2024-5-2

17

0

0

Что ж, игра начинается. Именно эта мысль билась в голове у Алексис Аллен, когда она шла к этому бесполому существу, снимая кольцо с бриллиантом с правой руки и одевая на безымянный палец левой и утверждаясь в мысли, что нашла самого неподходящего для Эдварда спутника.
Когда Алексис подошла к этой девушке, она начала вставать, желая поприветствовать ее.
- Не стоит! - отмахнулась Алексис и опустилась на корточки возле нее, не забыв пробежаться взглядом по одежде девушки. Она была чистой, хорошо на ней сидела и, похоже, была новой. Брюки на незнакомке были черные, свитер – бежевого цвета. Зимнее пальто было черное, шерстяное, достаточно модного покроя.
И вообще выглядела она строгой и бесполой, совсем как учительница из ее детства. К тому же еще и бесцветной. Господи, неужели может так вести?! Эта девушка была идеальна, по крайней мере, полностью соответствовала идеалам Алексис на место компаньонки Эдварда.
Но все же у девушки был один огромный минус – ее глаза. Они были глубокими, цвета горячего шоколада, и в них светился ум, а еще в них не было того восторга, который Алексис ожидала увидеть.
- Привет. Меня зовут Алексис.
- Алексис Аллен. Да, я знаю. Я видела все фильмы с вашим участием. Вы замечательная актриса.
Голос у незнакомки был негромкий, зрелый. Женственный! Ах, жаль, что он не скрипучий и резкий, тогда было бы вообще идеально. Чертов Мейсен промучился бы до самой посадки в Хитроу. Но Алексис успокаивала себя тем, что лицо женщины было настолько невыразительным, так не похоже на ее лицо, что и этого будет достаточно.
Девушка совершенно не пользовалась косметикой, только на губах у нее был бальзам. Темно-каштановые волосы, собранные в хвост, еще сильнее вытягивали ее лицо, от этого оно казалось еще худее и бледнее. Правда, не могла не признать Алексис, эта дамочка была красива своеобразной красотой: ее глаза цвета шоколада, фарфоровая прозрачная кожа, форма скул привлекали к ней внимание, если только присмотреться. Если бы она добавила немного косметики, то ее можно было бы даже назвать красавицей. Но не хватало еще и обаяния.
- Спасибо, - поблагодарила Алексис за комплимент. – А как зовут вас?
- Изабелла Свон.
- Могу я спросить, сколько вам лет?
- Двадцать два.
Двадцать два против тридцати одного Эдварда. Отлично!
- Извините, если надоедаю, но у меня возникла одна проблема и я надеюсь, вы можете мне помочь. Точнее проблема у моего друга.
- Буду рада помочь, если смогу.
Алексис не ожидала такого ответа. Она думала, что придется долго и нудно уламывать эту девчонку, но уверенность, с которой незнакомка произнесла эти слова, говорили о том, что она уверена в своей способности помочь ее другу. Так что это стало еще одним плюсом: Эдвард люто ненавидит всех невзрачных женщин, влюбленных в него (а не влюбится действительно трудно), которые уверены, что он нуждается в их помощи.
Изумительно, осталось только придумать подходящую историю, и дело сделано.
- Моего друга зовут Эдвард, - доверительно прошептала она. – Он не просто мой друг. Он мой жених. Поскольку мы оба достаточно знаменитые люди, наша помолвка была тайной. Эдвард очень любит одиночество, мы оба любим, и поэтому не хотели делать из нашей свадьбы представление для общественности. Мы хотели пожениться и только после Рождества объявить о нашей свадьбе. Свадьба должна была состояться вчера. – лицо Алексис приняло задумчивое выражение, будто она видела какой должна была быть эта свадьба. – А сегодня мы должны были лететь в Лондон и провести медовый месяц в отеле «Knightsbridge».
- «Knightsbridge»?
- Возможно, вы не слышали о таком. Это совсем новый отель, но он потрясающий! Идеальный для медового месяца. Если бы мы пожелали выйти из номера, чего мы не собирались делать, то совсем рядом Гайд-парк, а также Мейфэр и Найтсбридж, а в роскошном универмаге «Кентерфилдз» можно попасть через застекленную галерею прямо из гостиницы… Но я отвлеклась. Изабелла, вы путешествуете одна?
- Да, одна.
- Вас кто-нибудь ждет на Рождество?
- Нет.
- Нет? – переспросила Алексис, изобразив такое удивление, что по ее мнению оно заслуживало «Эмми». Действительно, как у такой невзрачной мышки может быть любимый мужчина, который ждет ее на Рождественский ужин? Но вот что ее действительно удивило, так это почему незнакомка не встречает Рождество с родителями. Впрочем, это не ее проблемы, раз никто не ждет, то нам только лучше. – Что ж, тогда у меня вопрос. Не желаете провести Рождество в Лондоне?
- В Лондоне? Почему вы задаете этот вопрос?
- Понимаете, если с моей стороны это не показалось бы огромной дерзостью, то не могла бы я попросить вас присмотреть за Эдвардом? Он сейчас как раз направляется в Лондон.
- Присмотреть за ним? Он болен?
- Нет, что вы. - «Всего лишь неизлечимо надменен». – Посмотрев на него, можно подумать, что это обо мне надо заботиться. Однако именно я отменила нашу свадьбу. Все произошло так быстро… Слишком быстро… Я была ошеломлена и даже слегка напугана, когда поняла, как страстно я любима, ценима и обожаема таким человеком, как Эдвард.
Весь этот монолог Алексис произнесла на одном дыхании, отчаянно дотронувшись до кольца с бриллиантом на безымянном пальце – подарка мужчины, который любил ее больше всего на свете. Так, результат достигнут. В шоколадных глазах Беллы было сочувствие к человеку, которого так незаслуженно бросили и всего лишь за то, что он слишком сильно любил.
- Поймите меня. Возможно, я недостойна Эдварда. И, наверное, чем больше я буду рассказывать вам о нем, тем больше вы утвердитесь в этой мысли. Но он заслуживает счастья. Он заслуживает того, чтобы прожить жизнь с женщиной, которую любит, каковой, к худу или к добру, являюсь я. Позвольте мне рассказать о нем, ладно? И тогда вы поймете всю глубину его страсти.
Алексис сделала паузу, чтобы собраться, дать возможность новой порции адреналина поступить в кровь, ибо теперь начиналась настоящая актерская игра, требовавшая настоящего таланта, чтобы превратить негодяя с холодным сердцем в человека привлекательного и достойного сочувствия.
Впрочем, теоретически Эдвард был человеком необыкновенным.
- Эдвард - травмохирург, - начала Алексис. - Лучший из лучших. Однако, несмотря на свою высочайшую хирургическую квалификацию, Эдвард Мейсен большую часть времени тратит на оказание скорой помощи. Он любит находиться на передовой, так сказать, в окопах, встречать больных и искалеченных в самый первый, критический момент, когда от того, что он сделает или не сделает, зависит их жизнь.
Конечно, Эдвард никогда ни о чем подобном не говорил Алексис, но не трудно было догадаться. А информацию о работе Эдварда она получала главным образом от медсестер скорой помощи. Сопоставив эту информацию с личными наблюдениями, Алексис пришла именно к такому выводу.
- Эдвард работает в мемориальном травматологическом центре «Грейс» - главном травматологическом центре Чикаго и, вероятно, даже всего Среднего Запада. Он поступил туда сразу после окончание учебы и проработал так более шести лет. Он отрабатывает не менее восьмидесяти часов в неделю, если не больше. Хотя он вообще мог бы ничего не делать. За исключением одного - тратить деньги.
Эдвард Мейсен был не просто богатым травмохирургом. Он жил вообще в другой вселенной, в царстве ошеломляющего богатства. Травмохирург, который способен превращать в золото все, к чему прикасается. Так охарактеризовал Эдварда биржевой маклер, которого он быстро уволил.
Алексис могла бы распространяться о размерах состояния Эдварда и дальше, если бы Изабелла проявила хоть малейшую заинтересованность. Но судя по всему, больше всего на нее произвело впечатление его отношение к больным.
- Изабелла, поймите меня правильно. Деньги Эдварда совсем ничего не значат для меня. Меня волнует он и его состояние. Пожалуйста, сядьте в самолет и помогите ему. Я боюсь, что если он улетит, то я больше никогда не увижу его… И всю оставшуюся жизнь буду винить себя, что именно из-за меня он отправился на войну и решил не возвращаться…
- На войну?
- Да. Ему недостаточно просто быть хорошим врачом, он должен спасать жизни. Эдвард стремится помочь всем, кому только может. Поэтому он ездит по странам, охваченных войной, оказывая помощь, как военным, так и гражданским лицам. И сразу после нашей свадьбы он собирался уехать. С Нового года и до середины февраля мы должны были прожить в разлуке. Но я не могла так. Я попросила его перенести дату свадьбы на 14 февраля, до этого времени я смогла бы морально подготовиться к тому, что стану женой человека, который может уйти и не вернуться. Казалось, что он нормально воспринял мое предложение и даже согласился.
- Но обиделся.
- Возможно. Но он спрятал это от меня под покровом холодной ярости. Вчера на автоответчике я нашла сообщение от Эдварда. Он говорил, что собирается провести рождественские выходные в Лондоне и не хочет быть один. Спрашивал, могу ли я присоединиться к нему, и что мой билет будет ожидать меня в кассе аэропорта. Я быстро побросала кое-какую одежду, не забыв и свадебное платье, и помчалась в аэропорт, рисуя сцены рождественской свадьбы в Лондоне.
Алексис артистично нахмурилась, как бы предупреждая, что ее фантазиям не сужено было сбыться.
- В тот момент, когда я садилась рядом с ним в самолете, я поняла что что-то не так. Его голос был холоден и каким-то загробным. «Так что с Грантом?» - спросил он.
- С Грантом?
- Мой партнер по фильму. За последние шесть месяцев мы провели очень много времени вместе. Но мы только хорошие друзья, не больше. Это уже не первый наш фильм, где нам предстоит играть влюбленную пару и я привыкла к тому, что могу свободно общаться с Грантом. Он мой самый лучший друг. Но Эдвард ревнует меня к нему. Он зашел в мою комнату именно тогда, когда я разговаривала с Граном. Изабелла, понимаете, я была так напугана нашей свадьбой, ведь вся моя жизнь изменялась, и мне нужен был дружеский совет. Грант пригласил меня в ресторан, и я согласилась. Эдвард, конечно же, воспринял все неправильно. Он не поверил, что это просто дружеский ужин и проследил за мной. В ресторане Грант обнял меня, утешая, а Эдвард, ослепленный своим высокомерием, увидел это.
- Высокомерием?
- Крайним высокомерием. Запомните, Изабелла, доктор Эдвард Мейсен весьма высокомерный мужчина. Никогда еще ни одна женщина не ответила ему «нет» или даже «может быть». Он высокомерен и горд. И когда в самолете он задал мне этот вопрос о Гранте, я пришла в ярость. Но потом посмотрела в его глаза и увидела там боль. Очевидно Эдвард не спал всю ночь, его голос был холоден. Возможно он всю ночь заливал горе виски… И я очень боюсь, что он продолжит пить до самого прилета в Лондон, как впрочем и там. И боюсь что из-за меня, той боли, которую я ему причинила, он не захочет возвращаться, что умрет где-то там, далеко…
Алексис поняла, что зашла немного дальше, чем планировала. Нет, определенно, она только что исполненной ролью заслужила «Оскар». Это ж надо было выставить этого сукиного сына Мейсена таким ранимым. Аж сама чуть не поверила своим словам, хотя прекрасно знала, что холодный голос Эдварда был вызван яростью, которая переполняла его. А если даже Эдвард Мейсен и пил когда-либо, то про это она не знала.
- Эдвард очень подавлен и угнетен. Он подумал, что я отложила свадьбу из-за другого мужчины, из-за Гранта. Но все не так, поверьте мне. Я люблю Эдварда и очень боюсь за него. Я не хочу, чтобы он покончил с собой в той стране. Вы мне поможете?
Алексис ожидала увидеть на лице девушка недоумение, вызванное сомнением, как она может помочь надменному чувственному мужчине, который потрясен потерей любимой женщины. Но ничего такого она не заметила. Уверенность – вот все, что увидела Алексис в глазах девушки. Она уже приняла решение и просто дожидалась окончания истории.
- Знаете, я слышала, что исповеди в самолете помогает. Ведь легче всего поделиться наболевшим с человеком, которого видишь в первый и последний раз в своей жизни. В первом классе сама обстановка располагает к таким беседам. Никто из других пассажиров не услышит о чем вы говорите, и у вас будет достаточно времени, чтобы все спокойно обсудить. Просто пообещайте мне, что Эдвард, сойдя с самолета, не сядет в машину и не погонит ее на максимальной скорости по ледяным дорогам Лондона.
- Изабелла, вы моя последняя надежда. Эдвард одинок и чувствует себя глубоко обиженным. Можете ли вы пообещать мне, что он не будет пить всю дорогу до Лондона и…
- Хорошо, я обещаю, что с Эдвардом ничего не случится.
- Спасибо, не знаю даже как вас благодарить. Я понимаю, что Рождество принято проводить с близкими сердцу людьми, а из-за меня вы проведете его в совершенно незнакомом городе, в отеле. Если я как-то могу скрасить данные обстоятельства… - Алексис решила закрепить достигнутый результат, вознаградив незнакомку небольшим (по меркам Алексис) денежным вознаграждением.
- Нет, спасибо, ничего не надо. Если я смогу помочь вашему другу – это уже большая радость. А увидеть новый город на Рождество – это хороший подарок.