Ben Cocks — So Cold

***

Oh, you can hear me cry
О, ты слышишь мой плач,
See my dreams all die
Видишь гибель моих мечтаний
From where you’re standing
Оттуда, где стоишь
On your own.
Сам по себе.
It’s so quiet here
Здесь теперь так тихо,
And I feel so cold
А мне так холодно.
This house no longer
Это здание больше не
Feels like home.
Ощущается домом.

Когда-нибудь это должно было случиться. Сколько она сдерживала себя? Сколько обид, горя копила в душе? Все эти чувства внезапно взбунтовались, требуя выхода. И вдруг в голове Розали что-то замкнуло. Она не хотела драться, более того, не думала, что найдет в себе столько злости. Не сейчас, когда всем доказала насколько ручной она может быть. Но слова Марии вывели ее из себя. С каждым хлестким ударом Розали чувствовала себя свободнее. Словно бурлящая вода, прорвавшая плотину, ее злость выплескивалась наружу. Как это легко, подумалось ей тогда, легко высвободиться через боль, через всепоглощающую ярость. Когда адреналин зашкаливает в крови так сильно, что ты не чувствуешь зудящий боли в руках. Она отчетливо помнила, как с каждым ударом ей казалось, что она возвращается к той Розали, что была до Эмметта. Так странно, делить свою жизнь по этому принципу. Смутно припоминать, что было до того, как абсолютно чужой человек становится тебе родным. Как он меняет тебя.
И что теперь? Она летит вниз… в кипящий котел своих же терзаний. Ее мысли, бесконечный поток ненависти к себе не оставляли ее в покое. Она захлебывалась ими каждый раз, когда пыталась начать все заново. Без Эмметта.
Ей хотелось бы быть сильнее, не чувствовать дрожи в руках, когда он порывался с ней поговорить, не чувствовать противный скрежет в душе, когда парень звонил ей. Розали вдруг почувствовала, что разучилась говорить. Словно она потеряла голос. И ей захотелось, просто безумно захотелось крикнуть. Сжать кулаки, вобрать в себя столько воздуха, сколько позволят ей ее легкие, и со всей силы завопить.
— Розали… — тихо проговорила Эсми, — пожалуйста, поговори с нами.
Девушка упрямо молчала. Даже несмотря на то, что она глубоко уважала Эсми, она не могла что-либо сказать. Не хотела оправдывать себя. Сейчас она ненавидела всех. Где бы она ни была, чувствовала себя потерянной. Больше не было той спасительной лесенки, при помощи которой Розали выстраивала свои мечты, желания.
Но самое страшное было то, что ей было все равно. Ей почти не было стыдно, почти… Все дело в Эсми. Эта женщина напоминала ее маму. Она так же смотрела на девушку с разочарованием.
У девушки было ощущение, что история снова повторяется. Она снова теряла себя, как уже было несколько лет назад…

Эмили, мать Розали, сидела чуть сгорбившись. Она тихо проговаривала слова, словно это могло смягчить то, что с ней произошло. Но девушка не могла понять, что она хочет сказать. Точнее, не могла принять этих слов. Ее раздражал солнечный свет, который заливал комнату. Розали казалось, что эти яркие лучи поглощают ее мать, что уже разлучают их.
Это было так больно и страшно. Но так трудно что-то сказать. Вот тогда и зародилась у нее в душе эта злость.
— Ты умрешь? — достаточно грубо спросила она, сминая в руках салфетку.
— Роуз, — виновато выдохнула ее мать, что девочка поняла ответ.
Розали просто не смогла выдавить из себя что-то милое. Не могла сказать, как ей жаль. Она чувствовала растерянность. Привыкшая говорить прямо, она не смогла лицемерить.
— Когда ты умрешь? Завтра или послезавтра? Скажи, когда это случится? — ее голос срывался на крик.
Эмили вскочила, в то время еще достаточно здоровая, чтобы проворно обнять Розали, но та нервно отскочила.
— Милая… — пролепетала женщина, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы.
— Ты умрешь, — выдохнула девочка, чувствуя, как по щекам бежали слезы, — но мне только одиннадцать, мама. Ты не можешь заставлять меня проходить через такое, это нечестно!
Нечестно…

— Мисс Каллен, мисс Каллен… — требовательный тон директора вернул ее на землю.
Вся эта пережитая боль вновь обрушилась на нее новой волной. Она видела перед собой свирепое лицо Вольтури, участливое лицо Эсми и торжествующую ухмылку Марии.
Прошло столько лет, но она даже сейчас чувствовала чудовищный гнет в душе за те слова, что произнесла.
Розали вцепилась в подлокотник кресла, желая отогнать те воспоминания. Общение с Эмметтом приносило ей облегчение. Она часто рассказывала ему те вещи, за которые ей было особенно стыдно. Он понимал ее. В такие моменты ей казалось, что они делят пережитое, освобождая место для новых чувств, для новых, общих воспоминаний. Но теперь эта половина была пуста, а сама она чувствовала себя разграбленной.
Розали жутко боялась всех тех откровений, которые ему сделала. Если бы они были материальны, то девушка обязательно забрала бы все себе. Она была безумно осторожной, если не жадной, когда кто-то касался ее чувств, секретов.
Мария сидела рядом. Сказать, что она ненавидела Розали, ничего не сказать. Девушка просто не могла выносить одного ее имени. И дело даже было не в том, что Каллен была популярна. Нет, она просто была счастлива. Девушка светилась счастьем, что Марии было не понять. Ее никто не любил, ни мать, одевающая голливудских звезд, ни отец, владеющий своей сетью ресторанов. Вы скажете, разве за это можно наказывать? Да, Мария отчаянно пыталась стать счастливой. Эти многочасовые тренировки, строгие диеты, ежедневные процедуры в салонах, все это было для того, чтобы кто-то ее полюбил. Чтобы для кого-то она смогла стать самой красивой. Но этого не случилось. Так почему бы не утешиться, наблюдая за теми, кто из-за этой любви страдает.
— Мисс Каллен, чем вы можете объяснить ваш поступок?
Розали устало посмотрела на мужчину.
— Аро, — вмешалась Эсми, — позволь, я сама поговорю с девочками, я уверена, что тут произошло недопонимание. Розали, ведь я права?
Каллен вздрогнула. Она не могла заставить себя посмотреть в сторону Эсми.
Опасаясь, что всю эту ситуацию могут спустить на тормозах, Мария засуетилась.
— Мистер Вольтури… — подала она голос, — она накинулась на меня, как ненормальная… едва ли это можно объяснить простым недопониманием?
— Может, хватит драматизировать, ты все-таки жива… — раздраженно кинула Розали.
Девушке хотелось поскорее закончить с этой разборкой и убраться подальше от этих ненавистных стен. Розали сама не могла сказать, что сейчас с ней происходит. Сначала после разрыва с Эмметтом она просто пыталась выжить, слиться с толпой неудачников, пережить предстоящий выпускной бал. Но случай с Марией доказал, что смирение и кротость не про нее. Она жаждала освободиться от боли. Наполнить ту пустоту в душе чем-то другим. Не воспоминаниями наивной девочки, а силой дерзкой самовлюбленной эгоистки. Розали вдруг ясно осознала, что отрекается от себя, от своего имени.
— Нет, ну, посмотрите на нее! — вспыхнула Мария. — Мистер Вольтури, я требую, чтобы ее немедленно исключили из школы.
— Что? — ошарашено переспросила Эсми.
Аро тоже переменился в лице. Какой же скандал разразится, если девушка с блестящими оценками будет исключена из школы за три недели до выпускного.
Потеребив ненавистный узел галстука, мужчина проглотил полный стакан воды и уставился на учениц.
— Думаю, мы можем договориться, верно, мисс Мейсон? — проговорил Аро, бросив взгляд в сторону школьного психолога.
— Мистер Вольтури, моему отцу, члену попечительского совета, не очень-то понравится, что вы не можете, обеспечить безопасность его дочери в стенах этой школы.
Аро понял, что эта шантажистка взяла его на крючок.
— Мария, подумай тщательно, — вмешалась Эсми, — это серьезная проблема, решение которой отразиться на всех.
— Знаете, я скажу отцу, что вы испытываете к Розали особую симпатию. Сомневаюсь, что правильно пользоваться служебным положением.
Эсми удивленно уставилась на девушку, но Марию это даже не смутило. Она победно улыбнулась и посмотрела на Розали.
— Каллен, — проговорила она весело, — готовься к худшему, как только ты окажешься за воротами школы, я подам на тебя в суд. Свидетелей достаточно, чтобы закрыть тебя на принудительное лечение…
— Мария, — возмутилась Эсми.
— Думаешь, испугала? — усмехнулась Розали и придвинулась к девушке ближе. — Валяй, я с удовольствием посмотрю, как у тебя это получится.
— Девочки, — проговорила Эсми, — нам нужно успокоиться…
— Я успокоюсь, когда она получит по заслугам, — перебила ее Мария.
Но тут всем пришлось отвлечься, поскольку в кабинет ворвались несколько учениц.
— Как справедливо, Мария, — проговорила одна из них, ничуть не смущаясь того, что вклинилась в чужой разговор.
— Как вы смеете врываться в мой кабинет вот так? Разве вы не должны быть на занятиях? — строго спросил директор
— Мистер Вольтури, — выступила вперед Хлоя, одна из подруг Марии, — но у нас веские причины вмешаться…
— Да, — оживилась Мария, — вот и свидетели.
— Прости, Мария, — проговорила Хлоя и перевела взгляд в сторону директора, — мистер Волтури, мы пришли сказать, что в драке виновата Мария.
— Что? — переспросила Мария, — девочки, остановите ее.
— Мария всегда была жестокой, она спровоцировала Каллен, — вмешалась в разговор Миа.
Для Розали такое вмешательство было сюрпризом. Впрочем, как и для остальных, кто был в комнате. Девушка даже подозревала подвох, но лицо Марии, вытянутое от удивления и злости, служило самым главным доказательством того, что она тут ни при чем.
— Что за бред, вы же не верите им? — запаниковала Мария, вглядываясь в лица директора и школьного психолога. — Глупость какая-то! Да и потом, даже если это так, это не оправдывает ее действия. Она накинулась на меня.
— А сколько раз ты набрасывалась на меня? — вспыхнула еще одна из ее подруг. — Помнишь то видео, которое ты выложила в интернет?
— Келли, ты не можешь…
— Могу, Мария, и сделаю это, — девушка быстро подошла к директорскому столу и положила флешку на стол, — Мистер Вольтури, там видео, где она избивала меня.
— Это неправда, быть может, ударила пару раз. Но…
Розали взглянула на Марию. Та едва не плакала под таким мощным коллективным натиском.
— Мария, — усмехнулась Розали, — ты по-прежнему хочешь меня засудить или начнешь искать адвоката для себя?
Та ничего не ответила.
— Боже, это так мило, что меня уже тошнит от вас, — проговорила Розали, взглянув на остальных девушек, — но с меня хватит.
Девушка вышла из кабинета, игнорируя Эсми, которая пыталась ее остановить, и наткнулась на Элис. Она была встревожена.
— Что они сказали? — спросила девушка, схватив сестру за руки.
— Не сейчас, Эл… — раздраженно буркнула Розали, вырываясь из ее рук.
Она стремительно убегала от Элис, желая побыть одна. Девушка знала, что это эгоистично, грубо, но и минуты не могла задержаться рядом с ней. Быстрыми шагами она преодолевала длинный коридор, беспокоясь, что ее вот-вот догонят. И была права.
— Роуз, — услышала она знакомый голос позади себя. Она прибавила шагу, хотя знала, что он сумеет ее остановить.
— Роуз, ты не можешь вечно убегать!
Девушка перешла на бег, но очень скоро была прижата к стене.
— Хватит, Роуз, — требовательно проговорил Эмметт.
Парень был взволнован, он держал ее за плечи, пытаясь взглянуть ей в глаза.
Розали не знала, как высвободиться от его захвата. Она сжимала и разжимала кулаки, борясь с желанием кинуться в его объятия. Ей хотелось, чтобы он, как раньше, гладил ее по волосам и укачивал в своих объятиях. Сейчас она так хотела его защиты, но не смогла побороть свое упрямство.
— Роуз, ну поговори со мной, пожалуйста, только не беги, прошу тебя?
Девушка закрыла лицо руками и заплакала. Парень тяжело выдохнул и отпустил ее плечи. Эмметт попытался обнять Розали, и, к его радости, это получилось. Девушка прильнула к его груди, вдыхая его запах. Она буквально почувствовала, как все ее тело отозвалось на это. Словно она обрела второе дыхание, новые силы.
Эмметт что-то бормотал, радуясь такой возможности. Он хотел сказать многое, главное чтобы она выслушала, чтобы захотела слушать. Вот он привычно начал гладить ее по спине, пробираясь к ее волосам. На Роуз это подействовало, как электрошок. Она рывком отпрянула от парня, когда тот этого не ожидал. Эмметт почувствовал озноб от ее холодного взгляда. Он попытался к ней приблизиться, но девушка отступала.
— Прости… — проговорил снова парень.
— Не надо, — грубо отрезала девушка, — не надо твоих извинений, ничего не надо.
— Выслушай наконец, — проговорил парень, ухватившись за ее руку.
Но Розали упрямилась. Злость съедала ее. Как она могла вновь подпустить его так близко?
— Что на этот раз? — вскрикнула она. — Какой спор заключил на этот раз? За сколько дней ты добьешься прощения?
— Роуз…
— Роуз, Роуз… Меня уже воротит от этого имени.
Эмметт обхватил ее лицо, хотя Розали упорно сопротивлялась.
— Я никогда не хотел тебя обидеть, — проговорил он, смотря ей в глаза.
Он чувствовал злость, отчаяние, боль.
— Знаю, я должен был рассказать раньше. Но разве ты бы меня простила? Ты когда-нибудь кого-нибудь прощала?
— Уже поздно, — отрезала девушка, — ты прав, я никого не прощаю.
— Не думаю, что ты так быстро от меня избавишься, — попробовал пошутить Эмметт.
Но Розали внезапно обрушилась на него пощечинами.
— Ты отвратителен, — выкрикнула она, — ты отравил всю мою жизнь, ты заставил меня поверить, что я особенная. Но оказалась, что я просто особенная дура.
Эмметт пытался прервать ее, но Розали началась истерика. Парню пришлось потрудиться, чтобы остановить ее.
— Что, — крикнул Эмметт, схватив ее за запястья, — что сделать, чтобы ты смогла простить меня?
— Оставить меня в покое!
— Нет! — крикнул в ответ парень.
Розали попытался высвободиться из его рук, но парень не желал, не мог ее отпустить.
Он крепче схватил ее за руку, что Розали почувствовала резкую боль.
— Ты сломаешь мне руку, — поморщившись, проговорила она, — перенимаешь привычки папочки Фила.
Эмметт даже сам не заметил, как быстро отскочил от нее. Это было хлеще самых грубых оскорблений, больнее самых сильных пощечин. Он всегда боялся быть похожим на отчима. Всегда пытался защитить других от него.
— Я не хотел сделать тебе больно, — проговорил он едва слышно.
— Но это лучшее, в чем ты преуспел, — бросила Розали, уходя.
Эмметт так и остался стоять на месте. Он знал, останавливать ее бессмысленно, и все же надеялся, что она хотя бы обернется. Даст знак, что еще не поздно все исправить.

It’s so quiet here
Здесь теперь так тихо,
And I feel so cold
А мне так холодно.
This house no longer
Это здание больше не
Feels like home.
Ощущается домом.



Эсми выбежала вслед за Розали, но на нее накинулась Элис.
— Мисс Мейсон, что там произошло? Розали ушла, ничего мне не объяснив. Ее ведь не отчислят?
— Нет, это вряд ли, — устало вздохнула женщина, — но, Элис, ты должна мне все объяснить.
— Драка с Марией получилась из-за меня. Мария начала нападать на меня, а сестра заступилась.
— Нет, меня интересует не это, точнее не только история с Марией, — сказала женщина, взяв девушку за руку, — скажи мне честно, что произошло с Розали? Она изменилась так быстро, я просто не понимаю почему.
— Я не могу, — нахмурилась Элис.
Ей хотелось рассказать, поделиться своими опасениями, ведь однажды она уже видела в старшей сестре такие перемены, но надеялась, что они в прошлом. Она даже верила, что Эсми могла бы помочь, но вряд ли Розали это оценит. Ее сестра сейчас ненавидела всех, кроме нее, и она не могла разочаровать Роуз.
— Элис, помнишь, когда я только начала здесь работать, ты пришла, ты доверилась мне. Я вас очень люблю, чтобы обидеть, ты же знаешь. Я пытаюсь помочь вам.
— Эсми, я не могу рассказать ее проблемы, если она этого не хочет. Сейчас непростое время для всех нас, но я ценю ваше стремление помочь. Честно.
Женщина всплеснула руками.
— Я понимаю, но так нельзя. Вы просто дети, Карлайл в отъезде. Я должна присматривать за вами.
— Только не говорите отцу, пожалуйста, я не хочу, чтобы он изводил себя. Эсми, — Элис посмотрела женщине в глаза, — обещайте, что вы ничего ему не скажете.
— Но так нельзя, ты же понимаешь?
Элис пристыжено опустила глаза.
— Знаю, но он приезжает через два дня, мы продержимся, справимся.
— Это так неправильно, — расстроено проговорила Эсми и притянула девушку к себе в объятия, — бедная девочка, ты можешь рассказать о себе.
— Не сейчас, — выдохнула Элис, отстраняясь от Эсми, — простите. Я должна найти Розали, попытаюсь убедить ее к вам прийти.
— Конечно, — отозвалась Эсми.
Элис улыбнулась и хотела уже уйти, но тут вспомнила Джаспера.
— Эсми, я знаю, это против ваших правил, но вы можете ответить на один вопрос?
Женщина кивнула.
— Вы помогли Джасперу? Ему уже лучше?
Эсми нахмурила брови, не совсем понимая смысл вопроса.
— Джаспер? Ему нужна была моя помощь? Не понимаю…
— Разве он не посещает ваши сеансы? — уточнила Элис, чувствуя, как неприятный холодок пробежал по телу. — Он не пришел? Он ни разу не говорил с вами?
Настаивала она, словно надеясь, что Эсми могла забыть об этом.
— Ты, наверное, что-то путаешь, — растерянно проговорила женщина, — может, он сказал, что собирается прийти?
Элис снова почувствовала себя набитой дурой. Казалось бы, такая незначительная ложь, но все равно было больно. Она по-прежнему не знала его. Кажется, она любила муляж, а не настоящего Джаспера Хейла. Элис усмехнулась. Она сама не заметила, как повторила привычку бывшего парня.
— Может быть, — ответила она Эсми, — наверное, я ошиблась.

---