакой почты не было. И мужчин не было тоже.

Это была Белла.

- Белла?

Не знаю, что заставило меня сказать это, когда я знал, что это была она. Возможно, переход от чисел к словам было небольшим шоком для моего организма. Я знал идентификационный номер Беллы после посещения отдела кадров, так что, полагаю, должен быть рад, что не произнес «817640?».

Она неловко улыбнулась.

- Гм, да. Привет.

- Ты у моей двери, - сказал я несколько глупо. - Это как обратное дежа вю. Потому что на этот раз ты удивила меня. И я сейчас в нижнем белье.

Уважаемый мозг, пожалуйста, верни себе дар речи. Белла работает в IТ, но я не думаю, что она будет общаться в двоичной системе исчисления.

Белла слегка покраснела.

- А. Это хорошо. Для тебя. Очень мило, что на тебе нижнее белье. - Она откашлялась и неловко переместила с одной руки на другую большую корзину для пикника, которую, как я заметил, она держала. – Я помешала тебе? Извини.

- Я работал. У тебя корзина для пикника. - Подождите, это не вопрос. - Почему у тебя корзина для пикника? Как ты узнала, где я живу? И как ты пробралась в здание?

- Гм, я подкупила консьержа тортом, - быстро ответила она. - Ты сердишься на меня? Ты говоришь раздраженно.

Я покачал головой.

- Прости, - извинился я более мягким тоном. - Я не хотел говорить так обвинительно. У меня был плохой день, но, знаю, это не является оправданием. У тебя торт в этой корзине? Не то, чтобы я был рад торту и не рад тебе. Хотя, ты сказала, что принесла торт или вроде бы принесла – я не уверен, сколько от торта ты дала консьержу. Он мог попросить весь. В этом здании живет много важных людей. Не то, чтобы я говорил, что я важный. Я не такой уж важный, однако…

Она широко улыбнулась.

- Ты заговариваешься.

Я усмехнулся.

- Ты не ответила на мой вопрос о торте.

- Ты не впустил меня, - возразила она.

- Прецедент показывает, что тебе, возможно, придется подкупить меня, - пошутил я.
- Это торт для тебя, - сказала она сердито, но в то же время забавляясь. - Это торт ко дню рождения.

- Праздничный торт? Ты знаешь, что сегодня мой день рождения?

- Я могу объяснить. Понимаешь, когда я взяла твои брюки прошлым вечером... Чтобы потереть их, то есть... пятно. Я терла пятно. Пятно от вина, - пояснила она, явно растерявшись. - Извини, где я остановилась? - Она моргнула несколько раз. - Твой бумажник выпал. Я подняла его, потому что он тебе понадобится, понимаешь? И я увидела твои водительские права.

- О, а там была дата моего рождения! - предположил я, улавливая смысл. - И мой адрес.

Она кивнула, снова улыбаясь.

- Могу ли я войти? Я знаю, что это обратное дежа вю, но я хотела бы зайти. Эта корзина тяжелая.

- Позволь мне взять ее у тебя, - предложил я, смутившись, что еще не сделал этого. Я взял у нее корзину и проводил Беллу внутрь, закрыв за нами дверь. - Прости за это. Я не привык к посетителям.

Белла вдруг остановилась прямо посреди моей прихожей. Я чуть не сбил ее с ног, что было бы очень неудобно, и, безусловно, не очень хорошо для корзины.

- Что-то не так? - спросил я.

- Просто она такая большая, - заметила она. - Твоя квартира, я имею в виду. Не то, чтобы я имела в виду что-то другое.

- Это довольно просторное помещение. Мой агент по продаже недвижимости, вероятно, думал, что у меня клаустрофобия или что-то еще.

Я чувствовал себя немного неловко, когда вспомнил, насколько скромной была ее квартира, но так как мои воспоминания о ней были хорошими, чувство вины рассеялось.

- Позволь мне показать тебе мою кухню, - предложил я, указывая путь.

- Конечно, если мы не заблудимся по дороге, - сказала она, оглядываясь в благоговении. - У нас есть сигнальные ракеты на этот случай?

- Я думаю, это было бы нарушением пожарной безопасности.

Она рассмеялась. Я был очень рад слышать ее смех. И на самом деле, был очень рад, что она пришла в гости. Мне пришло в голову, что это было упущением с моей стороны – не пригласить ее к себе. В конце концов, мы друзья, и я был у нее уже дважды.

Белла замерла, когда мы вошли на кухню. Я молчал, когда она медленно подошла к барной стойке, как будто это было дикое животное, которое она не хотела тревожить. Потом обошла ее и осмотрела печь, плиту, приборы, которые в небрежении стояли на столешнице. И, видимо, расстроенная, посмотрела на меня и нахмурилась.

- Тебе не нравится моя кухня? - предположил я, выходя вперед, чтобы поставить корзину на кухонный островок.

Она уставилась на меня.

- Она больше, чем моя квартира. Даже чем кухни в некоторых ресторанах. Я могу все осмотреть?

- Конечно, - сказал я, не задумываясь подыгрывая ей. - Ты можешь быть моей кухонной няней. Я не хочу, чтобы кто-то другой касался моей... неважно какой модели духовки.

Она провела рукой по мраморной столешнице, прежде чем взглянуть на духовку.

- Все выглядит практически неиспользованным. Или эта удивительная кухня пропадает зря или к тебе приходит высококвалифицированный сервис по уборке.

- Немного варианта А и немного варианта B. Вариант AB, если хочешь.

Вид Беллы на моей кухне заставил меня чувствовать себя немного странно. Я не мог расшифровать свои ощущения. Это, конечно, не было чувством «да, место женщины на кухне», и при этом я не горел желанием уволить мою уборщицу, чтобы Белла была вынуждена навещать меня, ради поддержания чистоты на моей кухне. Нет, я не хотел заставлять ее работать. Наверное, я просто нервничал, что она у меня дома. Тем не менее, так хорошо, что она была здесь. Я становился немного легкомысленным.

- Так вот как живет другая половина, - заметила Белла. - Ну, та часть, что приходится на Верхний Ист-Сайд.

- Примерно двенадцать процентов или что-то вроде того.

- Поверьте человеку чисел, чтобы узнать об этом.

Стремясь выяснить, что было в корзине, я попытался приподнять крышку. Однако, Белла быстро ударила по моей руке, как будто я был непослушным ребенком, уличенным в попытке украсть печенье из банки.

Интересно, есть ли печенье в корзине.

- Нет! Плохой финансовый директор, - заругалась она.

- Но это мой день рождения, - рассуждал я, надув губы. Я не мог вспомнить, когда в последний раз пытался дуться на кого-то, но память подсказала мне, что щенячьи глаза тоже хорошо действуют на людей.

Белла ответила прежде, чем я смог использовать глазную технику.

- Хочешь посмотреть, что находится в корзине? - поддразнила она.

Я потер руки.

- Да, пожалуйста!

Я бочком придвинулся к ней поближе, когда она открыла корзину и извлекла то, что как я понял, было контейнером для торта.

- Это торт, целый, - пояснила она. - Но нужно будет потом отнести кусочек вниз для консьержа. Или это могу сделать я, когда пойду обратно. Я обещала.

Теплое чувство распространилось по моей груди. Я был очень тронут ее заботой. Мы недолго знали друг друга, но все же она одарила меня намного большим, чем мои родители за эти выходные. Во-первых, это была ее компания. Теперь мне нанесли неожиданный визит и принесли целый торт. Не знаю, что я сделал, чтобы заслужить такого доброго друга, но надеялся, что мы продолжим нашу новоприобретенную дружбу.

Большую часть времени я старался не задумываться об отсутствии компании в моей жизни - возможно, пришло время остановиться на чем-то новом. Конечно, было бы неразумно преследовать Беллу, но я мог бы, по крайней мере, найти время, чтобы оценить ее присутствие и отблагодарить должным образом. Я пообещал себе, что к тому времени как она выйдет отсюда, она будет знать, как много сделала для меня в эти выходные.

- Готов открыть? - спросила она, растягивая ожидание.

- Конечно, - ответил я с энтузиазмом.

- Ну, это тоже плохо, тебе придется подождать, пока мы не пообедаем, как хорошему мальчику.

- О. Ты хочешь приготовить мне обед? Я уверен, что могу что-нибудь найти, хотя было бы лучше, если я приглашу тебя куда-нибудь. Или, возможно, мы могли бы заказать на дом. У меня есть хорошо систематизированная подборка из меню на вынос; разделена по кухням стран мира, а затем алфавиту. Так как это мой день рождения, мы могли бы позволить себе быть немного сумасбродными. Или нет. Что-то простое, может быть, лучше. Возможно, просто немного орехов… (п.п.: игра слов «nuts» - сумасшествие, безумие, а так же орехи)

- Эдвард?

- Да?

- Ты делаешь это снова.

- Извини.

- Я принесла кое-что на обед. Мне просто нужно воспользоваться твоей удивительной, безукоризненно чистой духовкой.

- Я чувствую себя очень избалованным прямо сейчас. Знаешь, я съел твой хлеб с розмарином на завтрак.
- Забавно, что ты упомянул про это, потому что розмарин является специальным ингредиентом для этого...

Она вытащила покрытую фольгой круглую форму и поставила ее на стойку.

Когда она сняла фольгу, я был ошеломлен. Это на самом деле происходит? Или это галлюцинация, вызванная высотной болезнью?

- Это то, о чем я думаю?

- Куриный закрытый пирог, - заявила она, широко улыбаясь.

Я усмехнулся.

- Я думаю, что обожаю тебя.

Она нервным жестом заправила волосы за ухо.

- О, да ладно тебе. Ты еще не пробовал.

- Мне нужна вилка!

Я завертелся по кухне, как волчок, который, кстати, однажды бабушка и дедушка подарили мне на третий день рождения.

Белла захихикала над моим волнением.

- Мне нужно его приготовить сначала. Духовка, помнишь? Плюс к этому, я еще хочу сделать салат.

- Оу, мне еще придется ждать?

- Брысь! - сказала она, прогоняя меня. - Займи себя на какое-то время. Разве ты не работал, когда я сюда пришла? Иди, посчитай цифры или что-нибудь еще. А еще лучше, найди деньги в бюджете, чтобы поднять мне зарплату.

- Но я знаю, где и что тут находится, - возразил я.

- Думаю, что я смогу разобраться как устроена кухня, мистер Мейсен, - упрекнула она.
- Ладно, выпустишь сигнальную ракету, если заблудишься, - согласился я, счастливый, что она осталась, а не заскочила на минутку оставить мне еду.

Мне готовят еду на день рождения... Теперь я был не в состоянии сосредоточиться на своих расчетах. Возможно, наступило время уделить внимание почте от Уитлока.
После прочтения его письма – Элис теперь работала где-то в Египте – и проанализировав несколько отчетов из отдела по маркетингу, я стал постоянно отвлекаться на вкусные запахи, доносящиеся из кухни. Кроме того, я слышал, как Белла чем-то шумела. Так как я действительно не привык слышать звуки чужого присутствия в моей квартире, мне было особенно трудно сосредоточится на чем-то другом.

В конце концов, я сдался и решил узнать, не нужна ли Белле какая-нибудь помощь. Я остановился на пороге кухни, наблюдая, как Белла передвигается с привычной легкостью, что, как я думал, принесет мне дискомфорт. Но в действительности, я почувствовал себя в точности до наоборот. Мне нравилось, что она находится на моей территории. Наверное, даже больше, чем нужно.

- Я могу помочь? – спросил я, заходя на кухню.

- Все почти готово, - сказала она, глядя на меня и улыбаясь. – Где мы будем есть?

Я стоял и молча смотрел на нее, как идиот, в течение секунды, прежде чем понял, что даже не удосужился показать ей квартиру. Она пришла и сразу начала готовить, будто была домработницей. День рождения или нет, мое поведение было непростительным.

- Извини, - тихо сказал я, мой живот скрутило в узел. - Я вел себя очень невежливо. Могу я показать тебе мою квартиру?

- Ты не был невежлив. Я та, кто заявилась без предупреждения и оккупировала твою кухню. И вообще, ты знаешь, я уже подала заявку на выдачу разрешения на использование этой кухни для моей новой кейтеринговой компании. (п.п.: услуги по банкетному обслуживанию)

Я покачал головой, все еще смущенный.

- Нет, я был невежлив. Пожалуйста, позволь мне исправить это. Через сколько времени будет готов обед?

Она обернулась и посмотрела на духовку, на которой высвечивался обратный отсчет.

- Четырнадцать минут, плюс-минус. Как думаешь, мы успеем обойти эту пещерообразную квартиру так быстро?

- Гарантирую.

Меня охватило желание взять ее за руку и обойти так все помещение. Конечно, я воздержался, не желая смущать нас обоих. Вместо этого, я показал ей все, рассказывая, как я надеялся, интересные анекдоты о каждой комнате или зоне.

Белла, казалось, наслаждалась этим, задавая мне вопросы, когда я не заговаривался. Ей особенно понравилась моя библиотека, хотя, возможно, ей не понравилась бы она так сильно, если бы я показал ей глупые часы с кукушкой.

К тому времени как мы вернулись на кухню, мы оба, казалось, стали немного более расслабленными. В то время как Белла заботилась о еде, я накрыл на стол в столовой и захватил бутылку вина. Мы так синхронно двигались, будто обедали вместе уже в течение многих лет.

Обеденный стол был рассчитан на восемь человек, так что я организовал наши места друг напротив друга на одном конце. Я не хотел сидеть во главе стола, подобно генеральному директору раннего обеда. Белла принесла еду, которая выглядела и пахла божественно, и вскоре мы уже сидели на своих местах.

- С днем рождения, - провозгласила Белла, накладывая мне еду.

- Большое спасибо, - ответил я, наливая ей вина. - Действительно, это фантастика.

- Сначала попробуй куриный пирог, - посоветовала она. - Я хочу посмотреть, понравится ли он тебе, прежде чем ты попробуешь салат.

- Ты хочешь сказать, что я съем пирог, не попробовав его? - пошутил я.

Она закатила глаза.

- Эдвард.

- Ладно, ладно. - Я взял вилку. - Поехали...

Я чуть не заплакал, когда попробовал пирог. Как ребенок, который скучает посвоим бабушке и дедушке. Белла сделала это. Я не знаю, откуда она узнала, что розмарин важная составляющая рецепта, но она сделала это. Она воссоздала магию закрытого куриного пирога моей бабушки.

Если бы я закрыл глаза и представил его, я мог бы обмануть себя, думая, что мне восемь лет. Будто бы я в доме моего детства – пентхаусе на Fifth Avenue - с моими родителями, бабушкой и дедушкой. Дедушка по-прежнему будет говорить о яйце Фаберже. Моя мама будет поглаживать мою руку, молча обнадеживая меня, что у них с отцом есть для меня лучше, приятнее подарки, чем этот. Отец постоянно будет менять свое мнение о вине, чуть не сводя нашего дворецкого с ума.

Это была картина из прошлого, которая несла для меня радость с оттенком горечи: ощущение семьи, в истинном смысле этого слова, смешивалось с потерей того, что у меня когда-то было. Именно поэтому закрытый куриный пирог был традицией. Это действительно что-то значило для меня.

- Все хорошо? - осторожно спросила Белла, видимо нервничая, что я еще ничего не сказал.

- Это прекрасно, - мягко сказал я, кивая головой. Я был настолько ошеломлен, что мне потребовалось еще мгновение, чтобы подчеркнуть мою точку зрения. - Это абсолютно совершенно. Ты тайно знала мою бабушку? Потому что это действительно нечто.

У нее на лице появилась улыбка.

- Я так рада, что тебе понравилось.

- Возможно, моя бабушка посетила тебя сегодня утром и указала тебе правильное направление. Или это, или ты на самом деле кулинарный гений. - Я подмигнул.

- В знак уважения к твоей покойной бабушке, почему бы нам не сказать, что это немного варианта А и немного варианта B?

Я быстро сунул еще один кусочек пирога в рот. Это было очень, очень вкусно. Я застонал от удовольствия.

- Я бы сказал, что думаю, что обожаю тебя, но я уже говорил это сегодня. Я надеюсь, слов, что это самый лучший день рождения впервые за долгое время, будет достаточно.

Она покраснела, но я знал, что она была польщена.

- Почему ты это сделала? - спросил я, прежде чем смог остановить себя. Она покраснела еще сильнее и опустила глаза вниз, давая мне понять, как это должно было звучать, поэтому я поспешил исправить свою ошибку. - Это прозвучало неправильно. Я имел в виду... просто ты сделала очень приятные вещи. Скажи, что я сделал, чтобы заслужить это, и таким образом продолжал бы делать дальше?

- Я не знаю. Почему ты пришел ко мне, когда я был больна, и забил мой дом таким количеством продуктов, что можно прокормить маленькую страну? - спросила она, поднимая на меня взгляд снова.

- Потому что я хотел сделать что-то хорошее для тебя.

- Вот видишь. Ты сказал, что у тебя нет планов на выходные, я случайно наткнулась на твой бумажник и увидела дату твоего дня рождения... - Она пожала плечами. - Я тоже хотела сделать что-то хорошее для тебя.

Отличная еда и замечательная компания – то, что должно называться особым случаем. Но в следующий особый случай, я должен буду помнить, что в присутствии леди пожирать пирог, как анаконда пожирает свою жертву, было очень невоспитанно с моей стороны. Салат был таким, что я заплатил бы самую высокую цену, чтобы его отметили в ресторанном гиде Michelin. (п.п.: ресторанный справочник Европы, наиболее известный и влиятельный, имеет трёхзвёздочную систему оценки ресторанов).

- Готов для торта? - спросила Белла, когда мы закончили с основным приемом пищи. - Это «Красный бархат». (п.п.: необычного вида красный воздушный бисквит со вкусом шоколада в контрасте с белоснежным кремом. Очень популярен в США)

- Я родился готовым. Меня нужно было назвать «Красный бархат», хотя, полагаю, «Эдвард» чуть более достойно.

- Ну, я надеюсь, что это твое имя. В противном случае может выйти неловкость.

Я последовал за Беллой на кухню, где она подняла крышку контейнера. И мне пришлось бороться с желанием подпрыгнуть вверх-вниз, как девочке-подростку на концерте Джастина Бибера. Она сделала надпись «Счастливого Дня рождения, Эдвард!» на глазури.

- Ух ты, - все, что я мог произнести.

Будучи преисполненным благоговения, я, вероятно, выглядел немного туповатым. Мне не хотелось, чтобы Белла думала, что я тупой.

- И у меня есть свечи, - сказала она, доставая пачку круглых свечей из корзины. - Но я не буду петь для тебя. Мне очень жаль, но это больше для твоей пользы, чем моей. Никто не должен истекать кровью из ушей, особенно, в свой день рождения.

- Поверю тебе на слово, - ответил я со смехом.

Я нашел зажигалку, которую Белла быстро взяла у меня. Она поставила свечи и зажгла их.

- Нужно загадать желание.

- Я хочу, чтобы каждый день рождения был таким же счастливым, - объявил я.

- Ты не должен говорить это вслух, помнишь? Иначе не сбудется.

Я застенчиво пожал плечами.

- Но ты здесь, так что теперь ты знаешь, я хочу точно такой же в следующем году. Это был хитрый ход, не так ли?

- О, да, но я сделаю вид, что не слышала, - сказала она в хорошем настроении. Она подтолкнула меня и кивнула на свечи. - Ну, задуй их.

Я задул все свечки с первого же раза. А затем настоял на том, чтобы подать торт на стол самому, поскольку Белла была так добра, что сделала его. Я удостоверился, что кушаю часть, где написано «Счастливого», потому что это было точно тем, что я чувствовал прямо сейчас.

- Это лучший торт из тех, которые у меня когда-либо были, - сказал я Белле, когда мы навели порядок. Я подождал, пока она поднимет на меня в глаза, прежде чем продолжить. - Я не могу в полной мере отблагодарить тебя за все, что ты сделала. Ты действительно сделала эти выходные прекрасными – пожалуйста, знай, что я ценю это.

- Право же, Эдвард, ты должен прекратить поблагодарить меня. Это был пустяк, - сказала она скромно.

Это был далеко не пустяк, и я чуть было не пустился в пространные разъяснения моих мыслей. Однако, я подумал, что лучше не утомлять ее. Или не напугать. Возможно, открытка с благодарностью, отосланная позднее на этой неделе не была бы лишней.
После того как все блюда Беллы были просушены и уложены обратно в корзину, она подняла ее и смущенно улыбнулась мне.

- Думаю, мне надо идти. Ты должен доделать свою работу.

- Нет! - выпалил я. - Я хочу сказать, да, у меня есть работа, но ты не должна уходить. Если не хочешь. Я не пытаюсь заставить тебя остаться. Это было бы незаконно. А я бы недолго протянул в тюрьме. Я слишком смазливый. Мне очень понравился «Побег из Шоушенка», но поверь мне, мне бы не хватило смелости устроить побег из тюрьмы.

- Эдвард?

- Знаю, я опять заговариваюсь. Извини. Просто у меня действительно хороший день, и я не готов его закончить, - честно сказал я.

- Я никуда не спешу уходить, просто не хочу навязываться, - сказала она, положив, к моему облегчению, корзину обратно на стойку.

- Ты могла бы побыть пока в моей библиотеке и взглянуть на некоторые из первых изданий, о которых я уже упоминал. У меня не займет много времени закончить свою работу. И тогда, возможно, мы могли бы посмотреть фильм, - произнес я с надеждой.

- Звучит заманчиво, - сказала она, мило улыбаясь мне.

Мы разошлись соответствующими путями. Я был в середине отчета о финансовом положении компании, когда услышал испуганный крик Беллы из библиотеки. Я бросился туда и нашел ее, всем видом выражающую ужас. Затем я увидел, что часы с кукушкой лежат на полу, некоторые части отломались, включая и птичку.

- Мне очень, очень жаль, - извинялась Белла, явно в панике. - Это напугало меня! Я сидела в кресле и читала, когда эта птица выскочила и начал куковать. Что это за слово? Куковать? Я ударила ее. Знаю, она не пыталась напасть на меня. Это действительно была рефлекторная реакция. Я не знаю, насколько дорогими эти часы были, но я могу отделаться от долга, приготавливая тебе еду каждый день. Это может походить на meals on wheels (п.п.: питание на колесах - программы, которые обеспечивают питанием людей, которые не могут купить или приготовить свои собственные блюда, в домашних условиях), если не считать, что ты еще не старый. Я не говорю, что в тридцать пять ты станешь старым. Это не так.

- Белла, расслабься, - сказал я, подойдя и положив руку ей на спину, чтобы утешить ее. Мы оба смотрели на часы. - Я ненавижу эти часы. Честно говоря, ты сделала мне одолжение.

- Да, но ты ничего не сломал, когда пришел ко мне, - рассудила она. - Ты можешь разбить мои часы, если хочешь. Тогда мы будем в расчете. Хотя, наверное, уже поздновато.

- Не глупи. - Я испытывал сильнейшее желание заключить ее в объятия и сказать, что все в порядке. У меня даже мелькнула мысль поцеловать ее, но тут же была подавлена. Потрясенный, я с трудом соображал, чтобы сказать еще. - Просто выбери фильм, который я смогу смотреть, не заснув. Вот тогда мы точно будем в расчете.

Белла посмотрела на меня со странным выражением лица. Тогда я понял, что, наверное, смущаю ее, потирая спину с такой нежностью. Я быстро убрал свою руку и сделал вид, что ничего не случилось.

- Да, мы будем смотреть другой фильм, - сказала Белла неловко.

Я кивнул.

- Да...

Каким бы ни был фильм, на мой взгляд было ясно одно: будет лучше, если мы не будем смотреть ничего романтического. Белла была моим другом. Возможно, я чувствовал себя влюбленным в нее, потому что она так много сделала для меня в последнее время. Независимо от того, что это было, я должен контролировать себя, иначе у меня будут большие проблемы. Не будет никакой освобождение-из-тюрьмы карточки с Карлайлом – правила есть правила. (п.п.: карточка в игре «Монополия») Никаких романтических отношений между сотрудниками компании.

Белла действительно была замечательная. Теперь я не мог не думать, как это обидно, что мы могли быть только друзьями.

Возможно, я должен желать чего-то еще.

Чего-то большего.