Я прижимаюсь к Эдварду очень плотно. Так плотно, что чувствую его охрененное тепло. Он расстёгивает мой пуховик аккуратно, но не медля чрезмерным образом, а стягивая вещь по моим рукам, придвигается ко мне, как только с этим покончено. Его руки обхватывают плечи с ощущением силы под кожей. Мы целуемся, и это прекрасный поцелуй. Без борьбы и желания что-то доказать. Или напомнить о боли, которую мы переживали каждый по-своему и в своём мирке за возведёнными в душе стенами. Эдвард опускает меня на кровать. Его движения знакомые, прикосновения, скользящие по рукам, в ответ на что меня пронзает судорогой желания, но они волнуют всё так же, как тогда. Нет, не так. Сильнее. Больше. Мощнее.

Ночная медсестра Белла Свон ведет личный блог о своем опыте работы в больнице. Когда доктор Каллен попадает в отделение интенсивной терапии, влечение между ними неоспоримо растет, но смогут ли они остаться профессионалами своего дела? Эпические сцены и напряженность на протяжении всего рассказа вам обеспечены.

В абсолютном молчании они поднимаются по лестнице на восьмой этаж. Едва миновав шестой, Кристофф останавливается. Упирается руками в подоконник, напряженно смотрит сквозь мутное окно на улицу. Задыхается.
- Что-то не?..
- Замолчи, ради бога, Роз. За-мол-чи, - с трудом выдавив из себя эти слова, просит. Опускает голову на руки, делает несколько резких, неглубоких вдохов. А потом оглядывается на остаток лестницы.
Розали начинает всерьез беспокоить его здоровье. Последний раз нечто похожее она видела у Диего. Но тот страдал от сердечной недостаточности.

Кристофф ложится на подушку рядом с Розали без лишнего звука, без толики сопротивления. Открыто, преданно смотрит на девушку – точно как ребенок. В уголках его глаз малозаметная наледь соли. Взгляд медленно, но верно влажнеет. Наполняется проникновенной слабостью... словно бы трескаются, разлетаясь на куски, многовековые камни Лофотенских гор. Он рядом.

Ночная медсестра Белла Свон ведет личный блог о своем опыте работы в больнице. Когда доктор Каллен попадает в отделение интенсивной терапии, влечение между ними неоспоримо растет, но смогут ли они остаться профессионалами своего дела? Эпические сцены и напряженность на протяжении всего рассказа вам обеспечены.

Вот и в этой истории случился эпилог, который мы все заслужили. Наконец-то. Специально не стала выносить сюда кусочек текста — всё внутри. Единственное, что хочу написать здесь: рок-музыка и любовь — это навсегда!

По пробуждении на следующее утро я неспешно открываю глаза. В комнате царит обычный полумрак. Занавески задёрнуты, а дверь закрыта. Но и в полумраке, к которому я ещё только привыкаю, я ясно вижу, что в кресле кто-то сидит. Сидит спиной ко мне. Я не пугаюсь. Нечего пугаться. У человека узнаваемая мною голова. Эдвард уже здесь. Не в кровати, но близко. Как ему удалось? Я и про время. Он говорил, что не приедет рано. Сколько времени? Под креслом я замечаю, как он двигает правой ногой со стопы на носок. В этом нет ничего сексуального, но есть некая интимность, есть что-то личное для меня.